Не оскудеет рука дающего., если по ней не ударят

Благотворительных организаций становится все меньше

ИСТИННУЮ И МНИМУЮ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ СПУТАТЬ НЕЛЬЗЯ

Я никогда раньше не занималась благотворительностью. Некогда, накладно, да и неловко как-то. Все изменилось в один момент. В газете была опубликована статья о мальчике, которого искалечила озверевшая собака. С газетного снимка смотрел худенький белоголовый малыш, похожий на моего сына в детстве. Чужая боль ударила, как своя. Я решила перечислить небольшую сумму на счет, указанный в газете, — и с этого момента поняла, что такая помощь в нашей стране воспринимается неоднозначно. Сотрудники банков (обращалась не в один) находили сотни причин, чтобы не принять перевод. Я показывала газету с расчетным счетом, но это лишь ухудшило ситуацию — на меня смотрели как на дурочку. В конце концов перевод кое-как удалось отправить почтой. Когда подобная ситуация произошла и с моей коллегой, я впервые посочувствовала тем, кто занимается благотворительностью постоянно. Почему-то общественное мнение не на их стороне, одинаково осуждая и тех, кто дарит, и тех, кому дарят: «накрали, а теперь делают вид, что раздают», «работать не хотят, вот и побираются». Но если бы дело было только в этом…

Иностранцы, которые берут в свои семьи детей-инвалидов, не намного добрее наших соотечественников. Просто в их странах созданы все условия для того, чтобы у людей возникало желание взять на себя заботу о нуждающихся (социальные выплаты, налоговые льготы и многое другое). А в нашей стране благотворительность, как церковь, отделена от государства.

Впрочем, это не совсем точно. Государство четко отслеживает любые доходы граждан, в том числе и благотворительные. Конечно, оно не сможет мне запретить потихоньку сунуть нищему гривню. Иное дело, если благотворитель пожелает помочь кому-то в серьезных масштабах. Очень скоро он узнает, что это совсем не его частное дело.

— Почему-то люди больше склонны во всем видеть корысть, — говорит председатель благотворительного фонда «АВЭК», народный депутат Александр Фельдман. — Мои коллеги в таких случаях говорят: брось, все равно осудят. Но если вы хоть раз увидите, какими глазами смотрят родители больного ребенка, на операцию которого нет денег, все сомнения уходят на второй план.

Если государство не в состоянии сегодня дать адресную помощь каждому нуждающемуся, пусть не мешает тем, кто может и желает ее оказать. Путь для этого известен: создание законодательной базы, которая стимулировала бы благотворительность. Пока же происходит обратное. Чтобы пополнить бюджет, «режут» социальные программы, отменяют благотворительность. Возникает порочный круг — чтобы накормить голодных, бьют тех, кто протягивает руку помощи. Конечно, нельзя закрывать глаза на то, что иногда под вывеской благотворительных фондов скрываются структуры, занятые «отмыванием» денег. Но ведь это легко проверить — истинную и мнимую благотворительность спутать нельзя.

КАК УЗАКОНИТЬ ПРАВО НА ПОМОЩЬ?

Похоже, 2004 год станет переломным в истории отечественного меценатства. Хорошо, если ему вообще не переломают хребет. Резкое снижение количества благотворительных организаций вовсе не случайно. Это следствие непродуманной государственной политики.

— Отмена статьей 80 Закона «О государственном бюджете на 2004 год» соответствующих льгот может привести к уничтожению благотворительности как системы, — написали в письме в редакцию члены Благотворительного фона имени Святой Ксении Петербуржской. — Уже сейчас работа таких организаций парализована, а многие вообще прекратили свое существование. Лишены стимула заниматься благотворительной деятельностью предприятия и коммерческие структуры. Наш Фонд в течение 2004 года дважды обращался в Верховную Раду Украины, но никаких мер принято не было. Более того, Кабинет Министров подал на рассмотрение Верховной Рады проект Закона «О государственном бюджете Украины на 2005 год», который вновь блокирует благотворительную программу.

Уничтожение льгот для благотворителей, необходимость платить налоги с благотворительных сумм приведет к окончательному уничтожению неприбыльных организаций, работающих в рамках законодательства, а также лишит стимула заниматься этой деятельностью предприятия и коммерческие структуры. Особенно обидно, что происходит это в то время, когда в Украине начала формироваться прослойка настоящих меценатов: людей умных, умеющих заработать деньги и правильно ими распорядиться, понимающих, что нельзя быть богатым в нищей стране.

БОРОТЬСЯ ЗА ПРАВО БЫТЬ МИЛОСЕРДНЫМ — ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ АБСУРДНЕЕ?

Удар по благотворительности не вписывается не только в моральные, но и в материальные рамки. Насколько оправдана отмена статьи 5 Закона Украины «О внесении изменений в Закон Украины о налогообложении прибыли предприятий», когда от двух до четырех процентов прибыли, направляемой на благотворительность, не облагалось налогами? В 2003 году государство сэкономило на этом 200 миллионов гривен. Если сравнить с доходами бюджета в размере 65 миллиардов гривен, эта цифра не так уж велика. Тем более, что госбюджет — это бездонный карман. Настолько бездонный, что многим нуждающимся до него просто не добраться. А благотворительные фонды дают адресную помощь конкретным людям. К примеру, один лишь фонд «АВЭК» за семь лет работы выделил более 24-х миллионов гривен на социальные программы.

— Мы направили на рассмотрение в бюджетный комитет Верховной Рады проект Закона Украины о внесении изменений в Закон Украины «О государственном бюджете на 2005 год», — говорит Александр Фельдман, — где предлагали восстановить существовавший ранее порядок взаимоотношений предприятий-благотворителей с государством. Комитет отклонил наш законопроект.

Бороться за право быть милосердным — что может быть абсурднее? Неужели мы никогда не поймем, что есть сиюминутное, а есть вечное? Что демократичность государства (а мы очень хотим таковым называться) определяется прежде всего социальной политикой и уровнем благосостояния граждан? Брать налог с милосердия — значит наказывать тех, кто пытается помогать. Одно дело, когда благотворительности мешает затурканная жизнью сотрудница почты, — и совсем иное, когда благотворительность отменяют на государственном уровне.

4 ноября 2004 г.