Рукодельница и богомаз

Семья иконописцев прибыла во Владивосток из Сергиев Посада. Пока Сергей Марадудин расписывает храм Успения Божией матери, его жена, Марина Бирюкова, не теряет времени даром и вышивает иконы.

Дом на фундаменте храма

Марина приехала в город, в котором познакомились ее родители. Когда она еще только собиралась во Владивосток, ее мама сказала:

— Обязательно загляни в музыкальное училище. В нем училась я, а твой папа жил в этом доме, когда еще был школьником.

Очень долго девушка не могла отыскать здание. Велико же было ее удивление, когда узнала, что красивый дом, который стоит возле храма по улице Светланской, 65-а, и был музыкальным училищем.

— Это совпадение мне показалось знаковым, — сказала Марина. — Муж расписывает храм, рядом с домом, где жил отец и училась моя мама.

— Но у нас в городе об этом доме ходят самые разные легенды, — возражаю я,

Я думаю, что все это вымысел. Поводом послужил тот факт, что построен он на фундаменте бывшего собора. Это великое преступление. Место строительства храма освящается и у здания появляется свой хранитель. Он приставлен на веки вечные и оберегает место. Не знаю, как насчет приведений, но мне кажется, что человеческая совесть сама и порождает образы.

Она

Вышивальщицей икон она стала не сразу. Однажды в Оружейной палате увидала уникальные работы, так называемые предметы лицевого шитья, познакомилась с реставраторами древнерусского шитья и решила попробовать. Оказалось, что иглой работать не такое простое дело, но интересно. Особенно, если стежки послушно ложатся, и на холсте рождается картина.

Сейчас Марина считает, что любой человек может постигнуть эту науку — необходимо только желание и усердие. Когда в иконописной школе Троице-Сергиевой лавры готовила свою дипломную работу, то обычным пинцетом выщипала ворс на бархате в тех местах, где потом появился рисунок. С этого момента работа только началась.

ЗОЛОТЫЕ НИТИ

Лики святых и ангелов, расшиваются белым шелком, окрашенным в отваре ольховых шишек. Получается удивительный золотистый цвет. В научной литературе его называют песочным.

— Все нитки приходится красить? — спрашиваю я.

— Нет. Частично мы используем и промышленные материалы, которые имеются в продаже. В основном это натуральный российский шелк.

— А какой процент золота в нитках, которыми расшивают образа?

— К сожалению, в наше время золотых и позолоченных нитей нет. Изделие Денисовского завода, что во Владимирской области, содержит до 5% золота. Его используют для украшения военного обмундирования. Для шитья она не подходит и приходится использовать имитацию — очень дорогую немецкую нитку, хотя в ней только целлофан с напылением, а не металл. Идеально подошли бы индийские нити, но они темнеют. В пору объявлять конкурс на изобретение новой золотой нитки.

— Что важно для вышивальщицы?

— Точно придерживаться выбранного стиля. Для меня очень близко древнерусское шитье середины 16-го века.

— Всем известно, что иконы плачут, а что происходит с вышивками?

— Чудес, связанных с ними не припомню, а только трагические моменты. За вышивку коронации одного из русских царей мастерицу Елену Волошанко обвинили в государственной измене, хотя работа вовсе не была иконой, а изображала историческое событие.

Сама Марина занималась расшиванием закладок, миниатюр для архиерейских облачений, покровцами. На голубом облачении патриарха Алексия II тоже ее вышивка.

— Где лучше заниматься шитьем?

— У меня вышивки везде: и дома, и на работе. Лучше работать в мастерской. Там тебя никто не отвлекает и в коллективе работать легче, чем одному. В самом центре комнаты находится большая рама. Вокруг нее мы и трудимся одновременно. С одной стороны можно вышивать по двое. Каждый этап требует совершенства, чтобы работа не только радовала, но и была законченной.

Без узелков

— Чем отличается вышивка от иконописи?

— Я считаю, что в шитье кроется больше творческих возможностей, чем в иконописи. Ведь основные ее функции украшать. В ней больше орнаментального и декоративного.

— Почему на оборотной стороне твоих работ нет узелков?

— Они очень мешают, поэтому мы оставляем их на лицевой стороне, а потом срезаем.

— Где можно научиться мастерству?

— В иконописной школе Троице-Сергиевой лавры. У любой девушки или женщины есть талант к вышивке. Его только надо раскрыть. Я знаю, что архиепископ Приморский и Владивостокский Вениамин поощряет развитие этого искусства в Приморье.

Марина вышила подарок владыке Вениамину — закладочку в архиерейский служебник с изображением лавры и парящего орла.

Справка

Традиция церковной вышивки лицевого шитья была утеряна в конце 18-го века, и совершенствовалась только золотная. Сейчас началось благоприятное время для возрождения утраченного искусства. Если современную иконопись начали восстанавливать с начала 20 века, то реставраторы шитья в Москве появились недавно.

Лицевое шитье это коллективное творчество. В нем принимают участие: иконописец, который наносит рисунок, знаменщик, орнаментщик и сами вышивальщицы

ОТ СЮРРЕАЛИЗМА ДО ИКОН

По традиции прошлого века ребят должны именовать богомазами. Это народное название. Себя они называют иконописцами, а в храмах все говорят просто — художники.

Сергей и Марина познакомились в походе на байдарках по реке Пинеге (Архангельская область). По ней в свое время путешествовал Михаил Пришвин и описал его в рассказе о берендеевой чаще. А поженились два года назад. Теперь помогают друг другу советами в работе.

Сергей иконописцем стал, как он говорит, спонтанно. До этого был самым обычным художником. Рисовал в разных жанрах — от сюрреализма до пейзажа. В монастыре города Севастополя он поразился красоте образов и решил, что его художественное призвание иконопись. Пришлось немало потрудиться.

— Какую информацию несут иконы?

— Это древнее искусство. Раньше люди понимали скрытые символы, а со временем утратили такую способность. Иконопись это язык. Ему надо научиться владеть. Если не постигнешь, то ничего не получится.

— Накладывает ли эта профессия свой отпечаток на человека?

— Иконописцы здорово отличаются от других семинаристов. Совсем другие характеры, нравы и системы обучения.

— А ночной режим работы не смущает?

— Ночью способствуют в работе две вещи: тишина и никто не мешает. Да и нам не надо перестраиваться с привычного режима. Можно даже время не переводить.

Ночью в церкви никаких чудес не происходит. Об этом даже не стоит расспрашивать мастеров, а то расскажут вам историю про таинственные скрипы и вздохи, которые вы так ожидаете от собеседников. Беспокоят ребят только бомжи, которые начинают требовательно стучаться в дверь.

— Можно ли в работу привнести что-то свое, скажем, изобразить лица знакомых, родных или жены?

— На иконах мы не рисуем родственников. В иконописи свой особый язык изображения. Мы добиваемся портретного сходства с оригиналом. При изображении новомучеников пользуемся фотографиями.

— А как с красками работаете?

— В школе нам раскрыли секреты их приготовления. Любая краска это смесь двух компонентов: куриного желтка и кваса (белого вина или воды с уксусом). Пигменты в лавру привозят геологи. Это лазуриты, киновари и другие минералы. Их растираем и в смеси с эмульсией получается краска.

— Сейчас вы выполняете фреску?

— Это фреска по-сухому, которая называется альсеко. Она отличается от станковой живописи. Мне ближе иконопись и фреска. Правда, в первой нужна усидчивость, а на стене видно, что нарисовал.

1 ноября 2004 г.