«Кровавость палачей» или ценность топонима

К известной дискуссии, можно ли в историко-культурной ценности учитывать нравственный аспект.

Полтора года назад с вице-президентом фонда «Возвращение» Даниилом Викторовичем Петровым направляли письмо губернатору Санкт-Петербурга Г. С. Полтавченко. Тогда после Топонимической конференции, состоявшейся в ноябре 2013 года, мы напомнили ему о том, что в 1998 году, а потом в 2004 году Топонимическая комиссия вынесла рекомендательные решения по возвращению названий нескольким десяткам проездов. И решения по ним не утверждены уже третьим губернатором. Ещё несколько решений было принято в 2006 и в 207 годах. Мы тогда напомнили о приближающемся 70-летии первого массового возвращения названий в советское время (15 января 1944 года). В то время действовал так называемый мораторий на переименования, о котором вскоре после назначения Г. С. Полтавченко было объявлено устами Василия Кичеджи.

Как и следовало ожидать, Смольный после нашего письма не бросился тут же оформлять решения Топонимической комиссии в виде постановлений городского правительства. Он через Комитет по культуре убедительно разъяснил, почему этого делать не будет. Но спустя полгода список утраченных в советское время названий стал на одну строчку короче. За счёт Воскресенской набережной, названой в советское время в честь французского революционера Максимилиана Робеспьера, отправившего тысячи людей на гильотину и в конце концов сложивший не ней голову.

Впрочем, мы с Д.В. Петровым не тешим себя иллюзией относительно нашей роли в этом деле, так как здесь руку приложил выдающийся деятель петербургской культуры певец Александр Розенбаум. Про мораторий, про Воскресенскую набережную, да и вообще про принципы Топонимической комиссии он скорее всего ни сном, ни духом. Зато он ценит писателя Вадима Шефнера и предложил набережную Робеспьера в назвать его именем. По-видимому, Топонимическая комиссия тоже ценит творчество Шефнера, но и от принципов своих отступать не намерена. Так были убиты практически одним выстрелом два зайца: набережная Робеспьера получила историческое название, а для Шефнера нашлась новая безымянная улица.

Как известно, Топонимическая комиссия выносит рекомендации по возвращению исторических названий проездам в силу историко-культурной ценности топонима, а «не по принципу кровавости палачей», в честь которых проезд был переименован в советское время. Этим, в действительности, руководствовалась Комиссия, когда принималось решение по возвращению набережной Робеспьера названия Воскресенская.

Но так ли уж не имеет значения, в честь кого (чего) были переименованы в советское время улицы? Как бы членам Топонимической комиссии ни хотелось свести вопрос историко-культурной ценности топонима, от оценки существующих топонимов не уйти. Невозможно отрицать, что далеко не все горожане руководствуются в вопросе топонимических предпочтений именно этим принципом. Казус с комментариями насчёт той же набережной Робеспьера — тому доказательство.

«К сожалению, широкой публике проще объяснить, что вот этот был плохим человеком, поэтому мы от него хотим избавиться. Но у нас сегодня один плохой, другой хороший, а завтра — наоборот. На этом серьезную топонимическую политику строить нельзя, — уверены в комиссии», — говорит Андрей Борисович Рыжков. Подход, основанный на профессиональной максиме. В этом его сила. Но в этом же и его ограниченность. В таких вопросах мотивация политиков, оказывающих давление на власть, чиновников, принимающих решения, и людей, не относящихся к названным категориям, зачастую шире. И даже в нашей системе суверенной демократии чиновники не могут не зависеть от общественного мнения, в конечном счёте, от «широкой публики». И тогда вопрос «кровавости палачей» выходит на первый план, затмевая подчас историко-культурную ценность. И по каким из этих категорий оценки более спорны и переменчивы — это ещё вопрос.

В том списке названий, рекомендованных к возвращению, большинство было переименовано в честь исторических деятелей. Исчезновение с карты города каких-то из этих имён (Пирогова, Тургенева, Добролюбова, Радищева, Белинского, Мичурина) будет восприниматься как акт несправедливого забвения. Имена других (Марата, Кропоткина, Чапаева, Котовского, Будённого, Куйбышева, Шаумяна, Воровского) хорошо известны (хотя имена двух последних, наверное, только особо интересовавшимся историей КПСС) и способны вызвать серьёзную историческую дискуссию. Отдельно, конечно, следует назвать Ленина. Есть группа названий, присвоенных в честь совсем малоизвестных революционеров: Фокин, Восков, Тюшин, Блохин, Михайлов, Розенштейн, Шкапин. Не давая оценки делу, которому они служили, отметим, что никто из них, кажется, лично не отметился преступлениями даже в том революционном угаре. И некоторые из них, действительно, пали в борьбе за народное счастье, как это представлялось им и советской власти, увековечившей их в названиях ленинградских улиц.

Но есть в этом списке одна практически не известная петербуржцам фамилия. Незаслуженно забытая, так сказать. Имя это человека — Владимир Трефолев. Разбитая в 2012 году мемориальная доска на доме 1 по улице его имени сообщала, что Трефолев Владимир Дмитриевич 1892−1923) — матрос Балтийского флота, большевик с 1909 года. В 1919—1920 гг. председатель революционного военного трибунала Балтийского флота. Участник ликвидации Кронштадтского мятежа в 1921 году.

Доска содержала ошибку, так как и в 1921 году Трефолев был председателем трибунала. Жестокость подавления Кронштадтского восстания была поистине легендарной. А после началась расправа не только над теми, кто держал в руках оружие, но и над населением, поскольку все жители мятежного города считались виновными. В.Д. Трефолев проводил показательные суды. К лету 1921 года через трибунал прошло 10 001 человек: 2103 были приговорены к расстрелу по решению ревтрибунала и расстреляны, 6447 — приговорены к разным срокам заключения и 1451 — хотя и были освобождены, но обвинение с них не сняли. С весны 1922 года началось массовое выселение жителей Кронштадта.

Президент Ельцин в январе 1994 года издал указ о реабилитации участников Кронштадтского восстания; были признаны неправосудными судебные решения, принятые под руководством В.Д. Трефолева.

Вот имя такого деятеля с 1939 года носит название Петергофская улица, частью которой в 1940 году стала Забытая улица, ранее (в 1914—1923 гг.) носившая название Серафимовская улица (по церкви св. Серафима Саровского, закрытой в 1930 году и позднее снесённой). Название Серафимовская и предлагает вернуть Топонимическая комиссия.

С точки зрения Топонимической комиссии и того предмета, которым она занимается, названия площадь Тургенева (бывшая Покровская) и улица Трефолева — явления одного порядка и решать вопрос надо по одной стандартной схеме исходя из принципа историко-культурной ценности топонима, который они заменили. Но этот рафинированный, профессионально безупречный подход («не по принципу кровавости палачей») в глазах людей, в том числе принимающих решения, воспринимается как равнозначное отношение к самим Тургеневу и Трефолеву. И неважно, хорошо это или плохо. Это так.

Может быть, самой Топонимической комиссии следует придерживаться более гибкой тактики и добиваться решения вопроса возвращения названий по частям, отдельными группами, учитывая общественное мнение и личности увековеченных (пока) на карте города людей? И начать надо, конечно, с улицы, названной в честь серийного убийцы Трефолева. Предложить для начала её одну.

Сейчас с подачи первого лица нашего государства много говорят о духовных скрепах. Но особенность той команды, которая возглавляет нашу страну и наш город, её бэкгрануд, так сказать, в том, что скрепы эти принято искать в чекизме и в православии одновременно. И чему отдавать приоритет, если скрепить эти составляющие нынешнего режима трудно, не всегда понятно. Вот, кстати, и посмотрим, что там со скрепами у нашего губернатора.

http://vozvr.ru/tabid/248/ArticleId/2721/%C2%ABkrovavost-palachey%C2%BB-ili-tsennost-toponima.aspx