 |
| Крупнов.Ru | Юрий Крупнов | 01.02.2005 |
«Отличаются они [от нынешних русских] по всему укладу, по взгляду на жизнь, по невероятной сосредоточенности и требовательности. Другой у них взгляд на природу, очень развито чувство родства между растениями и людьми, животными и людьми, землей и людьми. Зайдешь в лес — а там чисто, они уважают лес. В отличие от нас, к величайшему сожалению. Чем-то литовцы похожи на японцев в этом смысле, что трогательно относятся к цветам, деревьям. А у нас не воспитывают этого, что очень печально"[1].
Вот впечатления известного актера Алексея Петренко о литовцах. Вероятно, А. Петренко под впечатлением работы в спектакле «Вишневый сад», который ставил знаменитый литовский режиссер Эймунтас Някрошюс, несколько преувеличивает.
Однако, стоит остановить машину на любой трассе около любого российского города и зайти в лес, как тут же обнаружишь неимоверное количество консервных банок и бутылок, бумажек и массы других самых неожиданных предметов. Иногда можно отходить от шоссе всЈ дальше и дальше, но не переставать испытывать шок от тотальной загаженности нашего леса нами же самими. И тут уже не Мамай прошЈл, тут не воюющая армия пробиралась лесами. Тут отдыхали и набирались сил — «отрывались» — граждане РФ.
Можно и не выезжать за город. Можно просто пройтись по городу. Почти любому.
И везде будет повторяться одна и та же картина загаженности, заброшенности, и, главное, полного безразличия к этому.
Я живу в Москве рядом с университетом, в названии которого главным словом является «экология». Это показательно, поскольку около моего дома в уютном редком для мегаполиса дворе с утра до вечера сотни студентов пьют пиво и употребляют прочие радости жизни студенты — будущие экологи — и к вечеру двор превращается в горы художественно разбросанного мусора. И спасибо тем, кто собирает пустые бутылки, а теперь и банки, спасибо этим санитарам города, иначе горы мусора могли бы претендовать на холмы.
Особенно фантастически выглядит разруха в тундре. Так, на Таймыре поражает не столько чЈрная и мЈртвая тундра вокруг Норильска (причина — индустриальная добыча никеля и платины), сколько то и дело встречающиеся в далЈкой от жилья тундре брошенные трактора, треки от гусениц, причудливые металлоконструкции и полиэтиленовые сумки.
Некоторые «мыслители» даже создали теорию о том, что у русских, мол, в крови безразличие к быту и внешним вещам, поскольку, дескать, сосредоточены они на великом и даже божественном, а эта земная жизнь есть лишь кратковременное пребывание на этой бренной земле… Отдельные искусники подводят к этим рассуждениям ещЈ и православный фундамент, превращая безалаберность и разруху, элементарную безответственность в оригинальный туземный фундаментализм.
А вот Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II, как мы уже упоминали в начале этой книги, убежден, что задача каждого без исключения человека состоит в том, чтобы «возделывать мир» и «преобразить космос», чтобы «увидев путь к спасению», «нащупав этот путь… вступить на него с желанием дойти до Бога и с надеждой, что лежащая вокруг меня частица мира будет приближена к Нему, исцелена, преображена и спасена"[2].
Так его Святейшество пишет в статье «Бог. Человек. Мир». И ещЈ: «Возделывай сад Эдемский» — это первая заповедь, данная Богом первому человеку…
Возделывая мир, и в своЈм возделывании познавая сроднЈнность мира — твари с Богом-Творцом, раскрывая эту связь, человек преображает космос…"[3].
И возникает непростой, но чрезвычайно важный вопрос: а в чЈм должен состоять принцип и норма действия российского человека на своей земле-территории? В чЈм наш абсолют и идеальное задание по отношению к ежедневным условиям жизни, буквально к быту? Какой жизненный уклад является наиболее достойным звания живущего в России?
Этот вопрос является ключевым для практического решения градостроительной проблемы в стране и даже для точной постановки самой этой проблемы[4].
В самом деле, либо ситуация для нас состоит в том, чтобы как-то подешевле и побыстрее абы как разместиться по жилью, чтобы, в лучшем случае, вкладывать силы и деньги в индивидуальное обустройство квартирных стен и приборов (по преимуществу импортных), затем — в обустройство частного пространства индивидуального автомобиля, в который можно впрыгнуть из подъезда и, погромче включив магнитолу, домчаться до следующего «острова жизни» (офиса, квартиры приятеля или партнЈра и пр.) — либо мы действительно призваны преображать по уму и совести всЈ пространство нашей жизни, включая квартиру, дом, поместье, общественное пространство, соседний или проезжаемый лес?
Как оно правильно — на самом деле?
Для ответа на эти вопросы необходимо вдумываться в ещЈ более сложный и почти безответный вопрос: что такое рай и где он?
Ведь рай это и «жить вечно», и «дерево познания добра и зла», и «дерево жизни посреди рая» — та первозданная неистраченная полнота, которая выступает идеалом и организует жизнь на Земле.
Каким же был рай?
Таким?
А, может, такой?
Серпуховский историко-художественный музей (СИХМ), открытый в декабре 1920 года — одно из крупнейших музейных собраний Подмосковья. Его коллекции в достаточной полноте отражают развитие русского (XV — XX в.в.) и западноевропейского (XVI — XIX в.в.) изобразительного искусства, а также историю местного края.
И какие мы есть сегодня, изгнанные и лишенные рая?..
Может, такие же лишенные рая, как на картине Гелия Коржева?
Должны ли мы в бездействии ожидать нашего когда-нибудь перемещения туда? Или достаточно быть моральным, исполнять заповеди как нормы поведения — не деятельности — молиться и причащаться, и всЈ получится само собой?
Можно ли вообще вернуться в сад Эдемский — в рай? И каким образом? Как именно организовывать и проделать данный путь? Есть ли обязательные социально-экономические задания для человека на этом пути?
Как оказаться там?
А нужно ли?
В настоящее время существуют две принципиально неверные точки зрения по поводу и нашей деятельности и нашего дела в мире.
Одна стоится на том, что мир создан и не вечен, пал вместе с человеком и не достоин нашего внимания и усилий. Объясняется это обычно просто: мир лежит во грехе, поэтому самые достойные находят в себе силы отворачиваться от мира, а слабые — миром живут и довольствуются обмирвщлением.Вторая точка зрения исходит из того, что данный нам ближний и бытовым образом очевидный мир является единственным и окончательным миром. Все попытки выходить за пределы данного мира являются неразумными, нерациональными.
С нашей точки зрения, правильной является другая, третья точка зрения.
Согласно ей наша задача на Земле состоит в том, чтобы всеми силами восстанавливать рай — превратить весь Космос в сад Эдема", т. е. в райский сад.
Для России подобная разность позиций по отношению человека к миру является традиционной.
Достаточно познакомиться с «Посланием о рае», которое новгородский архиепископ Василий Калика (кстати, имевший репутацию выдающегося градостроителя) в 1347 г. направил тверскому епископу Феодору Доброму.
Поводом стала тверская «распря… о оном честном раю», т. е. богословский в то время спор о том, существует ли созданный для Адама и Евы материальный рай на самой Земле или же тот рай погиб и есть только рай «мысленный», идеальный, неземной.
Василий Калика был абсолютно уверен в существовании земного рая и в своЈм «Послании» старался убедить в этом тверского епископа: «Место святого рая находил Моислав-новгородец и сын его Иаков. И всех их было три юмы, и одна из них погибла после долгих скитаний, а две других еще долго носило по морю ветром и принесло к высоким горам. И увидели на горе той изображение Деисуса, написанное лазорем чудесным и сверх меры украшенное, как будто не человеческими руками созданное, но Божиею благодатью. И свет был в месте том самосветящийся, даже невозможно человеку рассказать о нем… В нем свет светит самосветящийся, а твердь его недоступна людям, только до райских гор дойти они могут"[5].
Стало привычным утверждать, что, цитируем одну из биографий Василия Новгородского, «с ортодоксально-православной точки зрения это ересь (так же рассуждают и заведомые еретики, несториане и яковиты)…».
Обычно при этом ссылаются на митрополита Макария, автора многотомного труда по истории Церкви, который в середине XIX века вынес Василию Калике приговор: «Не будем ставить в укор нашему архиепископу мнения о чувственном рае, которое разделяли не только тогда, но и прежде, и после многие в христианском мире, ни перебирать самых доказательств этого мнения, слабых и неосновательных.
Но не можем не остановиться на некоторых частностях послания, показывающих, как невысоко стоял в своем образовании Василий и, конечно, не один, а вместе со многими современными ему соотечественниками. Он говорит, например, будто Адам, изгнанный из рая, со слезами взывал: «О раю пресвятый, помолися о мне Господу…». Утверждает, будто Пресвятая Богородица, Енох, Илия и вообще все святые находятся ныне в рае земном, чувственном, а мысленный или духовный рай начнется уже после Второго пришествия Христова, когда будет новое небо и новая земля, мысль — противная учению Церкви, которая исповедует, что Пресвятая Богородица, равно как все святые Божии, и теперь находятся на небеси вместе с ангелами, т. е. в раю мысленном, духовном"[6].
Однако помимо возможного ответного указания на фактические ошибки в рассуждениях и указаниях учЈного митрополита[7], и многих тех, кто повторяют за ним, существуют на порядок более сложный и чрезвычайно актуальный для современной неустроенной России в неустроенном мире вопрос.
Кто прав? Где истина? И где сам рай?
Та, почти семь веков назад полемика в Северной Руси о месте рая, имевшая место и в другие времена и в том числе на Западе[8] ни в коем случае не является досужей или схоластической в расхожем смысле этого слова.
На самом деле реальность чувственного рая есть вопрос о том, в чЈм именно состоит реальность спасения и подлинной жизни здесь и теперь, тут, сегодня, сейчас, в это мгновение и этот миг. То есть за вопросом о рае стоит вопрос о реальности действия нас как страны в целом и действии каждого из нас.
И это является чрезвычайно трудным для понимания моментом.
Ведь рай, как и мир — этот и тот, «сей» и «иной» — не является внешне отчуждЈнным и положенным вовне нас.
Не случайно, что споры, подобные тому, который состоялся в XIV веке между новгородским и тверским архиепископами «о рае», непрерывно воспроизводится среди самих священнослужителей и между христианскими церквями на протяжении всех двадцати веков.
Совершенно обоснованно известный культуролог и историк Б.А. Успенский, автор, в частности, работы и о том новгородско-тверском споре, сближает обсуждаемый архиепископами вопрос со спорами иконоборцев и иконопочитателей, с противостоянием между православными и католиками по поводу использования в богослужении хлеба без дрожжей (опресноков), и, наконец, с разными представлениями о святости в связи с нетленностью мощей.
Ведь все эти споры являются — в языке достойной жизни здесь, на Земле — спорами о действенности и мощности наших мыслей и поступков, спорами буквально о «мощах», о том, что можем и должны мочь сделать, что определяет нашу мощь как отдельных людей, народа и страны.
Обвиняя католиков, не считающих необходимым добавлять дрожжи в используемый при богослужении хлеб, в ереси (так называемой «Апполинариевой ереси»), неужели православные «упираются» в «обрядовые мелочи»? Неужели за этим не видно отстаивания «дрожжей», без которых всЈ будет пресным, нетворческим, бездейственным и мЈртвым, как отстаивания победы над смертью в форме, которая доступна для живущих на Земле, — в форме действия в мире, преображающего и украшающего мир?
И неужели за отстаиванием иконы ничего не стоит? И иконопочитание не является сущностью православия, а иконоборчество не олицетворяет врагов и противников православного учения? Нет, за иконопочитанием, так же как и за почитанием мощей для каждого православного стоит прямая и персональная помощь святых, Богородицы и Христа-Бога.
Но помощь в чЈм? Неужели в недеятельности и прозябании в мире? В вокзальном, с зевотой, ожидании лучшего бытия и Царствия Небесного? Неужели в этом благодать, а не благодать в величественном и имеющем всемирно-историческое значение действии?
Что же тогда двигало и движет, к примеру, монахами Валаама, которые вот уже как два с лишним века созидают на широте Воркуты и Норильска и севернее Магадана монастырский сад?
Вот как его описывает корреспондент газеты «Труд» Людмила Безрукая.
«Нахожу едва заметную калитку, та со скрипом открывается, и я попадаю в… рай: целая поляна роз, крупные сочные плоды на яблонях и сливах, птички поют… Всего на Валааме три сада общей площадью несколько десятков гектаров. Только яблонь в них — свыше двух тысяч. Есть очень старые, 200-летние.
Верхний сад считается самым старым… А сад Нижний прославился в свое время тем, что в нем выращивали виноград. Да такой крупный и вкусный — с юга России приезжали специалисты позаимствовать опыт.
Секрет же оказался прост: отборные кусты его посадила монастырская братия у подножия огромной скалы. Та не только прикрывала их от ветра, но, нагреваясь на солнышке, делилась теплом с виноградником, создавая своего рода парниковый эффект».
Помощник главного валаамского садовода монаха Алексея (кстати, агронома с высшим образованием) Елена Назарова делится с корреспондентом планами: «Со временем, после того как приведем в порядок наше садоводство, обязательно вернемся к идее выращивания на Валааме винограда, а также дынь и арбузов, других экзотических для этих мест ягод, овощей, фруктов, — говорит Елена Назарова. — Побольше хотим посадить восточных культур, как это прежде и было. Некоторые уже растут: японская айва, амурский бархат…».
И нам, особенно тем, кто знает историю и славу валаамского монастырского сада и вообще российских и нероссийских монастырских садов, вряд ли остаЈтся что-либо другое, чем вместе с чутким корреспондентом труда задумываться о том, почему есть чудесный сад на том месте, на котором садов по всем законам попросту не должно быть.
«Садов на этом архипелаге не должно было быть. Природный климат в этих краях суровый, земля же — одни покрытые мхом скалы. Когда два с лишним века назад зарождался мужской монастырь, монахи специально ездили за черноземом на Большую землю. Тогда же установили и правило: любой прибывающий на Валаам путник, будь то служитель церкви, паломник или просто любопытствующий, должен обязательно захватить с собой мешок с землей для сада, а лучше несколько».
С другой стороны, чрезвычайно показательно, что ситуация в северном монастыре схожа с положением других мест в России.
«Сейчас такого правила [привозить землю], к сожалению, нет, — вздыхает отец Алексей. — За несколько десятилетий минувшего ХХ века, когда монастырь был закрыт, его некогда плодородные сады пришли в запустение. Нам, в сущности, пришлось начинать все сначала: и чернозем где-то искать-закупать, и саженцы…"[9].
Почему бы вместо того, чтобы разойтись по пещерам, физически отделиться друг от друга и уж точно не заниматься «благоустройством» северной земли, эти монахи опять и опять третий век растят на северных холодных камнях сады или, как всегда на Руси называли монастырские сады, раи?
А надо ли и можно ли вообще строить Рай на земле? И можно ли даже рассуждать об этом?
Критика коммунизма и многочисленных псевдорелигиозных замахов советской власти привели к тому, что с вредной или пустой водой в итоге выплеснули и «ребенка». Общим местом, расхожим предрассудком, стало рассуждение мирян и церковных людей о том, что главную опасность представляют планы строительства рая на Земле.
Однако, вряд ли здесь всЈ так просто.
С одной стороны, абсолютно различая и даже не пытаясь отождествлять Бога и человека, необходимо ясно фиксировать принципиальную недостижимость человеком и человечеством божественных задач.
С другой стороны, следует всЈ же задавать себе вопрос, а для чего, с какой целью создан был человек или в чем собственно предназначение человека после грехопадения?
Неужели в том, чтобы быть равнодушным к собственной деятельности на Земле, к качеству волевых, мыслительных и иных усилий.
Но не в том ли и замысел человека, как носителя личности — «кусочка Бога"[10], чтобы он организовал и осуществил восстановление Космоса, заглянув заново в потерянный рай?
Не являемся ли мы исходно помещЈнными в мир для того, чтобы «изнутри» неустанно исправлять мир, осуществлять, как говорили средневековые теологи и схоласты, диортозис?
Одновременно с профанацией и погашением крупномасштабной деятельности через отождествление серьЈзных преобразовательных усилий с коммунистической идеологией и атеистической псевдорелигией «строительства рая на Земле без Бога», в последние десятилетия осуществляется девальвация и уничтожение принципа деятельности со стороны «экологии».
Экология — ойкология — есть родная сестра ойкономии — икономии (подробнее об этом см. «ДОМ» — www.kroupnov.ru/5/641.shtml) — домостроительства. Сколько бы не пытались сделать экологию средством спасения «Природы» любой ценой — даже, как это нередко следует из экологических программ при их внимательном прочтении, за счЈт деградации или вымирания самих людей, хоть всего человечества — экология таковой не является, и являться не может.
Все псевдоэкологические вопли и «сопли» надо решительно отвергать.
Наоборот, Россия должна выдвинуть и возглавить мировую программу превращения всего Космоса в сад Эдема, в частности, российского циркумполярного Севера и Дальнего Востока (http://nord-ost.kroupnov.ru/).
Именно для этого надо программировать и реализовывать альтернативную усадебную урбанизацию (http://www.kroupnov.ru/5/1811.shtml) и надо проектировать системы полного жизнеобеспечения, продвигаясь к освоению экстремальных условий хозяйствования и жизни и, тем самым, раздвигая представления о возможностях человека.
Но эта результативная, соответствующая христианской традиции и тысячелетней российской истории мобилизация духовных усилий, невозможна без наведения осмысленного и справедливого порядка в своем доме, здесь на Земле. Поэтому Россия не просто имеет шанс стать мировой державой, но на ней лежит прямая и тяжелая обязанность стать мировой державой (http://smd.kroupnov.ru/).
К несчастью, у нас очень мало людей, которые понимают сегодня, что такое промышленность и промышленное, которые способны отойти, с одной стороны, от стереотипа больших заводских территорий и дымных труб, а, с другой стороны, преодолеть еще более стереотипно-штампованный и пустой, вредный образ «постиндустриального, информационного общества», сводящего всЈ к безответственным и игривым кликам в интернете вне покорения природы и стихий, вне реальной жизни и усердного, потного труда.
Для России промышленность — это системы преодоления ограничений природы и стихий во имя достоинства человека. Если хотите, основа российской идеи промышленности и промышленного принципа — в русской литературе и русском слове (это прекрасно показывает во всех своих трудах, особенно в книге «История Руси и Русского Слова», выдающийся мыслитель, историософ и писатель В.В. Кожинов), которые задают промыслительное пространство человечности, «самостоянье человека, залог достоинства его» (А.С. Пушкин). Основа российского подхода к промышленности — это материальная организация и реализация принципа свободы и власти духа, освобождения человека от природных и социальных пут. И, конечно, такого рода подход никак не противоречит христианству и никак не ведет к уничтожению природы.
Промышленное, конечно, ни в коем случае нельзя отождествлять с индустриальным, поскольку промышленное связано не только с усердием, но, прежде всего, с систематическим мышлением вперед, с про-мышлением, как это ясно для каждого показывает само слово, введенное Д.И. Менделеевым.
Обсуждающие модный ныне экономический рост в лучшем случае пытаются экстраполировать оценки, но они абсолютно ничего не мыслят наперЈд, не выдвигают никаких фактических проектов организации деятельности и жизни на конкретной территории нашей страны.
Вот проектирование и освоение Севморпути в 30-е годы — это промышленность, а эксплуатация металлургических и алюминиевых, нефтяных и газовых комбинатов, построенных в советское время, выжимание последних соков из недолго живущих работников этих ужасных памятников индустриальной эпохи — это антипромышленность. В лучшем случае, это ресурс. Но для чего? Скорее всего, к сожалению, для завоевания места в финансовом мировом порядке, чем для промысливания и создания новой, общезначимой для страны и мира инфраструктуры.
И вот здесь становится понятна та всемирная идея, с которой именно Россия может выйти в мир и привлечь на свою сторону серьезные страны и сердца людей. Эта идея того, что справедливый миропорядок должен строиться на принципе мироразвития (http://shmr.paideia.ru/index.html): «Превратить Землю и весь Космос в сад Эдема», «Не в силе правда, а в правде — развитие каждой страны есть залог развития всех стран» или «Равные шансы для всех».
Наконец, у нас есть уникальные современные формы тысячелетней российской истории: фундаментальная наука, экспериментальное образование, авиакосмическая промышленность и транснациональные транспортные инфраструктуры. Именно эти формы через поставленный в качестве национальной сверхзадачи научно-образовательный экспорт могут и должны выступить средством нашего признания в мире. Экспорт коммунизма мы должны конвертировать в экспорт универсальных системных знаний, а мировую революцию большевиков — в мировую образовательную революцию[11] россиян 21 века.
Итак, речь идет о том, способны ли мы как страна принять реалистичное мировидение, чисто российский мироизм как основу практики жизни нашей страны в грядущие годы?
Для этого нам нужно всего-то преодолеть исключительный экономизм нашей элиты, который оставляет за пределами своих размышлений и практики внеэкономические способы мирового движения страны, и вовсе не ставит вопрос о всечеловеческой, говоря словами Ф.М. Достоевского, задаче страны.
Ведь мировая держава — это народ, сумевший соединить два способа движения во всемирной истории — экономический и внеэкономический на позитивно-содержательной идее, нужной всему человечеству.
И здесь — в промышленности мирового уровня, в создании промышленности мировой державы — проблема человеческого действия и деятельности смыкается с проблемой Рая и разрешением споров о возможности построения рая на Земле.
Безусловно, рай не есть только физическое натуральное место на Земле.
Рай — то состояние небесного блаженства, красоты и полноты, которое индивидуальный человек, общность или социум чувствуют в момент предельного исполнения своих сил.
Но это исполнение даже для монаха, наверное, не означает безразличия к миру. А для социальной системы всегда требовало отношения к росту процветания в данном мире.
В самом деле, достаточно легко можно указать на то, что раем не является и, соответственно, должно быть преодолено, преобразовано на пути в рай.
Свидетельством полного падения является сегодняшняя невозможность для российского человека полноценно жить ни в городе, ни в деревне и, тем более, то потрясающее неравенство жизни в центре большого города, на его окраине или в нескольких километрах за его чертой. В антирайское сознание и бытие вгоняет этот разительный градиент одинаково некачественной, хотя и столь внешне разной жизни.
Но и сам указанный градиент очень хитрый. При отдалении от центра большого города нарастает общая неустроенность и бытовая необеспеченность. Однако при приближении к центру — не нарастает уже качество жизни (http://www.kroupnov.ru/5/1781.shtml), достаточно указать на скученность проживания и выхлопные газы неимоверного числа автомобилей.
Более того, качество жизни не нарастает и по мере приближения к индивидуальным домам элитной застройки или целым посЈлкам. И дело не столько в «чудовищной «романо-готике» новорусских поселков"[12], и даже не в тяжЈлой статистике насильственной смертности, перехода зданий из рук в руки и других следствий «социального успеха» и его неустойчивости, сколько всЈ в той же скученности и проходной временности жизни в «особняках», во всЈ той же неустроенности.
И это антирайское состояние должно заставить нас сделать несколько неприятных выводов.
Первое. Полноценность, достоинство, полнота и качество жизни не могут стать следствием отказа от социальности. Чем больше мы будем оставаться в критике и отвержении советского и советскости, тем дольше будем оставаться свидетелями неуклонной деградации буквально всех сторон нашей жизни.
Второе. Финансы и количество финансовых средств, полученных вне задач устроения жизни и не имеющих прямой привязки к процветанию и повышению качества жизни, малополезны, а очень часто бесполезны или даже вредны. Не деньги благоустраивают жизнь. Отсюда привычные сетования чиновников всех уровней о том, что «нет» или «недостаточно средств» являются лучшим показателем бесплодности и неперспективности такого типа управления. Они всЈ ждут, когда у них появятся деньги, много денег, а тем временем имеющиеся средства (и нередко немалые) размельчаются либо под лозунгами антисоветизма направляются в бесплодное воспроизведение лишь фазовой, уже полностью себя исчерпавшей, «советско-индустриальной» урбанизации, в размножение неперспективных ныне форм жизни и труда.
Третье. Если мы хотим восстановить страну и собственное достоинство, то мы должны определить как минимум на первую половину XXI века наш особенный способ отношения к райской или правильной жизни, ясно и конкретно ответить на вопрос о том, что именно и в чЈм именно будет проявляться наша социально-массовая работа «на Рай», что именно будет восхищать нас и двигать нашу социальную жизнь.
Либо это будет продолжением индустриальной программы, с восхищением, прежде всего, техносферой — ракетами, трубопроводами, заводами по уникальной химпереработке. Либо это будет продолжением курса на торгово-индивидуальное предпринимательство, когда проблем с общественным пространством попросту не возникает, поскольку вся энергия вкладывается в индивидуальное движение по собственным штрекам и трассам, в индивидуально организованное спасение. Либо это будет новой поместной урбанизацией, которая организует страну в корпорации обеспечения мирового качества жизни на собственной территории и земле. Иного, утверждаем мы, сегодня не дано.
В конечном итоге, вопрос о том, может ли быть Рай на Земле, вопрос «где рай?» является вопросом о том, а что является самым правильным и самым важным действием в России и мире сегодня для каждого из нас, живущих и любящих нашу Россию?
Ведь, в смысле действия, в определЈнной мере не важно, является ли рай только аллегорией или натуральным — чувственным — местом, вот этим вот садом.
В смысле действия важно, прежде всего, то, что именно выступает образцом, мерилом и критериями осмысленности и первостепенной важности, даже единственности и уникальности нашего действия. И рай — как предельный образец и прототип достойного человеческого существования — в этом смысле и выступает таким прямым способом задать правильность и масштаб буквально любого действия любого человека.
И мы не побоимся сказать, что от практического ответа на этот вопрос — какое действие наше в России и для России является сегодня самым правильным — и зависит что, на самом деле, есть рай и где он есть. И где его нет. И какое это всЈ имеет отношение к нам и к Российской Федерации.
Для нас лично ответ очевиден. Только организация поместно-усадебной урбанизации в ближайшие десятилетия — полное изменение лика нашей России в лучшую сторону — может спасти нас от вырождения или большой и страшной крови «исправления хода» истории.
Новое освоение и переосвоение страны малоэтажным поместным расселением и есть то единственно правильное действие на несколько десятилетий, которые в религиозно-историческом плане и определят наш ответ на вопросы о том, что такое рай, где он и в чЈм.
Наши рассуждения, конечно, многим покажутся как минимум преувеличенными или даже крамольными.
Однако для нас вне серьЈзного обсуждения проблемы будущего или самого правильного и необходимого сегодня действия в России и мире вообще невозможно строить какие-либо планы или стратегии.
Во-первых, без постановки и решения проблемы рая и действия будут получаться тупиковые поделки по типу, к примеру, так называемой «стратегии Грефа», в которой долго и занудно поясняется почему мы к концу первой четверти этого века сможем достигнуть уровня жизни Португалии конца века прошлого. Или по типу многочисленных ныне «программ мобилизации», из которых можно уяснить только то, что надо напрягаться — это собственно и обозначает наукообразное в данном контексте слово мобилизация, без каких либо указаний на то, куда и зачем напрягаться.
Во-вторых, без вопроса о рае и действии нас всех ждЈт продолжение неумолимой деградации, африканизации и бомжиизации. Нам надо, не пугаясь, честно посмотреть на самих себя и на то что с нами со всеми — и с «левыми», и с «правыми», и с деревенскими пьяницами и с благообразными батюшками в каком-либо столичном храме и даже строгими монахами в уединЈнной обители — происходит. Вне постановки вопроса о действии в России и о норме его в виде той или иной версии рая мы все будем одинаково оставаться на периферии мировой жизни, вне возможностей развития и подлинного спасения.
Чтобы остановить наше с вами выбытие, нам необходимо хорошо разобраться в проблеме рая и действия в мире, в этом мире, в «мире бушующем».
А также в том, кто и что, какие бесы водят нас за нос и уводят от самых главных вопросов человеческой жизни.
Постановка проблемы нашего действия в мире совершенно не означает утверждение единственности и бесконечности этого — «сего» — только мира, так же как и не означает отказа от принципа бессмертия — индивидуального и страны.
Более того, это только травмированные крушением казавшегося несокрушимым и вечным реального коммунизма люди, развалившись вместе с СССР, упав и сдавшись, вместо самоопределения и полагания собственного призвания воспринимают происходящее как знак и наказ к бездействию.
Это слабое и даже пораженческое сознание — не находит ничего лучшего, чем в оправдание отказа от деятельности и определЈнного действия, в свою защиту выставлять «объективные факты» усталости российского населения, высмеивать советское «планов громадьЈ» или даже обвинять призывающих к Большому Российскому Делу в Мире в неуважении к сакральным вертикалям, в проведении культа «века сего», в обмирщении и т. п. и т. д.
За обвинениями в обмирщении стоит не только сквозная виртуальность и неопределЈнность подавляющей части людей, их тотальное состояние как-бы-жизни, их предпочтение аллегорий и иносказаний перед прямым действием и ответственностью.
В уже упоминавшейся нами статье Патриарх Алексий поясняет: «Потеряв укоренЈнность в надмирном, человек оказался поглощЈн стихиями мира… Но и мир, не будучи усовершен и приведен к Богу, утратив человека как своего предстоятеля в своЈм возведении к Богу, начал меняться. «Космос» стал расползаться в «хаос». Второе начало термодинамики, не сдерживаемое усилиями человека, стало универсальным законом жизни мироздания, вектором же развития мира стало нарастание энтропии, приближение к смерти. Смерть, которую, по словам Писания, Бог не сотворил, стала втягивать в себя всЈ сущее…
Православное богословие в отличие от западнохристианского грехопадение осмысливает прежде всего как болезнь… И Бог делает всЈ, чтобы изменить человека (а не просто снять с него «судимость», юридически помиловав его). Но нельзя менять человека без его на то свободного согласия. Христос принЈс нам возможность преображения"[13].
Землю и, тем более, землю России нужно рассматривать не в качестве временного пребывания и только вокзала на пути на Небеси, а в качестве главного социально масштабного и массового предмета преображения и соработничества у Бога.
… Незадолго до своего расстрела в 27 лет в 1937 году «коммунистический поэт» Павел Васильев также помещал нашу Землю в центре мирозданья как «надежду Господа»:
Смотри, Игнатий, не усни,
Не мни цветов на одеяле,
Привстань, в продушину взгляни —
Летать и прыгать не умея,
Горючие, вокруг луны
Светясь, как при царе Птолмее,
Светила расположены.
Туманов мерное сиянье —
Тучны вы, звездные поля!
И в середине мирозданья
Надежда господа — земля.
[1] «Коммерсант», 5 июля 2003 г. Благодарим за указание на эту статью и общую мысль Скурлатова В.И., руководителя программы ПАНЛОГ (сайт — panlog.com).
[2] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Бог. Человек. Мир. — В сборнике «Православие и экология», М., 1997 г., стр. 5 — 8. Впервые опубликовано в «Экологическом вестнике», 1990, октябрь.
[3] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Бог. Человек. Мир. — В сборнике «Православие и экология», М., 1997 г., стр. 4 — 5. Впервые опубликовано в «Экологическом вестнике», 1990, октябрь.
[4] О стратегии градостроительного развития России см. книгу А. Кривова и Ю. Крупнова «Дом в России. Национальная идея для России» — dvr.kroupnov.ru/. Отдельные главы данной книги представлены в виде статей А. Кривова и Ю. Крупнова «Что мы настроили, как мы строимся и как надо строиться» (www.kroupnov.ru/5/771.shtml), «Выбытие» (http://www.kroupnov.ru/5/781.shtml), а также: «Страна-сад», «Поместная урбанизация», «Рай на Земле», «Странообразующая отрасль», «Космический прорыв на Земле», «Дом», «Где взять средства на дом для каждой семьи?», «Градостроительные тупики», «Усадьба-поместье», «Вся власть — помещикам!», «Полисы в России и мире 21 века», «Импотека», «Деревянная Россия» и др. по проблемам градостроительства и поместно-усадебной урбанизации, которые опубликованы на www.kroupnov.ru/5/main.shtml
[5] Послание архиепископа Новгородского Василия к владыке Тверскому Феодору, ПЛДР: XIV-середина XV века.-М., 1981; old-rus.narod.ru/05−2.html. Также см. продолжение: «Подобно завесе и иконостасу храма, райский Деисус закрывал вход в Святое Святых рая: «И велели они одному из товарищей своих взойти по шегле (мачте-лестнице) на гору эту, чтобы увидеть, откуда свет и кто поет ликующими голосами; и случилось так, что когда он взошел на гору ту, то, тотчас всплеснув руками и засмеявшись, бросился от товарищей своих на звук пения. Они же очень удивились этому и другого послали, строго наказав ему, чтобы, обернувшись к ним, он рассказал о том, что происходит на гope. Но и этот так же поступил, не только не вернулся к своим, но с великой радостью побежал от них. Они же страха исполнились и стали размышлять, говоря себе: «Если и смерть случится, но мы бы хотели узнать о сиянии места этого». И послали третьего на гору, привязав веревку к его ноге. И тот захотел так же поступить: всплеснул радостно руками и побежал, забыв от радости про веревку на своей ноге. Они же сдернули его веревкой, и тут же оказался он мертвым».
Учение о пути в рай архиепископ Василий излагает в традиционной для мистического богословия иносказательной форме. В притче о новгородских паломниках Моислав — это Моисей, который провел народ через море к горе Синай. На вершине горы Господь открыл Моисею образ храма, являющий тайны сотворения вселенной и райского сада. Иаков — библейский праотец, который увидел во сне лестницу между небом и землей и место своего видения назвал «Дом Божий». «Место святого рая» трактуется новгородским архиепископом как образ православного храма (Н.К. Голейзовский, «Послание о рае» и русско-византийские отношения в середине XIV века, Искусствознание 2/01, М., 2001).
Паломникам, которые пересекли воды и приступили к восхождению на гору, дано созерцать Нерукотворный образ. Преподобный Иоанн Дамаскин писал: «И закон, и все сообразное с законом было некоторым оттенением будущего образа, то есть имеющего у нас место служения; а имеющее у нас место служение — образ будущих благ; самые же вещи — высший Иерусалим, нематериальный и нерукотворенный» (Иоанн Дамаскин, Три слова в защиту иконопочитания, СПб., 2001). Символизируя основные этапы пути в Землю обетованную, устройство ветхозаветных и новозаветных храмов включает «воды» (медное море и мозаичные моря и реки, украшавшие полы византийских храмов), «гору» (ступени во Святое Святых и амвон), «Деисус» (завеса и иконостас) и «рай» (Святое Святых и алтарь)» (Юрий Клиценко. Нерукотворная икона и путь в землю обетованную. -опубликовано на сайте Портал-Credo.Ru, 26−06−2003).
[6] Макарий, Митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви — том 3. Отдел 1, Глава VI «Духовная литература».
[7] См., в частности, работу священника Бориса Кирьянова «Полное изложение истины о Ттысячелетнем царствии Господа на Земле», изданную в Санкт-Петербурге издательством «Алетейя» в 2001 году.
[8] См. работу Б.А. Успенского «Древнерусское богословие: проблема чувственного и духовного опыта. Представление о рае в середине XIV в.», опубликованную в Борис Успенский. Этюды о русской истории. — СПб, 2002, сс.279 — 312.
[9] Людмила Безрукова «В садах Валаама возрождается традиция выращивания экзотических для этих северных мест фруктов, ягод и цветов» — «Труд», N 180, 29.09.2001 г.
[10] О личности и о личности как «кусочке Бога» см. статьи Ю. Крупнова «Практика персонального образования» — spasem-shkolu.p-rossii.ru/8/911.shtml и «Борьба за личность» — http://www.pereplet.ru/krupnov/16.html#16, а также монографию «Школа персонального образования» (М., 2003).
[11] Разумеется, данные темы требуют отдельного обсуждения. Все необходимые материалы, которые раскрывают нашу позицию, см., в частности, на сайте «СпасЈм российскую школу — СОС» — spasem-shkolu.p-rossii.ru/8/.
[12] Вадим Цымбурский. «Городская революция» и будущее идеологий в России. Цивилизационный смысл большевизма. Окончание. — «Русский журнал», 10 июля 2002, — www.russ.ru/politics/20 020 704-tzim.html
[13] Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Бог. Человек. Мир. — В сборнике «Православие и экология», М., 1997 г., стр. 6. Впервые опубликовано в «Экологическом вестнике», 1990, октябрь.
11 января 2005 г.
