 |
| МедНовости.ру | Александр Немцов | 02.12.2004 |
Сегодня Mednovosti.ru публикуют интервью корреспондента журнала «Красота и здоровье» с доктором медицинских наук, руководителем отдела информатики и системных исследований Московского научно-исследовательского института психиатрии Минздрава РФ, профессором Александром Немцовым, который занимается исследованием проблем алкоголизма в России.
— Александр Викентьевич, насколько справедливо мнение о беспробудном пьянстве русских?
— Судите сами. В семидесятые-восьмидесятые годы XIX в. в европейской части страны уровень потребления чистого алкоголя на душу населения составлял три-четыре литра в год. Когда он поднимался до четырех-шести, общественность начинала бить тревогу. Так, в 1909 г. в одной из антиалкогольных кампаний участвовал Лев Толстой. В 1914 г. на время Первой мировой войны приняли Общественный договор о сухом законе. Люди отказывались от употребления и продажи алкоголя. А когда началась революция, толпа разбивала винные склады и шла занимать Зимний…
В 1918 г. Ленин подписал настоящий сухой закон. Десять лет спустя из-за нехватки в казне денег Сталин его отменил, и страна вернулась к уровню трех-шести литров потребления алкоголя. Но к началу Великой Отечественной войны показатель снизился до ничтожного значения — полтора литра на душу населения. С пятидесятых по конец семидесятых годов потребление алкоголя увеличивалось, а вместе с ним росла и смертность населения, потому что перед горбачевской антиалкогольной кампанией на каждую душу приходилось по десять литров! С началом кампании потребление спиртного и смертность из-за него снизились, возросла продолжительность жизни. Затем была запущена рыночная реформа, правительство ликвидировало монополию на производство и продажу алкогольных напитков. Это вызвало увеличение их потребления и, как следствие, рост смертности. В 1992—1994 гг. увлечение алкоголем достигло пика: пятнадцать литров на душу населения! Потом в силу обеднения народа начался процесс снижения, который происходил до 1998 г. Затем снова бурный рост. Дело в том, что антиалкогольная кампания сохранила жизнь довольно большому числу людей. Но угроза умереть от алкоголя не миновала их, а лишь на время отодвинулась: они скончались в период рыночной реформы. В начале девяностых таковые составили 7% населения, или 10 млн. человек.
После дефолта 1998 г. по мере улучшения в стране экономических условий пить люди стали больше, и кривая смертности от алкоголя вновь пошла вверх. Сейчас наметился выход на некоторое плато. Но уровень потребления снова пятнадцать литров! Только в сельской местности 60% мужчин ежедневно употребляют самогон, и не по сто граммов. Пьют и женщины! В городе и деревне…
— Как относится правительство к высокому потреблению именно крепких напитков?
— Государство считает, что регулирует половину алкогольного рынка страны, другая половина — нелегальный алкоголь. На самом деле, думаю, оно контролирует значительно меньшую часть и безуспешно ищет пути обуздания подпольного алкогольного рынка. Там крутятся невероятные деньги. Они создают очень мощное лобби, при котором на рынок выбрасывают огромное количество фальсифицированной водки. Себестоимость литра водки — восемь рублей, на рынке из-за акцизов ее цена вырастает во много раз. Если не платить акцизы, огромный доход идет в карман нелегальному производителю. А ликвидировать коррупцию чиновников в узком секторе алкогольного рынка пока не удается, хотя сейчас собираются принимать поправки к старому алкогольному закону.
— Насколько реальна угроза того, что из-за злоупотребления спиртным произойдет резкое уменьшение численности населения?
— Сокращается жизнь мужчин — основных потребителей алкоголя. Разрыв между средней продолжительностью жизни мужчин и женщин в России — тринадцать с половиной лет. Наши мужчины живут 58−59 лет, в Европе и Северной Америке — 74−77 лет. Но это надо называть не вымиранием, а депопуляцией — сокращением населения. Ни в какой стране никогда не будут пить все мужчины и все женщины. Так что все мы не вымрем. После горбачевской антиалкогольной кампании смертность приняла колебательный характер, но существует негативная тенденция, наметившаяся в середине шестидесятых годов. Тогда начался плавно-последовательный рост смертности, получился «завал» ряда явлений (циррозы печени, панкреатит), на 70−80% связанных с алкоголем.
Но сегодняшний кризис не стоит понимать как вымирание российской нации: в последние полтора десятилетия все изменения показателей смертности происходят вокруг упомянутой тенденции. Из-за давности лет ее, к сожалению, никак нельзя считать благоприятной, в значительной части из-за водки.
— Существуют ли биологические особенности российского населения, выявленные в результате современных исследований?
— Представление о том, что русский народ спивается, неверно. Это имеет точную биологическую иллюстрацию. Недавно выяснилось, что русские в отношении переработки алкоголя генетически совершенно отличаются от европейцев. Когда алкоголь попадает к нам в организм, специальные ферменты его преобразуют. Печень и другие органы вырабатывают фермент, который превращает алкоголь в ацетальдегид — самое страшное, что есть в алкоголе. Он очень токсичен, вызывает расширение сосудов, соматические заболевания. А второй фермент разрушает ацетальдегид и переводит его в уже неактивный ацетат. У россиян очень активен первый фермент, правда, и второй не дремлет. Поэтому уровень ацетальдегида у нас очень быстро подскакивает, а потом также быстро снижается.
Дело в том, что у населения России очень поздно началась генетическая селекция в отличие от Европы, где она шла полторы тысячи лет. В винодельческих странах — Франции, Германии, Италии, Испании — раньше стали употреблять алкоголь, и из популяции «вышибались» носители неудачной наследственности. В России селекция началась со времен Петра I, то есть лет 250−300 назад. Возможно, сегодня происходит процесс очищения российской популяции, и лет через 300−400 мы станем по-настоящему европеоидами.
Сейчас население пьет несравненно больше, чем в петровские времена. Наши предки употребляли слабоградусные напитки: пиво, брагу, мед. Водку пили достаточно редко из-за ее дороговизны, а самогон был под запретом. Петр Великий первым ввел правило выдавать сначала морякам, а потом и солдатам водку. Отсюда представление, что русские всегда страшно пили, но водка-то была двадцатиградусная! А религиозный народ пил только по церковным праздникам, и стиль употребления был совсем иным — праздничным.
— Как воздействует чистота водки на здоровье?
— Чистота водки — не самая важная вещь. Метиловый, одноатомный спирт- самый легкий, выгоняется в первую очередь, потом идет этиловый спирт, винный, затем высокоатомные спирты. Чем дольше длится перегонка, тем больше в перегнанный алкоголь попадает высокоатомных спиртов, которые и представляют собой сивуху. Их токсичность примерно равна токсичности самого спирта. Плохой самогон — это 3−5% сивухи. В обычной самогонке — 1% сивушных масел. Они могут вызвать головную боль, но токсикологически не столь важно, пьет человек сорокаградусный премиум или сорокаградусный самогон. Сивуха ужасна по вкусовым качествам.
— Влияет ли большое предложение разных напитков на количество их потребления?
— Конечно! Каждый выбирает напиток по вкусу и цене. Самая большая беда, что разнообразие сдвинуто в сторону дешевого алкоголя благодаря его подпольному производству.
Пока, как видно, нет надежды на скорое избавление от алкогольного мора — главного убийцы россиян в послевоенное время. С середины шестидесятых годов и до конца XX в. из-за него погибло так много людей, что пора уже остановить этот губительный процесс. Необходимо медленное, но непрерывное снижение потребления алкоголя. Я не призываю к полному отказу от водки, вина или пива, но выступаю исключительно за праздничный стиль распития спиртных напитков!
30 ноября 2004 г.
