Михаил Калашников: Я создавал оружие для защиты Отечества, а не для бандитских разборок!

Легендарному создателю автомата Калашникова сегодня — 85 лет

Что поразило больше всего, когда Калашникову было 75?

Маленький рост и глаза — ярко-голубые и веселые, как будто время забыло приглушить их цвет. Когда исполнилось 80 — вкус к жизни и неподобающая его статусу скромность. В 85 изумляет отсутствие в облике каких бы то ни было перемен.

Я ехала в Ижевск писать статью о «свадебном генерале», которого из уважения к заслугам перед Отечеством водят по светским раутам, как куклу.

Кого я увидела? Бодрого моложавого пожилого человека, который сам выбегает открывать двери, а на звонки бесчисленных знакомых бойко отвечает: «Я страшно занят!» Чем? Да жизнью же! Ежедневной зарядкой, чтением исторических романов, заготовкой дров на зиму, посадкой деревьев на даче и бесконечными встречами. Плюс ко всему каждое утро ровно в 7.45 у.е.го подъезда останавливается машина, и он, как все последние 55 лет, привычно едет на работу на свой родной «Ижмаш». Да, у него совсем побелели волосы, еще хуже стало со слухом, почти не пишет из-за раненого когда-то предплечья рука. Но всему остальному — голове, памяти, зрению — позавидует любой молодой: вот что представляет собой знаменитый Калашников на пороге своего восьмидесятипятилетия. Никакой заносчивости и чванства, никакого подобострастия в отношениях с властью — он был и остается невероятно застенчивым человеком, который сам выносит мусорное ведро, выбегает на помощь, увидев из окна соседку с тяжелыми сумками, сам солит капусту и страшно смущается, когда его называют человеком-легендой.

Ген изобретательности по наследству передаваться не должен, но сын Михаила Калашникова Виктор тоже стал конструктором-оружейником.

Тише, мыши, дед на крыше!

Что хорошего произошло в его жизни за пять межюбилейных лет?

Дачу вот, достроил. Рассказывают: приезжает к нему как-то внук Игорь, видит — дед сидит на крыше. «Ты с ума сошел! Разве можно! Ты же упадешь!» А тот только посмеивается… По свету поездил, новые страны повидал, но отовсюду рвался домой, потому что «лучше России и Удмуртии мест не увидел». Две машины новые получил: «Форд Фокус» ему подарили местные бизнесмены, а служебную «Тойоту» презентовали на «Ижмаше». В выходные дни, когда движение на улицах поспокойнее, Калашников сам садится за руль. Это еще что! Его бессменный референт Николай Николаевич Шкляев рассказывает, что они до сих пор выезжают на охоту! В последний раз их компания завалила лося в прошлом декабре.

Без референта Калашников сейчас как без рук, хотя бы потому, что ему приходит огромное количество писем. Суть некоторые из них он может угадать, не вскрывая: как, дескать, вы себя чувствуете, когда ваш автомат используют бандиты и террористы? «Я создавал оружие для защиты Отечества, а не для бандитских разборок, и если оно применяется в несправедливых войнах, то виноват не конструктор, а политики», — привычно отвечает за него референт, когда-то сам работавший военпредом. В последнее время на них свалилась новая напасть: просьбы дать автограф. Сотни заграничных коллекционеров шлют в конвертах стопки чистых открыток. «Торгуют они там, что ли, моим автографом?!» — ворчит Калашников и из принципа подписывает только по одной.

Человек жив и молод, пока работает его мозг

Первый вопрос у нас за 10 лет знакомства стал уже традиционным: я точно знаю, что по утрам Михаил Тимофеевич поет, и по песне можно определить, какое у него сегодня настроение и какой на улице праздник — артиллеристов или танкистов.

…Но никакие юбилейные награды и подарки не смогут заглушить главную боль его жизни: гибель любимой дочери Наташи.

— Я одни и те же куплеты всегда повторяю — вспомню и не могу остановиться. Как будто едет человек на верблюде, видит травку и поет: «Травка, травка, зелена моя травка» (на самом деле поет! — Авт.) — так и я. Мой референт Николай Николаевич тогда говорит: «Ну, заело пластинку!»

— Говорят, что вы все время чем-то заняты. А что вы, если не секрет, делаете?

— Вам, наверное, кажется, что мне страшно много лет, но если я в доме где-то увижу соринку — я ее подниму и выброшу. Я привык к порядку. И стараюсь уже не обращать на это внимания, да не получается. И не надо говорить, что за пять лет, что мы с вами не виделись, я совсем не изменился. Изменился, конечно. Возраст накладывает свои отпечатки, никуда не денешься. Волосы все белее и белее, их все меньше и меньше. Но мы продолжаем работать!

— Я как раз об этом и хотела с вами поговорить. Существует утверждение: человек жив и молод, пока работает его мозг. Вы проверили это правило на себе?

— Ну конечно! А как он сядет на завалинку — значит, от него нечего больше ожидать. Этот все уже, доживает… Я жив и работоспособен, физически и умственно, мой мозг и органы чувств воспринимают все происходящее вокруг. Проблема только в ухудшении слуха. Работать надо, только работа продляет человеку жизнь!

— Вот вы об этом столько лет пишете в своих книгах, а хоть какой-нибудь прогресс наблюдаете?

— Видите ли, сейчас этот прогресс трудно заметить, потому что все бросились торговать и никто не хочет ничего создавать. К нам ведь завезли столько всякого дерьма!

Возьмем, например, наркотики — раньше, может быть, их употреблял один из тысячи, а сейчас наблюдаешь на каждом шагу. Мы с вами знаем, кто был заинтересован в развале Советского Союза и кто заинтересован в том, чтобы наша страна была хлипкой.

— Рецепт выхода из этой ситуации у вас есть?

— Надо, чтобы старшее поколение занималось пропагандой любви к труду, своему Отечеству, чтобы не рвалось за рубеж, не считало, что зеленые бумажки в кармане — это самое главное счастье.

— А сами-то для себя на вопрос о счастье ответили?

— Для меня это прежде всего трудовой успех. Когда в 1947 году мой образец автомата приняли на вооружение — это для меня было счастье. Когда мне присвоили Сталинскую премию 1 степени — это было тоже счастье. Оно складывается из мелочей.

— Со стороны кажется, что вы — большой «везунчик"…

— Эта «везучесть» мне досталась вперемешку с серьезнейшими неудачами: порой я даже готов был бросить свои оружейные увлечения! И все-таки, превозмогая злость, вновь упорно брался за продолжение, анализируя, что было плохим в предыдущей работе, изменяя конструкционные решения. А свои душевные страдания коллегам старался не показывать, гасил в себе.

— Чтобы не радовать завистников?

— Беда в том, что зависть — это страшное дело, вора можно поймать за руку и наказать, а завистника никак не поймаешь. Я вам так скажу: каждый конструктор считает свое творение лучшим, и когда его творение чуть-чуть уступает на испытаниях другим образцам, то у него возникает чувство обиды и зависти. Это самая настоящая конкурентная борьба, а в конкурентной борьбе побежденный всегда начинает плести интриги против победителя и потому придумывает всякую ерунду: дескать, постарел старик, зубы выпали, разговаривать совсем не может и так далее. Но вы же видите, что я был и остаюсь конструктором! Ну, а некоторым кажется, что меня давно уже нет… Я к этому привык.

— Чем собираетесь заниматься в следующие пять лет?

— В 85-летнем возрасте строить планы на пять лет вперед трудно… Хочется пожить еще, в здравом уме, в постоянном движении и полюбоваться природой. Но и работу не собираюсь прекращать, прикипел!

Ложка дегтя

Не хотелось об этом писать в такой день, но надо.

Никогда еще на Калашникова не выливалось столько грязи, как в последние пять лет.

Дело в том, что Михаил Тимофеевич заключил заграничный контракт на использование своего имени — и на него обрушился поток критики. «Как вы думаете — кому принадлежит Калашников? России? Удмуртии? Его детям?» — заходились в истерике журналисты. И никто не додумался, что он — жив (!), и пока он жив, его имя принадлежит только ему!

Но самую больную пощечину нанесли ему наши коллеги из одной московской газеты, опубликовав в марте 2002 года статью «Легендарный Калашников — не оружейник, а подставное лицо». На «Ижмаше» ахнули: конструкторам, которые все эти годы улучшали калашниковское творение и на основе его идеи произвели еще более 100 видов стрелкового оружия, и в голову не могло прийти подсчитывать — кто из них и сколько граммов труда внес в общее дело! Природный дар очень трудно разложить на молекулы, а бездарям невозможно объяснить: как можно в 20 лет изобрести танковый счетчик моточасов, который с ходу будет принят на вооружение Красной Армией, в 27 — автомат, которым вооружится вся планета, а потом, имея за плечами всего 9 классов сельской школы, и вовсе стать доктором технических наук.

Защищать Калашникова просто смешно! Но и промолчать невозможно.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Михаил Тимофеевич Калашников родился в 1919 г. в селе Курья Алтайского края. С 1938 по 1941 г. служил в армии и участвовал в Великой Отечественной войне. С 1942 по 1949 г. занимался конструкторской работой в отделе изобретательства Красной Армии.

С 1949 г. по настоящее время работает в концерне «Ижмаш». Должность — главный конструктор — начальник конструкторского бюро по стрелковому оружию.

Воинское звание — генерал-лейтенант.

Дважды Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии СССР и России, лауреат Ленинской премии и премии Президента РФ.

Кто из родственников придет поздравлять юбиляра?

Самый старший сын (от первого брака) Виктор с сыновьями Александром и Михаилом. Виктор Михайлович тоже стал конструктором-оружейником и там же, на «Ижмаше», изобрел пистолет-автомат «Бизон», принятый на вооружение МВД. Внуки по дедовской стезе идти отказались.

Дочь Елена с сыном Игорем — больше всего во всех нынешних калашниковских делах помогают именно они, управляя фондом его имени.

Нэлли, дочь покойной жены, приедет из Москвы не одна, а со своим внуком, гражданином Колумбии.

Еще ждут племянницу Ольгу из Нижнего Тагила, дочь старшего брата Михаила Тимофеевича, Виктора.

Место супруги юбиляра будет пустовать: жена Калашникова, Екатерина Викторовна, умерла еще в 1977 году.

Не будет за столом и самого дорогого для Калашникова человека — дочери Натальи, которая трагически погибла в 1983 году.

Танкисты

Споем о геройстве и силе, о танках советской страны.
Их в битвы отважно возили великой Отчизны сыны.
Враги на себе испытали напористость нашей брони.
Былиной народною стали походов чудесные дни.
Мы шли сквозь туман и засады, и грозно гремела броня,
Сметали врагов без пощады могучей лавиной огня.
Недаром все звонче и краше великий свободный народ
Поет о водителях наших, о танках советских поет.

М. Калашников, курсант.
Газета «Красная Армия», 5 апреля 1940 года.
Полоса «Красноармейское творчество».

(Окончание в следующем номере.)