История народа принадлежит Поэту

Выступление на XXXIX Пушкинском празднике поэзии в Святогорском монастыре (5 июня 2005 года)

Все мы прекрасно помним те слова, которые написал князь В.Ф.Одоевский в некрологе после смерти Пушкина: «Солнце нашей поэзии закатилось!» Но мы не всегда помним, что В.Ф.Одоевский почти дословно повторил те слова, которые в 1263 году после смерти Великого Князя Александра Ярославича сказал Кирилл, митрополит Киевский: «Дети мои милые! Знайте, что зашло солнце земли Русской». Конечно, нельзя говорить о каком-либо случайном совпадении. Нельзя прежде всего потому, что именно Святой благоверный Великий Князь Александр Невский был небесным покровителем рода Пушкиных. Новгородскому Князю Александру Ярославичу служили предки Пушкина (отсюда в гербе рода Пушкиных появилась княжеская корона — как свидетельство службы Князю), а сам поэт через свою мать был потомком Рюрика в тридцать третьем колене, а потомком Александра Невского — в двадцать первом колене. Предок поэта Радша назван в Государевом Родословце, составленном при Иоанне Грозном, соратником Александра Невского, а сам Александр Сергеевич в «Моей родословной» писал: «Мой предок Рача мышцей бранной// Святому Невскому служил». Предки поэта в своих селах строили храмы в честь Святого благоверного Великого Князя, давали имя «Александр» детям своим в честь Князя Александра Ярославича.

Можно долго и подробно говорить о монархическом духе, которым было проникнуто мировоззрение поэта, но мы ограничимся лишь несколькими замечаниями. Царскосельские юношеские годы Александра Сергеевича прошли под покровом Иконы Знамения Божией Матери Царскосельской — той чтимой иконы, которую Царю Алексею Михайловичу принес в дар Патриарх Константинопольский Афанасий Пателарий и которую Император Петр Великий, уже как фамильную святыню дома Романовых, перенес в новопостроенную столицу Санкт-Петербург. Видимо, именно этим образом благословил перед кончиной Петр Великой дочь свою Елизавету, и точно известно, что Елизавета Петровна перед тем, как при поддержке Преображенского полка прийти к власти, два часа молилась перед иконой Знамения Божией Матери, а манифест свой о восшествии на престол дала 27 ноября — в день празднования иконы Знамения. Государыня Екатерина Великая велела построить в Царском Селе здание будущего лицея близ церкви, где находилась икона Знамения. В Знаменскую Церковь часто приходил лицеист Пушкин, а в 1820 году, когда горело здание лицея, икону вынесли из церкви и тотчас ветер, несший искры в сторону Знаменской церкви, чудесным образом изменил направление… Юный Пушкин ясно понимал, что перед ним — особо чтимый образ, фамильная святыня Императорской фамилии. И в написанном в 1830 году стихотворении «В начале жизни школу помню я…» он пишет о «Величавой Жене», которая «над школою надзор хранила строго». Близость святыни Царского дома, иконы Знамения Божией Матери Царскосельской — один из важнейших духовных символов, объясняющий становление монархического православного мировоззрения Пушкина — мировоззрения, которое при всей поразительной изученности жизни и творчества поэта, остается так мало объясненным и понятым. Действительно, с каким пренебрежением отмахиваются исследователи от фразы Александра Сергеевича «Без него я не жил бы», сказанной про Государя Николая 1, в котором видел поэт «немного от Петра Великого"… Монархист-государственник Пушкин до сих пор многим неудобен. О них, этих «пушкиноведах», старательно искажающих облик поэта, сам Александр Сергеевич сказал лучше кого бы то ни было. В дневнике Н.А.Муханова приводятся слова Пушкина об «озлобленных людях», «стоящих в оппозиции не к правительству, а к России».

Кредо Пушкина как историка-исследователя звучало так: «История народа принадлежит Поэту». В литературоведении иногда утверждается, будто эта фраза Пушкина — всего лишь полемика с Н.М.Карамзиным, который сказал, что история народа принадлежит Царю. Но Пушкин не спорил, он дополнил Карамзина… К публикации в «Современнике» готовил Александр Сергеевич проникнутое страстным монархическим духом сочинение Карамзина «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», опубликованное в 1837 году уже после смерти поэта.

А что знаем мы о духовной близости двух великих современников — преподобного Серафима Саровского и Александра Пушкина? В автографе стихотворения «Отцы пустынники и жены непорочны», датированном 1836 годом, есть рисунок Пушкина — изображен монах, молящийся в своей келье. Но при подробном рассмотрении рисунка видно, что монах не молится, а благословляет. От его поднятой руки исходит свечение. Лицо монаха на пушкинском рисунке сильно напоминает облик преподобного Серафима Саровского, кроме того, сама фигура его сгорблена — известно, что преподобный Серафим после нападения на него разбойников ходил сгорбленным. Изображенный поэтом монах облачен не в черную рясу, а в белый балахончик, какой носил, по свидетельствам современников, преподобный Серафим. Именно его земной облик запечатлел в своем рисунке Александр Сергеевич Пушкин. Столь точно передать облик преподобного Серафима мог лишь человек, видевший его, сохранивший в памяти подробности этой встречи.

Европейское Просвещение поставило перед всем миром и, в частности, перед Россией вопросы, на которые нужно было ответить, и ответы на них мог дать лишь гений, подобный Пушкину — столь же национальный, сколь и всемирный. Если бы мысль Пушкина не решила эти задачи, то Российская цивилизация осталась бы беззащитной и безоружной перед натиском богоборческого, гуманистического европейского вируса. Пушкин — возможно, первый, кто во весь голос заявил о всемирном значении Российской цивилизации. Это должен был сказать именно он, тонкий знаток античности и европейской культуры, «переболевший» вольтерьянством и идеями Просвещения, он — трепетно любивший сыновней любовью русскую крестьянскую культуру и призывавший: «Читайте простонародные сказки, молодые писатели, чтоб видеть свойства русского языка». Пушкин явился предтечей славянофилов, которые потому Западную цивилизацию отвергли, что западную идею познали и превзошли ее, найдя главные духовные сокровища в родной национальной культуре и в Православной вере. В 1824 году А.С.Пушкин пишет: «России определено было высокое предназначение, её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы… Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Русью». Пушкин знал освобождение Россией Европы от Чингисхана и Наполеона, но не знал освобождение Россией Европы от Гитлера, но и об этой спасительной для «цивилизованного» мира миссии России Пушкин пророчески сказал в 1824 году. «Растерзанная и издыхающая Русь» в ХХ веке спасла Европейскую цивилизацию, даровав мир и спокойствие народам планеты. И сейчас Россия, «сердце мира» по Х. Макиндеру, несмотря на «растерзанность» свою, почти «издыхающая» страна, стоит на пути всесокрущающего катка глобализации.

Александр Беззубцев-Кондаков, Член Союза писателей России, Главный редактор газета «Небесный всадник»