Обнимаю Россию

Владимир Мальченко родился за границей. Его мать немцы вывезли на работы в Германию. А при возвращении на родину после великой победы большая часть людей, как известно, попадала прямо в концлагерь. Поэтому родителям Владимира пришлось строить свой дом и свое счастье на чужбине. И тем не менее впоследствии именно Россия определила главное в его нынешней судьбе. Об этом журналист Нонна Корженкова беседует со священником Русской Православной Церкви Заграницей протоиереем Владимиром Мальченко, настоятелем храма Святой Троицы в Торонто, в Канаде.

Корр.: Отец Владимир, расскажите о своей первой встрече с Россией.

Отец Владимир: В 1964 году, когда я с мамой приехал в Советский Союз, в Россию, мне было шестнадцать лет. Мы с бабушкой пошли на Ваганьковское кладбище, на службу. Эта кладбищенская церковь никогда не закрывалась. Был праздник Преображения Господня, храм переполнен богомольными бабушками. Я был потрясен духовной атмосферой, силой молитвы русских людей. У меня было такое же состояние, которое, наверное, пережили послы святого князя Владимира будучи в Святой Софии в Константинополе. Они говорили тогда, что не знали, где находились — на небе или на земле, так им было хорошо. Я почувствовал необыкновенное благодатное состояние, стоя в вашем храме в старое советское время.

Наш митрополит Виталий всегда приветствовал, чтобы молодежь Америки, Канады ездила в Россию, потому что обратно эти люди возвращались совершенно другими. Так что Россия, ее духовная сила, благочестие, молитвенный дух очень многим людям помогли обратиться к Богу. Прежде всего Россия, ее благочестие в храмах повлияло и на меня.

Корр.: А дальше как складывалась Ваша жизнь, кто укрепил Вас в вере?

Отец Владимир: В нашем приходе служил отец Борис Виноградов. Он из священнической семьи, из Уфы. Среди его родных есть новомученики. Сам он как-будто из старой России — с длинной бородой, всегда спокойный, от него веяло духовной силой. Я начал прислуживать в его храме, когда учился в 4-ом классе, затем стал читать на службах и петь в хоре. Мои духовные интересы продолжали развиваться. Родители хотели, чтобы у меня было хорошее образование, поэтому сначала я закончил университет, затем поступил в нашу семинарию и вот уже больше тридцати лет являюсь священнослужителем в храме Святой Троицы в Торонто, где один из самых больших приходов западного мира.

В Торонто есть два храма Зарубежной Церкви — один наш, Свято-Троицкий, а второй, Свято-Воскресенский, который был открыт старыми эмигрантами в знак протеста против Автокефалии тридцать лет тому назад. И, наконец, Храм Христа Спасителя Православной Церкви в Америке (Orthodox Church of America — OCA).

Корр.: Может быть, Вы нам расскажите о своем приходе? Кто прихожане, каков уклад их жизни? И нам было бы интересно узнать, как наши эмигранты хранят русские традиции?

Отец Владимир: Знаете, большинство наших прихожан — русские, которые выехали из России. Надо сказать, что именно благодаря русской эмиграции наши храмы наполнены, особенно в Торонто. Триста человек в храме каждое воскресение.

Торонто — эмиграционный центр в Канаде, первое место, куда приезжают люди, уже потом — Монреаль и Ванкувер. У нас 220 человек в приходской школе.

Ваши дети ходят в приходскую школу по призванию, чтобы знать Закон Божий. А у нас детей посылают в церковную школу, чтобы они научились писать и читать по-русски, ну и естественно — изучать Закон Божий. Иногда на каком-то этапе дети просто просят родителей: пожалуйста, окрестите нас! Хотя большинство, конечно, крещеные. Где дети, там и родители. Многие папы и мамы через нашу школу приходят к вере и познанию Бога. Поэтому наша школа имеет и миссионерскую функцию, в том числе.

Корр.: Надо сказать, что и у нас дети часто приводят родителей к вере.

Отец Владимир: Да-да, история повторяется. Когда мои родители приехали после Второй мировой войны в Канаду, что они знали о Боге, о Церкви? Очень мало. Мы ходили в Русскую школу, где преподавался Закон Божий, и родители, помогая своим детям готовить домашнее задание, сами читали молитвы, Священное Писание. И часто через школу родители приходили к вере. Так было пятьдесят лет тому назад. Это повторилось и сейчас. Такова наша история. Минуло пятьдесят лет, и белая эмиграция начала, так сказать, потихоньку исчезать, и вот Вторая мировая война, и ряды верующих в храмах вновь пополнились. Потом прошло еще пятьдесят лет — опять ряды поредели, и вот перестройка — опять у нас храм наполнен людьми. Такова история.

Вы спрашивали, сохранились ли русские традиции за рубежом? Вы знаете, я бы сказал, что они сберегаются и по сей день. Поколение моих родителей получили драгоценный опыт — и духовный, и патриотический — от первой волны. Например, до того, как мы приехали в Торонто, я не помню, чтобы я вообще когда-либо видел сырную пасху. Мои родители многому могли научиться от старых эмигрантов, их отличал особый патриотизм. А патриотизм и у вас, и у нас — это непросто сегодня. Он так часто отсутствует в личности.

Первых эмигрантов всегда отличало особое воспитание и образование. Они действительно сохранили старый русский быт и хороший русский язык. Они сознательно посылали своих детей в Русскую школу.

Наверное, не просто было белым эмигрантам общаться со второй эмиграцией, тем не менее, они общались и приняли друг друга, молились в одном храме.

У нас ежегодно проводился кадетский бал, и естественно на эти балы ходили все эмигранты. Мы сжились как-то, соединились, и сейчас получилась одна большая семья.

Корр.: Что думают канадцы о России?

Отец Владимир: Вы знаете, я думаю, что если они побывают в России, они ее поймут. У большинства, наверное, предвзятое мнение, потому что столько лет была холодная война. Но через общение с русскими, через поездки в Россию эти барьеры между людьми исчезают, и мы можем расширять свои горизонты и глубже, и лучше понять Россию.

Я встречаю очень многих канадцев, которые часто бывают здесь, в России. Все они просто потрясены красотой Санкт-Петербурга и Москвы, потрясены религиозностью и духовностью, которые на Западе, надо сказать, сейчас исчезают. И каждый человек, посещая вашу страну, чувствует эту духовную силу здесь, в России.

Наш митрополит Виталий слышал о том, что принц Чарльз, наследник престола в Англии, считает, что Россия является единственной надеждой на духовное возрождение всего мира, потому что здесь, в России, есть большая духовная сила — чего нет в западном мире.

Корр.: А как вне России проявляет себя русский характер? Как строится жизнь, быт русских канадцев?

Отец Владимир: Мне кажется, что русские за рубежом, во всяком случае, наши прихожане, живут некой своей, замкнутой жизнью. Они, конечно, живут в канадском обществе, работают на канадских предприятиях, смотрят канадское телевидение, но говорят между собой по-русски, ходят в русскую церковь, пища русская, отмечают русские праздники, очень заботятся, чтобы дети ходили в Русскую приходскую школу, хотя сами они может быть не очень религиозны, но хотят, чтобы дети читали и писали по-русски, чтобы знали Закон Божий.

Очень много молодых родителей везут своих детей на лето в Россию, чтобы они какое-то время провели с бабушками и дедушками, чтобы они знали свою родину, чтобы они русский язык не потеряли, чтобы они остались русскими. Слава Богу, что очень много русских людей не отсекли своих корней, ценят и уважают обычаи и традиции своей Родины.

В Торонто очень много есть русских книжных магазинов, это тоже о чем-то говорит; налажен прокат Фильмов, устраиваются концерты и балы. У нас две или три русских телепрограммы. Раньше русские газеты продавались, сейчас они бесплатно раздаются. На русском языке есть «Желтые страницы» с телефонами русских бизнесменов в Торонто. Недавно образовалась очень интересная организация — Конгресс русскоговорящих в Торонто. Я являюсь представителем этой организации и знаю, что с нами считаются.

Недавно мы пригласили канадского консула, собирающегося в Петербург, и он приехал. За большим «круглым столом» он встретился со всеми представителями русских эмигрантов и священнослужителями Русской Православной Церкви, там были представители русских бизнесменов и русских академиков. Так что эта новая организация растет и признается нашим государством. А сама русская жизнь в Канаде налаживается, развивается, продолжается.

Я могу Вам еще один пример привести, как русский человек обретает себя, если его дело угодно Богу. Один наш преподаватель Александр Быстров был очень далек от церкви, но постепенно, с возрастом стал меняться, иначе на все смотреть. В прошлом году он совершил почти все паломнические поездки, которые есть у вас в России. И так вдохновился, что пошел на курсы агента путешествий, получил диплом. Приехал в Россию на курсы по организации паломнической службы в Московской Патриархии, закончил их, получил диплом и хочет открыть агентство путешествий, в том числе посылать людей в Россию, чтобы они могли посещать здесь святые места. Удивительно, как Россия трогает людей! Особенно ваши святые места и монастыри людей просто меняют, даже так, что человек находит новую профессию, чтобы открыть дорогу другим, так сказать, сделать доступным духовное наследие и сокровища ваших храмов и монастырей по всей России.

Корр.: А ностальгия русских канадцев не зовет их обратно на родину? Нам в России нужны умные и верные люди.

Отец Владимир: Вы знаете, очень часто мы видим такое явление, что приезжают русские люди на запад и некоторым очень тяжело, морально тяжело. Когда человек живет дома, в России он часто не замечает, как общение, язык, культура поддерживают его. Когда же он в одночасье лишается всего этого, часто случается кризис. Он мучительно ищет выход. И неожиданно для себя находит успокоение, когда приходит в храм Божий.

Оказавшись на Западе, человек, быть может, впервые в своей жизни спрашивает себя: кто я, какого я вероисповедания, какой национальности? Не просто ответить на вопрос: «кто есть я?», но это насущное требование души. Впервые, быть может, в своей жизни человек начинает искать Бога и находит Его. И через некоторое время, знаете, на все по-другому начинает смотреть. Ни хлебом единым жив человек.

Я знаю, что очень многие русские канадцы, спустя какое-то время, начинают часто приезжать на родину, посещать своих родителей, которые уже в пожилом возрасте. Они везут к ним своих детей. И сами получают большое утешение. Когда они жили в России, им некогда было ездить по святым местам, ходить по музеям, по театрам. Сейчас, когда они приезжают сюда туристами, паломниками, они могут удовлетворить свою любовь к русской культуре, к театру, к церкви, к святыням. Они интенсивно включаются в процесс познания самого себя, им открывается духовное пространство веры, глубины и таинства Церкви, они совсем по-другому начинают смотреть на свою родину, особо ценить ее. Так и бывает, что начинаешь ценить тогда, когда потерял. Так что не просто поехать в другую страну для тихой, спокойной жизни. Есть оборотная сторона этого выбора.

Есть и такой пример. К нам приехала молодежь, потому что это было модно. По образованию, в основном, программисты. Родители остались в России. Теперь в их душе совершился переворот, открылось другое знание, и они хотели бы вернуться на родину, но вместе с тем понимают, что за эти годы у них многое определилось и состоялось: есть работа, семья, дети, устоявшийся уклад жизни, в котором важное место занимает и наш храм, и новые друзья из прихода. Возник свой круг жизни, достаточно замкнутый, привычный. Мы часто общаемся, в праздники друг друга приглашаем в гости.

Таким образом, с одной стороны, они уже пустили свои корни в Канаде, а с другой стороны, совесть их зовет вернуться в Россию.

Я им очень не завидую. Сложная ситуация. Не знаю, как многие будут выходить из нее. Уезжая заграницу, они не предполагали, что человек через пять-шесть лет совершенно по-другому смотрит на жизнь.

В нашем приходе пять человек в возрасте от тридцати до сорока лет хотят вернуться обратно, поступить в Духовную семинарию, служить родине и Церкви. И мне дали даже задание узнать условия приема в Московскую Духовную Семинарию и Академию.

Вот видите, какая перемена: выехали из России и совершенно другими стали людьми, хотят вернуться, служить Церкви и Богу. Ведь русский человек укоренен в Боге и пока этого не осознает, очень страдает. Россия очень сильна своей духовностью, у вас очень развита богословская мысль. К тому же вас очень много, чувствуется какая-то сила в ваших храмах, в вашей Церкви, в ваших духовных заведениях. А у нас совершенно другие масштабы. Хорошо, что мы живем в большом городе, нас много в общине и мы держимся вместе. Но эти молодые люди хотят быть ближе к подлинной духовности, к подлинному благочестию, хотят быть ближе к родным святыням, к священной русской истории. У нас, конечно, есть свои святыни. Но нельзя сравнить наши святыни, наши богословские школы, наши приходы с вашими — это несравнимо. Поэтому и возникает необыкновенная тяга — быть ближе к этой силе духовной. А она только у вас.

Я считаю, что духовное образование можно получить только у вас. И правильно отец Петр Перекрестов, священнослужитель из Сан-Франциско, на вопрос, какая разница между нашими семинариями, заданный в прошлом году при посещении нашей делегацией Московской Духовной Академии, ответил, что в нашей семинарии учат быть пастырями, совершать богослужение, проповедовать слово Божие.

А у вас, кроме пастырского подхода есть развитие богословской мысли. Ваши духовные школы после Второй мировой войны высоко поднялись и окрепли, и поэтому наши молодые люди хотят научиться подлинному православному богословию. А это можно только у вас.

Мы были на престольном празднике в честь святого Иоанна Богослова в Санкт-Петербургской Духовной Академии и Семинарии, где служил владыка Константин. Три хора, вокруг нас столько молодых ребят, которые хотят посвятить свою жизнь Богу. Как это утешает и как это вдохновляет нас всех. У нас учащихся не так много.

Мы получили самое хорошее впечатление об этом празднике и о воспитанниках семинарии. Так что, дай Бог, вашей духовной школе дальше продолжать процветать, готовить молодежь на пастырское служение, дай Бог.

Корр.: Надо сказать, что и Россия сегодня многим обязана русской эмиграции, которая сохранила духовное наследие для грядущей России, в которую они свято верили. И теперь мы учимся заново жить и думать, читая их труды, стараясь воспитать в себе национальный духовный характер, необходимый для возрождения России. Мы также помним и чтим отца Серафима (Роуза), чей жизненный подвиг окрылил многих, его книги поддержали нас в самое трудное время — в начале пути. Отец Владимир, наверное, Вы встречались с отцом Серафимом?

Отец Владимир: Я отца Серафима слушал на Молодежном съезде в Сан-Франциско много лет тому назад. Он, конечно, считается у нас очень большим авторитетом, и он очень приблизился к Православной Церкви, выбрал Русскую Православную Церковь своей родной Церковью и знаю, что для него идеалом была Святая Русь. И он жил этим идеалом Святой Руси.

Корр.: Его книги так много сделали для России. Будучи нашим современником, он говорил о православии на языке нашего времени. Это производило необыкновенное впечатление.

Отец Владимир: Да-да, все мы растем, благодаря деятельности добрых людей. И это все делается по Промыслу Божию. Господь Бог посылает таких людей, которые нам нужны на нашем духовном пути.

Корр.: Отец Владимир, вы, наверное, много путешествуете?

Отец Владимир: Знаете, когда я стал священником, начал ездить на Афон где-то в 70-х годах. Между прочим, вся молодежь в нашем храме старается каждый год посещать Афон, потому что если кто хоть один раз побывал на Святой Горе, того каждый год благодать Божия тянет туда.

Но потом я начал через год ездить на Святую Землю, жить в наших монастырях, устраивал паломнические группы, возил своих прихожан туда. Так поочередно я ездил на Афон и на Святую Землю и всегда скорбел, что дорога в Россию была для нас, священнослужителей, закрыта. Не потому, что нельзя было ездить в Россию, мы не боялись этого, просто было неудобно в советское время священнослужителю приезжать сюда, потому что для наших прихожан это было бы большим соблазном, к сожалению.

Я помню, как говорил митрополиту Виталию: «Владыко, мне снится, что я шагаю по Москве». А владыка Виталий отвечает, что ему снится, как он шагает по Севастополю. Он вспоминал то, последнее время, до отъезда с белыми в Константинополь. И вот в 1989 году он мне говорит: «Ну, теперь можно ездить». Я один из первых, кто купил билет и с матушкой приехал в Россию на две недели в 1989 году. До самого дня отъезда я не говорил даже своим прихожанам: настолько это было новое, волнующее, необычное и долгожданное событие. И с того времени я каждый год приезжаю сюда, обнимаю Россию, посещаю ее святыни, храмы, монастыри. Каждый день мы бываем на службе, посещаем своих родственников, друзей, знакомых. Теперь для меня это неотъемлемая часть моей жизни — ежегодное посещение России и Афона.

Корр.: В прошлом году именно на Афоне вы познакомились с протоиереем Игорем Филиным, настоятелем храма прп. Серафима Саровского в Песочном и Валентином Ивановичем Боцвиным, возглавляющим Благотворительный фонд имени Иннокентия Сибирякова. И эта встреча была не случайной, так как Вы особо почитаете афонского молитвенника, схимонаха Иннокентия (Сибирякова) уже четверть века. Расскажите, как Вы узнали о нем?

Отец Владимир: Пожалуйста. Я начал ездить на Афон где-то в конце 70-х годов. Сначала мы располагались на территории Ильинского скита, который принадлежал тогда, можно сказать, Зарубежной Церкви. Это была, как наша база. Я каждый день ходил по дороге из Ильинского скита в столицу Афона — Карею. А там недалеко как-то царственно на горе стоял этот Андреевский скит. Знаете, это огромное, необыкновенно красивое сооружение. Каждый, кто его посещает, начинает его особенно ценить и любить, и жалеть о том, что он совершенно пустой. Все разрушается, никого нет, никого не пускают. Богослужений нет, даже в собор нельзя попасть. Случайно я купил книгу об Андреевском ските и узнал эту интересную историю, как и почему он был основан. Главная причина создания Андреевского скита — чтобы был свободный доступ русских людей на Афон. Когда вы узнаете его историю, тогда вы начинаете чувствовать его славу и величие даже среди запустения и забвения. Я стал собирать об Андреевском ските и его насельниках материал с помощью отца Ефрема, который и сейчас живет на Афоне. Он нашел статьи из журнала «Нива» о строителе и спонсоре Андреевского скита — отце Иннокентии. Мы вместе собирали материал, сделали дополнительный набор в монастыре, и получилась книга «Летопись Андреевского скита». Читая ее, многие теперь узнают и об отце Иннокентии. Когда читаешь об его жизни, точнее житии, то поражаешься, как такой человек, миллионер, все бросает и становится монахом на Афоне. На свои деньги строит самый величественный собор на Балканах. Как будто про него скажет преподобный Силуан Афонский: «В ком живет Дух Святый, тому богатство не вредит, ибо душа его вся в Боге, от Бога изменилась и забыла свое богатство».

Корр.: 22−24 ноября этого года в Петербурге в здании Двенадцати коллегий состоится Международная конференция, посвященная благотворительности в России. Она приурочена к 145-летию со дня рождения Иннокентия Михайловича Сибирякова — схимонаха Иннокентия. Ее учредители — Санкт-Петербургский университет, Духовная Академия, Фонд Андрея Первозванного и, конечно, Благотворительный Фонд Иннокентия Сибирякова.

Отец Владимир: Я непременно приеду на эту конференцию почтить память человека, которого некогда знала вся просвещенная Россия. Неслучайно его имя привлекает столько внимания, потому что он был благотворителем, человеком милосердным, а именно милосердие сейчас очень нужно на земле.

Корр.: Известно, что Иннокентий Михайлович Сибиряков вместе со святым праведным Иоанном Кронштадским были соучредителями благотворительных дел. Они вместе спонсировали дом-приют для детей в Райволово. А в трудную для него минуту, когда сребролюбцы оклеветали Сибирякова, как это часто бывает с праведниками, сам государь-император Александр Третий заступился за него. Его хотели признать умалишенным, чтобы прекратилось столь щедрое благотворение всем нуждающимся. Зато после полного оправдания для Иннокентия Сибирякова открылся путь в иной мир — монашество.

Отец Владимир: Вспоминаю, как я, будучи в пустом Андреевском скиту, в первый раз добрался до костницы, где находятся все черепа и кости монахов, подвизавшихся здесь. Я увидел, что череп отца Иннокентия темно-коричневого цвета, а это большая редкость на Афоне, все остальные черепа — белые, только вот черепа старцев-основателей — отца Виссариона и отца Варсонуфия темно-коричневого цвета, в том числе и череп отца Иннокентия. Это производит неизгладимое впечатление, которое остается с вами на всю жизнь. После такого опыта я всегда в своем храме в Торонто поминаю этих старцев — Виссариона и Варсонофия, и отца Иннокентия. Из книги «Летопись Андреевского скита» вы узнаете, что его родителей звали Михаил и Варвара, что он построил себе келью для уединенной жизни вне монастыря с храмом в честь святого Михаила Клопского и великомученицы Варвары. Это трогательно, что он так почитал своих родителей, что построил храм в честь их небесных покровителей. Теперь и мы поминаем его родителей.

Посещая регулярно Афон, мы каждый раз теперь останавливаемся в Андреевском скиту. Он стал нашим любимым, ближе всего нам по духу, дорог нам своим славным прошлым. И сейчас он возрождается.

Корр.: Теперь вы можете побывать и на Северном Афоне — на Валааме, где на средства Иннокентия Сибирякова был построен Воскресенский храм, который сохранился до наших дней.

Отец Владимир: Вы знаете, мы мечтаем о Валааме, о Соловках, о Великом Устюге и, даст Бог, все это будет впереди. Вся жизнь впереди, мы живем надеждой, что мало-помалу в течение нашей жизни мы посетим все святые места на нашей Родине — от Соловков до Крыма.

Корр.: Отец Владимир, что вы пожелаете нашим читателям. Они буду очень рады услышать Ваше доброе напутствие.

Отец Владимир: Мне очень приятно видеть, что в России необычайно развито почитание святых и подвижников благочестия, новомучеников. Подражание их делам, благочестию и милосердию поможет каждому встать на подвиг милосердия и любви, познания своей веры, и когда человек живет этим, он и сам обогащается, и семья будет обогащаться, и вся страна будет обогащаться. Я просто вдохновлен и утешен такой замечательной деятельностью в России. Храни Вас Господь.

http://www.tradicia.soborspb.ru/gosti/4_vl.mal.-toronto.htm