 |
| Русский Афон | Ольга Петрунина | 03.10.2015 |
3−9 октября 1912 года началась Первая Балканская война между Османской империей и Балканским союзом, в который входили Болгария, Сербия, Черногория и Греция. В результате войны Османская империя потеряла почти все свои европейские территории, включая Афонский полуостров, которым она владела с XV века.
Большая часть Македонии и Западная Фракия стали частью Эллинского государства. События развивались очень быстро. 2 ноября греческий морской десант занял афонскую пристань Дафна, подняв там греческое знамя. В этот же день командующий Эгейским флотом контр-адмирал П. Кундуриотис объявил прибывшей в Дафну депутации Протата декрет, которым объявлялось, что «Афонский полуостров весь занят нами (греческими войсками, — прим.) и составляет отныне нашу оккупацию. Кроме того, прежние подати, а также дополнительные взносы афонские монахи отныне должны были платить командиру отряда, который имел право судить в течение 24 часов и приговаривать к смертной казни. Согласно этому документу внутренние дела монастырей безоговорочно ставились под контроль греческих военных властей.
Вскоре на Афоне появилась и греческая администрация: на полуостров прибыли назначенный греческим правительством чиновник и полиция — жандармы и таможенники.
Несмотря на то, что в Османской империи Афон находился под особым контролем и покровительством Российской империи, его занятие греческими войсками произошло без уведомления российской стороны, что вызвало озабоченность Министерства иностранных дел. В ответ на его запрос МИД Греции (согласно телеграмме в Санкт-Петербург российского посланника в Афинах Е.П. Демидова от 7/20 ноября 1914 года) заверил, что «особое положение Афона не подвергнется никаким изменениям и будет нерушимо сохранено». Этот ответ в Петербурге сочли недостаточным. Министр иностранных дет С.Д. Сазонов в секретной телеграмме Е.П. Демидову от 12/25 ноября писал: «Заявление, что внутренне управление не изменится, недостаточно. Мы не можем допустить перехода Афона, имеющего значение одного из главных центров для всего православного мира в руки одной Державы, а потому считали бы лучшим решением вопроса нейтрализацию Афона с сохранением прежнего его подчинения духовному главенству Вселенского Патриарха».
Русское правительство не признавало фактического присоединения Афона к Греции и вплоть до Октябрьской революции 1917 г. принимало меры по урегулированию юридического статуса Афона.
Уже вскоре после оккупации Афона Петербург выразил свой протест по этому поводу. «Русское правительство, всегда оберегавшее Афон от возможности вторжения на его территорию турецких войск и не допускавшее на нем сооружения крепостей, не может считать допустимым длительное пребывание на нем отряда, посланного Грецией даже без предварительного оповещения о том России», — писал в то время министр иностранных дел С.Д. Сазонов .
Прямым следствием введения на Св. Горе греческой администрации стало ухудшение русско-греческих отношений на Афоне, обострение старых и возгорание новых конфликтов, на справедливое разрешение которых в Протате нечего было и рассчитывать. Поэтому русское монашество обращалось за поддержкой к Великим державам (Лондонская конференция послов 1913 г.), а также в МИД России. Русские иноки выдвигали ряд предложений касательно статуса Св. Горы и русской монашеской общины в изменившихся международных и внутриафонских условиях:
• Придать Афону статус автономной административной единицы, имеющей внутреннее самоуправление и не входящей в состав какого-либо государственного образования, сохранив при этом за монахами их первоначальное подданство.
• Придать официальный статус русской монашеской общине в лице Объединенного братства русского святогорского монашества и взять ее под покровительство русского правительства, для чего создать специальное правительственное учреждение по связям с русской афонской общиной.
• С точки зрения внешнего церковного управления оставить Афон в ведении Константинопольского патриарха, а для русского монашества учредить специальную епископскую кафедру.
• Провести ряд реформ во внутреннем управлении Св. Горой:
Либо изменить состав Протата пропорционально национальному составу афонского монашества, либо изъять русских иноков из ведения этого органа.
Изъять из ведения Протата гражданско-административные дела.
Внутреннее самоуправление русских обителей оставить без изменений.
• Вернуть русскому Пантелеймонову монастырю все незаконно захваченные у него земли и возвести его в ранг Лавры.
• Возвести русские Андреевский и Ильинский скиты в ранг монастырей, обеспечив их землей и предоставив возможность построить пристань.
• Оградить от посягательств греческой армии метох (имение) Андреевского скита около г. Кавала, а часть доходов от бессарабских имений Св. Горы направить на поддержку русской общины.
• Возвести крупнейшие русские келии в ранг скитов, предоставив им возможность приобретения необходимого количества земли.
• Русские подзависимые обители вывести из-под юрисдикции господствующих над ними монастырей.
• Ограничить вывоз леса с Афона, урегулировать пользование водными источниками, снять ограничения на пользование камнем и песком.
• Защитить имущественные права русских келлиотов и калливитов.
• Разрешить вопрос о строительстве пристаней для русских обителей, а центральную пристань Дафна сделать доступной для всех афонских обителей.
• Предоставить русским обителям возможность построить общий склад и освободить их от таможенных пошлин.
• Дать возможность русским обителям организовать духовную школу для молодых иноков.
• Регламентировать взимание налогов.
• Сохранить на Афоне русскую почту, а греческую почту и телеграф поставить под общий контроль .
В тех условиях, когда отторжение Афона от Османской империи стало свершившимся фактом, главной задачей русской дипломатии в этом вопросе было сохранение на Св. Горе церковной власти Константинопольского патриарха, что могло оградить афонскую общину от давления со стороны национальных Церквей балканских государств, и недопущение ее единоличного захвата какой-либо иной державой. Претендентов было двое — Болгария и Греция. Последняя оказалась проворнее и успела первой захватить не только Салоники — ключевой пункт Южной Македонии — но и послать свой отряд на Афон.
Русские дипломаты не очень-то верили заявлениям греков о том, что внутреннее управление на Афоне останется неизменным, и потому выход из создавшегося положения видели в установлении над Афоном совместного покровительства всех православных держав, чья духовная культура была связана со Св. Горой.
Русские дипломаты предложили несколько проектов интернационализации Афона. Греки вынуждены были согласиться обсуждать этот вариант, поскольку им очень хотелось получить Салоники и часть островов в Эгейском море с преимущественно греческим населением. Русский проект встретил поддержку и со стороны сербского, болгарского и румынского правительств. С целью предварительного его обсуждения было запланировано совещание генеральных консулов этих стран в Салониках, но оно оказалось сорванным, поскольку большинство участников не успели получить инструкции от своих правительств. Драгоценное время было упущено: теперь между бывшими союзниками по антитурецкой коалиции начались трения по поводу раздела османского наследия в Европе, приведшие вскоре ко Второй балканской войне.
Наибольшие приращения по итогам первой войны сделала Греция, хотя ее вклад в общую победу не превышал болгарского. Болгары, несмотря на значительное расширение территории, были недовольны разделом Македонии, обделенными себя чувствовали и сербы, которые теперь хотели получить компенсацию в Македонии. Вскоре сербы предъявили соответствующие претензии Болгарии. Последняя, между тем, еще с октября 1912 г. не могла договориться с Грецией о контурах греко-болгарской границы в Македонии. Складывалась благоприятная ситуация для создания антиболгарского пакта. 1 июня 1913 г. Греция и Сербия подписали союзный договор и военную конвенцию. Новый конфликт на Балканах не устраивал Российскую империю, которой первоначально предполагалось предоставить роль арбитра во время дележа отвоеванных у турок территорий. Но теперь балканские государства хотели решить все сами. Предложение России о проведении в Петербурге конференции балканских государств было фактически саботировано Болгарией, переоценившей свои силы.
Пытаясь опередить своих вчерашних друзей и нынешних противников, Болгария в ночь на 30 июня нанесла удар по сербским и греческим позициям в Македонии. Началась Вторая балканская война. Болгарское командование планировало провести блицкриг и тем самым обеспечить удовлетворение требований своей страны. Но уже на следующий день стало ясно, что этот план провалился. Болгарским войскам был отдан приказ прекратить огонь, но было уже поздно. Греки и сербы получили хороший предлог для реализации своих собственных планов. Они перешли в контрнаступление. Новый король Греции Константин изгнал болгар из Салоник и одержал несколько побед над болгарскими войсками. Узнав об этом, в войну 10 июля вступила Румыния, а 13 июля — Турция. Несмотря на свой потенциал самого мощного на тот момент на Балканах государства, Болгария не могла воевать на всех четырех границах сразу. 31 июля она капитулировала.
В этих условиях о сотрудничестве в афонском вопросе не могло быть и речи. Тем временем греческое правительство, пользуясь своим преимуществом, начало процесс интеграции Афона в состав своего королевства, а заинтересованность в вопросе о его дальнейшей судьбе проявили уже не только православные государства, но и великие державы. В июле-августе 1913 г. в Лондоне состоялось совещание послов великих держав по итогам балканских войн. На повестку дня был вынесен и афонский вопрос. Во время совещания русский проект по этому вопросу встретил противодействие со стороны Австро-Венгрии, поэтому русской дипломатии не удалось добиться его полного принятия. Общее одобрение получила лишь первая его часть — о сохранении Афона во власти Константинопольского патриарха. Что касается второй части, о совместном покровительстве над Афоном всех православных государств, то она не была закреплена в решениях Лондонского совещания, так как ее обсуждение было отложено из-за возникших разногласий .
Полученное от Б.С. Серафимова известие о том, что «в Лондоне уже приняты решения в пользу установления кондоминиума», т. е. протектората всех православных государств над Св. Горой, вызвало особое беспокойство святогорских греков. Они поспешили обратиться к греческому королю и международному сообществу в лице Лондонской конференции с просьбой о включении Афона в состав Греции. Греческая газета «Эмброс» в октябре 1913 г. писала о событиях на Афоне: «Карея, 6 октября. Состоявшееся в этот день собрание монахов Святой Горы было многочисленным. Оно проходило в храме Предтечи. На нем было принято решение обратиться к королю Константину и Лондонской конференции с просьбой о присоединении к Греции. Это решение было одобрено представителями всех монастырей, кроме русского, представителя которого не пустил на собрание секретарь посольства России в Константинополе Борис Серафимов. Трогательная минута подписания этого решения, когда монахи пели псалом пророка Исайи „С нами Бог! Могущии, покаряйтеся!“, никого не могла оставить равнодушным. Монахи готовы принять мученическую смерть» .
Корреспондент газеты верно передал атмосферу, царившую среди греческих монахов Афона. Под руководством митрополита Китийского Мелетия (Метаксакиса), в своей «чрезвычайно красноречивой, изящной, полезной и трогательной до слез» речи обещавшего монахам нетленный мученический венец, представители греческих монастырей и убежденные ими представители Зографа и Хиландара подписали постановление, в котором требовали принять Афон в состав Греции и умоляли короля Греции Константина I, которого они считали наследником византийских императоров и потому называли Константином XII, не допустить интернационализации Афона и перехода его под покровительство всех православных государств. Такой поворот они считали установлением нового ига взамен того, от которого только что их избавили победоносные войска «великого короля греков». Если их требования не будут исполнены, авторы постановления обещали оказывать всяческое сопротивление .
Однако изложение событий корреспондентом газеты «Эмброс» содержит ошибки. Великое афонское собрание приняло указанное выше постановление не 6 октября, а 3 числа. 6 октября Эпистасия составила сопроводительные письма, адресованные тем инстанциям, которым предполагалось вручить постановление: королю Константину, премьер-министру Венизелосу, Константинопольскому патриарху Герману V, министрам иностранных дел России, Сербии, Румынии и Черногории, а также участникам Лондонской конференции. Обоснование в газете позиции русского монастыря, присоединению которого к грекам якобы препятствовал Серафимов, совершенно не соответствует официальным документам Великого афонского собрания. В них подчеркивается, что представители русского монастыря (иеромонах Пимен, затем иеромонах Агафодор) присутствовали на всех его заседаниях и поставили свою подпись под их протоколами, но отказались подписывать постановление о присоединении Афона к Греции, ссылаясь на необходимость консультаций со своим монастырем .
В середине октября 1913 г. афонская депутация в составе представителей четырех греческих монастырей и Хиландара побывала в Афинах, где вручила постановление Великого собрания и сопроводительные письма королю Константину, премьер-министру Венизелосу, встретилась с Афинским архиепископом и другими официальными и неофициальными лицами. Афонские депутаты представлялись выразителями воли и интересов всей Св. Горы, вернее ее 19/20, поскольку 19 из 20 монастырей подписали постановление. Однако, как мы уже видели эта лукавая статистика не отражала реальной этнической ситуации на Афоне. Святогорцам везде был оказан теплый прием и даны обнадеживающие обещания .
Поскольку конференция в Лондоне прекратила свою работу, а вопрос о статусе Афона так и не был решен, каждая из сторон пыталась истолковать это обстоятельство в свою пользу. Так, русская сторона считала, что борьба еще не окончена, тогда как греки полагали, что получили молчаливое одобрение держав на аннексию Афона. Однако активное противодействие России побуждало их искать компромиссное решение, которое могло бы удовлетворить обе стороны. Интересы других православных государств при этом в расчет не брались. Если до Лондонского совещания послов премьер-министр Греции Э. Венизелос выражал согласие с русским планом нейтрализации Афона, то после совещания его позиция начинает постепенно меняться. Вначале в ответ на русский план греки выдвигают предложение о русско-греческом кондоминиуме на Афоне .
Однако для России этот проект был невыгоден: его реализация только подогрела бы русско-греческое соперничество на Афоне, что неминуемо вело к обострению отношений двух стран. Между тем греческое правительство продолжало держать на Афоне вооруженный отряд, а со временем перестало говорить даже о возможности двустороннего кондоминиума: греки резонно полагали, что другие европейские державы постараются не допустить усиления русского влияния в Средиземноморье, предпочтя отдать Афон грекам. В конечном счете так оно и вышло.
Бухарестский мирный договор, завершивший Вторую балканскую войну и подписанный 28 июля/10 августа 1913 г. представителями Румынии, Греции, Черногории, Сербии с одной стороны и Болгарии с другой, разрешал территориальные споры между этими странами. В соответствии с ним Болгария уступала Румынии Южную Добруджу, а Сербии и Греции — часть своих приобретений в Македонии. Вардарская Македония полностью отошла к Сербии, Эгейская вместе с портом Кавала — к Греции. Болгарии осталась только Западная Фракия с Дедеагачем. В сентябре 1913 г. был подписан болгаро-турецкий договор в Константинополе. В соответствии с ним Турция вернула себе часть Восточной Фракии с Адрианополем и Мидией. В Бухарестском договоре говорилось и об отказе Болгарии от претензий на остров Крит (ст.5). Судьбу этого острова балканские государства формально могли решить сами, вопрос же о статусе Афона находился за пределами их компетенции.
Действительно, в тексте договора нет никаких упоминаний об Афонском полуострове. Как отмечал С.В. Троицкий, побывавший на Афоне в 1913 г. в связи с имяславской смутой, однако статью «Афон и международное право» написавший много позже, в 1947 г., Бухарестским договором «Афон был молчаливо включен в состав Греции», поскольку великие державы заявили, что «не преследуют на Афоне никаких особенных интересов». Такой, выгодной для Греции точки зрения придерживались и греческие юристы .
С такой интерпретацией Бухарестского договора нельзя согласиться по двум причинам. Во-первых, как свидетельствуют русские дипломатические источники, на Бухарестской мирной конференции «Афонский вопрос не был совершенно затронут», и переговоры по нему продолжались в последующие годы. Во-вторых, обозначенные в предыдущем договоре вопросы как спорные, как правило, не решаются «молчаливо». Наряду с Афоном на усмотрение великих держав Лондонский договор отдавал вопрос об островах в Эгейском море, также на тот момент оккупированных Грецией. И этот вопрос был решен в 1914 г. вполне однозначно: 13 февраля 1914 г. шесть названных в Лондонском договоре держав направили греческому правительству ноту, в которой известили его о готовности передать большинство островов Греции (остальные возвращались Турции) на определенных условиях. 21 февраля 1914 г. Греция выразила согласие с этими условиями. Таким образом присоединение к Греции этих островов получило санкцию великих держав и международное признание. Разрешить афонский вопрос было сложнее, но следовало ожидать, что и его решение будет оформлено соответствующими международными актами. Итак, Бухарестский договор оставлял афонский вопрос открытым.
Ольга Петрунина, доктор исторических наук, доцент исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
Глава из книги: «История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с 1912 до 2015 года». Серия «Русский Афон ХIХ-ХХ веков», том 6. — Афон: Свято-Пантелеимонов монастырь, 2015. — С. 108−116.
