Взрывающиеся деньги

Проблемы финансирования терроризма

Важность борьбы с финансированием террористов была осознана менее десяти лет назад. Дэвид Ауфхаузер, в прошлом высокопоставленный сотрудник Министерства Финансов США (эта структура отвечает за борьбу с финансированием террористов), отмечает: «Мы знаем, что человека с „поясом шахида“ невозможно остановить, угрожая ему тюремным заключением. Однако эта тактика срабатывает в отношении финансистов террора».

Хассан Саламе, захваченный израильскими спецслужбами боевик-самоубийца из организации «Хамас», на допросе заявил, что стоимость подготовки одного теракта с участием самоубийцы обходится в $ 1.5 тыс. На подготовку террористических актов 11 сентября, в результате которых погибло около 3 тыс. человек, «Аль Каеда» затратила $ 400−500 тыс. Прямой ущерб от этих терактов оценивается в $ 135 млрд. На организацию взрыва ночного клуба на курортном острове Бали в октябре 2002 года, в результате которого погибло 202 человека, было потрачено лишь $ 35 тыс. Ущерб туристической индустрии Индонезии оценивается в десятки миллионов долларов. Впрочем, с каждым новым терактом реакция экономик мира становится все более спокойной и косвенные убытки от терактов (например, снижение уровня инвестиций, туризма, пассажиров и пр.) все менее значительны.

По данным исследовательского Center for Contemporary Conflict, спецслужбы концентрируются на двух аспектах: тратах террористов и получением ими денег. Зафиксированные траты — например, покупка определенных химикатов, электронных устройств — способны вывести правоохранительные органы на террористическую ячейку, находящуюся в процессе подготовки теракта. Определение источников финансирования террористов также позволяет выявить сторонников террористов. Однако, по данным исследовательской организации Council on Foreign Relations, издавшей книгу «Финансирование терроризма», суть проблемы заключается в том, что до 70% всех средств террористы получают из легальных источников (хотя для получения средств они активно используют контрабанду, рэкет, торговлю наркотиками, оружием и пр.). Однако большую часть средств террористы, прежде всего, исламские, получают от бизнесов, благотворительных фондов и частных спонсоров, которые зачастую не знают, на какие цели расходуются предоставленные ими средства.

По данным Всемирного Банка, незаконные финансовые операции составляют от 2 до 5% от мирового валового продукта, то есть $ 600 млрд. — $ 1.5 трлн. в год. Оборот международной наркоторговли составляет $ 300 — 500 млрд., торговля людьми и оружием — $ 150 — 470 млрд. Доход от совершения компьютерных преступлений достигают $ 100 млрд. в год. Какую долю этих финансовых потоков контролируют террористические и близкие к ним структуры, сегодня не знает никто. Террористические группы, как и организованные преступные сообщества, используют для пересылки денег налаженные системы личных связей.

Террористы и их спонсоры часто пользуются неформальными системами денежных переводов, например, они используют курьеров иили системы трансфертов, наподобие системы арабской «хавала» (слово означает «переводить» или «телеграфировать» на арабском банковском жаргоне). Эта система известна также и под другими названиями: «фей-чиен» (Китай), «падала» (Филиппины), «хунди» (Индия), «фей-кван» (Таиланд) и пр. В настоящее время ее основными пользователями являются члены иммигрантских сообществ, проживающих в Европе, Северной Америке, районе Персидского залива, которые отправляют денежные переводы своим родственникам в Индию, Пакистан, Восточную Азию, Африку, Восточную Европу и пр.

Хотя хавала используется для законных переводов средств, ее анонимность и минимальный объем документации также делают ее уязвимой по отношению к злоупотреблениям со стороны криминалитета и террористов. Привлекательность хавалы объясняется экономическими и культурными факторами. Эта система менее дорогостоящая, более оперативная, более надежная, более удобная и отличается меньшим числом бюрократических препон, по сравнению с официальным финансовым сектором. Сборы, взимаемые за перевод средств, меньше, чем оплата, взимаемая банками и другими официальными финансовыми компаниями, в основном благодаря минимальным накладным расходам. Хавала действует более оперативно, по сравнению с официальными системами перевода финансовых средств, частично вследствие отсутствия бюрократических препон и простоты механизма ее функционирования; поручения исполнителям передаются по телефону, факсу или электронной почте, а денежные средства часто доставляются непосредственно на квартиру адресата. Пакистанские банкиры в 2002 году пришли к выводу, что по каналам хавалы в страну ежегодно поступает $ 2−3 млрд., а легальные транзакции оцениваются в сумму $ 1 млрд.

По оценкам Конфискационного фонда Министерства Финансов США, 70−80% нелегальных денег циркулирует в виде наличных банкнот. Однако перевозка значительных сумм в виде наличных затруднена: розничные покупатели наркотиков и анонимные жертвователи на нужды терроризма обычно используют мелкие банкноты. Поэтому правоохранительные органы пытаются перехватить подпольные финансовые потоки в момент их легализации. Кроме того, преступники и террористы вынуждены легализовать «черные деньги», чтобы покупать недвижимость, бизнесы или приобретать активы, необходимые для проведения терактов (к примеру, угонщики самолетов обязаны были оплачивать свое обучение в авиашколах легальным образом).

До середины 1990-х годов спецслужбы и эксперты считали, что террористические организации получают основные средства от государственных спонсоров. Поэтому основные усилия Запада были направлены на борьбу с немногочисленными государствами-спонсорами терроризма, против которых вводились экономические и политические санкции (в 1996 году соответствующее заявление было сделано, например, на саммите «Большой Семерки»), а также на противодействие «отмыванию» криминальных денег, которые также подпитывали террористические группы. Коллективные усилия международного сообщества в этой сфере были редкостью: причиной было так и не преодоленное до сего дня разделение по поводу оценок сути тех или иных структур, которые одни государства считали народно-освободительными движениями, а другие — террористическими организациями. ООН поэтому осуждала не террористические организации как таковые, а совершенные ими террористические акты.

Ситуация изменилась в 1998 году, после взрывов посольств США в Кении и Танзании, организованных «Аль Каедой». США осознали, что бороться стоит и с негосударственными актерами, помогающими террористам. «Большой Семеркой» был создан специальный международный орган — ФАТФ — Группа Разработки Финансовых Мер Борьбы с Отмыванием денег (FATF -Financial Action Task Force), перед которым была поставлена задача борьбы с финансовыми потоками криминалитета в мировом масштабе с помощью налаживания межгосударственных связей. Позднее функции FATF были несколько расширены, и эта структура включилась в борьбу с терроризмом. В 2001 году FATF подготовила 8 специальных рекомендаций по борьбе с финансированием терроризма (в том числе, там были такие положения: «Каждая страна должна законодательно установить преступный характер финансирования терроризма, террористических актов и террористических организаций» и «Каждая страна должна внедрить меры по созданию механизма незамедлительного замораживания средств и прочих активов террористов»). Впоследствии перечень рекомендаций был расширен. Ныне участниками данной межгосударственной структуры являются более 30-ти государств.

В 1999 году Совет Безопасности ООН впервые использовал термин «финансирование террористов» (резолюция 1373). В том же году Советом Безопасности была принята резолюция 1267, которая обязывает все государства мира замораживать активы физических лиц и организаций, имеющих какие либо связи с Осамой Бен Ладеном и «Аль Каедой» и Талибаном, который предоставил убежище Бен Ладену. Хотя эта резолюция, как и раньше, требовала наказания государства-спонсора (Афганистана, которым правил «Талибан»), впервые Совет Безопасности ООН признал, что транснациональные негосударственные группы угрожают миру и безопасности всего международного сообщества.

Чуть позже ООН приняла Конвенцию о борьбе с финансированием террористов, которая обязательна для использования всеми странами мира. ООН также разработала механизм, в соответствии с которым Комиссия по Санкциям ООН рассматривает данные, предоставляемые различными странами, о возможных спонсорах международного терроризма. На сегодняшний день ряд стран, в том числе Саудовская Аравия, Алжир, Франция, Испания, Италия, Бельгия, Германия, Великобритания, Китай и Россия предоставляют информацию о возможных нелегальных финансовых потоках, финансирующих международные террористические организации.

После терактов 11 сентября 2001 года ООН подготовила ряд дополнительных актов, которые ужесточали борьбу с финансированием террористов. По данным Госдепартамента США, в течение года после нападения на Нью-Йорк и Вашингтон около ста стран мира внесли соответствующие изменения в свои законодательства и заморозили счета террористов на общую сумму в $ 136 млн. ($ 36 млн. — в США). Однако, по мнению многих экспертов, на этом успехи закончились: террористы практически полностью отказались от использования легальных банковских схем и полностью переориентировались на хавалу и, особенно, денежных курьеров. В результате ФАТФ внес в перечень своих рекомендаций положение о необходимости перехвата физических лиц, перевозящих через государственные границы крупные суммы наличных денег и иные денежные инструменты.

Интернационализация борьбы с финансированием терроризма привела к тому, что отдельные страны теперь могут составлять собственные «черные списки» государств, финансирующих международный терроризм и отмывание денег. В 2004 году рекордсменом среди стран, представляющих данный «черный список», стала Италия, назвав в своем списке больше всего стран, подозреваемых в финансировании международного терроризма. Многие государства активно совершенствуют антитеррористическое законодательство. Так, в середине 2004 года все благотворительные организации, действующие в Саудовской Аравии, были поставлены под государственный контроль путем создания одной большой организации, которая должна регулировать их деятельность. Кроме того, саудиты запретили сбор пожертвований непосредственно в мечетях, поскольку не представляется возможным проконтролировать процесс распределения этих средств (всего в Саудовской Аравии действует около 40 тыс. мечетей, проконтролировать которые не представляется возможным).

Однако вероятно, что эти меры не нанесли особо существенного ущерба финансовым потокам террористов. Институт Медиаисследований Ближнего Востока получил доступ к информации о переводах средств из Северной Америки и Европы на счет дубайского банка, предположительно используемый террористической структурой. За период с августа 2001 года по май 2003 года на этот счет поступило 429 подозрительных переводов. Однако лишь 46 переводов были проверены, прежде всего из-за апатии компетентных органов США, Великобритании и Швейцарии.

Борьба с финансированием террористических структур — крайне сложное и проблематичное занятие. Голландский исследователь Марк Пит, автор книги «Финансируя Терроризм"Financing Terrorism, обращает внимание на то, что до сих пор не существует общепринятого определения терроризма и одобренного всем международным сообществом списка террористических организаций. Из-за этого финансовые институты и правоохранительные органы разных стран испытывают серьезные сложности с идентификацией организаций и персоналий, которые участвуют в экономической подпитке террористов.

Виктор Комрас, бывший сотрудник Госдепартамента США и сотрудник ООН, отмечает, что Организация Объединенных Наций официально признала спонсорами терроризма марокканских бизнесменов братьев Насреддин, которые тем не менее продолжают производить деловые операции у себя на родине и в Италии. Саудит Яссин Кади, который был уличен в финансировани «Аль Каеды», по-прежнему управляет своей бизнес-империей из Швейцарии и Саудовской Аравии.

Дэвид ГолдDavid Gold, автор масштабного исследования «Экономика Терроризма"Economics of Terrorism, считает, что борьба с финансированием террористических структур важна и необходима, однако в повседневной борьбе с террором она помогает мало. Он приводит в качестве примера финансовую борьбу с организованной преступностью, которую все страны мира ведут десятилетиями и даже столетиями, тем не менее, не достигая впечатляющих успехов.

Зеленое золото «Аль-Каеды»

«Аль Каеда» превратилась в международную организацию, прежде всего, благодаря тому, что в своей деятельности опиралась на поддержку членов местных мусульманских общин. Самая известная террористическая группа, которая копирует схему венчурной компании, использовала и использует все доступные ей возможности для получения финансовых доходов .

По оценкам известного эксперта Рохана Гунаратны, автора книги «Внутри «Аль Каеды», Бен Ладену и его сообщникам удалось создать наиболее сложную, устойчивую и гибкую структуру, позволяющую эффективно приобретать, хранить и расходовать денежные средства. В рядах «Аль Каеды» находились несколько профессиональных финансистов, которые успешно управляли деятельностью организации.

Кроме того, «Аль Каеда» и Бен Ладен периодически создавали полноценные бизнес-структуры, в том числе и банки. Крупные инвестиции Бен Ладен делал во время своего пребывания в Судане и Афганистане. Британский исследователь Роланд Джкард, автор книги «Именем Осамы Бен Ладена», привел доказательства того, что «Аль Каеде» принадлежали рыболовные предприятия в Кении, молочные заводы и фермы в Дании, компания по торговле медицинским оборудованием в Швеции. Вполне легальная и невинная торговля йеменским медом стала не только источником доходов для «Аль Каеды», но также маскировкой, под видом которой производилась транспортировка наркотиков, оружия и самих членов «Аль Каеды». По данным Европейского Разведывательного Агентства, дочерние структуры «Аль Каеды» вели обширную международную торговлю, в том числе, поставляли в страны Африки и Ближнего Востока автомобили МАЗ (из России) и велосипеды (из Азербайджана). Впрочем, в этом Бен Ладен не был оригинален — схожие методы обращения с деньгами использовали и иные террористические структуры, в частности, «Тигры Освобождения Тамил Илама».

Еще до событий 11 сентября 2001 года предполагалось, что для финансирования операций, проводимых «Аль Каедой» ежегодно тратилось $ 30−50 млн. При этом источники финансирования «Аль Каеды» всегда были дифференцированы. Прежде всего, это личное состояние Бен Ладена, сына саудовского миллиардера, которое по некоторым оценкам достигало $ 300 млн., хотя официальные лица в США называют эту цифру сильно завышенной. Часть денег поступает от состоятельных мусульман, симпатизирующих целям организации. Как правило, они проживают в государствах Персидского Залива. «Аль Каеда» получала и, возможно, продолжает получать средства от легальных благотворительных фондов. В ряде случаев это удавалось благодаря тому, что члены «Аль Каеды» проникали в руководство этих фондов. К примеру, одним из руководителей филлипинской филантропической организации был зять Бен Ладена, который смог направить часть бюджета этой структуры на поддержку двух местных организаций исламистов, связанных с Бен Ладеном.

По сообщению газеты USA Today, опубликованной в 1999 году, Бен Ладен создал в ряде государств специальные финансовые группы, которые занимались исключительно сбором пожертвований и переводом полученных средств. Результатом одной из операций, раскрытой американскими и саудовскими спецслужбами, стала тотальная реорганизация саудовского банка National Commercial Bank, через который проходили некоторые финансовые потоки «Аль Каеды», шедшие на подготовку убийства президента Египта Хосни Мубарака. Кроме того, существуют данные, что члены «Аль Каеды» вымогали деньги у состоятельных мусульман по всему миру. В последние годы появились и доказательства того, что «Аль Каеда» зарабатывала средства за счет контрабанды, торговли наркотиками (героин и опиум), алмазами и драгоценными металлами. Практика сотрудничества террористов с криминалитетом и наркоторговцами не является чем-то принципиально новым. Принято считать, что подобные альянсы недолговечны, поскольку криминал заинтересован в стабильности, а террористы — в потрясениях. Впрочем, в краткосрочной перспективе, союз террора и криминала часто приносит пользу, прежде всего финансовую, обеим сторонам.

В конце 1990-х годов Бен Ладен выпустил «Декларацию джихада против тиранов», фактически превратившуюся в инструкцию для всех членов «Аль Каеды». В ней рекомендовалось изготовление и использование фальшивой валюты и платежных документов (европейские ячейки «Аль Каеды» были неоднократно уличены в махинациях с кредитными карточками). Кроме того, в этом документе были изложены пять принципов работы с финансами. Во-первых, активы организации должны быть всегда разделены на две части: первая тратится на бизнес-инвестиции, вторая используется для повседневной деятельности. Вторая часть — оперативный фонд — не может храниться в одном месте. Только немногие и наиболее доверенные члены организации имеют право знать, где хранятся эти средства. Средства могут передаваться на временное хранение лицам, не имеющим отношения к «Аль Каеде». Изначально низовые ячейки «Аль Каеды» поставляли средства в штаб-квартиру организации, которая распределяла их. Среди получателей финансовой помощи от Бен Ладена были члены многих иных террористических структур. «Аль Каеда» (как, например, «Хамас» и «Хезболла») также занималась и благотворительностью.

Джессика Стерн, автор книги «Террор во имя Бога», приводит несколько историй низовых членов иерархии «Аль Каеды», которые были арестованы спецслужбами различных государств. Во многих случаях эти люди получали ничтожные суммы от центральной организации. Более того, им было предписано самостоятельно изыскивать средства (в том числе и на подготовку терактов). В рамках международной кампании по борьбе с «Аль Каедой» было арестовано более 1.4 тыс. банковских счетов, принадлежащих 300 организациям, связанным с террористами (данные на начало 2004 года). Ныне ее ячейки находятся на полном самообеспечении и самостоятельно ищут возможности финансирования в своих регионах и странах. Ранее спецслужбам удавалось выходить на террористов, отслеживая финансовые потоки, обычно исходившие из стран Ближнего Востока и крупных мусульманских общин США и Западной Европы. Ныне этот источник получения информации стал малоперспективным. В нынешних условиях, когда Бен Ладен и его ближайшие соратники блокированы где-то в районе афгано-пакистанской границы и не обладают возможностями оперативного управления созданной ими структурой, избранная ими тактика оказалась крайне удачной.

Несмотря на все усилия США и международного сообщества по борьбе с финансированием международного терроризма, полностью ликвидировать источники финансирования «Аль Каеды» не удалось. Корреспондент BBC Горден Корера приводит основные причины финансовых успехов «Аль Каеды»: низкотехнологичность, а следовательно, и низкая себестоимость террористических актов; гибкая и децентрализованная структура организации; высокий уровень адаптируемости и благоприятные условия для работы в мусульманских странах. По мнению Корера, несмотря на то, что финансовое благополучие «Аль Каеды» ныне серьезно подорвано, ее деятельность подавить не удалось, прежде всего, из-за децентрализованной структуры — «Аль Каеда» может действовать не менее, а в некоторых случаях и более успешно, что доказывает «бомбовая война» в Ираке и теракт в Лондоне. Несмотря на то, что в руки правоохранительных органов попали несколько высокопоставленных членов «Аль Каеды», в том числе и многолетний казначей организации Мустафа Ахмед аль-Хавсави, неизвестно, насколько это потрясло финансовые основы детища Бен Ладена.

Диплом для террориста

Вопреки распространенному мнению, террористы, совершившие наиболее известные террористические атаки последнего десятилетия, были хорошо образованными людьми. К этому выводу пришел Питер БергенPeter Bergen, сотрудник исследовательского центра New America Foundation и автор книги «Святая Война Инкорпорейтед». Берген проанализировал биографии 75-ти террористов, совершивших такие атаки, как взрыв Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке (1993 год), подрыв посольств США в Кении и Танзании (1998), акция 11 сентября 2001 года и взрыв бомбы на курортном острове Бали (2002 год). Как оказалось, 53% террористов имели законченное высшее образование (статистика показывает, что подобным уровнем образования могут похвастаться 52% американцев). Среди этих террористов также были обладатели ученых степеней, полученных в престижных западных ВУЗах, и даже преподаватели университетов. Только девять террористов имели лишь исламское религиозное образование, однако ни один из них не играл значительной роли при организации терактов.

США против финансов террористов. Позднее начало

До терактов 11 сентября 2001 года США прилагали ничтожно мало усилий к борьбе с финансированием террористов. До 1985 года в структуре американской власти даже не было органа, на который была возложена подобная функция. Усилия в этом направлении часто малоэффективны из-за бюрократических проволочек.

В 1985 году подобные задачи стал выполнять Совет Национальной Безопасности США. В конце 1980-х и в 1990-е годы, после серии громких терактов, внимание к этой проблеме было повышено, однако задача борьбы с финансовыми потоками террористов была распределена между многими государственными агентствами: к примеру, ЦРУ и Госдепартамент вели подобную работу за пределами США, а ФБРFBI и Министерство Юстиции — внутри страны. Уровень знаний по этому вопросу иллюстрирует следующий факт: в Докладе Комиссии Конгресса США о Расследовании Причин Терактов 11 сентября 2001 года9.11 Commission Report указано, что в 1997 году ЦРУ считало Бен Ладена «спонсором экстремистов».

Первой террористической структурой, за которой США установили финансовую слежку, была «Аль Каеда». Это произошло в 1996 году и потому, что тогдашний Советник Президента США по Национальной Безопасности считал терроризм серьезной угрозой. В результате ЦРУ получила возможность организовать специальную группу оперативников, отслеживавшую транзакции Бен Ладена. В 1998 году, после взрывов американских посольств в Кении и Танзании, была создана особая межведомственная группа, в которую вошли представители ряда заинтересованных ведомств. Любопытно, что ФБР тогда в этой работе не участвовало. В 1999 году президент США впервые издал указ, которым замораживались активы террористической организации (это была «Аль Каеда»). В 2000 году был впервые создан особый центр, перед которым была поставлена задача отслеживания финансовых потоков иностранных террористических структур.

Показателен еще один момент: до недавнего времени в США не существовало закона, который позволял вести борьбу с финансовыми потоками террористов. До 2001 года правоохранительные органы страны применяли для этой цели Закон о Международной Экономической Политике в Критических Условиях 1977 года, согласно которому США могли замораживать активы организаций и частных лиц, которые признаны угрожающими безопасности США, вводить экономические санкции и пр. Этот закон неоднократно применялся в отношении стран, подозревавшихся в спонсировании террористических структур, например, США заморозили активы Ирана, Ливии, Судана и Талибана (в последнем случае было заморожено около $ 250 млн.).

При этом, как выяснилось позже, множество международных организаций, признанных Госдепартаментом США террористическими, легально и полулегально действовали в США. Значительное число террористов, считающихся наиболее опасными, имели опыт американской жизни. К примеру, в США жили, учились и работали Айман Завахири, ближайший помощник Усамы Бен Ладена, лидер организации «Египетский Исламский Джихад»; Али Мохаммед, считавшийся военным руководителем «Аль Каеды», который служил в спецподразделениях ВС США; Шейх Омар Абдул Рахман, глава египетской «Джамаа Аль-Исламия», осужденный за подготовку взрывов американских мостов и тоннелей; Халид Мишаль и Муса Абу Марзук, лидеры организации «Хамас», основавшие в США ряд исламских исследовательских центров; Рамадан Абдулла Шаллах, лидер «Палестинского Исламского Джихада», который долгое время работал профессором в Университете Южной Флориды; Кази Хуссейн Ахмед, лидер пакистанской «Джамаат аль-Исламйия» и другие.

Правоохранительная система США неоднократно демонстрировала свою беспомощность. Так, например, полиция трижды арестовала Кази Хуссейна Ахмеда в связи с тем, что он самовольно продлил срок своего пребывания в США. Каждый раз мусульманские организации вносили за него залог и он оказывался на свободе. Последствий это не имело — пакистанец перешел на нелегальное положение и без проблем прожил 13 месяцев в Нью-Йорке, готовя серию террористических атак, которые удалось предотвратить буквально в последний момент. Исламисты использовали все легальные методы для проникновения на территорию США. Они женились на американках, приезжали к родственникам, получали рабочие визы, работодателями становились «сочувствующие» фирмы, приезжали для чтения лекций и проведения научных исследований в многочисленных исламских организациях, приезжали по приглашению мусульманских общин. Как выяснилось, американские спецслужбы практически не имели агентов в этой среде.

По неподтвержденным сведениям, в 1990-е — начале 2000-х годов в США было собрано примерно $ 4 млрд., которые шли на финансирование исламистских террористических организаций. Средства собирались как открыто, так и под видом помощи беженцам, детям, студентам из мусульманских стран. В дальнейшем эти деньги, проходя через многие руки, оказывались у экстремистов в Чечне, Кашмире, Афганистане, Палестине. Фактически, террористическая атака на США, совершенная 11 сентября, была совершена на американские деньги.

Основой тактики войны против финансирования международного терроризма сразу же после событий 11 сентября 2001 года стало целенаправленное применение жестких санкций против террористов и их спонсоров. Указ номер 13 224, подписанный президентом США Джоржем БушемGeorge Bush 24 сентября 2001 года, ставил перед США цель обнаружения террористических организаций, их финансистов и сообщников. В результате, банковские счета, капиталовложения и иные источники дохода, принадлежавшие террористическим организациям, оказались замороженными или блокированными. Применение подобных мер может производиться даже в случае, если подозреваемые не нарушали никаких норм криминального или гражданского права. В данном случае для замораживания счетов или других активов нужно лишь наличие достаточного основания для подозрения в поддержке, оказываемой террористам. Американским гражданам и организациям также запрещено вести деловую деятельность или заключать какие-либо сделки с контрагентами, которые предположительно имеют какую-либо связь с террористическими организациями. Ряд государственных агентств создали особые структуры, призванные бороться с финансированием террористов. Кроме того, был список спонсоров террористов, которых США рассчитывают разыскать.

Согласно данным, приводимым помощником министра финансов США Хуаном Карлосом Зарате в статье «Разорение террористов», опубликованной в журнале Economic Perspectives, после вступления данного указа в силу 383 юридических и физических лица были привлечены к ответственности, а их счета и активы заморожены.

Сразу же после событий 11 сентября 2001 года Конгресс США принял известный Закон «Патриот», в котором также было уделено внимание борьбе со спонсорами террористов. Основное внимание в данном законе было уделено усовершенствованию законодательных механизмов борьбы с отмыванием денег. Споры об эффективности закона в США продолжаются до сих пор. Его противники утверждают, что хотя закон имеет положительные аспекты, тем не менее банки и иные финансовые структуры не в состоянии самостоятельно без государственной поддержки эффективно выполнять положения закона из-за отсутствия у них разведывательной информации. Противники данного закона утверждают, что возможно, было бы более целесообразным вместо этого расширить разведывательную сеть США по всему миру.

Ныне в США борьбой с финансированием террористов занимаются многие структуры, например Госдепартамент, Министерства Финансов, Юстиции, Обороны, Национальной Безопасности и Обороны, а также службы разведки и охраны правопорядка. Процесс начинается с анализа денежных переводов, совершенных лицами, подозреваемыми в террористической деятельности, а также их спонсоров (эту информацию предоставляют спецслужбы). Определяются конкретные источники финансирования. После этого происходит межведомственная встреча с целью определить все возможные методы уничтожения нелегальной финансовой сети. Министерство ФинансовDepartment of Treasure идентифицирует лица или группу лиц, замораживает их счета и активы, находящиеся в США. По всему миру замораживаются счета представительств и филиалов корпораций, контрольный пакет акций которых находится под контролем граждан США, заподозренных в финансировании террористов. Министерство Юстиции или Федеральное Бюро Расследований проводит соответствующее расследование и в случае подтверждения подозрений привлекает спонсоров терроризма к ответственности. На долю Госдепартамента дел выпадает роль разработки стратегии для получения международной поддержки — от иных государств или международных организаций.

Достоянием гласности стали немногие истории успешной ликвидации финансовой сети террористов. К примеру, в 2002 году США внесли в список спонсоров терроризма филиалы благотворительной организации «Аль Харамейн», находящиеся в Сомали и Боснии. В 2004 году к списку были добавлены еще 9 филиалов данной организации. Деятельность этой структуры на территории США и ряда иных стран была остановлена. Впоследствии выяснилось, что на средства этого фонда был профинансирован теракт на курортном острове Бали. В результате, 80 сотрудников «Аль Харамейн» были арестованы, 33 из них были осуждены индонезийскими судами, в том числе, трое были приговорены к смертной казни.

Одной из самых известных историй, связанных с незаконной финансовой деятельностью и поддержкой террористических группировок, является «сигаретное дело». С 1996 по 2000 год группа жителей США, аффилированных с организацией «Хезболла», использовали огромное количество наличных денег для приобретения сигарет в штате Северная Каролина, где налог на одну пачку сигарет составлял 5 центов. Общая сумма сделки составила $ 8 млн. После этого они перепродали всю партию сигарет в штате Мичиган, где налог составлял 75 центов. Уклонившись от налогов, преступники прикарманили разницу в цене сигарет, которая по приблизительным оценкам составила $ 1.5 млн. Часть этих средств была переведена «Хезболле».

Однако многие эксперты указывают (например, подобные оценки приведены в исследованиях Совета по внешней политике), что борьба с террористическими деньгами завязла в бюрократической волоките, функции многих организаций пересекаются, обмен информацией производится плохо. В структуре государственной власти США до сих пор нет чиновника, управляющего подобной деятельностью в масштабе страны. Кроме того, одна страна мира априори не в состоянии успешно бороться с неформальной финансовой сетью, оперирующей в масштабах всей планеты.

«Большие Игры» в Средней Азии

Ариель Коэн, старший научный сотрудник исследовательского центра Heritage Foundation, составитель и редактор изданного в июле 2005 года академического сборника «Баланс в Евразии. США и Изменения в расстановке сил в регионе». Авторами статей, опубликованных в сборнике стали ведущие американские эксперты.

Вопрос: Пришли ли авторы этой книги к некоему общему выводу?

Коэн: Общий вывод, что США имеют достаточно ограниченные интересы в области безопасности в регионе Центральной Азии и Кавказа. Но с 11 сентября 2001 года, после террористических атак, интерес к этому региону резко возрос. Причиной стал ряд моментов, которые для Вашингтона являются ключевыми. В среднесрочной перспективе, США заинтересованы в поддержке военных операций в Афганистане, в препятствовании распространению радикальных течений Ислама, которые могут привести к созданию очагов терроризма. Соединенные Штаты заинтересованы в демократизации региона, в сотрудничестве местных государств. США заинтересованы в предотвращении этнических конфликтов, они считают, что этнические конфликты должны разрешаться мирным путем. Америка считает необходимым, чтобы среднеазиатские и кавказские государства имели мирного и конструктивного соседа в лице России. США заинтересованы в развитии энергетической инфраструктуры региона.

Вопрос: Каковы главные проблемы региона?

Коэн: Во-первых, Шанхайская Организация Сотрудничества — это инструмент, с помощью которого Китай увеличивает своё влияние в Центральной Азии. Эта структура пока препятствует тому, чтобы США принимали участие в ее работе даже на уровне наблюдателей, хотя подобные права получили Пакистан, Индия и Иран. Возможно, что Китай, Россия и Иран будут стремиться если не выдавливать США, то, по крайней мере, не позволять Вашингтону расширять свое присутствие в регионе. Во-вторых, США заинтересованы в мирной эволюции Узбекистана, в его экономическом развитии и демократизации. В-третьих, казахская нефть должна попадать в трубопровод Баку — Тбилиси — Джейхан. В-четвертых, важно демократическое развитие Туркменистана с тем, чтобы туркменский газ также попадал на международные рынки. Но при наличии диктатуры Туркменбаши подобное развитие событий маловероятно. И последний важный момент — это ограничение присутствия Ирана в этом регионе потому, что в Вашингтоне предполагают, что после избрания иранцами нынешнего президента, отношения с Тегераном ухудшатся.

США способны предоставить большую помощь в поддержку модернизации этих стран — модернизации политической и институциональной. То есть, модернизации не только политических систем и партий, но и государственных институтов — законодательной, исполнительной и судебной властей. При наличии соответствующей судебной системы США станут крупным источником инвестиций.

Наши авторы также показывают, что Индия и Китай имеют большие интересы в Центральной Азии. Для обеих стран эти интересы, прежде всего, энергетические. Китай уже строит нефте- и газопроводы из Казахстана и, возможно, будет строить нефтепровод из Узбекистана. Китай заинтересован в стабильности, даже стабильности репрессивных систем в Центральной Азии. В этом проявляется идеологическое противостояние между ценностями китайского государства, ориентированного на авторитарные методы управления, и США, которые поддерживают демократические методы управления и демократические источники легитимности власти. Разница в поведении США и Китая резко проявилась во время андижанских событий, когда Китай однозначно поддержал президента Ислама Каримова и подписал с ним крупное соглашение по газу на $ 600 млн., а США действия Каримова резко осудили.

У Индии нет вопросов о стабильности потому, что «исламский фактор» в Центральной Азии не угрожает Индии. У Китая такая озабоченность есть потому, что в самом Китае — в Синьцзяне — имеется уйгурский сепаратизм, в том числе действуют и радикальные исламские элементы. Уйгуры ищут поддержки у своих тюркских собратьев в Центральной Азии, но Китаю удается успешно противодействовать этому, поскольку Пекин имеет хорошие связи с местными правительствами.

Одна из проблем — рост радикального Ислама. Предотвратить этот процесс особенно трудно, потому что Ислам является глобальным интегрирующим фактором для многих мусульманских государств, в том числе среднеазиатских. Средняя Азия переживает переход от советской системы и советских ценностей к новым системам ценностей. Здесь, если можно так выразиться, Ислам — одна из конкурирующих парадигм. Исламская система ценностей и исламская глобальная политика — это одна из систем. С ней конкурирует, скажем, система западных ценностей и глобализация на основе демократических ценностей.

Интересно заметить, что ни Россия, ни Китай не представляют сегодня такой глобальной системы ценностей, потому что они сами в большой степени являются некими «синтетическими цивилизациями». Китай имеет свою уникальную культуру, кстати, так же, как и Россия, но при этом в таких областях, как экономика, государство и право, эти страны во многом заимствуют западные ценности, а во многом им и противостоят, потому что являются авторитарными.

Вопрос: Как идет борьба за влияние в Средней Азии?

Коэн: Это не война за власть, это конкуренция. Некоторые называют это явление «Большой Игрой», проводя параллель между соперничеством между Российской и Британской империями в 19 веке. Но в то время «Большая Игра» в Центральной Азии была совершенно другой. Она велась, прежде всего, за безопасность «жемчужины британской короны» — Индии. Российская Империя была геополитическим конкурентом Великобритании. Главной заботой британцев было недопущение российской угрозы Индии. В этом смысле для Британии все очень удачно сложилось, прежде всего, в области географии — высокие горы отгораживали Индию от российских владений.

Сегодня конкуренция ведется в самой Центральной Азии, и тут гораздо больше игроков — и Китай, и Пакистан, и Индия, и Россия, и США, и, в какой-то степени, Иран, Турция и Европа. Борьба имеет явно выраженные не только геополитические, но и геоэкономические измерения, потому что речь идет об источниках энергии и о других природных ресурсах. Быстрый экономический рост Китая вызывает конкуренцию за природные ресурсы вообще и за энергию в частности.

Вопрос: И к чему это приведет?

Коэн: Различные авторы имеют разные точки зрения. Профессор Стивен Бланк из Колледжа Армии США говорит, что это приведет к резкой и острой конкуренции с Китаем. Профессор Мартин Спеклер утверждает, что у Соединённых Штатов и Китая нет неразрешимых конфликтов, и поэтому они должны приложить все усилия, чтобы найти приемлемые для обеих сторон механизмы разрешения споров. Я нахожусь где-то посередине и доказываю что, безусловно, практически любые конфликты можно решить путем переговоров, путем сотрудничества, но, к сожалению, людям очень часто легче занять непримиримую позицию. Для США и Китая главным полем противостояния будет не Центральная, а Восточная Азия — Тайвань и все, что связано с узлом противоречий вокруг него. Центральная Азия будет второстепенным театром. Но, в принципе, я считаю, что США и Китай должны преложить все усилия для того, чтобы разрешить эти конфликты мирным путем.

Вопрос: Ныне в регионе проявились две политические тенденции — так называемые, «цветные революции» и терроризм. Какие у них перспективы?

Коэн: Существует миф, что к «цветным революциям» приложили руку американцы. Американские неправительственные организации, конечно, помогали демократическим силам в Грузии и на Украине, в гораздо меньшей степени — в Киргизстане. Но чтобы совершить такой масштабный сдвиг, никаких американцев не хватит — это все зависит от внутренних условий, сложившихся в стране. Во всех трех странах имелись слабые авторитарные лидеры — они были дискредитированными демократически избранными лидерами, которые были коррумпированы и часто принимали какие-то авторитарные модели управления. Но они не были жесткими авторитарными лидерами, типа Туркменбаши и Каримова, которые готовы применять силу против собственного народа. Эти лидеры израсходовали «кредит доверия»: Кучма — за 10 лет, Акаев — за 15, Шеварднадзе — за три десятилетия. Они просто утратили свою легитимность и были сметены. Другое дело, что после того, как новые лидеры приходят к власти, мы их подвергаем достаточно жесткому тесту на эффективность, на прозрачность их режима, на отсутствие коррупции. Не всегда их администрации сдают эти экзамены на пятерки.

Терроризм продолжает быть очень серьезной угрозой. Россия потеряла очень много мирных жителей, которые были убиты террористами. К сожалению, эта проблема продолжает усугубляться на Северном Кавказе. Она имеет место и в Узбекистане. Это глобальная проблема, имеющая корни за пределами самих регионов. Она в очень большой степени инспирирована из-за рубежа, в основном, из стран Персидского Залива. Из-за рубежа она финансируется и организуется.

Поэтому необходимо расширять сотрудничество между США, Европой, Россией и странами региона. К сожалению, как в Европе, так и странах Кавказа и Центральной Азии, очень часто не хватает стратегии, не хватает координации, нет новых подходов, нет новой доктрины сил безопасности. Во многих странах постсоветского пространства мы имеем остатки советской военной машины, которая была ориентирована на Третью Мировую войну с применением ядерного оружия и на большие танковые битвы в Европе. Естественно, что против джамаатов и террористических ячеек, эта стратегия совершенно не работает. То есть, нет подготовки вооруженных сил, нет соответствующей системы служб безопасности. Поэтому этим странам предстоит еще очень долго бороться с террористическими угрозами.

Более того, США, Россия и Европа недостаточно давят на страны Ближнего Востока, где эти ячейки финансируются, подписываются и организовываются. Например, в Лондоне находится мировой штаб «Хизб ут-Тахрир», глобальной, радикальной организации, которая имеет большое влияние в Узбекистане. Англичане не готовы запретить эту организацию. Они думают, что держат ситуацию под контролем.

Другие радикальные организации — чеченские, дагестанские, узбекские, и т. д. — находятся на разных стадиях развития. Но их объединяет ненависть к Западу, ненависть к светским режимам и совершенно другая модель общества, которую они готовы силой оружия насадить в странах и обществах. Естественно, они не предлагают путь к реальному экономическому развитию и интеграцию в глобальные экономические структуры.

Вопрос: Если все будет развиваться так, как это происходит сейчас, что будет со среднеазиатским регионом через 10−15 лет?

Коэн: Говорят, что после разрушения Второго Храма в Иерусалиме, сила пророчества дана только дуракам. Поскольку я себя не считаю дураком, я не хочу пророчествовать. Но есть объективные факторы. Нынешних лидеров через 15 лет не будет у власти. Не будет Турменбаши, не будет Ислама Каримова — по биологическим причинам. Поэтому возникают вопросы, на которые пока нет ответа: какими будут перемены? Будут ли они насильственно-авторитарными или более демократическими и более легитимными?

Государства-спонсоры терроризма. Версия США.

Государственный Департамент США ежегодно публикует список государств, оказывающих поддержку террористической деятельности по всему миру. В данный момент в «черный список» входят шесть стран: Иран, Ливия, Сирия, Судан, Куба и Северная Корея. До недавнего времени в данном списке находился и Ирак.

При этом по состоянию на 2004 год, Госдепартамент США признал, что Ливия и Судан сделали ряд важных шагов в области сотрудничества в этой сфере. Иран, Северная Корея и Сирия предпринимают определенные действия в рамках сотрудничества с проводимой международным сообществом антитеррористической кампанией. Иран и Сирия, однако, проводят двусмысленную политику. С одной стороны, они ведут борьбу с рядом террористических групп, таких как «Аль Каеда». С другой — по-прежнему поддерживают такие террористические организации, как «Хамас» и «Хезболла», настаивая, что они являются национально-освободительными движениями.

По оценкам Исследовательской Службы Конгресса СШАCongressional Research Center, ныне Иран — единственная страна мира, которая активно поддерживает террористов. Известный исследователь терроризма, в прошлом высокопоставленный сотрудник ЦРУ Уолтер Лакер в книге «Война Без Конца» отмечает, что поддержка терроризма стала составной частью внешней политики Ирана. Значительно менее активна Сирия. Судан, Куба, Ливия и Северная Корея практически свернули такого рода деятельность, что означает, что они могут в обозримом будущем быть исключены из «черного списка». Однако попадание в этот перечень зависит и от косвенных факторов: к примеру, в последние годы Северная Корея, которая долгое время поддерживала террористическую деятельность, направленную против Японии, начала активно сотрудничать с Токио. Не имеется серьезных доказательств того, что ныне Пхеньян каким-то образом поддерживает террористические группировки. Однако ядерная программа Северной Кореи вызывает в США большую озабоченность, поскольку одним из наиболее апокалиптических сценариев считается попадание оружия массового уничтожения в руки террористов.

Констатация неоднократной поддержки международного терроризма тем или иным государством (т.е. включение его в «список пособников терроризма») предполагает принятие в отношении него санкций со стороны США. Эти санкции включают запрет на экспорт и продажу товаров, имеющих отношение к вооружениям, жесткий контроль над экспортом товаров двойного применения, запреты на оказание экономической помощи. Кроме того, вводится ряд иных ограничений. Например, представители США обязаны выступать против предоставления этим странам кредитов со стороны Всемирного банка и других международных финансовых институтов; отмена дипломатического иммунитета с тем, чтобы семьи жертв терроризма могли подавать гражданские иски в суды США и т. д.

Борьба со странами-спонсорами была квинтэссенцией антитеррористической политики США на протяжении 1970- 1980-х годов. Считалось и считается, что террористические организации могут длительное время существовать лишь при помощи государств. Если такая поддержка прекращается, они быстро снижают активность, маргинализируются, превращаясь в обычных бандитов, либо становятся на путь политической борьбы.

Куба

Куба была включена в список стран-спонсоров в 1982 году при администрации Рональда Рейгана. Конкретного объяснения причин включения «Острова Свободы» в этот перечень приведено не было. В одном из документов, опубликованных ЦРУ, были приведены факты, согласно которым, Гавана открыто призывала левые силы в латиноамериканских странах к радикальным революционным действиям. Намного позднее, уже в 1998 году, Госдепартамент объяснил факт включения Кубы в этот список ее поддержкой колумбийской повстанческой группировки М-19. В 2002 году Госдепартамент США расширил информацию о вышеуказанных причинах. Куба также обвинялась в поддержке пуэрториканской националистической группы «Вооруженные Силы Национального Освобождения». Куба предоставляет поддержку членам террористических групп марксистского толка «Революционные вооруженные силы Колумбии"(РВСК) и „Национальная Освободительная Армия“. Кубинские власти отказывались выдавать другим государствам иностранцев, подозреваемых в терроризме (в том числе, они отказываются выдать США более 70-ти подозреваемых в совершении тяжких преступлений, в том числе убийств). В отчете Госдепартамента „Глобальный Терроризм -2004 года“ утверждается, что Куба постоянно оппонирует глобальной антитеррористической компании, проводимой США.

Иран

Иран активно поддерживает террористические группы „Хезболла“, „Хамас“,"Народный Фронт Освобождения Палестины — Главное Командование», «Бригады Мучеников Аль Аксы», «Палестинский Исламский Джихад», которых считает борцами за свободу. Ранее Иран оказывал определенную поддержку террористическим группам в странах Персидского залива, Африке, Турции и Средней Азии. США также утверждают, что Иран поддерживал шиитские группировки, действующие в Ираке и Афганистане. Кроме того, Иран ведет свою игру с «Аль Каедой», в частности, отказывается предоставлять информацию о задержанных им членах этой организации. Активное финансирование Ираном террористических организаций стало возможным, благодаря потоку нефтедолларов. По оценкам Института Анализа Глобальной БезопасностиInstitute of the Analysis of Global Security, 85% иранского экспорта приходится на нефть и газ. Удельная доля нефти и газа в общем количестве доходов, получаемых Ираном, значительно больше. Фактически, существует прямая связь между объемом добываемой на Ближнем Востоке нефти и количеством финансовых средств передаваемых террористам.

Ливия

Начиная с 1970 года ливийский лидер Муаммар Кадаффи активнейшим образом участвовал в международной террористической деятельности и финансировал многочисленные экстремистские антизападные и антиизраильские группы. В Ливии были созданы базы террористов. В 1976 году Ливия и Алжир заключили секретное соглашение, согласно которому последние обязывались оказывать финансовую, военную и консультативную помощь баскским, бретанским и корсиканским сепаратистам. Ливия оказывала финансовую поддержку «Ирландской Республиканской Армии», итальянским «Красным Бригадам» и иным радикальным группам в Алжире, Сирии, Ираке, Южном Йемене. Финансирование терроризма в Ливии было поставлено на постоянную основу. Так, в стране был введен специальный подоходный налог на доходы, получаемые палестинцами, работающими в Ливии. Данные средства затем перечисляются в Национальный Фонд Палестины, который в свою очередь контролируется Организацией Освобождения Палестины. В ряде случаев ливийские посольства использовались террористами в качестве убежищ, сотрудники посольств предоставляли террористам информацию и оружие.

В последние годы Ливия резко сократила масштабы своей поддержки международного терроризма, хотя, возможно, сохранила остаточные контакты с несколькими подобными организациями. Ливия согласилась выплатить компенсации семьям некоторых терактов, организованных в 1970-е-1980-е годы сотрудниками ее спецслужб. В 2003 году террорист, обвиненный в подготовке покушения на членов саудовской королевской семьи, заявил, что ему оказывали помощь официальные представители Ливии. По иронии судьбы, в 2004 году Госдепартамент США признал террористической исламистскую группировку «Ливийская Исламская Группа Борьбы», которая оппонирует Муаммару Каддафи.

Северная Корея

Северная Корея некогда предоставила убежище четырем членам ныне разгромленной японской террористической организации маоистского толка «Японская Красная Армия», участвовавшим в угоне самолета японской авиакомпании в Северную Корею в 1970 году. Есть основания предполагать, что КНДР продавала оружие ближневосточным террористическим группам.

Судан

После событий 11 сентября 2001 года Судан стал более сговорчивым в области борьбы с финансированием международного терроризма. Судан закрыл почти все представительства многочисленных международных террористических групп, ранее легально действовавшие в Хартуме (как известно, в этой стране долгое время жил Бен Ладен и сотни его боевиков из «Аль Каеды»). Тем не менее, были сообщения, что высокопоставленные чиновники Судана официально встречались с представителями «Хамаса». Повышение уровня сотрудничества между Вашингтоном и Хартумом привело к тому, что ФБР и ЦРУ начали проводить расследования на территории этой страны. В 2003 -2004 годы Судан прекратил поддержку ряда экстремистских группировок, действующих в Эритрее, Уганде, Эфиопии. В знак признания позитивных шагов Судана в борьбе с терроризмом, ООН отменила действовавшие против этой страны санкции.

Сирия

Правительство Сирии с 1986 года ни разу не было замечено в прямом пособничестве терроризму, однако оно по-прежнему предоставляет убежище и организационно-техническую поддержку ряду террористических групп. «Народный фронт освобождения Палестины — Главное Командование», «Палестинский Исламский Джихад», «Народный фронт освобождения Палестины» и «Хамас» по-прежнему имеют свои офисы в Дамаске. Сирия стала основным перевалочным пунктом для оружия, поставляемого Ираном боевикам «Хезболлы». Сирия выполнила условия соглашения с Турцией и отказалась от поддержки «Рабочей Партии Курдистана». Сирия предоставляет убежище международным террористам, которые впоследствии часто перебираются в иные страны. Вместе с тем, руководство Сирии держит террористические организации под контролем и обращается с ними в зависимости от того, представляет ли данная группа или ее отдельные представители угрозу для правящего режима или нет. В зависимости от ситуации, террористы могут получить помощь или же быть депортированными из страны или даже арестованными без предъявления последним каких либо формальных обвинений.