 |
| Газета.GZT.Ru | Митрополит Вышгородский и Чернобыльский Павел (Лебедь) | 22.11.2005 |
— Владыка, прошел год с начала «оранжевой революции». Почувствовала ли Церковь изменения?
— Никаких изменений в государстве в лучшую сторону я не вижу. Церкви ни революция 1917 года, ни революция 2004 года ничего хорошего не принесла.
— Получила огласку информация о том, что посольство США на Украине не рекомендовало высшим государственным чиновникам посещать храмы Украинской Православной Церкви. Это соответствует действительности?
— Не буду называть имени человека во власти, который прямо сказал, что на него во время визита в США было оказано давление, и ему настойчиво рекомендовали посещать храмы филаретовцев (раскольников Киевского патриархата. — «Газета»). И — тоже не стану называть источник — было сказано: если бы блаженнейший (митрополит Владимир — глава Украинской Православной Церкви. — «Газета») отошел от Москвы, его бы носили на руках.
— Существуют ли планы придать Украинской Церкви полную самостоятельность от Московского патриархата?
— Она и сейчас самостоятельна. Мы еще 15 лет назад получили автономное управление. У нас есть предстоятель — блаженнейший митрополит Владимир, который действительно привнес в среду Церкви мир. Он всегда сдерживал паству, призывал к молитве и терпению. Ведь нет более опасного в государстве и обществе конфликта, чем конфликт религиозный. А что касается дарования автокефалии — самоуправления, то сегодня смысл этого слова искажен. Даже если она будет дана, может получиться еще больший раскол. Восток никогда ее не примет, Запад примет, но и там есть приходы, которые против.
— Какая же должна быть степень отдаленности от Москвы, чтобы это никого раздражало?
— У нас с Москвой, кроме молитвенного общения, ничего нет. Мы называемся Украинской Православной Церковью, подобно всем поместным Православным Церквам. Никто ведь не протестует, что свечи, утварь покупают в Москве и униаты, и католики, и филаретовцы, и мы. Сама Украина сегодня полностью принадлежит Москве: ведь ни газа, ни бензина, ни даже продуктов своих уже нет.
— Какие храмы по большим церковным праздникам посещают государственные лидеры?
— Они успевают везде и вместе с телевидением — и к католикам, и к униатам, и к православным, и к Филарету.
— На государственных праздниках ваши представители присутствуют?
— Да, приглашают. На инаугурации президента блаженнейший митрополит был один, как простой человек. От всех приглашают.
— Президент Ющенко не раз говорил о собственном православии и о том, что он член вашей Православной Церкви, разве не так?
— Они все в Церкви, только не известно в какой. Человек в той Церкви, в которую он ходит. Но президента мы, к сожалению, на богослужении не видим.
Я знаю, что Путин находится в Православной Церкви. Знаю, что премьер Украины Ехануров причащается и молится в нашей Церкви. А что можно сказать о тех, кто не бывает в Церкви?
Газеты написали, что я являюсь духовником Юлии Владимировны Тимошенко и всей ее семьи. Я никогда ее не видел в церкви. Когда она была премьером, я записался на прием, но принят не был. Ничего против нее не имею, но и сказать о ней ничего не могу.
— В каких отношениях с Церковью был предыдущий президент Кучма?
— Он ходил ко всем, как и нынешние власти, — так и должно быть ради сохранения мира. Но он относился к нам с большим вниманием, я очень часто с ним встречался. Наши отношения продолжаются и сейчас.
— Филаретовцы, образовавшие параллельную церковную структуру, поднялись на том, что стали служить на украинском и теперь всячески подчеркивают свою «украинскость». Они могут стать главной Церковью в стране?
— Думаю, когда уйдет Филарет, все это искусственное образование рассыплется. Ведь ни одна Православная Церковь в мире с ним в общении не находится. Это секта, время ее конечно. А что касается национальных чувств — мы все дети одной земли. Зачем же мне запрещать украинский язык, если я на нем разговариваю и здесь живу?
Наш владыка Софроний в Черкасске — такого украинского националиста еще поискать, и за украинский язык богослужения он ратует, но его же никто не запрещает в служении!
— Есть ли вероятность, что Вселенский константинопольский патриархат признает филаретовцев и тем самым сделает их легитимными?
— Как можно признать секту, которую возглавляет отлученный от Церкви и преданный анафеме человек? Константинополь крепко подумает, нужно ли ради одного отлученного разрывать со всем православием, в том числе и с Русской Православной Церковью, самой большой в мире?
Меня тоже смущают некоторые моменты, когда в иных наших храмах на Востоке молятся «о богохранимой стране нашей Российской». Немножко режет ухо — я молюсь о той стране, где совершаю литургию, мне не нужны географические определения. В такой нарочитой молитве есть дух раздора. То же самое и с языком проповеди. Там, где большинство русских, проповедь на русском, если большинство украинцев — по-украински.
Не надо усложнять простые вещи. А то некоторые наши политики берут с собой переводчиков в Москву, хотя прекрасно по-русски говорят.
— Какой язык богослужения в Украинской Церкви?
— Церковнославянский. В западных областях встречается украинский язык. В Закарпатье служат на особом диалекте.
— Святыни церковные у кого остались?
— Все — в нашей Церкви, кроме мощей великомученицы Варвары и священномученика Макария. На Почаевскую лавру пробовали претендовать и греко-католики, и автокефалисты, и филаретовцы. Но, думаю, Божией милостью, все успокоится.
— Почему древнейший киевский Софийский собор для служб до сих пор закрыт?
— По закону о памятниках архитектуры он принадлежит государству. По большим праздникам там разрешено служить молебен. Я не считаю нужным сейчас ставить вопрос о возобновлении служб: храм не оборудован для богослужения, в храм не пустят людей. Раскольники тоже на него претендуют, так что ради сохранения мира власти в данном случае разумно не разрешают там служить никому.
— Каковы сейчас отношения с государственным музеем, который расположен на половине территории лавры?
— У нас с сотрудниками музея есть проблемы. Должен сказать, что в некоторых случаях я их прекрасно понимаю. Они стараются сохранить свое место работы. Как с людьми у нас ними очень хорошие отношения. И по линии культурных программ, научных исследований, и в разрешении экономических вопросов у нас установилось сотрудничество. Хотя имеют место и притязания музея на монастырские корпуса и на имущество, но потихоньку, Божией милостью, мы реставрируем и возвращаем свое. Все пещеры и мощи находятся в Церкви, но стоят на балансе музея. В храмах, которые принадлежат музею, нам служить разрешают.
— Владыка, теперь даже не понятно, как и откуда начинается наша история, — целые века русского прошлого — за границей, у вас.
— Господь посылает испытания нам всем. Что имеем — не храним.
Святые у нас с Русской Церковью одни — и Антоний, и Феодосий Печерские, и Сергий Радонежский, и Серафим Саровский. Одна история, одно начало. Бог один, и человек сердцем не может разделиться. Хотел бы всем вашим читателям пожелать Божией милости и пригласить посетить Киево-Печерскую лавру, где наши общие, а не отдельные украинские, святыни. Государства не разделяют нашу Церковь, пока она не разделена в нашем сердце.
