Преследование людей, подозреваемых в колдовстве известно с античных времён, но особого размаха эта борьба достигла в средневековой Западной Европе и Америке. Только по судам над баскскими ведьмами (1609−1610, судья Пьер де Ланкр) проходило не менее 7 тысяч человек. Наказания за колдовство варьировались тогда от штрафа до смертной казни. Общее количество сожженных на костре оценивается экспертами-исследователями от 50 тысяч до нескольких миллионов человек, при этом историки сходятся в главном — действительно колдовством занимались из них не такое уж и большое количество, остальные попали под инквизицию просто потому, что был «план по ведьмам». Нередки были и случаи, когда сжигались целые селения, где якобы (согласно доносу) жила ведьма. В итоге, к концу длительной эпохи преследования ведьм очевидная бюрократичность, даже рутинность процессов над ними, привели общество к осознанию, что борьба с колдунами превратилась в преследования неугодных кому-то чем-то людей, а обвинения в колдовстве и ереси — лишь предлог. Историки доказали, что рассказы о полетах на шабаш и других невероятных вещах были не фантазией обвиняемых и «свидетелей», а всего лишь ответами на прямые вопросы следователей, добивавшихся с помощью пыток подтверждения своих собственных представлений о том, что и как должны делать ведьмы.
Осенью 2008 года произошло упразднение в структуре МВД РФ подразделений по борьбе с организованной преступностью и создание на их базе антиэкстремистских подразделений. По данным Главного информационно-аналитического центра МВД России в сравнении с абсолютными показателями организованной преступности, преступления экстремистской направленности в разы меньше. В 2006 г. число расследованных преступлений, совершенных участниками организованных групп или преступных сообществ (организаций), составляло 27 715, в 2007 г. — 34 620, в 2008 г. — 36 601. По сравнению с т.н. экстремистскими преступлениями — разница почти в 100 раз в «пользу» организованной преступности! «Подразделения по борьбе с экономическими преступлениями, которым теперь поручено заниматься оргпреступностью, работают по отраслям — банковская деятельность и т. д. А ОПС и ОПГ — это тайные сообщества, совершающие самые разные виды преступлений и работающие на самых разных уровнях. И туда необходимо внедряться, это сложнейшая работа, которая десятилетиями складывается. Все это разрушено», — говорит доктор юридических наук, советник Председателя Конституционного Суда РФ, генерал-майор милиции в отставке, экс-начальник российского бюро Интерпола Владимир Овчинский, — «Поэтому будет рост оргпреступности во всех сферах и ее еще большее врастание в политические структуры. Я считаю, что была совершена крупная политическая ошибка, и руководству страны придется ее исправлять и воссоздавать подразделения по борьбе с оргпреступностью. Это тем более необходимо, когда в стране провозглашена война с коррупцией. Борьба с коррупцией без борьбы с оргпреступностью — это бессмыслица».
Трудно не согласиться с генерал-майором. Но помимо провала на фронте борьбы с оргпреступностью у произошедшей в МВД «реформы» есть и обратная сторона. Антиэкстремитсткие подразделения, раз уж они созданы, должны чем-то заниматься и они начали искать экстремистов.
Дело Владимира Макарова
Дело екатеринбуржца Владимира Макарова недавно сильно всколыхнуло общественность как на Урале, так и в Москве. Молодой парень, встретивший своё 18-летие в городском централе, получил 9 лет лагерей, якобы, за убийство узбека-таксиста. При этом никаких (!) доказательств его вины следствие суду не представило, кроме оговоров несовершеннолетних «свидетелей» к которым, так же как и к самому Макарову были применены пытки. Тот факт, что в крови узбекского гастарбайтера экспертиза обнаружила следы наркотиков, следствие мало заинтересовало, ведь у них есть «план борьбы с экстремистами», который должен быть выполнен. В результате парень прямо из института отправился в СИЗО, а потом по этапу в колонию в Новую Лялю. Не помогли и две с половиной тысячи подписей под письмом к президентом Дмитрию Медведеву в защиту молодого человека, которые собирались на
специальном сайте, созданном в Информационно-правозащитным центром «Русский вердикт».
Что же стало причиной преследования именно Макарова? Очень просто. Владимир занимался в секции рукопашного боя. Процитируем письмо самого Владимира с екатеринбургского централа: «У нас у всех одинаковая форма была как у охранников. На масленицу мы у вечного огня стенка на стенку бились, а там свадьба, кто-то милицию вызвал, говорят, скинхеды дерутся, это потому что у нас форма и ботинки. Забрали всех, сняли отпечатки — меня записали Рыжим. Майор схватил за волосы и об стол, говорит — ты скинхед, я вижу, я в милиции 15 лет работаю. Говорит — на тебя теперь есть дело, сейчас, если что где случится — на тебя все будут сваливать». Так Владимир Макаров стал экстремистом. Записным. Доблестным сотрудникам милиции потребовалось закрыть «висяк» — нет ничего проще, чем полистать «базу по экстремистам» и навесить дело на первого попавшегося. И совершенно не волнует ни алиби, ни отсутствие вещдоков. Пути формирования таких баз просты — случайные задержания как с Владимиром, задержания на митингах, футбольных матчах, списанные телефоны у других ранее задержанных «экстремистов».
Владимир Макаров своей вины не признал. А органы следствия и суда, вместо того чтобы признать свою ошибку и заняться поисками истинных виновников смерти узбекского таксиста-наркомана проявило активность в очернении семьи Владимира Макарова в екатеринбургских СМИ.
Дело Мухачева-Касьяненко
Когда же за дело борьбы с экстремизмом берется ФСБ, то борьба с оным и вовсе превращается в какой то лихо закрученный политический детектив, приправленный равно элементами и комедии, и трагедии, но в любом случае, это никак не защита государственной безопасности, коей призвана заниматься специальная служба. Судите сами. Жил-был в Москве некий городской сумасшедший — в прошлом профессор по имени Петр Хомяков. Писал он какие то заумные талмуды, сдобренные сепаратистскими идеями и оккультизмом. Ни в научной, ни в националистической среде понимания своим бредовым концепциям Хомяков не нашел и желая хоть как-то привлечь внимание к своей персоне создал виртуальное движение «Русские за УПА», которое и презентовал в Киеве под радостное улюлюканье местных русофобствующих бандеровцев. Казалось бы, ну мало ли фриков в своем Отечестве — обращать на них внимание, только создавать им лишнюю рекламу, однако в ФСБ решили по-другому.
Весной текущего года чекисты арестовывают бывшего профессора, но вскоре отпускают. Спустя полгода — в начале августа 2009 года выясняется почему. Хомяков, привыкший в своих «бестселлерах» клеймить «антинародный режим» и его специальные службы на поверку оказался не несгибаемым политическим солдатом, готовым идти за свои идеи на костер инквизиции, а банальным трусом и стукачем. Спасая свою шкуру Хомяков не находит ничего лучше чем сделать оговор своих бывших сослуживцев по работе с которыми они вместе трудились в ООО «Спецметропроект», а потом поругались на почве бизнес-интересов и разошлись.
4 августа в 6 утра оперативники Следственного управления ФСБ вламываются в квартиру в подмосковном городе Железнодорожном, в которой проживают 33-летний предприниматель Антон Мухачев, его жена журналистка Ольга Касьяненко и их 6-месячная дочка Ярослава. На глазах у плачущего ребенка сотрудники избивают отца и угрожают пистолетом матери. Затем их обоих увозят в Лефортово.
Дальше события развиваются по стремительному сценарию. Антона Мухачева оставляют под стражей, но никак не могут придумать какое бы обвинение ему вменить. «На первом суде следователь попросил оставить Антона под стражей, потому, что у него нашли недействительный паспорт Украины, — говорит Ольга Касьяненко. — При этом на моего мужа не заведено уголовное дело, он является гражданином РФ и имеет тут квартиру; его зарплата — единственный источник дохода в семье, кроме жены имеется шестимесячная дочь. Ранее Антон не судим. Он работает руководителем предприятия „Норд-Электроникс“ (электронные системы безопасности) и гендиретором торгового дома „Кудиново“ (в котором вчера, 20 августа, провели обыск и изъяли финансовую документацию, парализовав работу — А.Б.); коллектив отзывается о нем положительно и просит не заключать его под стражу; местный участковый отзывается о нем также с положительной стороны. Прокуратура даже растерялась от такого расклада и попросила время подумать. Суд перенесли».
Второй суд по мере пресечения в отношении Мухачева состоялся через двое суток после ареста. «На него по-прежнему не завели дело, так как из доказательств только показания-оговор Хомякова, „основанные на слухах в политической тусовке“, и информатора по кличке Максимов А.А. Но на этот раз следователь притащил на суд показания свидетелей о том, что Мухачев не проживает по месту регистрации. Чего он в общем-то никогда не скрывал, так как живет в собственной квартире, — продолжает Ольга Касьяненко. — Вторая причина держать моего мужа в Лефортово — это то, что он, гражданин РФ и отказался от украинского гражданства, но вот Ющенко не подписал указ об его отказе. Следовательно, по логике стороны обвинения, он может скрыться на Украине. Почему мой муж должен нести ответственность за нерасторопность украинского президента нам не пояснили. В общем, суд отклонил нашу просьбу — выпустить Антона под залог и постановил закрыть его в СИЗО Лефортово еще на 2 месяца».
Пропустив все возможные процессуальные сроки задержания и совершив какие только возможно процессуальные нарушения (все они оспорены в надлежащем порядке адвокатом Мухачева Максимом Пашковым) следственное управление ФСБ РФ (федеральная структура!) все-таки предъявило Антону Мухачеву обвинение. Не трудно догадаться, что им стала печально знаменитая политическая «русская» статья — 282. Точнее её разновидность 282/1 («создание экстремистского сообщества»). По версии следствия Мухачев, якобы, причастен к некоему сетевому проекту под названием «Северное братство». При этом и сам Мухачев, и само «Северное братство» на своих сайтах это отрицают. Короче говоря, в то время, когда в Дагестане, Ингушетии и Чечне
каждый день гремят взрывы, каждый день гибнут мирные жители и высокопоставленные чиновники, федеральное следственное управление ФСБ отсиживается в Москве и занимается тем, что тычет пистолетом в лицо молодой семейной паре на глазах их грудного ребенка и ищут «экстремистов» в интернете. Такая вот забота о безопасности страны. И действительно с бандформированиями и ваххабитском подпольем на Северном Кавказе бороться ведь накладно, да и опасно. А вот тут пожалуйста — бывший член ДПНИ Мухачев и бывший активист «Красного блицкрига» Касьяненко, оба давно завязавшие с политической карьерой — очень удобные цели для того, чтобы отчитаться наверх о героической борьбе со страшными экстремистами. «Палка» есть, новые звездочки светят и на Кавказ ехать не надо — там стреляют.
Бывший профессор Хомяков, по оговору которого арестовали предпринимателя Мухачева, вскоре понял, что запахло жаренным и.
сбежал на Украину , где провел пресс-конференцию. Киевской прессе беглец заявил, что обратился к президенту Ющенко с просьбой предоставить ему политическое убежище. Опекает «профессора» на Украине русофобствующая шайка Дмитро Корчинского под названием «Братство». Того самого Корчинского, который убивал русских солдат во время первой чеченской кампании, воюя добровольцем на стороне чеченских бандитов, о чем он не без гордости пишет в своих мемуарах.
Круг замкнулся. Предатели, русофобы и шизофреники дают пресс-конфренции, чекисты отчитываются наверх о том, что безопасность страны под замком, а молодой матери Ольге Касьяненко никак не удается объяснить шестимесячной Ярославе куда делся её папа. Девочка, к счастью, не понимает, какое именно беззаконие происходило на ее глазах, она просто переживает из-за того, папа больше не баюкает её на руках и почему-то стала такой грустной и озабоченной любимая мама. Сейчас на нервной почве ребенок заболел и госпитализирован в детскую подмосковную больницу вместе с матерью. Следователь ФСБ по этому поводу очень расстроился, что не сможет вновь в течении 5−6 часов молодой матери задавать одни и те же дурацкие никчемные вопросы.
А еще у Ольги и ее ребенка могут закончиться деньги. На момент ареста мужа Ольга сидела дома с младенцем, семью содержал Антон. Других средств к существованию у Ольги Касьяненко и ее дочки нет. Главы семейства теперь с ними нет тоже.
Всё новое — это хорошо забытое старое
Павел Иванович Мельников (псевдоним Андрей Печерский) — русский писатель, этнограф, чиновник особых поручений министерства внутренних дел по искоренению церковного раскола, в своем романе «В лесах» писал: «В 40-х годах XIX столетия Николай I создал спецслужбу по борьбе с конокрадством. А на огромных просторах лесного Заволжья этого преступления не существовало вовсе. Однако, как только в этот район приехал комиссар по борьбе с конокрадством, практически сразу же началось и конокрадство. Эти события настолько четко последовали одно за другим, что у крестьян эти комиссары, а после упразднения комиссаров заменившие их чиновники, получили прочное прозвище „конокрады“. ..Ему разрешено ездить тройкой и с колокольчиком, а это значит, что не только крестьяне, но и купцы обязаны уступать ему дорогу. Он счастлив. Одно плохо: как минимум один раз в год он должен посылать в Петербург отчет о своей работе. А что в нем писать? „Украдено лошадей — 0, поймано конокрадов — 0, предотвращен ущерб — 0“? Ну и сколько же Петербург будет платить ему деньги взамен такой отчетности? Ведь если воровства лошадей не будет, то через 2−3 года его должность просто упразднят, а назначат ли его на лучшую должность? Должностей мало, а желающих их получить много. Как ни вертись, но если ты комиссар по борьбе с конокрадством, то конокрадство в твоей области обязано быть, даже если его тут не было со времен царя Гороха». Современные российские правозащитники так же отмечают характерную особенность антиэкстремисткой кампании, развернутой в России: «Поскольку антиэкстремистские подразделения созданы во всех субъектах российской Федерации, повсеместный рост числа преступлений экстремистской направленности вполне логичен и закономерен — им же нужно оправдывать свое существование», — говорит Александр Васильев, адвокат, представитель Информационно-правозащитного центра «Русский вердикт». «При этом органы не удосуживают себя расследованием, они просто делают „палки“ — есть план по экстремистам, и он будет выполнен, даже если экстремистов нет. Характерными примерами такой порочной бесчеловечной практики стали дела Владимира Макарова и Антона Мухачева», — подчеркнул Васильев.
Что делать?
Формировать русское гражданское общество, противопоставляя преступникам в погонах и скрытности — гласность и гражданский контроль. Только так можно привлечь общественность и здоровые элементы во власти к борьбе с беззаконием, которое творится у нас глазах, но которое упорно стараются не замечать.
