 |
| Радонеж | Павел Седов | 22.06.2005 |
Коротко о себе. Ваш автор — гражданин и России, и Соединенного Королевства. Русское и английское — языки, культура, привычки и т. д. — затейливо переплелись в моей натуре в пропорции где-то 70 процентов к 30 в пользу русского. Поэтому предмет знаю с двух сторон и «изнутри».
Начну с главного — с языка. Само название «Православная Церковь» официально переводится на английский как «Orthodox Church», дословно «ортодоксальная». А «ортодокс» (от гр. orthodoxos) — неукоснительно придерживающийся определенного убеждения, направления, учения. И не нужно быть профессиональным лингвистом, чтобы увидеть — понятия сии суть качественно разнородны. «Правильно славящий Всевышнего» и «упёртый в вере» — это, как говорится, «две большие разницы». Ну нет в английском языке слова Православный в его изначальном значении! Нет! (Понятие же инославный в словарях и не ищете).
Как нет слов Богородица, приснодева, первозванный златоуст, заговение, Масленица и множества других. Убежден, не родился еще переводчик, способный адекватно перенести на английский слова нашей молитвы о «благорастворении воздухов и изобилии плодов земных». Дальше дословного прошения «хорошей погоды и богатого урожая» дело не идет. А ведь согласно безусловному философскому постулату — «правильно назвать значит правильно понять».
«Несостыковка» языков в той или иной сфере — обычное в межъязыковом общении дело. Вспомним хрестоматийные строки из пушкинского Евгения Онегина: «Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет». Как нет в современном русском языке собственных слов, означающих компьютер, лизинг, фрахт, маркетинг и т. д. Сознаюсь, мне, например, писать деловые письма на английском легче. Получается точнее и выразительней.
Аналогично и при устном переводе. Одним из моих из сильнейших впечатлений, можно сказать потрясений, были в Лондоне проповеди и беседы Антония Сурожского в последние годы его земной жизни. Слова владыки останутся звучать в моих ушах, вероятно, вплоть до того дня, когда я сам отойду ко Господу. Но не уверен, что кто-либо из англичан, слушавших Антония Сурожского и не владеющих русским языком, повторит то же самое о себе. При последовательном и формально точном переводе слов владыки на английский во многом терялась «изюминка», содержавшая нечто дивное и вдохновенное, поистине навеянное Духом Святым.
Православие в Соединенном Королевстве представлено Сурожской епархией Московского Патриархата. Главный храм — Собор Успения Божьей Матери и всех Святых в Лондоне — расположен в престижном и очень дорогом районе близ станции метро «Найтсбридж». Службы идут в храме попеременно на двух языках. И когда, например, «Символ веры» читается на английском, то русскоговорящая паства молчит, как пленный партизан на допросе в гестапо. Соответственно, каменно молчат и англичане при чтении «Символа» на русском. Кстати, найти среди живущих в Лондоне россиян кого-нибудь прилично говорящего на английском — большая удача. А уж англичанин, понимающий русский, это вообще диво-дивное.
Теперь, собственно, о самой общине. Она представляет собой причудливый гибрид из «русских лондонцев», как они сами себя называют, и собственно англичан (и англоговорящих иностранцев) в соотношении, на взгляд, где-то «фифти-фифти», сиречь пополам. В жизни общины исключительно ярко и колоритно высвечивается действие гегелевского закона «единства и борьбы противоположностей». Начну с английской части.
Помнится, первым прихожанином, увиденным мной в лондонской православной церкви, был здоровенный, лысый, небритый негр. В шортах и пляжных тапочках на босу ногу, с ворохом амулетов на покрытой густой шерстью груди, где христианский крест напрочь терялся. Все мое православное существо вздрогнуло. В дальнейшем, правда, выяснилось, что он — симпатичный, культурный, образованный человек, истинный православный.(Да, учит-учит нас Мать-Церковь: не судите о людах предвзято. А мы…!). В целом английская часть весьма пестра по составу — коренные лондонцы, прямодушные шотландцы, схожие с россиянами по духу ирландцы, простоватые валлийцы, выходцы из стран Азии и Африки «горячего копчения» и т. д.
Отношения между «русской» и «английской» частями общины складываются, мягко говоря, непростые. А попросту — налицо взаимное непонимание, отторжение, даже противостояние. Как ни прискорбно, но уверен, что это противостояние во многом и сократило земные дни Антония Сурожского.
Судя по интимным откровениям моих английских коллег, стереотип представления рядового англичанина о жизни и быте россиян примерно таков. Большую часть времени мы дружно сидим в «избах», пьем водку и играем в шахматы под звуки балалайки, тогда как за окнами трещат лютые морозы. Очень любим с кем-нибудь повоевать. В целом же ребята неплохие, но уж больно подверженные «зеленому змию» (правда, трезвенник Роман Абрамович несколько нарушил данный стереотип). Это безусловно выявляется в церковном общении. Главное — в отношении англичан к россиянам — внешне по-английски вежливом, а по существу холодно высокомерном.
«Русские же лондонцы» часто справедливо «сатанеют» от поведения англичан в православном храме. И я не могу не разразиться гневной тирадой. Неужели «культурным англичанам» трудно при походе в Храм Божий одеться поприличней (хотя бы не в шорты), перекреститься при входе, не чавкать жвачкой во время Литургии, стоять, а не сидеть, развалившись, как в любимом пабе? «Дико все это смотрится», — посетовал я много лет служащему в храме архиепископу Керченскому Анатолию (Кузнецову). «Да, дико, — согласился владыка со вздохом, — но такое уж у них воспитание».
Судить же о глубине и искренности православной веры у англичан морального права не имею, у меня этого и в мыслях нет. Позволю себе лишь кратное, быть может поверхностное, наблюдение. По протестантской традиции само мышление и мировоззрение англичан, как бы точнее выразиться, чересчур сухо — рациональное, что ли. А в постижении таинств православной церкви строго рациональный ум не самый лучший инструмент. Вера то наша православная она через сердце приходит. Это всплывает наружу во время таинств Причастия, Крещения и т. д., когда многие англичане ведут себя как в театре или цирке. Впрочем, я их не могу осуждать. Да и аз есьм не богослов, а православный публицист.
Параллельно еще одно наблюдение. Портятся манеры в храмах и у заморских россиян. Характерный эпизод — недавно в моем московском храме Большое Вознесение какая-то растрепанная дама, чуть не купальнике, во время Литургии буйно металась с кинокамерой. В ответ на сдержанное замечание гордо отпарировала: «У нас в православном храме в Сан-Франциско так принято!».
Теперь о российской части общины. Картина ее, увы, в целом весьма грустна. Не интегрируются россияне в английскую жизнь, хоть тресни. Отринув «лапотную» Россию, они и в Англии все равно остаются полными чужаками, теми же россиянами, но находящимися в абсолютно чуждой среде. Как в песне нашей популярной певицы: «Одного ты берега уплыл, а к другому так и не пристал». Поэтому держатся исключительно друг друга и живут замкнутой общиной.
По этническому составу говорящая на русском паства, естественно, неоднородна. И кого только не встретишь в православном храме в Лондоне! Здесь и всегда небритые грузины, украинцы, пытающиеся гуторить на аглицком с неподражаемым малороссийским акцентом, ошарашенные открывшимся западном миром молдаване, трудоголики литовцы и т. д. Люд, в основном, симпатичный, но заметно несчастливый.
Жизнь в Лондоне очень дорогая. Чтобы остаться на плаву, наши бывшие православные соотечественники хватаются за любую работу, экономят во всем (я, разумеется, говорю не о многотысячном «новом русском» жулье, оседающим в Лондоне, — они в православный храм не ходят.). И все свои заботы несут в храм — после Литургии его большая трапезная напоминает деловой клуб, или растревоженный улей. Все бурно обсуждают, где можно подработать, найти жилье подешевле, выправить фальшивые документы (это поставлено в Лондоне с чисто русским размахом!). Разговоров же на духовные темы я что-то не слышал.
Особенно грустно за значительную часть приезжающей в Лондон на ПМЖ российской молодежи. О ней можно сказать словами шукшинского героя: «Опаскудился народишко!» Странно наблюдать, как молодые ребята на Литургии истово молятся, добросовестно бьются лбами о пол перед иконами, а после в трапезной во весь голос обсуждают, как бы этак «получить от дураков англичан кредит по фальшивым документам и слинять в Америку». Разумеется, живут в Лондоне и высококультурные, образованные россияне, с прекрасным английским, тонко чувствующие культуру страны. Но, увы, в общей массе они составляют лишь каплю в море. А знаменитых лондонских россиян я что-то в храме не встречал. Как, например, популярнейшего, могучего, седовласого, сибирского певуна, ныне из Ковент Гардена.
И хочу опередить вопросы, которые могут возникнуть у читателя: не сгустил ли автор краски? Да и зачем он вообще все это написал? Отвечаю. Не сгустил. Напротив, по словам героя райкинской миниатюры, старался писать как можно «мяхше, мяхше…». Главное же, чтобы те читатели, которых лукавый попутал отплыть на ПМЖ за море, где «житье не худо», реально представляли, что их ждет там в сфере духовной. О материальной — отдельный разговор. Готов к нему, если читателю это интересно.
