 |
| Богослов. Ru | Священник Олег Мумриков | 18.08.2015 |
В статье преподавателя Московской духовной академии, доцента Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, преподавателя Коломенской православной духовной семинарии, кандидата богословия протоиерея Олега Мумрикова рассматриваются различные подходы к построению целостного научно-религиозного диалога в контексте современной православной апологетики, анализируются слабые и сильные стороны подходов в католической, протестантской и православной апологетике. Автором предлагаются тезисные формулировки принципов, учитывающие как адекватность эмпирических и теоретических реалий естествознания, так и догматическую неповрежденность православных вероучительных истин.
Естественно-научная апологетика [1] — раздел богословия, ставящий своей целью обоснование и защиту вероучительных истин христианства на основе доводов разума и достижений естественных наук («Книги природы», «Естественного откровения»). После мировоззренческих потрясений ХХ века — вплоть до государственно-атеистической политики — в постсоветский период у большинства христиан формируется неприятие инструментария, который задействовался воинствующим атеизмом, в т. ч. массива естественно-научных теорий, входящих в современную картину мира. В первую очередь это эволюционизм в самом широком применении этого термина — от космологии и геологии до биологии и антропологии. Современные православные апологеты активно критикуют естественно-научные концепции, называя их антихристианскими, и призывают каким-то образом «перестраивать» естественные науки, апеллируя к высказываниям отцов Церкви, догматическим и даже каноническим установлениям [2]. К сожалению, в подобных ситуациях вместо апологии веры неизбежно рождаются драматические мировоззренческие и культурологические конфликты.
Возникает также закономерный вопрос: если исследования в области прошлого в рамках гуманитарных дисциплин — истории искусств, археологии, текстологии, литературоведения, филологии и лингвистики — с церковной точки зрения не вызывают принципиальных нареканий, то почему аналогичные изыскания в областях реконструкции естественной истории должны обязательно объявляться спекулятивными и антихристианскими?
Напротив, современная западная (католическая, протестантская) [3] и отчасти православная апологетика [4] свободно включает современную научную картину мира в богословский дискурс и экзегетику Священного Писания, в частности при прочтении первых глав книги Бытия. Такой подход позволяет снять конфликт между верой и научным знанием, обеспечивает миссионерский успех, однако порождает серьезные проблемы в догматической области. В частности, эволюционные представления о происхождении человека, опирающиеся на массивы данных сравнительной анатомии, палеоантропологии, генетики, вступают в противоречие с учением Церкви об особом качественном состоянии райского бытия, представлением о прародителях — Адаме и Еве — как реальных личностях, историчности события грехопадения, его последствиях, а значит, и евангельском учении об Искуплении, которое является сутью христианства [5] .
Если адогматизм в целом характерен для либерального протестантизма, то католицизм использует возможности т.н. «концепции продолжающегося Откровения» — богословской теории, развитой в XIX в. кардиналом Ньюменом (John Henry Newman; 1801−1890), согласно которой через последовательное выявление и формулирование новых догматов допускается появление в Церкви абсолютно нового знания о вероучительных истинах [6]. Таким образом, создаются предпосылки для пересмотра смысловой сути целого ряда догматических установлений в т. ч. ради построения конкорданса с динамично развивающейся картиной мира [7] .
Православие не разделяет подобных подходов: догмат как истина Откровения, напрямую связанная со спасением человека, является выражением сути полноты именно апостольской веры, исторического тождества церковного сознания и опыта. Как отмечал В.Н. Лосский, «догмат, выражающий богооткровенную истину, представляющуюся нам непостижимой тайной, должен переживаться нами в таком процессе, в котором вместо того, чтобы приспосабливать его к своему модусу восприятия, мы, наоборот, должны понуждать себя к глубокому изменению своего ума, к внутреннему его преобразованию, и таким образом, становиться способными обрести мистический опыт» [8]. Таким образом, сущность актуальных современных апологетических интерпретаций конкретных догматических формул, принятых Церковью как выражение именно апостольской веры, состоит в том, чтобы раскрыть их содержание без искажения спасительной вероучительной истины — в контексте Священного Писания и Предания.
Более того, важно помнить, что именно христианская вероучительная парадигма, включающая в себя догматическое учение о Едином Боге как Творце, Законодателе и Промыслителе, космосе как «Книге естественного откровения», стала средой, породившей современное новоевропейское естествознание. По словам свящ. Павла Флоренского, только христианство позволило правильно истолковать смысл тварного, открыв горизонты для развития эмпирических наук: «люди увидели в твари не простую скорлупу демонов, не какую-нибудь эманацию Божества и не призрачное явление Его, подобное появлению радуги в брызгах воды, а само-стоятельное, само-законное и само-ответственное творение Божие» [9] .
Некоторые исследователи [10], говоря о христианских корнях естествознания, обращают внимание даже напреемственнуюсоотносимость методов в богословии и науке:
• «отрицательное» богословие, апофатика (греч. ??? — отрицательный) — научный скепсис;
• символизм — научная метафора, аналогия, модель;
• опыт Откровения — опытное познание в науке;
• рациональность богословских формул (схоластичность) — рациональность в науке.
Учитывая изложенную выше проблематику современного диалога науки и религии, представляется важным дистанцироваться от крайностей как «православного фундаментализма», так и адогматического либерализма.
Постараемся тезисно сформулировать принципы построения православной естественно-научной апологетики.
1. Апологетика как сфера богословия в виду различности предметов познания и методологий принципиально не может и не должна заниматься опровержением естественно-научной фактологии или теоретических построений. Задачей апологетики является полемика с деизмом, агностицизмом, атеизмом, оккультизмом, т. е. с чуждыми христианству мировоззренческими системами. При построении дискуссий последовательно используется арсенал философского опыта и данных естествознания. Апологетика в рамках богословского метода позволяет также оценивать ошибочность спекулятивных лженаучных построений, апеллирующих к некому «духовному опыту», т. е. является стратегической союзницей фундаментального естествознания.
2. Апологетика предполагает ответственное, уважительное, вдумчивое отношение к осмыслению научной фактологии, даже если на первый взгляд последняя представляется противоречащей христианскому мировоззрению. Достаточно вспомнить самые успешные примеры из истории православной миссии, характеризующиеся именно таким «погружением» в изучение чуждой среды (разумеется, без потери собственной идентичности) — иногда на протяжении целых десятилетий, и только потом обращением к непосредственной проповеди христианства на базе накопленного и осмысленного опыта: жизненный подвиг святителей Стефана Пермского, Иннокентия (Вениаминова), Николая (Касаткина), преп. Макария (Глухарева) и др.
3. Апологетика является смыслообразующей областью, т.к. позволяет, в отличие от науки, давать ответы на фундаментальные вечные вопросы о бытии Бога, бессмертии души, цели появления и существования Вселенной и человека, метафизической иерархичности мироздания, детерминизме и случайности, свободе воли и предопределенности и проч. Естественно-научная апологетика играет роль в процессах целеполагания познания тварного мира и научных исследований в частности, формирования целостной картины мира, становления этических ценностей, осмысления достижений и перспектив дальнейшего развития цивилизации. В свою очередь знакомство с научной фактологией и проблематикой стимулирует работу богословской мысли [11] .
4. Между тем, было бы неверным стремиться каждую деталь в многожанровом религиозно-поэтическом библейском тексте освещать данными науки, помня, что главной его целью является встреча читателя с Живым Богом — священная история спасения, а не естественная история. Сама система полного «согласования», по словам проф. прот. Василия Зеньковского (1881−1962), «ложна в своем принципе», т.к. наука постоянно развивается [12], а священный текст остается все тем же [13]. Именно поэтому, несмотря на свое развитие, апологетическую ценность и возможное приближение к истине, все концепции согласования библейского текста и космологических научных теорий остаются лишь «моделями» или «рабочими гипотезами». Важнейшие условия, которые должны быть непременно соблюдены при построении подобных моделей — неповрежденность догматического учения Церкви, научная и богословская компетентность.
5. Православная апологетика, безусловно, должна развиваться не только в русле философской мысли, но в первую очередь — в русле святоотеческого предания. Однако этот важнейший принцип должен пониматься и приниматься не как призыв к опровержению научной картины мира посредством механического приведения цитат из Священного Писания или святых отцов, живших в реалиях иных эпох, отчасти в иных реалиях апологетической проблематики. Задача современной православной апологетики гораздо глубже и тоньше — не отвергая научной методологии, фактологии, теоретической базы, предложить их целостное богословское осмысление, опираясь на живой святоотеческий опыт богопознания, заключенный в единстве веры и воцерковленного разума. Ярким примерами такого подхода может быть актуализация в рамках апологетики богословского наследия преподобного Максима Исповедника (580−662), в частности учения о божественных логосах (как предвечном замысле Творца о мире) и тропосах (формах реализации божественного замысла о мироздании в зависимости от выбора прародителей у Древа познания добра и зла). В контексте данной модели можно предложить концепцию, согласно которой грехопадение, как центральное, «сверхвременное» и «сверхпространственное» событие — в ракурсе нашего обыденного или научного восприятия, — оказало влияние не только на будущее, но и ретроспективно, с точки зрения падшего человечества, облеченного в «кожаные ризы» (Быт. 3:21), на прошлое («тленными» становятся не только материя, но и неразрывно связанный с ней целостный пространственно-временной блок). Тогда оказывается, что эмпирическая наука реконструирует «переформатированную» историю мира, поврежденного грехом человека [14]. Не менее интересным представляется и акцентирование внимания апологетики в рамках диалога с современным естествознанием на ряд глубочайших интуиций, выраженных в святоотеческих творениях (у свв. Григория Нисского, Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоустаго, Блаженного Августина, Григория Паламы и проч.), а именно: представлений о творении exnihilo пространства и времени вместе с материей в их неразрывной взаимосвязи, размышлений о логико-эмпирической неописуемости первоматерии; иерархичности и целостности Вселенной; телеологии, предвосхищающей космологический антропный принцип; логосных основаниях «Книги природы», обращенной к человеку как к «наблюдателю» и одновременно как к части тварной реальности.
6. Современной апологетике должна быть присуща внутренняя логика, методологическая целостность и четкая последовательность в обсуждении дискуссионных вопросов. В частности, нельзя приступать сразу к богословскому рассмотрению ключевых тем — естественно-научных концепций антропогенеза или, например, биоэтики, не обсудив предварительно, всесторонне в исторической ретроспективе общую методологию естествознания, демаркацию сфер компетентности науки, религии и философии, понятий «реальность», «закон природы», «пространство», «время», «материя», «жизнь», «эволюция», «редукционизм», «холистичность», «сознание», «личность» и проч. [15] Слабость ряда апологетических публикаций заключается в стремлении «вырвать» какую-то тему из контекста, в отсутствие четкого определения обсуждаемых фрагментарных понятий.
7. Наконец, следует помнить о том, что православной традиции чуждо не только понятие «продолжающееся Откровение», но понятие «завершенность святоотеческой эпохи». Совершая духовную и интеллектуальную работу, соборный разум Церкви, руководимый благодатью Св. Духа, как это было и в прошедшие времена Вселенских соборов, безусловно будет рождать и осмыслять в контексте Священного Предания различные апологетические модели, способные давать ответы на самые острые и злободневные вопросы современности [16] .
Как нам представляется, изложенные принципы должны стать неким заделом для дальнейшего развития вдумчивой, уважительной дискуссии о перспективах построения православной естественно-научной апологетики XXI века.
[1] От греч. ??? — защитительная речь или защитительное письмо.
[2] Например, московский апологетический центр «Шестодневъ»: http://shestodnev.ortox.ru/
[3] См., например:
Тейяр де Шарден П. Феномен человека: Сб. очерков и эссе. — М.: АСТ, 2002.
Гальбиати Э., Пьяцца А. Трудные страницы Библии: Ветхий Завет. — Милан-Москва: Христианская Россия, 1992.
Пикок А. Богословие в век науки: Модели бытия и становления в богословии и науке/Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука»). — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2004.
Барбур И. Религия и наука: история и современность. — М.: Библейско-Богословский институт св. ап. Андрея, 2001.
Шредер Дж., доктор. Шесть дней творения и Большой Взрыв: поиски гармонии между современной наукой и Библией. — Иерусалим — Москва: Даат-Знание, 2000.
[4] См., например:
Мень А., прот. История религии: в поисках пути, истины и жизни. Кн. I. — М.: Издательский дом «Форум» — «Инфра-М», 1997.
Иванов Н., прот. И сказал Бог…: Опыт истолкования книги Бытия. — Клин: Фонд «Христианская жизнь», 1999.
Нафанаил (Львов), архиеп. О Святой Библии. Священное Писание и богослужение. Апологетические беседы. Избранные труды. — СПб.: Кифа. Из-во Олега Абышко, 2007.
Александр (Милеант), еп. Возникновение мира и человека. Опыт согласования Библейского повествования с научными открытиями. — Электр. ресурс: http://www.fatheralexander.org/booklets/russian/creation_man_a_mileant.htm
Зеньковский В., прот. Апологетика — М.: Издательский Дом «Грааль», 2001.
[5] См. пример из области канонического церковного права (объяснение Зонарой и Вальсамоном 109-го правила Карфагенского Собора): «Хотя и тогда человек имел плоть, но не такую, какую имеет ныне; об этом так говорит Григорий Богослов: в кожаные ризы облекает, может быть, в грубейшую плоть, смертную и противообразную (ее прежнему состоянию); так как до преступления плоть у Адама была и не грубая и не смертная по естеству». — Правила Святых Поместных Соборов: с толкованиями. — Ч.2 — Репр. — Тутаев: Православное братство святых князей Бориса и Глеба, 2001. — С. 703. Четверг сырный. На утрени канон (глас 4), песнь 4, 3 тропарь: «Умервщления ризы прием, в дерзость невоздержания облекохся окаянный: но Ты мя облецы Сыне Божий, одеждею светлою отрождения».
Аналогичное осмысление Быт. 3:21 встречается и в церковной богослужебной гимнографии.
В неделю сыропустную, воспоминание Адамова изгнание из рая: На вечерне, На Господи воззвах, 2 стихира:"Одежды боготкатнныя совлекохся окаянный, Твое божественное повеление преслушав Господи, советом врага, и смоковным листвием, и кожными ризами ныне облекохся: потом бо осужден бых хлеб трудный снести: терние же и волчец мне принести земля проклята бысть. Но в последняя лета Воплотивыйся от Девы, воззвав мя введи паки в рай". На утрени канона синаксарь: «Преступив убо и смертною облекся плотию, и клятву взем изгнан бысть рая: и пламенному оружию сего врата повелено бысть хранити».7 песнь канона (глас 6), 2 тропарь: «Студными одеян одеждами, увы мне, вместо одеяния светозарнаго, плачу моея погибели, Спасе, и верою вопию Ти Благий: не презри Боже, но воззови мя». На хвалитех стихира 1 (глас 5): «Увы мне, Адам рыданием возопи, яко змий и жена божественнаго дерзновения изринувши мя: и райския сладости, древа снедь отчужди. Увы мне, не терплю прочее поношения: иногда царь сый земных всех созданий Божиих, ныне пленник явихся от единаго беззаконнаго совета: и иногда славою безсмертия облечен сый, умерщвления кожу яко смертный окаянно обношу. Увы мне, кого рыданий содейственника сотворю; но Ты Человеколюбче, от земли создавый мя, во благоутробие оболкийся, работы вражия свободи, и спаси мя».
Во вторник вечера первой седмицы Великого поста. На повечерии, канон Великий прп. Андрея Критского, первый тропарь второй песни: «Сшиваше кожныя ризы грех мне, обнаживый мя первыя Боготканныя одежды».Второй тропарь: «Одеяхся в срамную ризу, и окровавленную студно, течением страстного и любострастного живота». Третий тропарь: «Впадох в страстную пагубу и в вещественную тлю, и оттоле до ныне враг мне досаждает"(Триодь постная).
Приведенные выше гимнографические цитаты, были систематизированы Н.С. Серебряковым (Серебряков Н.С.Проблема согласования библейского повествования о творении мира и современных научных данных: дипломная работа. — М.: ПСТБИ, Миссионерско-Катехизаторский факультет, Кафедра истории миссии, 2002. — С. 114−116). Мы же считаем важным обратить внимание еще и на то, что человек, принимающий Святое Крещение, наоборот, облекается в «одеяния нетления «(Чинопоследование Божественной Литургии святителя Иоанна Златоустаго. Молитва об оглашенных; Чинопоследование Божественной Литургии Преждеосвященных Даров святителя Григория Двоеслова. Ектения о готовящихся ко просвещению, 5-ое прошение; Последование Святого Крещения, молитва вторая на освящение воды).
[6] Теория догматического развития в восходящем к Ньюмену понимании воспринята официальным учением Римско-католической Церкви. В конституциях II Ватиканского Собора утверждается, что «апостольское Предание развивается в Церкви. ибо возрастает понимание предметов и слов Предания — возрастает и через созерцание и исследование, осуществляемое верующими…» (CVatII. DV. 2. 8) — Емельянов Н., свящ., Догматического развития теория // Православная богословская энциклопедия, Т. XV. — М., 2007. С. 539.
[7] В энциклике папы Пия XII «Humanigeneris «(1950), была констатирована возможность свободного изучения и обсуждения эволюционной гипотезы о происхождении человеческого тела. В 1996 г. папа Иоанн Павел II в послании к Папской академии наук подтвердил признание теистического эволюционизма как допустимой для католицизма позиции, заявив, что теория эволюции — это более, чем гипотеза. — См.: Pope John Paul II. Magisterium Is Concerned with Question of Evolution. For It Involves Conception of Man. Message to Pontifical Academy of Sciences
October 22, 1996: http://www.cin.org/jp2evolu.html
Примечательно, что главные идеи энциклики папы Пия XII «Humanigeneris «, а также идея западных богословов второй половины ХХ в. были предвосхищены и сформулированы в трудах известного католического богослова, священника и антрополога Мари Жозефа Пьера Тейяра де Шардена (PierreTeilharddeChardin; 1885−1955), который долгие годы подвергался различным прещениям со стороны Святого Престола за «вольномыслие». Так, Пьер Шарден писал еще в 1942 году следующее: «Согласно современной антропологии, род человеческий уже не представляет собой статичную совокупность составленных вместе элементов, но образует некий сверх-организм, послушный закону глобального возрастания. Подобно всему живому, человек возник не только как индивид, но икак вид. Стало быть, помимо его индивидуального цикла уместно признать и изучить его видовой цикл. <…> По целому ряду причин (и научных, и догматических) сегодня уже не представляется возможным рассматривать первородный грех как простое звено в цепи исторических фактов. <…> Чтобы удовлетворять одновременно опытным данным и требованиям веры, грехопадение не может быть локализовано ни в определенном моменте времени, ни в определенном месте. Оно не вписано в наше прошлое как частное «событие». <…> Достаточно очевидно, что происхождение зла во Вселенной с эволюционирующей структурой не вызывает уже никаких трудностей (и уже не требует таких объяснений), как в статичной, изначально совершенной Вселенной. Отныне разуму не нужно больше подозревать и искать «виновного». Разве физические и моральные возмущения не зарождаются спонтанно в организующейся системе все то время, пока указанная система совершенно не организуется? «Necessarium est ut scandala eveniant"> [Мф. 18:7 — прот. О. М.]. С этой точки зрения первородный грех в его космической основе (в противном случае — в его исторической актуализации у первых людей) смешивается с самим механизмом творения, где представляет действие негативных сил «контрэволюции». Не рискну предсказывать, как эти перспективы однажды, несомненно, отзовутся (наполнив его смыслом и расширив) на нашем сегодняшнем представлении о первородном грехе». — Тейяр де Шарден П. Христос эволюции, или логическое развитие понятия искупления//Феномен человека: Сб. очерков и эссе. — М.: АСТ, 2002, с. 499, 505−509.
[8] Лосский В.Н. Очерк Мистического Богословия Восточной Церкви. Догматическое Богословие. — М., 1991. — С. 9.
[9] Флоренский П., свящ. Столп и утверждение истины. М., 1914. — С. 288 (Репр. М., 1990).
[10] Нестерук А. Логос и космос: Богословие, наука и православное предание // Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука»). — М.: Библейско-богословский институт св. ап. Андрея, 2006. — С. 42−92;
Соболев А.С., проф. Заметки о духовных корнях естествознания. Российская перспектива//Православный путь. Церковно-богословско-философский ежегодник. Приложение к журналу «Православная Русь» — Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль, 2004. — С. 1−19;
Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. — СПб.: Сатис, 2007. — С. 100−146;
Соколов Сергий, свящ. Христианские корни науки и вселенские соборы //Метафизика. Век ХХI. Альманах. Вып. 3: наука, философия, религия / под. ред. Ю.С. Владимирова. — М.: БИНОМ. Лаборатория знаний — 2010. — С. 370−383.
[11] «Не говоря уже о неизбежном и постоянно наблюдаемом питании науки идеями и понятиями, возникшими как в области религии, так и в области философии, — питании, требующем одновременной работы в этих различных областях сознания, необходимо обратить внимание еще на обратный процесс, проходящий через всю духовную историю человечества. Рост науки неизбежно вызывает в свою очередь необычайное расширение границ философского и религиозного сознания человеческого духа: религия и философия, восприняв достигнутые <…> данные, все дальше и дальше расширяют глубокие тайники человеческого сознания». — См.: Вернадский В.И. О научном мировоззрении // Биосфера и ноосфера. — М.: Айрис-пресс, 2008. — С. 214.
[12] См.:
Лакатос И. Методология исследовательских программ. М.: АСТ — Ермак, 2003.
Поппер К.Р. Предположения и опровержения. Рост научного знания. М.: АСТ — Ермак, 2004.
Кун Т. Структура научных революций. — М.: Прогресс, 1975.
[13] Зеньковский В., прот. Апологетика — М.: Издательский Дом «Грааль», 2001. — С. 60−61.
[14] Мумриков Олег, свящ. Значение учения преподобного Максима Исповедника о божественных логосах для современной православной естественнонаучной апологетики. Доклад Открытом семинаре кафедры богословия МДА, приуроченном к 1350-летию со дня кончины преподобного Максима Исповедника (†662 г.), 16 ноября 2012 г.// Материалы кафедры Богословия МПДА: 2012−2013 годы. — Сергиев Посад: МПДА, 2013. — С. 133−147.
Мумриков О., свящ. Перед тайной мироздания: святоотеческое богословие и современная апологетика // Московские епархиальные ведомости — М., 2014. №. 3−4. — С. 96−102.
[15] Такая попытка комплексного построения православной естественно-научной апологетики была нами предпринята в рамках учебного пособия:
Мумриков О., свящ. Концепции современного естествознания: христианско-апологетический аспект. Учебное пособие для духовных учебных заведений. — Сергиев Посад; М.: Паломник, 2014.
[16] Мумриков О., свящ. Церковь и естественнонаучные картины мира: проблемы рецепции // Доклад на XVIII Международных образовательных Рождественских Чтениях — 2010. Секция «Наука в свете православного миропонимания», 27 января 2010 г. — Электронный ресурс: Научно-богословский портал «Богослов.Ru»: http://www.bogoslov.ru/text/565 396.html
