Методология Священного Писания — это методология победы

«Мы Богом живем и движемся, и существуем». Такими словами апостол Павел начал свою проповедь язычникам. Одним из самых передовых народов того времени — грекам, когда он пришел в Афины. «Мы Богом живем и движемся и существуем», — вот этот тезис лежит в основе нашей концепции, которую мы сейчас и изложим. Эта концепция получила название «субстанциональной концепции», и она базируется, прежде всего, на Священном Писании, на Священном Предании и на трудах русских философов (причем, написанных тогда, когда их авторы находились на вершине своего творчества).

Мы должны, прежде всего, обратиться к Священному Писанию потому, что мы ставим, прежде всего, вопрос о существовании и методологии Священного Писания. Долгие годы русская научная мысль проводила огромную работу, чтобы преодолеть противопоставление научной методологии и богословия. Мы ставим вопрос следующим образом: методология Священного Писания является глубиноосновой, основанием и фундаментом любой истинно научной методологии. И мы обоснуем это следующим образом.

На самом деле, если мы подумаем, над тем, что является основой этого мира, чем этот мир существует, что является сердцевиной, удерживающей этот мир в целостности, то мы должны вспомнить первую главу Библии, в которой говорится, что Бог создал мир видимый и невидимый, тварей, птиц, гадов, и он создал человека, как венец творения. Но, когда человек стал человеком в полном смысле этого слова? Это тот момент, когда Бог вдохнул в него дыхание жизни, и стал человек душою живою. И вот этим дыханием жизни каждый из нас здесь сидящих, равно как и все человечество в целом, живет и движется и существует. Ведь сам Господь говорил: «Без Меня — не можете делать ничего». Поэтому мы должны, прежде всего, осознать, что сутью нашего бытия индивидуального и общественного, экономического и политического является та благодатная жизненная сила, которую Бог вдохнул в каждого человека, которую он дает каждому человеку в самый момент его зачатия.

Поэтому осознать эту субстанциональную глубинную причину бытия нашего, мы можем только тогда, когда мы реально воцерковляемся, когда мы предметно фиксируем и воспроизводим те формы, которые сохранила для нас Православная Церковь во всей ее полноте, многоаспектности и целостности. Церковь, воинствующая на земле и торжествующая на небе. Это неразрывно. Вывод этот базируется на нашем, достаточно длительном жизненном опыте.

Когда мы базируемся на этой концепции, мы преодолеваем, ограниченность пространства и времени. Именно этот субстанциональный принцип бытия лежит в основе эманации феноменального мира. В рамках нашей концепции нет основного вопроса философии: что первично бытие или сознание? На самом деле, материя и сознание являются двумя диалектически взаимодействующими понятиями, которые взаимодействуют в рамках единой целостности, являясь, как бы, двумя сторонами одной медали. Точно так же, как нет процессов энергетических, которые бы не сопровождались переносом энергии, информации. Просто есть функциональные предметно-фиксированные формы, которые, если мы характеризуем такую категорию как энергия, выступают как информационное поле, как вещество, как сгусток. Точно также мы можем говорить об информационном поле и об информационном образе.

Поэтому мы ставим вопрос о том, что первичен творческий принцип бытия, который заключается в мысли, что мы Богом живем, движемся и существуем. Кстати, подтверждение этому можно найти и в Священном Предании. Вот, например, молитва ко святому праведному Иоанну Кронштадтскому. Обратите внимание, какими словами она заканчивается: «В Нем же мы живем и движемся и существуем. И пребудем навеки». То есть, субстанциональный принцип бытия — это Божественный принцип бытия человека и мира, бытия всей непосредственной реальности. И который, соответственно, в этом феноменальном мире актуализируется через понятия материи и сознания, энергии, информации и так далее.

Следующий шаг. Мы должны поставить вопрос, собственно о методе Священного Писания, я приведу несколько примеров из Евангелия, постарайтесь внимательно их выслушать, чтобы уловить суть. Вспомните, как книжники и фарисеи подослали лукавых людей к Спасителю, чтоб уловить Его, обвинить, и на основании того, какой ответ Он даст — обличить Его и предать суду на основании того, что Он якобы не является Тем, кем Себя называет, то есть, воплощением второго лица Святой Троицы — Сына Божиего.

Посмотрите, что говорят книжники и фарисеи, искушая Его: «Учитель мы знаем, что Ты не зришь на лица, что Ты правильно судишь. Скажи — нужно нам платить подати Кесарю или нет?». Обратите внимание, они ставят чисто рациональную ловушку — платить или нет? Если Он скажет: «платить», тогда Он признает над собой власть Кесаря, и не является Сыном Божиим. Если он говорит: «не платить» — Он нарушает римские законы, ведь тот, кто не платил налогов, подвергался жесточайшему наказанию, и это тоже было бы поводом, чтобы Его осудить. Как отвечает Господь? Он отвечает не в рамках этой рационально-плоскостной методологии. Он отвечает иначе. Он говорит: «Лицемеры, что вы Меня искушаете, покажите мне динарий». Они показывают ему динарий. Он говорит: «Чье изображение на динарии?» Они говорят: «Кесаря». «Так вот, отдавайте Кесарю — Кесарево, а Божие — Богу». Смотрите, Он обличил, Он дал нравственный урок, Он дал ответ, но не такой как Ему предлагали, а иной ответ, тот, который лежит в рамках методологии Священного Писания.

Второй удивительный пример, когда привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и говорят: «Господи! Скажи нам, следует нам побить ее камнями, как написано в Законе Моисеевом?». Там ведь четко сказано, что женщина и мужчина, взятые в прелюбодеянии должны быть побиты камнями, должны быть преданы смерти. Какой можно дать ответ на этот каверзный вопрос? Ведь если Господь скажет, что не надо побивать ее, тогда это будет прямым нарушением Закона Моисеева, а если он скажет: «Побить», тогда кровь этой женщины ляжет на Него. Как Он отвечает? Он молчит. И лишь когда Ему повторяют вопрос, Он отвечает: «Пусть первым в нее бросит камень тот, кто без греха». То есть я хочу провести параллель с первым приведенным мной ранее случаем, когда Господу задавали вопрос в духе «или-или», а Он ответил иначе, Он вышел из этого замкнутого круга, из этого коллапса, в тоже время, давая ответ.

Приведу еще один пример. Святитель Афанасий, великий святой Православной Церкви. Он очень много претерпел от недругов, клеветников, и за ним постоянно устраивали охоту, чтобы предать его смерти. И вот однажды, когда он уплывал от преследователей на лодке, ему навстречу выехали те, кто был послан, чтобы его перехватить. Но они не знали, что перед ними как раз Афанасий, и они спросили его: «Скажи нам, ты не видел — не проплывал ли здесь разбойник Афанасий, которого мы должны схватить и предать суду?» Как он должен был ответить? Если он солжет, то его совесть будет обличать, а если скажет правду, то предаст себя в руки врагов и будет убит. Как он ответил? Он сказал: «Гребите быстрее, он уже близко».

Еще один пример из устного предания. Серафима Саровского, преподобного отца нашего и великого святого спросили как-то о том, спасутся ли католики. Посмотрите, если он скажет — «спасутся», то он сделает, мягко говоря, не вполне православное заявление; если он скажет — «не спасутся», то сразу же возникнет другой вопрос: «А кто ты такой, что берешь на себя право судить — спасутся они или нет?». Как он ответил? Он ответил в рамках православной традиции, методологии Священного Писания. Он сказал: «Не знаю, спасутся они или нет, но, если я стану католиком, то я погибну».

Я сейчас хочу обозначить красную нить, чтобы она нас удерживала в рамках заданного русла. На самом деле, если мы изучаем творчество и жизнь, прежде всего, великих русских мыслителей, поэтов, писателей, философов, то мы видим, что в конце своей жизни, в наиболее зрелом своем творческом периоде они приходят к принятию Православия во всей его неизменности, полноте и целостности. Взять Н.В.Гоголя, он впервые внес в общественное сознание мысль, что должна существовать православная культура, которая в своем целеполагании как раз и служит для того, чтобы вести людей в храм Божий, вести людей ко Христу.

Возьмем известного славянофила А.С.Хомякова, у него есть основополагающее понятие — соборность. И в конце своей жизни, на последнем ее году, он определил соборность как Церковь, как истинное вероисповедание. Можно привести в пример и Ф.М.Достоевского, можно привести в пример великих наших Царей, можно привести в пример благоверного великого князя Александра Невского и т. д. Эти примеры есть и их много, и кто поставит перед собой такую цель, тот сможет выявить закономерность, о которой идет речь. Мы в этом глубоко убеждены, уверены и обосновываем это в своих публикациях.

Следующий тезис. На самом деле Православная Церковь, понимаемая именно в истинном духе, в апостольском, святоотеческом, сохранила все богатство, всю глубину истины, которая должна лежать в основе любой деятельности, будь то государственная деятельность, будь то научная деятельность, будь то культурная или иная деятельность. Посмотрите на пример русской государственности, как она развивалась и к чему она пришла. Основополагающим тезисом, который цементирует русскую государственность, является, прежде всего, служение. Служение на своем месте, делом, к которому ты призван. Служение, исполнение своей главной функции — вести людей к Богу. Посмотрите, были славянские разрозненные племена, но вдруг, в какой-то момент, российское государство стало целостным. Это произошло с момента крещения Руси. И хотя, как мы знаем, Русь много раз захватывалась врагами, была под игом, но она сохраняла свою духовную традицию. Ведь взять хотя бы благоверного князя Александра Невского, который допускал возможность до поры — до времени пребывать под монголо-татарским игом, но с мечом отражал латинскую агрессию Запада, поскольку именно она, была опасной для духа, для сердца русского человека. Вот это ядро — Святая Русь, которая и держит русскую государственность — оно живо, оно будет жить вечно.

И вот на наш взгляд, наши государственные руководители и политические деятели, в той мере, в какой они будут выполнять свое главное функциональное предназначение (то есть служить сохранению веры православной в чистоте и неизменности), в той мере, в какой они будут вести народ в Церковь, в храм Божий, способствуя его воцерковлению, в той мере, в какой они будут принимать венец власти, как великую ответственность перед Богом, за которую они ответят после смерти на Страшном Суде, в той мере им Промыслом Божиим, несмотря ни на какие ухищрения сильных врагов, как в пределах, так и за пределами России, им будет дана сила побеждать.

Методология Священного Писания — это методология победы. Чем заканчивается Священное Писание? Оно заканчивается Откровением святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Что там говорится? Там 8 раз — во второй, третьей и, кажется, в двадцатой главе, говорится о том, что побеждающему будет дан и венец, и Царство Божие, и он сядет во Царствие Небесном. А страшливым, как и всем грешникам, не будет удела в Царствие Божием. На самом деле, мы должны поставить вопрос о том, что наша задача не ждать когда мир, лежащий во зле и погрязший в страстях соизволит измениться, а действовать.

Уже не за горами то время, когда человеку будут в тело вживляться информационные чипы, а это уже опасно. Это то, о чем говорится в апокалипсисе Иоанна Богослова. То есть апостасия уже не просто стучит в двери, она уже перешагивает порог нашей жизни, и мы должны четко осознать, что нам не приходится ожидать того, что мир соизволит выйти навстречу Православию. Это утопия. Это ложное методологическое положение. Ведь если бы апостолы ждали, когда мир соизволит принять Христа, то не было бы в истории ни христианской цивилизации, ни Святой Руси, ни Византийской культуры и традиции.

Мы, православные, уповаем на Бога, мы знаем, что мы странники, мы знаем, что несем ответ перед Богом, и поэтому мы должны свидетельствовать об Истине Христовой, каждый на своем месте. Завершая свое тезисное выступление, я хочу привести слова архиепископа Тихвинского Константина, который на одной православной конференции четко сказал, что пришла пора формировать победителей, пришла пора, когда у нас должны быть православные военачальники, православные градоначальники, православные ученые, православные педагоги. Приходит наше время и наш долг, прежде всего, свидетельствовать об истине православной. Именно в том смысле и именно так, как учил преподобный отец Серафим Саровский в своей беседе с Мотовиловым о цели христианской жизни. А цель христианской жизни — стяжать Дух Святый. А стяжать Дух Святый мы можем каждый на своем месте — и в семье, и в хозяйственной жизни, и в сфере культуре.