 |
| Митрополия Московская и всея Руси РПСЦ, официальный сайт | Митрополит Московский и всея Руси Старообрядческой Церкви (Белокриницкая иерархия) Корнилий (Титов) | 05.04.2006 |
Среди заявленных на Соборе тем значится вопрос о миссии России в ХХI веке. Считаю, что Россия только тогда сможет исполнить свое мировое предназначение, когда обретет необходимую духовную устойчивость.
Мы же сейчас наблюдаем прямо противоположное. Русский народ после крушения атеистической идеологии оказался открытым всем идейным ветрам. Это привело его к состоянию духовной растерянности, что грозит социально-политической нестабильностью и утратой национального лица.
Идейный разброд с неизбежностью привел к глубочайшему нравственному кризису. Многие русские люди пустились во все тяжкие.
Могут сказать: народ наш грешил и раньше бесстыдно, беспробудно. Но вспомним Достоевского, который считал, что русский человек может тяжко грешить, даже опускаться до самых низин нравственного падения; но, пока он остается русским, он никогда не будет выдавать свой грех за норму, никогда не станет превозносить свои грехи, порок называть добродетелью.
Ныне же у нас воцарилось умонастроение, согласно которому грех не только не считается таковым, но и подается как эталон поведения, свободного от предрассудков. Откровенная пропаганда всевозможных видов разврата достигла небывалых размеров. Додумались даже до того, чтобы отпраздновать победу над устаревшими, по их мнению, нравственными устоями общества, пытаясь устроить в самом центре России — Москве парад содомского порока!
И все это подается под флагом защиты прав человека, его свободы. Но если понимать свободу как вседозволенность, как свободу оскорблять чувства верующих кощунственными выставками и карикатурами, то это не свобода, а прямое и неприкрытое насилие, насилие над духовным здоровьем человека, а прежде всего молодежи, еще не имеющей достаточного иммунитета против агрессии обнаглевшего греха.
И еще, уважаемые участники Собора, не могу не сказать, что мне как старообрядцу особенно стыдно и горько за наше отечество, когда во многих часто критикуемых нами за свободу нравов странах Запада давно уже ведется серьезная борьба, даже не борьба, а настоящая война против табакокурения, тогда как Россия уже вышла чуть ли не на первое место в мире по потреблению этой ядоносной мерзости. А ведь старообрядцы всегда непримиримо противостояли этому греху.
Курильщики скажут: это наше личное дело, это наши «права человека». Но, во-первых, уже давно известно, что табачный дым едва ли не более вреден для окружающих (особенно детей), чем для самого курильщика, а, во-вторых, его собственное здоровье, как и жизнь, всецело не принадлежат ему, ибо дарованы Богом. Поэтому церковь сурово осуждает курильщиков как медленных самоубийц.
Так что же случилось с нашим народом? Ведь подумать только! В начале ХХI века ставится вопрос не об очередных космических достижениях, не о полетах на Марс, а об элементарном «сбережении народа», некогда неуклонноприрастающего, а ныне по миллиону в год уходящего из истории.
У многих ответ наготове: во всем виноваты враги, внешние и внутренние. Но ведь почти у всех народов есть свои враги, и притом некоторые из этих народов потерпели от своих врагов сокрушительные поражения в последней мировой войне. Но потом, имея несравнимо меньшие, чем у нас, природные ресурсы, вышли на передовые рубежи развития. А что же у нас? Разве не мы являемся народом, вышедшим победителем из беспримерных испытаний Великой Отечественной? Конечно, «вражеский фактор» нельзя сбрасывать со счетов. Нельзя быть наивными и простодушными, особенно в политике. Но все валить на врагов, тем самым как бы оправдывая себя, — и не по-христиански, и по существу неверно.
Нам представляется такое умонастроение неплодотворным. Оно унизительно для русского человека, ибо несет печать комплекса неполноценности.
Надо начинать с себя, с собственного покаяния. Но не с простого произнесения покаянных слов, часто формальных и неискренних, а с внутреннего покаяния в церковном смысле: коренного преображения ума и души, всего духовного строя.
Но чтобы такое покаяние было действенным, необходимо сначала уяснить себе, когда же началось то заболевание нашего национального духа, которое с неизбежностью привело к современному «обвалу».
В нашем языке есть слово, ставшее в последнее время болевым — «реформы».
Для старообрядцев же оно получило трагическое звучание еще 350 лет назад. О церковных реформах ХVII века умолчу, а то скажут: опять старообрядцы все о том же. А вот о реформах Петра сказать надо, ибо они касаются всех русских людей.
Само по себе понятие «реформа» не несет в себе ничего отрицательного. Реформа — это попытка целенаправленного изменения к лучшему. Мы говорим, например, о реформах образования, армии и т. д. Периодически изменяться — закон любого живого организма.
Петровская реформа, к великому несчастью для нашей страны, носила совершенно иной характер. Даже почитавший Петра I Пушкин называл его революционером на троне, а славянофил Иван Аксаков горько сетовал: «Революция, воплотившаяся в лице Петра, вытолкнула нас, русских. из исторической колеи, — мы и колесим, колесим!»
Россия нуждалась в реформах в смысле усвоения последних достижений науки и техники, новых видов вооружения, создания флота и т. д. Но для чего нужно было посягать на многовековой уклад русского человека, с каким-то маниакальным упорством глумиться над его внешностью, одеждой, верой (вспомним «всешутейшие и всепьянейшие соборы»)?
Потянулись к Западу, а попали в западню. Мы сейчас пытаемся противостоять проникновению в нашу страну чуждых нам западных ценностей. Но сейчас стараются сделать так, чтобы мы добровольно их перенимали. А тогда насильно, порой под пытками заставляли их принимать.
Кстати, о пресловутом бритье бород. Недавно мне рассказали, что одна английская писательница, посетив Россию и ближе познакомившись с деталями Петровской эпохи, изумленно воскликнула: «Ничего не понимаю! Разве нельзя было строить флот, не сбривая бороды. Кому она мешала?»
Петровские реформы многих привлекают своим блеском, впечатляющей успешностью. Но то, что в краткосрочной перспективе может казаться сверхуспешным, в перспективе отдаленной привело к неминуемой катастрофа 1917 года.
Потому что этот успех вырастает «на костях» в буквальном и переносном смысле: за счет чудовищного перенапряжения жизненных сил народа, а также безжалостного калечения его души.
Мне хотелось бы обратитьсяк Собору с предложением сделать постоянной составляющей всех наших размышлений о судьбах России вопрос: а какова цена того или иного грандиозного проекта? Не только материальная, но и экологическая, нравственная, т. е. совокупная.
Старообрядчество сейчас уже не так многочисленно, как когда-то. Ведь после революции были уничтожены целые социальные слои, на которых держалось староверие: купцы и промышленники, казачество, крепкое крестьянство. Почти полностью разрушена деревня, всегда служившая корневой системой русского народного древа.
Чем же ныне старообрядчество может быть полезно нашему отечеству? Какой вклад, пусть даже в размере «лепты вдовицы», оно может внести в общественную копилку?
Да, у нас нет былой человеческой и материальной мощи, но зато старообрядцы сохранили уникальный опыт трехсотлетнего выживания в неблагоприятных, а порой и экстремальных исторических условиях, и он может быть востребован. Это опыт противостояния вторжению чуждых начал в народное тело России.
Я бы даже уточнил, — не противостояния, а самостояния, или просто: стояния в свободе по апостолу Павлу: «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос» (Гал. 5, 1). Не в свободе совершать беззакония, понятой как произвол, а в свободе основанной на любви, свободе нравственного совершенствования человека.
Апостол Петр писал: «Мы должны поступать как свободные, не как употребляющие свободу дляприкрытия зла» (1 Петра, 16).
В этом опыте старообрядчество явило те базовые ценности, которые так нужны нам сейчас. Скажу только о главных.
1.Здоровый просвещенный консерватизм. Старообрядчество обычно обвиняют в косности. Это верно, если понимать, что косность не от слова закостенелость. Оно означает медлительность. Как нам теперь не хватает этой мудрой медлительности, чтобы не бежать, запыхавшись, за каждым новым «достижением» западного прогресса. Как пророчески и злободневно звучат ныне слова протопопа Аввакума: «Ох, бедная Русь! Что это тебе захотелось латинских обычаев и немецких поступков».
2. Преданность, верность святой старине. «Любовь к родному пепелищу, к отеческим гробам». Здесь все ясно без комментариев.
3. Нелицемерный патриотизм. Вспомним, что старообрядцы верой и правдой служили Государю и входили в состав его личной охраны.
4. Старообрядцы придерживались христианского принципа — противление злу ненасилием.
До революции старообрядцев было, по самым скромным подсчетам, около 15 миллионов, и всегда они были ущемлены в элементарных правах человека. Искоренитель старообрядчества по должности, но одновременно талантливый романист, описавший его быт в романе «В лесах…» Мельников-Печерский писал: «После сего можно ли не признать истинного достоинства в многострадальном терпении русских людей, которое видно в наших раскольниках. Будь это на Западе, давно бы лились потоки крови, как лились они во время реформации, тридцатилетней войны, религиозных войн в Англии и пр.».
5. Трудовая этика всегда была присуща старообрядцам.
Во всех странах проживания старообрядцы до сих пор славятся как честные, законопослушные труженики, успешно конкурирующие с окружающим населением.
И, наконец, 6. неоспоримая духовная ценность старообрядцев — сохраненная русскость.
Когда после высылки из России Александр Солженицын в Америке познакомился с тамошними староверами, то был поражен своим открытием. Он был рад (цитирую) «видеть, как сохранился их национальный облик, народный нрав и слышать их сохраненную речь. Нигде на всем Западе и далеко не везде в Советском Союзе почувствуешь себя настолько в России, как среди них».
Все только что сказанное позволяет сделать обнадеживающий вывод. Если русский народ не в отдельных выдающихся личностях, а в миллионах сумел явить в противостоянии чуждым влияниям свои самобытные ценности, основанные на истинно православном фундаменте, тогда ошибаются русофобы, что наш народ — раб в душе, и ошибаются скептики, что у него нет будущего.
Будем же вместе как единокровные русские люди, доверяя друг другу искать общий выход.
Наша Церковь открыта к диалогу с гражданским обществом, с властью, к взаимодействию с другими конфессиями в общем деле спасения и возрождения русского народа.
Отчаиваться не надо. Это великий грех. Но не следует терять и трезвости мысли. Призываю все-таки смотреть вперед с хотя и сдержанным, но оптимизмом. Каково бы ни было уготовано будущее России, давайте не забывать то, о чем всегда помнили наши благочестивые предки: что «близ есть, при дверех» Христос Спас, имеющий строго спросить с каждого из нас отчета о содеянном. Рано или поздно наступит время окончательного суждения о наших мыслях и делах. И к этому часу мы всегда должны иметь наготове светильники, заправленные маслом христианской любви и добрых дел, чтобы достойно встретить Грядущего Христа.
http://www.rpsc.ru/version/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=38
