 |
| Православие.Ru | Протоиерей Дмитрий Смирнов | 09.11.2015 |
О дне памяти иеромонаха Павла (Троицкого) я узнал совершенно случайно. Оказывается, в храме святителя Николая в Кузнецах каждый год в начале ноября собираются люди, которые через письма получали слова наставления и поддержки от старца-затворника. Протоиереи Владимир Воробьев, Александр Салтыков и Димитрий Смирнов с большой теплотой отзываются о человеке, которого они никогда не видели, но который оказал на жизнь каждого из них огромное влияние.
О своем уникальном опыте общения со старцем Павлом согласился рассказать протоиерей Димитрий Смирнов, который принял меня у себя в храме святителя Митрофана Воронежского.
— Отец Димитрий, все духовные чада иеромонаха Павла (Троицкого) вспоминают с большой любовью о духоносном старце. В глаза отца Павла почти никто не видел, но о его духовной поддержке написаны книги. Вы были духовным чадом старца. Что это был за человек?
— Вот уже почти 2000 тысячи лет никто не видел Господа нашего Иисуса Христа. Только в отдельных, чрезвычайно редких видениях. Старец Силуан видел Христа одну секунду. Что же тут такого? Отца своего родного я не видел уже 25 лет. Но я же не перестаю его любить. И дня не проходит, чтобы я о нем не думал или не говорил. Помяну его — и на душе уже создается атмосфера любви, атмосфера очень сильных воспоминаний. Так что совсем необязательно кого-то видеть. То есть, конечно, это было бы и неплохо, но жизнь устроена так, что мы расстаемся.
— Однажды вы сказали, что воспоминания тех, кто общался с отцом Павлом, и следственные дела из архивов ФСБ свидетельствуют о его подлинной святости. В чем заключалась эта святость?
— Благодать Святого Духа сообщала ему о том, какие действия грядут со стороны НКВД. И отец Павел мог таких встреч избегать. Под свидетельством я имел в виду знание чего-то наперед.
В комнате, в которой мы беседуем, очень много икон, картин. Здесь очень тихо. Время, как это всегда бывает в момент важной беседы, как будто остановилось. Отец Димитрий говорит очень медленно. Беседа об отце Павле, впрочем, как и любая беседа на духовные темы, требует особой сосредоточенности. Отец Димитрий вспоминает о давно минувших событиях. Он, как и некоторые другие священники, переписывался с отцом Павлом (Троицким). Поразительно, что иногда отец Павел присылал свои ответы ещё до того, как его об этом спрашивали.
Иеромонах Павел (Троицкий). Фотография из следственного дела
— Отец Димитрий, однажды старец Павел отговорил вас покупать дом в Немчиновке. Можете рассказать об этом эпизоде?
— Сейчас я уже плохо помню детали: просто хотел купить какой-нибудь дом или дачу, чтобы моя семья могла отдыхать на свежем воздухе. Однажды я ехал на электричке в Отрадное, и увидел на столбе объявление о продаже дома. Я взял этот адрес, а потом туда подъехал. И оказалось, что мне все очень подходит: половина домика недалеко от станции. И просили как раз ту сумму, которая у меня была. Я спросил о покупке у отца Павла, и он написал: «Отцу Димитрию покупать никакой дом не надо». И подчеркнул двумя чертами. Я поехал к хозяйке и сказал: «Извините, обстоятельства изменились. Я не смогу его купить». Она очень расстроилась, потому что все уже было готово для продажи.
А через некоторое время умерла одна наша лежачая прихожанка, к которой мы ходили, чтобы её причащать. Я даже помню, как соборовал ее в два часа ночи. Она была уже в агонии, а я говорю: «Лена, если ты меня слышишь, подними правую руку». Она подняла. Я говорю: «Отпусти, теперь левую». Она была в сознании, хоть и при смерти. Пособоровал я её, причастил, а через 2 часа она умерла. И оказалось, что она завещала мне свой дом в Подмосковье. Это, конечно, дальше, чем Немчиновка, но место просто замечательное. Домик на тот момент был сгнившим: из углов, что называется, было видно небо. Бабушка эти углы затыкала тряпками и проводила там всё теплое время. А в холодный период ее перевозили в Москву. Я начал этот дом чинить, а пока его чинил, он развалился. Пришлось строить практически новый — из старого осталось процентов 10. Работа затянулась на 2 года, зато у меня теперь есть дом в очень хорошем месте. Я очень благодарен за это отцу Павлу.
А Немчиновка теперь — совсем не то, что было раньше. Зато та деревня, в которой у меня домик, — по-прежнему деревня. И в этом смысле так даже лучше.
— А как правильно выстраивать отношения с духовником? Вы общались через письма с духоносным человеком. А чему этот пример может нас научить?
— Как вы чтите память отца Павла?— Понимаете, здесь нет каких-то методик, нет алгоритма. Я думаю, у отца Павла были со всеми разные отношения — в зависимости от самих людей. Письма он писал индивидуально, и они сразу проникали в самую душу. Никому и в голову не приходило поступать иначе. Я даже думаю, что если отец Павел видел, что человек не выполнит того, что надо, он ничего ему по этому поводу и писать не стал бы. На подобные вопросы он и не отвечал, зная немощь людей. Отец Павел хорошо чувствовал каждого из тех, кто к нему обращался. И с ним, как и со всяким духовником, отношения были уникальными. Это нельзя на что-то спроецировать.
— Мы собираемся в день его предполагаемой кончины и служим Литургию, затем панихиду, вечером ещё собираемся. И открывается что-нибудь новое, с ним связанное. И мы это оглашаем. Про отца Павла очень хорошая книга написана. Каждому советую с ней познакомиться.
— Это книга, которую составил отец Владимир Воробьев?
— Да. У него больше всего писем от отца Павла. Еще старец много писал отцу Всеволоду Шпиллеру. Переписка с ними наиболее обширна. Отец Владимир нас, собственно, и познакомил. Он сначала спрашивал. И если отец Павел был не против, то давал разрешение, и мы начинали к нему обращаться.
— Получается, что через общение с иеромонахом Павлом (Троицким) возникла дружба между известными московскими протоиереями — Всеволодом Шпиллером, Владимиром Воробьевым, Александром Салтыковым и вами?
— Безусловно. Я даже уверен, что именно отец Павел нас сплотил. И по его молитвам мы вместе. Какие-то разногласия всегда в жизни бывают, но то, что нас связывает, гораздо важнее всех разногласий, сложенных вместе и помноженных на сто. Гораздо важнее. Это сильнейший факт. Можно сказать, что не мы отца Павла избрали, а он нас. Он же дал благословение на то, чтобы вступить с ним в переписку. Он нас не исповедовал. Никто из нас никогда его не видел, даже отец Всеволод. Это, конечно, очень редкое и уникальное общение.
— И глубокое.
— Да, и глубокое, потому что оно определило на многие десятилетия и нашу жизнь, и нашу сплоченность, и деятельность каждого из нас на своем поприще. Я думаю, что эта деятельность принесла обильные плоды по молитвам отца Павла. Он это видел и благословлял.
— Пока батюшка не прославлен, служатся панихиды. Но ведь есть его почитание?
— Отец Владимир приложил большие усилия для этого прославления. Но сам отец Павел как-то сказал, что не хотел являть себя миру. Это при том, что он, согласно живому преданию, был монахом Данилова монастыря в эпоху архиепископа Феодора (Поздеевского). Отец Павел сказал, что хочет разделить участь всех безвестных узников, умереть в безвестности.
По поводу канонизации существуют различные искушения. Он не хотел в этом участвовать, и я это очень глубоко разделяю. Для меня совершенно неважно, канонизирован человек или нет. Так, изображение Цесаревича Алексия мы создали в нашем храме ещё до того, как тот был прославлен. И храм в честь Елизаветы Феодоровны, который у нас за стенкой, мы начали организовывать до ее прославления — и к завершению ее уже прославили. Потому что я твердо верил: с таким житием невозможно не быть прославленным.
Максим Фаюстов. Русский мученик Евгений Родионов
Так что вопрос даты — условный. По крайней мере, никакого сомнения не вызывает его святость. Или, например, Женя Родионов: про него снимают фильмы, пишут картины, стихи и иконы, посвящают ему храмы, хотя Евгений еще не прославлен. Разве это не народное прославление? Если это не народное прославление, тогда расскажите мне, что такое народное прославление. Могила его постоянно в цветах, свечах. Постоянно люди приезжают. И не только в день его памяти, кончины или день ангела. Огромное, бессчетное количество чудес и его молитвенного ходатайства за людей.
У нас нет акта о канонизации преподобного Сергия. Так случилось, была лишь одна народная канонизация. Как и с Семьей Императора Николая Александровича: в какой дом ни придешь — там его иконы, которые издавалась Зарубежной Церковью. Их люди из Америки привозили и ставили у себя. И у меня такая была. А до этого я повесил портрет-фоторепродукцию кисти Валентина Александровича Серова. Прекрасный портрет, просто необыкновенный. Я его даже больше люблю, чем тот, который у меня раньше висел, где Государь в тужурке. Использовал его как икону.
Конечно, все в Церкви должно быть благоговейно и по чину. Если Священноначалие сочтет нужным канонизацию отца Павла совершить… Люди, которые состояли в комиссии, сочли это неуместным. Понятно, что это ни на меня, ни на матушку Иулианию, настоятельницу Зачатьевского монастыря, не может произвести никакого впечатления. У нее родной дедушка канонизирован. Сегодня день его памяти (5.11 нов.ст.).
Священномученик Владимир Амбарцумов. Фотография из следственного дела
— А как зовут дедушку?
— Дедушку зовут Владимир. Очень хороший священник, которого в Бутово расстреляли. Он стал известен своими священническими трудами, его мученичество — не единственное его достоинство. Он отмечен своим истинным православным христианством. Для меня, например, совершенно все равно, служить панихиду или молебен. С точки зрения литургического творчества панихида мне представляется более красивым пением. Да это и неважно: у Бога нет мертвых — все живы. Часть святых канонизирована, еще больше — нет. Так было Богу угодно: Он же через людей творит Свою волю.
А ещё меня утешает, что князь Димитрий Донской был канонизирован спустя 600 с лишним лет после кончины — и ничего: все равно народ его помнил. Его имя даже проходили по истории в советский период.
С протоиереем Димитрием Смирновым беседовал Никита Филатов
