 |
| Независимая газета | Александр Петров | 01.12.2004 |
По мнению российских мусульман, после целой череды терактов в России, а также последних событий в Голландии в российских СМИ и как следствие в общественном сознании присутствует негативная тенденция восприятия ислама как радикальной и даже экстремистской религии. Так, после выхода в эфир на канале ОРТ очередной передачи Владимира Познера «Времена», посвященной проблемам исламского экстремизма в Европе, некоторые представители исламского духовенства России обвинили Первый канал в преднамеренной антимусульманской политике.
Причиной этого обвинения стала предложенная ведущим для обсуждения идея о том, что после убийства Тео Ван Гога необходимо ужесточить подход к исламистам вообще и к мусульманам, живущим в Европе, в частности.
Национальная организация русских мусульман (НОРМ) даже распространила специальное заявление, в котором прозвучал призыв к властям России «самым серьезным образом пересмотреть информационную политику государственных каналов телевидения в отношении ислама».
«НГР» обратились к российским экспертам с просьбой прокомментировать сложившуюся ситуацию в Голландии, а также ответить на два вопроса. Можно ли последние события в Европе считать свидетельством окончательного раскола европейского общества и начавшегося конфликта двух цивилизаций: западной, христианской, и восточной, исламской? Правомерны ли заявления российских мусульман о том, что благодаря СМИ в общественном сознании происходит то, что можно назвать «демонизацией» ислама?
Алексей Малашенко, доктор исторических наук, профессор МГИМО, член научного совета Московского центра Карнеги
Ситуация сложилась очень острая, поэтому чрезвычайно важно, как из нее сможет выйти Европа и мусульманская диаспора. Своим провокационным фильмом Тео Ван Гог сильно завысил планку. И, как следствие, произошло убийство. То, что его убили, — это неправомерная реакция. Если и в дальнейшем будут такие радикальные выступления с той и с другой стороны, то, конечно, ничего хорошего из этого не получится. В любом случае это рано или поздно должно было произойти.
Очевидно, как европейское, так и мусульманское мировоззрения не готовы к встрече. Нужно понять, что и в дальнейшем такие жесткие столкновения неизбежны. Поэтому европейцы должны проявлять максимальную терпимость. Европе никуда не деться от мусульманского присутствия. Те мусульмане, которые пытаются жить в Европе, не всегда стремятся к ассимиляции, многие хотят быть в первую очередь мусульманами, а уже потом европейцами. Отторгать этих людей, даже несмотря на подобного рода эксцессы, невозможно. Я думаю, наступает эпоха вынужденной терпимости.
Очень важно, чтобы мусульманское сообщество Европы адекватно прореагировало на это событие и осудило убийство режиссера. Многое зависит и от того, как мусульмане поведут себя внутри общины: будут ли они отслеживать экстремистские тенденции и самостоятельно их предотвращать. Необходимо, чтобы диалог велся также и внутри самой мусульманской общины, чтобы мусульмане заставили своих единоверцев проявлять терпимость.
Европейское общество должно понять, что при нынешней ситуации эксцессы неизбежны. И для их предотвращения важен не нажим, который мы наблюдаем в Германии, Голландии и Франции, а понимание того, что ислам — это не просто какая-то самоадаптированная к Европе идеология или культура, а религия, которая привносит в Европу экстраординарные элементы.
В России нет единой мусульманской общины, а есть сообщество мусульман Северного Кавказа и есть татарский ислам. Татарский ислам, с моей точки зрения, — это исключение. Это предельно терпимый ислам, ислам, ориентирующийся на современность. Если мы будем сравнивать ситуацию с ношением платка (хиджаба) у российских мусульман с той ситуацией, которую мы наблюдаем на Западе, то Европе здесь есть чему поучиться у России.
Сообщество мусульман Северного Кавказа — это более традиционное общество, которое существует в конфликтных условиях. И в этом случае европейский или татарский опыт не всегда применим к ситуации на Северном Кавказе. У меня есть такое ощущение, что в России не выработан определенный подход к мусульманам Северного Кавказа. Власти не всегда адекватно понимают, что там происходит. Если в России ислам был всегда, то в Европу он пришел не сразу. Я думаю, что сейчас мы находимся в самой начальной стадии формирования евро-исламского сообщества.
В российских СМИ действительно присутствует негативная тенденция, о чем свидетельствуют некоторые «перекосы», рассчитанные на массовое сознание. Так, в июле этого года я был на Бородинском поле, где в присутствии детей и взрослых российский спецназ демонстрировал свое умение противодействовать экстремистам. Были представлены две группы. Одна из групп выступала против другой — условных экстремистов, на голове которых были повязки с надписями «Аллах акбар!». Я не думаю, что это самая лучшая форма для воспитания молодежи. Это конечно, не массмедиа, но это тоже разновидность пропаганды.
Мнение, которое было высказано в программе Владимира Познера «Времена», с которым, кстати, я не был согласен, имеет право на существование. Я думаю, что задачей Познера было просто спровоцировать дискуссию на эту острую тему. В этой ситуации и мусульмане, и немусульмане не должны предъявлять претензии, а должны пытаться изменить собственное мировоззрение, что, конечно, намного труднее.
Леонид Сюкийянен, доктор юридических наук, сотрудник Института государства и права РАН
Нельзя дать однозначный ответ, есть тенденция к «демонизации ислама» в общественном сознании или ее нет. Я бы сказал по-другому, российские СМИ не все делают для того, чтобы избежать такого негативного восприятия и оценки ислама. СМИ в этой ситуации могли бы делать намного больше и не нагнетать обстановку. Я бы не стал утверждать, что в российских СМИ присутствует какая-то антиисламская информационная политика. Хотя большинство материалов, появляющихся в газетах и журналах, работает именно на это.
Мне кажется, что СМИ, освещая проблему исламского экстремизма, показывая его опасность, причины, реальные масштабы и угрозу, могли бы больше внимания уделять вопросам противостояния этому явлению при использовании потенциала самого ислама. СМИ должны показать, что в идейном наследии ислама, в его истории кроме экстремистской направленности была совершенно противоположная линия. И сейчас в исламе имеется большой потенциал толерантности, умеренности, склонности к компромиссу и диалогу. Но эта сторона почему-то остается в тени.
События в Голландии — это всего лишь одна из сторон тех взаимоотношений, которые сейчас складываются между конфессиями и цивилизациями. Бесспорно, напряженность в отношениях есть, отрицать это было бы наивно.
Леонид Медведко, ведущий сотрудник Института востоковедения РАН, доктор исторических наук, академик РАЕН
Тенденция к радикализации ислама, бесспорно, присутствует в политике и, что наиболее тревожно, на гражданском уровне. Политики приходят и уходят, а вот внедренное в общественное сознание чувство куда опаснее. Эта тенденция не способствует борьбе с терроризмом, а наоборот, льет воду на мельницу терроризма. Экстремисты как раз и добиваются создания в обществе атмосферы исламофобии. Обратная сторона исламофобии — русофобия и антисемитизм. А эта почва является самой плодоносной для любого терроризма.
Можно говорить об объективных процессах, о наплыве мигрантов в европейских странах, и в России. Нам необходимо искать modus vivendi, который нельзя построить на разжигании межнациональной и межрелигиозной розни. Нельзя хвататься за оружие! Необходимо искать точки соприкосновения в культуре и религии.
Я считаю, что в освещении проблем экстремизма телевидение ведет совершенно неправильную политическую линию. Берется только внешняя сторона проблемы.
В значительной степени вместе с терроризмом рука об руку идет криминал. Очень часто в СМИ звучат заявления о международном терроризме, хотя на самом деле идет речь о криминальном терроре.
Я не считаю, что события в Европе свидетельствуют о столкновении двух цивилизаций. Это столкновение не нужно демонизировать. Оно происходило в течение всей истории. Не обязательно называть это событие столкновением, это встреча цивилизаций, или лучше — сопряжение. А напряженность этого сопряжения не все цивилизации выдерживают. Это исторический процесс. Последние же события в Европе свидетельствуют не о столкновении двух цивилизаций, а о столкновении цивилизационных извращений. В каждой цивилизации, в каждом социуме по статистике 5% склонны к убийству. Эти 5% и сталкиваются между собой. На конфликт идут люди, расположенные к этому. Происходит не столкновение цивилизаций, а идет натравливание политически ангажированных людей, использующих извращенные религиозные лозунги, в данном случае лозунги псевдоислама. Когда же речь идет об исламизме, то это значит использование ислама в политических целях.
Александр Дугин, лидер Общероссийского общественно-политического движения «Евразия», политолог
Европейское общество сегодня находится в критической ситуации. Европа согласна на признание светского постсовременного общества. Однако мусульманские общины, которые живут в Европе, и представители африканских или азиатских культур пребывают в другом историческом времени. Это создает фундаментальные противоречия и сложность в определении того, чем же является Европа на самом деле. Является ли она светским государством, чьи нормы общеобязательны?
На этом как раз и настаивал покойный Тео Ван Гог, который был противником не только ислама, но и религиозности вообще. Он отстаивал дух свободной, критической, вольнодумской Европы в ее постмодернистском оформлении. Чем он, конечно же, бесил голландцев, которые, чувствуя себя европейцами, придерживались совершенно иного взгляда на сущность Европы и европейских традиций.
Радикальная реакция мусульман — убийство кинорежиссера — показывает, насколько глубоки эти противоречия, которые не так просто решить. В данном случае можно говорить о столкновении традиционного общества и современного модернистического общества. Европа предлагает soft power — мягкую власть. В этом она все-таки доходит до определенных границ. Это прежде всего касается поведения по отношению к традиционному обществу эмигрантов, в частности мусульман, которые на данный момент представляют наиболее консолидированную силу традиционного общества.
В данном случае нельзя говорить о столкновении христианской цивилизации с мусульманской. Ведь жертвой террора со стороны исламских фундаменталистов был избран именно Тео Ван Гог — атеист и противник любой формы религии, и не только ислама. Именно поэтому в данном случае речь идет о столкновении либерально-демократической цивилизации, атеистической по своей сути, с традиционным обществом. Эта проблема не может быть решена сразу, потому что каждый из участников этого столкновения вынужден на данном этапе определить заново свою цивилизационную программу. Какие из них обязательны, какие нет? Является ли толерантность важнейшей человеческой ценностью? Как определить границы свободы, которые могут быть допущены либерализмом? Появилось множество вопросов, на которые необходимо дать новый ответ, чего Европа до сих пор не сделала. Поэтому можно ожидать обострения этих отношений.
Россия находится в не менее сложной ситуации, потому что до сих пор не определена идентичность нашего общества. Я полагаю, что под воздействием внутренних и внешних атак Россия просто будет вынуждена определить идентичность своего цивилизационного уклада. Ответить, каким обществом мы являемся. У нас же есть определенные границы. В межэтническом, межконфессиональном и межкультурном диалоге эти границы мы обязаны определить и четко сформулировать. И это задача власти. Но власть всеми способами уходит от ее решения. Власть откладывает разработку настоящей национальной идеи и национальной позиции в области цивилизационной идентичности. Поэтому она неизбежно будет получать все больше и больше жестких и конфликтных ситуаций.
«Демонизацию» ислама в общественном сознании можно объяснить тремя причинами. Первая — это и есть столкновение западного современного мира с исламской традиционной цивилизацией. Второе: Россия — нетрадиционное, модернизированное общество. Ислам же представляет собой пример традиционного общества. Между нетрадиционным современным обществом и традиционным обществом мусульман, безусловно, существуют концептуальные противоречия. Третья причина: для пробуждающегося и нарастающего православного самосознания в нашей стране ислам представляет собой серьезного конкурента, религию, которая основана на иных и существенно отличающихся принципах. По этим трем причинам усиливается негативное отношение российского общества к мусульманам со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Существует еще один момент — это демографические и миграционные процессы, в результате которых целый сегмент традиционного общества, в основном мусульманского, с одной стороны, превращается в иммигрантское население, а с другой — в носителя демографического роста в России на фоне общероссийского демографического спада. Это болезненно влияет на все общество и на отношение к мусульманам.
Эти тенденции в обществе, имеющие под собой серьезную почву, будут только нарастать. Как с этим бороться? Только через определение Россией своей национальной идеи. Показать, что для нас приемлемо, а что нет. Каковы наши позитивные ценности и какую цену за утверждение этих ценностей мы готовы заплатить. Создав позитивную программу, мы должны строить на этих принципах последовательную рациональную политику в отношении ислама. В определенных условиях она будет позволять негативную трактовку ислама, как в программе Познера, оправдывать ее по определенным соображениям, либо наоборот — категорически ее запрещать.
Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета
Бесспорно, в России идет «демонизация ислама». Это концептуальная установка политического класса России, который взял курс на то, чтобы перевести глобальные проблемы. Они имеют место в нашей стране в области межнациональных и межконфессиональных отношений.
Призывы помочь Европе освободиться от мусульман — это рассчитанная провокация, которая наносит удар по отношениям России с Европой. Это вопиющее нарушение прав человека, связанное с разжиганием межнациональной и межрелигиозной розни. Кроме того, подобного рода заявления, которые воспринимаются как позиция российского истеблишмента, могут дестабилизировать внутреннюю ситуацию и в России.
То, что происходит в Голландии, нельзя называть столкновением между мусульманским населением и христианами-голландцами, столкновением между двумя цивилизациями. Это, скорее, столкновение между голландскими мусульманами и голландскими фашистами. Пим Фортейн и Тео Ван Гог были правыми радикалами и стояли на исламофобских позициях. Эти люди стремились к подрыву социального мира между коренным населением и диаспорами.
Я бы не сказал, что это убийство раскололо голландское общество на две части. Если и раскололо, то лишь на тех, кто стоит за либеральное право оскорблять кого угодно и критиковать любые ценности, не учитывая их сакральности для других, и тех, кому надоело, что Амстердам превращен в международную витрину порока.
Али Вячеслав Полосин, председатель Союза мусульманских журналистов
Я не согласен с тем, что события в Голландии свидетельствуют о конфликте между западной и восточной (исламской) цивилизациями. Можно говорить о конфликте либерализма, который обычно ассоциируется с Западом, и традиционализма, который в большей степени сохранился на Востоке. Реакция, которую мы наблюдаем в Голландии, это реакция верующих на оскорбление религиозных чувств.
То же самое было в России со стороны православных верующих, когда показывался фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», и в более радикальной форме — во время выставки «Осторожно, религия!». Реакция мусульман — это всего лишь реакция верующих людей, которые не потерпели кощунства.
Противостояние, которое мы наблюдаем в Голландии, носит не только религиозный, но и социальный характер. В Европе мусульмане — это в основном эмигранты, поэтому трения между ними и местным населением будут всегда. Тем более, когда эмигрантов много и они диктуют свои законы, соответствующие их традиционному укладу жизни.
Я полагаю, что у нас в России, где мусульмане являются не приезжими, а исконным населением, очень важно, чтобы СМИ не подражали западной исламофобии. Наоборот, они должны постоянно находить позитив в отношениях, к примеру, между русскими и татарами. Кстати, так раньше называли всех православных и мусульман. Я считаю, что сегодня от СМИ зависит очень многое, может быть, даже и судьба самой России.
Бесспорно, антиисламская информационная политика присутствует в российских СМИ, но не со стороны государства, а со стороны определенных кланов и корпораций, которые специально лоббируют эту тему. Определенные силы призывают к откровенной антиисламской политике в России. Думаю, и господин Познер, человек многоопытный, выразил подобное негативное отношение к мусульманам не от недостатка профессионализма, а чтобы вызвать определенную реакцию в обществе.
В освещении тех или иных событий всегда должна действовать презумпция невиновности. Говорить же о том, что кто-то является экстремистом или убийцей можно, лишь только опираясь на доказанные судом факты. Я считаю, что государство должно следить за тем, чтобы в СМИ гипотезы не выдавались за истину.
Проблемы исламского экстремизма нет. Есть проблема экстремизма вообще. На Северном Кавказе существует массовая безработица, которая только в Дагестане достигает 80%. Там люди лишены жизненных перспектив. От этого они подаются в секты, в вооруженные отряды. И это не имеет к религии никакого отношения. В этом виновата социальная обстановка. Поэтому при освещении подобной проблематики необходимо быть максимально корректными и четко понимать, что ислам никакого отношения к экстремизму не имеет.
30 ноября 2004 г.
