О грехе осуждения

Беседы с Архипастырем

Вед.: «Не судите и не судимы будете». Всегда ли мы неукоснительно следуем этому правилу? О грехе осуждения наша сегодняшняя беседа с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином. Владыка, так что же такое грех осуждения, и как его распознать?

Митрополит Лонгин: Грех осуждения совершается тогда, когда мы начинаем обсуждать поступки, характер, слова других людей. Когда начинаем выставлять людям оценки по поведению, как правило, отрицательные, руководствуясь собственными критериями, оценивая окружающих в сравнении с самим собой. Таким образом, мы выносим тот суд, на который никто из людей, живущих на земле, не имеет права. Потому что весь суд дан Богу, и каждого человека за все его поступки будет судить только Господь.

Вед.: Владыка, а почему же нам, людям, свойственно разглядывать соринки в глазах ближнего?

Митрополит Лонгин: Дело в том, что мы, люди, повреждены грехом и поэтому удобопреклонны к любому греху. Осуждение — вещь очень приятная. Оно позволяет, во-первых, отвлечься от самого себя. Во-вторых, результатом осуждения бывает чувство удовлетворения, помните: «Несмь якоже прочие человецы»? Дело в том, осудив другого, человек обязательно приходит к выводу, что он все-таки еще не такой плох; что, конечно, у него есть какие-то недостатки, но другие люди гораздо хуже. Это придает человеку ложную стабильность, чувство собственного превосходства. Именно поэтому люди с таким увлечением и с такой тщательностью предаются осуждению и обсуждению окружающих.

Вед.: Владыка, наверное, именно об этом Пушкин писал в одном из писем Вяземскому: «Толпа жадно читает исповеди, записи, etc, потому что подлости своей радуется: унижению высокого, слабости могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении: ″Он мал, как мы, он мерзок, как мы!″. Врете, подлецы! Он мал и мерзок не так, как вы, — иначе».

Митрополит Лонгин: Тут немного другое. Это отношение поэта, которое не претендует на духовную оценку происходящего. Тем не менее, подмечено верно. Действительно, люди особенно любят копаться, что называется, в «грязном белье» великих. Чего только не написано про того же Александра Сергеевича Пушкина, про Петра Ильича Чайковского. Действительные или мнимые грехи — все это вынесено на всеобще обозрение, обсуждение, осуждение. Все великое особенно часто вызывает у окружающих чувство зависти, досады и обиды. Почему? Многие из нас подозревают, что потенциально они тоже могли бы подняться на очень большую высоту. Каждому человеку очень многое дано Творцом, но реализует то, что дано от Бога, лишь незначительная часть людей. И когда окружающие видят человека реализовавшего, умножившего свои таланты, данные Богом, у них возникает чувство досады на самих себя, злости и ненависти к тому, кто оказался гораздо более благоразумным рабом, если пользоваться образом евангельской притчи. Отсюда попытки с помощью осуждения успокоить себя, утешить, доказать и себе, и окружающим, что тот, другой, такой же негодяй.

Пушкин очень точно подметил эту характерную особенность человеческой толпы. Вообще у нее есть свои характеристики, уже устоявшиеся способы реагирования на окружающий мир, и они очень непривлекательны. В их числе и осуждение тех, кто хоть как-то над толпой возвышается.

Вед.: Владыка, в этой связи тогда особенно удивителен ряд самых частых объектов для критики в наши дни — это чиновники и священники.

Митрополит Лонгин: И да, и нет. К сожалению, сегодняшняя массовая культура вообще построена на осуждении, высмеивании всего и вся. И чем выше предмет осмеяния, тем больше сил прикладывается к тому, чтобы его опустить как можно ниже, чтобы его высмеять. Ведь на самом деле священник — это человек, который служит Богу. Выше священнослужения нет ничего на свете. И, с одной стороны, действительно, недостатки священнослужителей слишком разительно противостоят тому идеалу, о котором знают все. И поэтому когда священнослужитель впадает в грех, то соблазняет множество людей. Но ведь и идеал чиновника, об этом мало кто задумывается — это служение Отечеству. Это на самом деле потенциально очень высокое служение в обществе, и в лучшие эпохи, в лучшие времена так оно и было. Недаром ведь среди сонма прославленных святых есть множество людей, которые созидали, защищали, прославляли свое Отечество. Это и военачальники, и правители — это люди, которые относились к своему служению, как к заповеданному Богом, и которые готовы были идти на смерть для того, чтобы его исполнить. Конечно, это достаточно далеко от сегодняшнего чиновника, как мы его себе представляем, в том числе благодаря средствам массовой информации, но, тем не менее, изначально служение чиновника очень высоко.

Вед.: Владыка, наша митрополия максимально информационно открыта. И Вы не считаете необходимым скрывать какие-то проблемы.

Митрополит Лонгин: Да, мы стараемся быть достаточно открытыми, все указы Архиерея публикуются на сайте. И не только у нас, на самом деле сейчас в большинстве епархий именно так и происходит. Это совершенно нормальное явление.

У нас есть недостатки. Думать, о том, что в современном мире с его средствами массовой информации эти недостатки могут быть от кого-то утаены, очень наивно. Поэтому я считаю, что лучше о них объявить во всеуслышание, чем потом опровергать самые нелепые, чудовищные слухи. Потому что, вы знаете, по мере того, как слухи ходят-бродят по умам, они разрастаются и зачастую уже очень далеко отстоят от первоначального события. Что делать, Церковь состоит из людей. Не только прихожане, но и священники — это люди, пришедшие из мира. Часто они приносят с собой все те болезни, которыми болеет этот мир. Так было, и так будет всегда. Поэтому, я думаю, что человеку, пришедшему в Церковь, лучше не надевать розовые очки, а понимать, что вокруг них все абсолютно — и священники, и те, кто стоит рядом с ними в церкви, обычные прихожане — все люди. У нас есть моменты слабости, моменты неудач, какие-то недолжные поступки. Но помимо нас, грешников, в Церкви есть еще Сам Господь, и каждый из нас пришел ко Христу. Не напрасно Церковь сравнивает себя с лечебницей. Больница — это такое место, где мы находимся рядом с такими же больными. И врачи тоже болеют и умирают. Точно так же и в Церкви.

Вед.: Владыка, но вот насколько я знаю, осуждение, обсуждение священника — это хула на Духа Святого.

Митрополит Лонгин: Нет, так нельзя говорить, это другое. Вообще осуждение любого человека — это неправильно. Осуждать никого не надо просто по одной простой причине: осуждающий сегодня не знает, что случится с ним завтра. Есть простая народная мудрость: «В чем осудишь, в том побудешь». Я в своей жизни многократно сталкивался с тем, что эта простейшая дефиниция оказывается очень точной. Множество раз видел, как люди, осуждавшие кого-то, спустя некоторое время сами попадали в те же сети, в те же обстоятельства, и совершали еще более тяжелые грехи или поступки, чем те, кого они с праведным негодованием осуждали и обсуждали.

Священников тоже осуждать не нужно. Если это хороший священник, который оступился и сделал что-то недолжное — или просто устал, или попал в тяжелые жизненные обстоятельства — надо помнить, что он тоже человек, и лучше покрыть его недостатки любовью. Конечно, до тех пор, пока это возможно, мы так и делаем. Когда это уже выходит за допустимые рамки, приходится останавливать человека в его служении. Но все равно для паствы и в этом случае лучше не осуждать, а пожалеть, посочувствовать, помолиться о человеке. Правильное святоотеческое отношение к греху и грешнику таково: вот человек согрешил, но я не знаю, как я сам согрешу завтра, поэтому я его не осуждаю, а молюсь за него и соболезную, сочувствую ему.

Вед.: А где грань между осуждением и обсуждением?

Митрополит Лонгин: Вы знаете, это игра слов: осуждение, обсуждение. Если мы с вами не работаем присяжными, то и нечего нам обсуждать чьи-то грехи. Ни обсуждать, ни осуждать. Если от нас зависит судьба человека, тогда да, можно поразмышлять над этим и поискать какие-то оправдывающие или наоборот, обвиняющие того или иного человека доказательства. Если перед нами такой задачи не стоит, то и не надо этим заниматься.

Вед.: Владыка, а что делать, если возмущение чьим-то поступком так сильно переполняет, что просто очень хочется, нет сил, как хочется с кем-то это обсудить?

Митрополит Лонгин: Если мы христиане, то помолиться. Как говорил преподобный Пимен Великий: «Многажды раскаивался я в своих словах и никогда в молчании». В народе говорят еще: «Слово — серебро, молчание — золото». Даже и слушать не надо, лучше просто уйти из того места, где обсуждается или осуждается кто-то или что-то.

Беседовала Юлия Литневская, подготовила Наталья Горенок

http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/besedy-s-arkhipastyrem-o-grekhe-osuzhdeniya-1