Ванька-француз из Коткишево

Наша с ним беседа состоялась в одном французском доме в центре Москвы. Брат Иоанн (Анкютиль) заехал к своим соотечественникам, работающим в России, за детскими вещами, которые те собрали для детей-сирот из села Коткишево Костромской области. Там и обитает ныне православный инок Иоанн.

Митрополит Антоний прививал православный дух в Европе

— В школе я подружился с сыном русского православного священника в Аньере — пригороде Парижа. Попав на службу в православный храм, я был поражен ее красотой. Буквально как русские послы в Византии. В семнадцать лет я попросил того батюшку, а это был широко известный в русских эмигрантских кругах отец Александр Ребиндер, перевести меня в православие. Сначала мне отказали, но через год перевели. Так я, практикующий католик, стал православным. Родители отнеслись к этому без особого энтузиазма, но с пониманием и уважением к моему выбору.

— Что еще повлияло на ваш выбор?

— Книги. В первую очередь, записки Мотовилова. И, конечно же, митрополит Антоний Сурожский. Он прививал православный дух в Европе. Владыка Антоний нашел форму и логику, доступную западному читателю. Его служение и труды — настоящая святоотеческая деятельность. Русская же религиозная литература нам непонятна, трудна.

Например, святитель Игнатий Брянчанинов. Теперь его труды — мое настоящее утешение. Но начинать свой духовный путь ими француз не может. Еще не могу не упомянуть Бердяева. Мне известно о неоднозначном отношении к нему в России, но труды этого философа сыграли огромную роль в том, что Запад открыл православную веру.

— Как сложилась ваша профессиональная жизнь?

— Я изучал филологию в университете, стал преподавателем и дослужился до зам. директора школы по внеклассной работе. Придумывал и организовывал для учеников всякие поездки и путешествия. Конечно, по Европе мы много ездили. Скандинавию с севера на юг проехали на велосипедах. Устраивали пешеходные переходы. Побывали даже за океаном — в Канаде. В общем, попутешествовали.

— И доехали до России. Как?

— Готовясь к своему пятидесятилетию, я подумал, что если я не изменю свою жизнь сейчас, то не сделаю этого никогда. И в день своего полувекового юбилея я сел в самолет Париж — Москва. Решил стать монахом в русском монастыре.

— И куда же вы пошли, выйдя из самолета?

— К друзьям. Вернее, тогда они еще не были таковыми. Это были друзья одного моего приятеля, русского скульптора, уже долгое время живущего в Париже. Они меня и встретили, рассказали кое-что про монастырскую жизнь и отвезли в Троице-Сергиеву лавру к архимандриту Науму за благословением на иночество. Я мечтал о каком-нибудь северном монастыре. Почему-то думал об острове Анзер на Соловках. Старец, благословив на иночество, сказал: «Будет тебе север. Север Греции. Благословляю на Афон».

Вот так всё и произошло: как шторм, как ветер, всё само собой.

Год я оставался на Афонском подворье в Москве. Это была очень хорошая подготовка. Затем три года провел на Святой горе в русском Свято-Пантелеймоновом монастыре. И мечтал о возвращении в Россию. Долго просил благословения на возвращение. И вот я вновь здесь. На сей раз в Коткишево. Это в Костромской области.

— Как вы туда попали?

— Будучи на Афоне, по совету одного иеромонаха-пчеловода списался с о. Варфоломеем из храма св. Николая в Великово. Иеромонах Варфоломей уже 15 лет служит там. Неподалеку от села находится интернат для бездомных детей. Учителя стали привозить их в воскресную школу. Познакомившись с ними поближе, узнав их нелегкие судьбы, о. Варфоломей просто не смог оставаться безучастным. В 2003 году он построил первый семейный дом, куда поселил в двух семьях шестнадцать взятых из интерната ребят. Сейчас закончен уже второй дом. Они восстановили заброшенную ферму, завели пасеку, готовятся завести животноводческое хозяйство. И еще — они открыли питомник для северных ездовых собак. В 2004 году он был зарегистрирован в Российском кинологическом обществе под названием «Северная надежда».

«Северная надежда»

Брат Иоанн дает мне диск фильма, который он снял о коткишевском питомнике. С экрана смотрят умиротворенные, светлые детские лица:

«Это замечательно — заниматься бездомными собаками. Собаки для нас — не развлечение, а дружба, любовь, нежность, забота…»

— Кстати, благодаря собакам, мы и с Патрицией познакомились (в ее доме произошла данная беседа — прим. автора). Отец Варфоломей — бывший инженер и очень силен в информатике. У нас и для детей есть два компьютера. Батюшка создал наш сайт — http://www.kotkishevo.ru/ — из которого Патриция Шишманофф, участвовавшая в подготовке экспедиции известного французского путешественника Николя Ванье, и узнала о нашем питомнике.

К нашей беседе присоединяется Патриция Шишманофф:

— Дело в том, что Николя Ванье путешествует на собачьих упряжках. Этой зимой он совершит переезд по южной Сибири. Путешествие Ванье широко освещается во французской прессе. Будут вестись прямые трансляции по телевидению. Естественно, французскому зрителю интересен не только этот пробег, но и тот мир, по которому он проходит, те люди, которые его населяют.

Я приехала в Коткишево из-за собак, а открыла детей. Переживших многое, перестрадавших, и нашедших, благодаря стараниям и трудам о. Варфоломея, брата Иоанна, матушки Параскевы, о. Валерия гармонию с Божьим миром, любовь и красоту. Это — воскресшие души, и я с оптимизмом смотрю в их будущее. К тому же, занимаясь собаками, они приобретают редкую профессию кинологов.

Мне хотелось бы, чтобы путешествие Николя привнесло в их жизнь вкус к географическим открытиям. Чтобы ветер странствий, пусть и в телевизионном варианте, овеял радостью и праздником их жизнь. Мне близка идея о. Варфоломея, что не нужно замыкать детей в их мире. Даже в таком уютном, гармоничном и религиозно устроенном. Они не отгораживаются от мира, они открыты на его добрые начала. Готовы нести свою любовь, дружбу, гармонию, ощущение добра и красоты. А ведь как можно противостоять злу? Умножением любви и добра.

Везде свой

Нашу беседу прерывает звонок в дверь. Это Игорь, друг брата Иоанна. Он поможет отвезти на машине вещи, собранные Патрицией. Игорь долго и внимательно осматривает брата Иоанна и замечает:

— Надо же, совсем не изменился.
— А сколько вы его не видели?
— Шесть месяцев.
— Ну, это не срок…

— Срок. Для человека, всю жизнь прожившего в комфортабельной Европе и оказавшегося в глухой русской глубинке. А он ничего, бодрый, веселый. И из Парижа, и с Афона сбежал. В Россию. Вы знаете, что меня удивляет — он везде свой. И там, в Коткишево, он свой. Его так и называют: Ванька-француз.

Уже стоя у дверей, я задаю последний вопрос: «Брат Иоанн, вы так долго мечтали о России. Не разочарованы?

— Нет. Просто нужно увидеть вещи глазами русских, понять их логику, принять и смириться. Люди здесь живут иначе, спокойнее, они созерцательны.

— Но почему вы все-таки не занимаетесь тем же во Франции? И там есть православные монастыри и бездомные дети.

-Я всегда хотел жить в России. Русские люди вызывают резонанс в моей душе. Я их чувствую, у нас одинаковые реакции на какие-то вещи. И потом… я вижу, как наши детские дома оживили жизнь деревни.

Брат Иоанн и Игорь выходят, таща нагруженные детской одеждой сумки, а мне вспоминаются слова убиенного на Пасху 1993 года иеромонаха Василия, которыми заканчивается фильм о коткишевском питомнике «Северная надежда»:

«Я не сделаю ярких открытий, я не смогу изменить мир.
Я люблю избитых мальчишек и увядающий лес.
Этой теме не будет износа, горло сдавит к России любовь…
И по венам толкает вопросы, словно комья, славянская кровь».

http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=24&id=3257