Господь хранил верного раба Своего.

Архиепископ Никон родился 9 мая 1910 года в городе Санкт-Петербурге в семье благочестивых родителей. Благодать Божия уже с юных лет коснулась сердца будущего архипастыря. В семилетнем возрасте он впервые был приведен в алтарь — надел стихарь и начал прислуживать при богослужениях. Это событие произошло в одном из сел в Ярославской губернии, где жила тогда семья маленького Коли.
Вскоре после революции, в 1918 году, семья Фомичевых снова переехала в Петербург, и Коля был отдан учиться в школу.
Советская власть уже своими первыми декретами отделила Церковь от государства и сразу запретила преподавать в школах Закон Божий. Однако в храмах по воскресениям священникам пока разрешали знакомить с основами православного вероучения. Многие школьники посещали такие воскресные школы, ходили на Литургию и вечерние службы. Как вспоминает Владыка: «…в Великий пост, всей школой, строем ходили в церковь на исповедь и причастие».

В 1926 году Николай Фомичев окончил в Ленинграде 102-ю трудовую школу. По окончании средней школы Николай Васильевич три года работал на производстве. Хотя гонение на церковь в то время было очень сильное, в Ленинграде в 1925—1928 годах еще действовали высшие Богословские курсы, при городских храмах существовали различные православные братства. Посещал такое братство при Александро-Невской Лавре и молодой Николай. В это время братством руководил архимандрит Варлаам (Сацердотский). Члены этой общины активно участвовали в жизни Церкви, пели на клиросе, организовывали чтение лекций и прочее. Участие в деятельности братства сыграло большую роль в формировании мировоззрения Николая Васильевича, а самое главное — в укреплении его веры. В 1932 году все монахи и монахини, входившие в состав общины, были в одну ночь арестованы. Многие были репрессированы и расстреляны. Одним из тех, кто избежал этой страшной участи, оказался будущий служитель Божий — Николай Фомичев. Господь хранил верного раба Своего!

В 1931 году Николай поступил в Ленинградский институт инженерного транспорта, в 1936 году с отличием окончил его и получил диплом инженера-энергетика. Все эти годы Николай посещал храм, стараясь по возможности быть на всех воскресных и праздничных службах. А ведь ходить в церковь в 30-е годы, как известно, было очень опасно. Многих прихожан органы НКВД брали прямо в храме. Вот как описывает сам Владыка типичную для того времени ситуацию: «…молится человек, а к нему подходят, говорят: „Пройдемте…“ В некоторых местах милиционеры стояли у входа в храм. Мы шли в церковь и не знали, придем домой или нет…» Он иподиаконствовал у ленинградских архиереев в течение 17 лет.
С 1936 по 1945 год Николай Васильевич работал на Октябрьской железной дороге и в системе «Ленсельэнерго», на должности инженера.
Во время блокады Ленинграда Николай Васильевич находился в осажденном городе, работал в военно-восстановительном отделе Октябрьской железной дороги. За самоотверженный труд и проявленное им мужество при обороне осажденного фашистами города награжден двумя медалями — «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.».
Сразу по окончании Великой Отечественной войны, 17 июня 1945 года, Николай Васильевич был посвящен митрополитом Ленинградским Григорием в сан диакона, а почти через год — 12 мая 1946 года — во иерея. После рукоположения некоторое время отец Николай совершал служение в храмах Ленинграда.
С первых лет пастырского служения будущему Владыке, где бы он ни служил, пришлось всю свою дальнейшую жизнь защищать Православную Церковь от нападок со стороны властей всех рангов.

Приведем один из таких эпизодов, о котором рассказывал когда-то сам Владыка: «В 1946 году митрополит Григорий послал меня служить в г. Сланцы. Вскоре после моего приезда во время службы прихожане говорят:
— Батюшка, пришли из НКВД, ждут Вас у дверей, чтобы арестовать. Скрываться я, конечно, не стал. Взяли меня, отвели в сельсовет.
— На каком основании Вы служите?
— На том основании, что меня прислал митрополит по согласованию с уполномоченным.
— У нас церковь закрыта.
— Если вы запрещаете, я готов подчиниться, только дайте мне документ, что храм закрыт, а служение запрещено!
— Нет, — говорят они, — никакого документа не будет.
— Ну тогда и я не уеду.
В конце долгих препирательств служить мне разрешили».

Служа на приходах, он поступил экстерном в 1946 году в Ленинградскую Духовную академию, которую и окончил в первом выпуске в 1950 году со степенью кандидата богословия. В период учебы по благословению Святейшего Патриарха Алексея в 1946 году принимает участие в поездке в страны Ближнего Востока.
По окончании Духовной академии отец Николай служил в разных епархиях и на разных приходах — был настоятелем Князь-Владимирского храма пос. Лисий Нос Ленинградской области, настоятелем Крестовоздвиженского собора в Петрозаводске и благочинным Олонецкой епархии, служил в г. Житомире, занимая должность настоятеля Спасо-Преображенского кафедрального собора и секретаря епископа Житомирской епархии. Затем служил в г. Великие Луки настоятелем кафедрального собора, а с начала 1958 года вновь вернулся в Ленинградскую епархию, где служил настоятелем храмов в г. Новая Ладога, поселке Вырица, в храмах самого Ленинграда, а с 1 февраля 1962 года стал настоятелем Свято-Троицкого собора Александро-Невской Лавры.
Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода 10 июля 1962 года протоиерей Николай Фомичев призван к высокому епископскому служению.

Отец Николай принял монашеский постриг в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре 11 августа с наречением ему именем Никона в честь преподобного Никона Радонежского, а затем 14 августа был возведен в сан архимандрита.
В субботу, 25 августа 1962 года, после всенощного богослужения в Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры состоялось наречение архимандрита Никона (Фомичева) во епископа Выборгского, викария Ленинградской епархии. Чин наречения совершали митрополит Ленинградский и Ладожский Пимен (впоследствии Патриарх Московский и всея Руси), архиепископ Можайский Леонид (впоследствии митрополит, + 1990) и епископ Таллинский и Эстонский Алексий (ныне Патриарх Московский и всея Руси).
Через два дня после хиротонии, Преосвященный Никон назначается управляющим Рижской епархии с титулом епископа Лужского, викария Ленинградской епархии, а с 1963 года его назначают епископом Рижским и Латвийским.

В начале шестидесятых годов началась новая волна гонений на Русскую Православную Церковь — так называемые «хрущевские гонения». В полной мере коснулось эта волна и Рижской епархии. В послевоенное время Рижская епархия была очень бедной, многие приходы получали дотацию от Московской Патриархии, а с начала шестидесятых советская власть усилила давление на Русскую Церковь, пытаясь различными налогами, запретами на служения окончательно задушить Православие. В это время к Владыке нередко приходили люди, отдавали ключи от храмов, прося их закрыть, так как не было средств содержать их и платить церковные налоги, да и прихожан было очень мало. Храмы были большие, а налог взимался с кубатуры. Священники в епархии обслуживали по 4−5 приходов и с каждого получали по 5 рублей в месяц. Расход свечей в некоторых храмах не превышал двух килограммов в год. Начались репрессии со стороны власти и по отношению к самому Владыке Никону за то, что не дал своего согласия на закрытие Троице-Сергиева женского монастыря в Риге.

В 1966 году Владыку Никона перевели в Архангельск, более десяти лет он возглавлял Архангельскую и Мурманскую епархию. На момент приезда Владыки в Архангельске храмов почти не осталось. В городе действовали три храма, из них два кладбищенских, да и сам собор также располагался в бывшей кладбищенской церкви. В самой епархии — такой колоссальной — было всего 16 приходов. В то время среди всех епархий, по существующей статистике крещений, отпеваний и венчаний, по количеству совершаемых треб Архангельская епархия стояла на одном из самых последних мест. Так, согласно данным 1961 года церковные погребения составляли 7% от числа всех похорон (в Кировской — 79%), церковных венчаний — 0, 2% от всего количества вступающих в брак пар (в Горьковской — 11%), при этом надо учесть, что в состав Архангельской епархии, кроме нашей области, входили Мурманская область и Коми АССР.

О пребывании в Архангельске Владыка оставил небольшое, но интересное воспоминание, которое мы приводим полностью: «Открывать было почти нечего. Я просил, правда, одну церковь, но мне не только не дали ее открыть, но наоборот, пытались закрыть два храма, а „взамен“ дать лишнего священника к собору.

Собор был маленький. Я приехал в Архангельск в феврале, и, когда вошел в храм, ужаснулся: все обросло инеем, льдом. Оказалось, каменные плиты пола лежат прямо на земле. Ремонт делать не разрешали. Лишь после долгих переговоров с местными властями нам разрешили положить в соборе маты (циновки, половики), а в алтаре настелить деревянный пол. Это был, заметьте, кафедральный собор!

Архангельский уполномоченный совета по делам религий обязал настоятелей представлять ему в конце каждого года список богослужений на весь последующий год. Кроме этих служб, считал уполномоченный, никаких богослужений совершать мы не имели права. Когда приехал, я сразу поломал этот порядок.

— Храмы даны нам в аренду, — сказал я, — и мы имеем право служить в них каждый день. Учтите, что у нас есть церкви на кладбищах: как я могу приказать человеку умирать накануне того дня, когда у нас намечена служба? Человек умер, например, вчера, и сегодня нам надо служить заупокойную Литургию, а у нас ее нет в плане… Что ж, придется претензии родственников умершего адресовать вам».

В 1977 году Владыку Никона переводят в Калужскую и Боровскую епархию и в этом же году возводят в сан архиепископа. Хотя прошло немало лет со времен Н.С. Хрущева, но гонения на Русскую Церковь все продолжались. Об одном случае, произошедшем в этой епархии, Владыка вспоминал: «В Калуге дело дошло до того, что как-то на Пасху приехала милиция, окружила весь храм, и, что самое возмутительное, пришли комсомольцы с собаками — стоят около ворот, и у каждого овчарка. Когда я пошел на крестный ход, выхожу из собора, смотрю: люди столпились у ворот, даже во двор никого не пускают… Говорю:

— Пропустите всех!
Пропустили, а потом опять закрыли вход. Тогда я в полном облачении подошел к милиционерам. Овчарки лают, рвутся с поводков.
— Что вы делаете? — говорю милиционерам. — Уберите собак!
— Это не наши собаки, — отвечают мне.
— А чьи же?
В ответ — молчание. На следующий день вызывает меня уполномоченный.

Николай Васильевич, — спрашивает, — почему вы так поступаете?
— А вы как поступаете? Мы что, военнопленные, чтобы окружать нас конвоем с собаками? Мы такие же советские люди, нам разрешено молиться в храме, и мы не хотим совершать богослужение под аккомпанемент собачьего лая…

С тех пор с собаками не приходили. Но беззакония все равно продолжались».

С 1982 года архиепископа Никона переводят на Пермскую кафедру. И это было его последнее служение в качестве правящего архиерея. В 1984 году из-за постоянных конфликтов с местными уполномоченными совета по делам РПЦ Владыка Никон был уволен на покой и до самой своей смерти находился в родном городе Ленинграде. Пока хватало сил, преподавал в Ленинградской Духовной академии.

В последние годы совершал богослужения в храмах Владимирской иконы Божией Матери в Петербурге и св. великомученика Пантелеимона в Сестрорецке.

За неустанные труды на церковной ниве Владыка был награжден многими наградами Русской Православной Церкви и братских Поместных церквей.

Владыку Никона незадолго до его смерти посетила одна прихожанка Архангельской епархии и несколько раз с ним встречалась. Она вспоминала, как увидела Владыку в первый раз: «Келейница Неонилла Ивановна пригласила в комнату, предупредив, что Владыка плохо себя чувствует. Я с трепетом переступила порог. На диване лежал седобородый величественный старец — чувствовалось, что он все еще был исполнен духовной силы, несмотря на телесные немощи.

— Владыка, благословите!
— Бог благословит! — услышала я внушительный бас Высокопреосвященного.

Завязался разговор. Владыка с живым интересом расспрашивал о нашей церковной жизни и пригласил на богослужение в храм Владимирской иконы Божией Матери. И вот я в церкви. Владыка священнодействовал благоговейно, истово, благолепно. Произнес прекрасную проповедь, которая свидетельствовала о том, что он нисколько не утратил силы ума, дара красноречия, свежести восприятия и крепости духовной.

Было еще несколько встреч. Во время этих кратких встреч Владыка Никон тепло вспоминал Архангельск, его прихожан, рассказал несколько эпизодов из своей жизни во время пребывания в Архангельске. Так, ему запомнился один такой случай: машины своей у епархии не было, а местный уполномоченный заставлял Владыку брать такси после службы в храмах и ехать к себе, чтобы его не слышали и не видели в городе. И вот как-то раз после службы в Соломбальском храме Владыке запретили ехать на такси — мол, добирайтесь как хотите, но такси брать нельзя. Владыка недолго думая отправился городским транспортом, вызывая изумление горожан. Получилась целая демонстрация. Многие тогда узнали, что в городе живет епископ. На следующий день, видимо, уполномоченному был дан разгон от руководства, он позвонил Владыке и попросил всегда брать после службы такси.

И вот я навестила дорогого Владыку в последний раз перед отъездом.

— Я приеду в марте или апреле, или… - уверяла я его.
— Нет. Приедете на мой день ангела, — твердо произнес мой собеседник.

И вот скорбь, но и чудо! Я действительно приехала на день ангела Высокопреосвященного — 22 мая, память святителя Николая, приехала на сороковой день по смерти нашего Владыки».

Скончался Преосвященный Никон 13 апреля 1995 года на 85-м году жизни.

Отпевали Владыку Никона в любимом его Владимирском храме епископы Истринский Арсений и Тихвинский Симон с клириками. Похоронили его на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры.

Вечная ему память!

N 7−9 2004 г.