 |
| Русский вестник | Валерий Латынин | 02.08.2005 |
Так получилось, что нас с Володей Наумовым свела и разлучила смерть. Не банальная случайность, а определенная судьбой закономерность.
Мы познакомились на похоронах известного русского поэта, бывшего главного редактора еще не демократического, любимого миллионами читателей журнала «Огонек» Анатолия Владимировича Софронова.
В траурной процессии было много офицеров и генералов. И это тоже было закономерно — умер не просто известный своим партизанским гимном «Шумел сурово брянский лес» поэт, а человек, беззаветно любивший Родину и ее степное рыцарство — казачество, друг М.А. Шолохова, В.А. Закруткина, один из славных богатырей русской патриотической когорты. Кому же еще, как не русским офицерам и генералам, было провожать его в последний путь?! О политических убеждениях и пристрастиях большинства людей, выбравших профессию «Родину защищать», очень емко и образно сказал А.И. Лебедь: «Генерал-демократ — это то же самое, что еврей-оленевод…» Последних у гроба А.В. Софронова замечено не было. Зато я сразу разглядел среди военных высокого, чубатого и усатого подполковника в авиационной форме и с депутатским значком Моссовета на лацкане мундира. Казаков я чую за версту. А тут никакого особого чутья не нужно было иметь, чтобы сразу понять: казачура! Яркий, типичный, не подверженный генному вырождению представитель степного воинского рода.
Несколько раз я с излишним вниманием смотрел в его сторону, и «летун» не мог не почувствовать этого взгляда. В какой-то момент глаза наши встретились, и взгляды «сработали», как проблесковый маячок на самолетах, позволяющий опознавать объекты — «свой» или «чужой». Появление едва заметной улыбки на губах подполковника означало, что он тоже признал во мне своего собрата. Вскоре мы подошли друг к другу и представились.
Так состоялось наше знакомство, переросшее в многолетнюю дружбу и добровольную работу по возвращению в общественную жизнь страны российского казачества.
Володя Наумов… Кем он стал для меня? Наверное, самым кратким и емким определением наших отношений послужит обращение друг к другу: «брат — братишка"…
Мы были вспоены одной живой водой батьки Дона, вскормлены с детских лет одной любовью к России и ее героическим защитникам. В нас текла кровь единоплеменников. И даже наши родовые гнезда — хутор Золотаревка и станица Великокняжеская находятся неподалеку друг от друга в Сальско-Манычской степи Задонщины.
На учредительном круге всероссийского Союза казаков меня избрали товарищем (первым заместителем) атамана, а Володю — походным атаманом. Наши зоны ответственности были тесно связаны друг с другом. Без согласованности в действиях мы не смогли бы сделать сколь-нибудь продуктивных шагов. А цели и задачи в начале девяностых стояли перед Союзом казаков немалые. Казачья самоорганизация в распадающемся государстве явно не нравилась „прорабам перестройки“ и их зарубежным кукловодам.
Им нужно было „поджигать“ Среднюю Азию и Северный Кавказ, изгонять русских, а Союз казаков возрождает казачество на Урале, в Семиречье, на Аму-Дарьинской линии, на Тереке, Сунже, Зеленчуке, Кубани, с тем чтобы, как и до революции, оно стало межнациональной крепью в регионе.
Им нужно обескровить и деморализовать Вооруженные силы, МВД, погранвойска… А мы делаем доклады о казачестве в Генеральном штабе, МВД, КГБ, штабе погранвойск; вносим предложения по созданию казачьих частей и погранзастав, экстерриториальному принципу набора призывников в них.
Им нужно победоносно за три недели провести операцию „Троянский конь“ по уничтожению Приднестровья… А Союз казаков пикетируют посольство Молдавии в Москве, делает политические заявления в средствах массовой информации, формирует отряды добровольцев для защиты приднестровцев, собирает для них материальную помощь, медикаменты…
Володя Наумов несколько раз ездил в районы боев на Днестре, корректировал действия казачьих подразделений, собирал необходимые разведданные. Его доклады с места событий значительно помогли своевременно организовать достойный отпор молдавским экстремистам, эффективно воздействовать на общественное мнение россиян и властные структуры страны, не оставив их безучастными к судьбам бывших соотечественников.
Исход операции „Троянский конь“ общеизвестен — она бесславно длилась вместо трех недель около года и была окончательно похоронена под артиллерийскими залпами 14-й общевойсковой армии, командование которой в тот период принял генерал А.И. Лебедь.
Наград у Володи Наумова было немало, и награждать было за что. Одни его регулярные баталии с оголтелыми „гавриилопоповцами“ в Моссовете заслуживают ордена, да кто же в разгосударствленной стране даст его бескомпромиссному государственнику? А помимо депутатских забот и схваток в неменьшей, а может быть и в большей степени, приходилось проламывать чиновничью рутину в субъектах Федерации, отстаивая права местных казачьих организаций на их создание и юридическую регистрацию. Насколько это „легко“ в национальных республиках, знают только те люди, кто испытал все прелести местной клановой бюрократии на собственной шкуре. Кому это интересно, могу отослать к моему рассказу „Иса и Подколзин“», опубликованному в 2002 году в журнале «Наш современник».
Это рассказ о том, как мы с Володей летали в Чечено-Ингушетию после убийства атамана Сунженского отдела Терского казачества Александра Ильича Подколзина и вели переговоры с Д.Г. Завгаевым и руководителями правоохранительных органов республики, о полной импотенции союзного и республиканского руководства и разжигании экстремизма.
На личном счету Володи была еще блестяще проведенная им массовая «экспедиция» в Казахстан на празднование 410-летия служения уральского казачества России. Правительство бывшей союзной республики пыталось сорвать это торжество, направило ноту протеста руководству России. В Уральск со всех закоулков Казахстана стягивались антирусски настроенные недоросли, кричавшие с пеной у рта о нарушении суверенных прав, бросавшие в казаков камни и бутылки, и ничего совершенно не ведавшие о том, что эти самые государственные права они и их предки обрели именно благодаря России и в значительной мере на землях Уральского казачьего войска, уничтоженного большевиками.
Мне, оставшемуся в то время в Москве, пришлось срочно выручать походного атамана и его «гостевую» команду, а также озадаченного международным скандалом атамана уральских казаков Александра Андреевича Качалина. При посредничестве Эдуарда Сагалаева пробился в телепрограмму «Доброе утро» с историческими комментариями о сути российско-казахстанских проблем в городе Уральске. Информация сработала. Страсти на время поутихли. Праздник российского казачества на своей исконной земле прошел без дальнейших экстремистских выходок. Позже мы с Володей не без юмора вспоминали уральскую «операцию». Но в тот период было явно не до шуток. Сужу о серьезности момента уже по тому факту, что вскоре после моего выступления по телевидению мне позвонил начальник канцелярии Ельцина и поблагодарил за своевременную помощь. Что ж, как говорится, на здоровье! Только помогал я вовсе не антинародному режиму, а братьям-казакам и прежде всего своему другу и соратнику.
О наших с Володей отношениях достаточно красноречиво говорит тот факт, что он был свидетелем на моей свадьбе и венчании. Наши жены тоже быстро нашли общий язык и с удовольствием поддерживали семейные контакты.
Действовали мы в одной связке и в трагические октябрьские дни 1993 года. Володя с командой казаков охранял Конституционный Суд Российской Федерации. Я привел казаков защищать Верховный Совет России.
Что было после кровавого октября, в общих чертах известно большинству населения нашей страны. Коротко этот период можно назвать пиром «отмороженных» беспредельщиков во время чумы: преследование инакомыслящих, увольнения с работы и службы, «чистилища» ОМОНа… Но есть и малоизвестные детали. Защитников Конституции, особенно иногородних, нужно было где-то передержать до лучших времен и после нормализации обстановки в Москве отправить по домам. Это тоже был риск и немалый. Какое же «подполье» придумал для своих подопечных Володя Наумов?.. Собственную дачу в ближнем Подмосковье, близь насквозь одемокраченного Зеленограда. Да не для одного-двух бойцов, а для доброго полувзвода! Что тут скажешь? Такой вот отчаюга был мой названный брат, бесстрашный до самопожертвования за други своя.
Стоит ли удивляться, что в период, когда стало невозможно защищать Родину с оружием в руках, он лично вооружился новым сокрушительным средством — Словом? Его казачья страница в «Русском Вестнике» и статьи в «Казачьих Ведомостях» ополчили и подготовили к грядущим испытаниям не одну тысячу казаков. Как профессиональный разведчик, он умел собирать и анализировать информацию. Каждая его статья это диверсионный рейд по тылам захватчиков. Пятую колонну антинародных сил он назвал поименно, в какие бы одежды и должности они не рядились. Его книга «Четвертая мировая война» — духовное завещание всем нам, всем, кто желает предвидеть грядущие беды и победы России и Православия. Ему многое было дано постичь. Недаром за несколько месяцев до его убийства в правлении Союза казаков, где Володя дневал и ночевал, начал мироточить Донской образ Божией Матери. Это был знак, что дни его земной жизни сочтены. Но наши судьбы пишутся на скрижалях небесных и избранным чадам Отца небесного дано их читать, как например преподобному молитвеннику Серафиму Саровскому. Наверное, совсем не случайно Володя Наумов возглавлял казачий экскорт возле раки с мощами преподобного при переносе их в Дивеевский монастырь… Батюшка Серафим поведал православным об испытаниях России в богоотступнический период и показал путь ко спасению своих духовных братьев и сестер. Владимир Наумов бесстрашно шел по этому пути как истинный рыцарь православной Руси.
Царство тебе небесное, воин Христов! Моли Бога о спасении нашего Отечества!
Валерий Латынин, первый товарищ атамана Союза казаков
