Детище патриарха Никона

Молитва о «пререкаемом Патриархе»

«На небе рай, а на земле Валдай». По преданию так говорил строитель-патриарх о первом, основанном им монастыре — Иверском мужском на новгородской земле. Позднее он построил монастырь на Соловецком Крестовом острове, а шедевром, рождённым его архитектурными и духовными дарованиями, стал Ново-Иерусалимский монастырь под Москвой. Но сейчас именно в Иверском, потому что он лежит на пути паломничеств в самые разные города и обители (находится между Петербургом и Москвой) не только хранится, но и передается людям память о патриархе Никоне. И в самом монастыре, и в экскурсии по дороге в обитель, паломникам обязательно рассказывают об опальном патриархе. И, что очень важно (мне приходилось слышать экскурсии разных людей) рассказывают просто о делах, о трудах патриарха, не обсуждая, как к нему относились люди при жизни и как относятся теперь.

В беседе с одним из старейших (по пребыванию в монастыре, а не по возрасту) насельников Иверского монастыря, он здесь почти с первых дней возобновления монашеской жизни в обители (открылась в 1991 году), иеромонахом Борисом, мы услышали о духовно-трезвенном отношении к Патриарху Никону.

Как известно, до сих пор существует партия почитателей патриарха Никона, и партия ниспровергателей, видящих в его деятельности чуть ли не главную причину русских бед. Восстал-де он на древлее благочестие, вот и начались в стране раздоры, которые потом так и не утихали. Царскую власть принизил-де, дерзнул стать не только духовным, но и политическим правителем на Руси… От русского благочестия к греческим правилам насильно-де принуждал…

Отец Борис сказал о своем отношении к патриарху Никону предельно просто: «Каждый гнет историю в свою сторону. Каждый толкует события и поступки людей, сообразно своей идеологии. Только на Страшном Суде Бог откроет, кто есть кто.
Я, когда пришел в монастырь, меня история вообще не интересовала. Мне важно было спасение и Христос. Все остальное — второстепенные вещи. А люди сейчас второстепенные вещи делают первостепенными. И разводят сыр-бор и ненужные споры.
Мы за патриарха Никона молимся. Поминаем его каждый день вместе с Государем Алексеем Михайловичем.
А шумиху можно по поводу чего угодно устроить. Например, в Москве я слышал, устраивают пикеты против того, чтобы в нашем монастыре проводили саммит „большой восьмерки“. А кто сказал, что он здесь будет проходить? Ну, проезжал мимо нашего монастыря по московской трассе президент Владимир Владимирович Путин, заехал, икону подарил. Деньги потом выделил на реставрационные работы. Но ничего тут нет особенного, он и другим монастырям помогает. И мы не к каким-то саммитам монастырь восстанавливаем, а как Бог дает, — вне каких-то определенных сроков, потихоньку».

Неслучайно я включила в текст этой заметки не только высказывания отца Бориса о патриархе Никоне, но и его оценку современного положения. Монашеская бесстрастность проявилась и в том, и в другом случае. Настоящие монахи (если, конечно, не занимают административные посты в церкви) живут уже на земле в ином измерении, — вне калейдоскопа событий, вне страстных столкновений разных человеческих воль.

Хорошо, что и экскурсоводам прививают именно такое отношение к прошлому и настоящему. А ведь сколько разжигателей страстей, всевозможной спорливости можно встретить и среди паломнической братии.

Паломничество предназначено к тому, чтобы «стяжать дух мирен» у святынь, упорядочить свои мысли и чувства. Но, вот, вернувшись из паломничества, нам, мирским людям, в спокойные минуты — дома, в библиотеке, наедине со своей совестью все-таки всматриваться в историю нужно. Что касается патриарха Никона, то до сих пор ведущиеся вокруг его личности споры, все-таки заставляют нас как-то определяться. Очевидно, что-то, как мы оцениваем тот или иной его шаг, связано с нашим общим мировоззрением. Приведу пример. В 1596 году была провозглашена Брестская уния. Немедленно после этого начались ужасные страдания православных в Польше, Литве и Украине.

Предводитель казаков Богдан Хмельницкий отправил послов к Царю Алексею Михайловичу с прошением покровительства и защиты малороссийского народа и предлагал вступить в подданство России. Посланничество это ничем не закончилось. И только через семь лет, когда перед Царем за Украину стал ходатайствовать Патриарх Никон (которому Хмельницкий посылала особую грамоту с просьбой об этом), произошло воссоединение Украины с Россией. Патриарх смог убедить Царя в необходимости этого шага. Никон также благословил Царя на первый и второй военный поход в Польшу и Литву «на защиту Православной Церкви, страждущей от насилия ляхов», которые закончился победой русского войска.

Во время военных походов Государя бояре без совета с Патриархом ничего не могли предпринять. Патриарх по сути дел был тогда управителем государства. Что и вызвало недовольство в «кругах, приближенных к Государю». Они стали нашептывать в уши «тишайшему», что, мол, в народе поговаривают «кто у нас главнее — царь или патриарх? И не слишком ли много власти имеет патриарх в делах государственных?» Воспользовались эти люди и невежеством тех, кто не понял великого дела по исправлению книг, предпринятого патриархом Никоном. Святейший исправлял ошибки, которые за столетия вкрались в богослужебные тексты при переписывании их многочисленными писцами, а невежды говорили, что «Никон-де не исправляет, а портит книги. Наши церковные книги содержат истинную православную веру, и нечего нам учиться у греков (Никон-то исправлял ошибки, сверяясь с первоисточниками)».

Если мы вслед за противниками Никона, принимаем всю их вышеназванную аргументацию, значит, мы не видим движения истории, исторической правоты патриарха. Если мы хулим его ради монархической идеи самой по себе, то мы опять-таки не видим прозорливости Патриарха, который предугадывая возможные притязания светской власти на вмешательство в дела духовные (что и произойдет при Петре I), отстаивал первенство Церкви во внутренней, духовной жизни граждан, можно сказать, что отстаивал и свободу церкви от неправомочной государственной опеки (здесь мы уже можем вспомнить последователей Петра на царском троне, чьи реформы в отношении церкви пошли ещё дальше, а можно ещё и большевиков вспомнить).

Последний козырь «неприемлющих Никона» — его слишком вызывающее поведение по отношению к Государю во время самовольного сложения с себя патриаршьего сана — может быть отбит свидетельствами о его святости, — о том, что и после его самовольного по виду отказу от патриаршества, молитву его слышал Бог. В недавно изданной книге «Правда о патриархе Никоне» приводится немало исторических свидетельств о «чудесах врачебных, яже содеюще святейший Никон жив сый, бе во изгнании в Ферапонтове и Кириллове монастырях», а так же свидетельства о чудотворениях, совершавшихся по молитве о Патриархе Никоне, после его кончины. Так же в книге приводится свидетельство восточных патриархов, расследовавших дело патриарха по просьбе Царя Федора Алексеевича, — они «нашли доказательства великих качеств, добродетелей и подвигов Никона на пастве, страданий и высокого смирения в заточении и прислали разрешительные грамоты от всего, в чем связан он был их предшественниками и приобщили его к лику патриархов всероссийских».

Доказательством правильности поведения патриарха Никона в дни его государственного возвышения, а также свидетельством Божьего благоволения к нему может служить и тот факт, что после того, как он отошел на покой (который потом превратился в заточение), дела государственные пришли в расстройство. Внутри Отечества от неблагоразумия бояр происходили бунты, вне пределов государства, на поле битвы русские терпели поражения. Патриархи сменялись один за другим, и не было среди них такого радетеля и о благе Церкви, и благе Отечества, каким был Никон.

Все, вышенаписанное можно считать сжатым ответом противникам Патриарха, но и ревнителям, которые говорят о канонизации его, наверное, не стоило бы торопиться. Сейчас важно просто восстановить объективное историческое знание о патриархе Никоне и молиться о его упокоении, включив это поминание в молитву звучащую в каждом русском православном храме на каждой литургии о недавно почивших патриархах Российских. Это было бы по справедливости. Потому что исторический долг перед Патриархом Никоном у нас есть. Это относится хотя бы к тем, кто изучал историю России в советское время и выслушал немало хулы в его адрес. Мы принимали эту хулу, соглашались с поэтизацией раскольников (от суриковской «Боярыни Морозовой» до прославления протопопа Аввакума), значит, теперь нам не мешает помолиться о том, кого мы хулили.

Еще раз повторюсь: лучше почтить память патриарха Никона в тех монастырях, которые хранят до сих пор память о нем: на Валдае, на Соловках, в Новом Иерусалиме на Истре.