 |
| Труд | 05.11.2004 |
Общефедеральные показатели численности жителей глубинки основательно нивелируются динамичным приростом сельского населения в южных регионах. Статистические данные по остальным территориям не выявляют динамики сокращения работоспособной его части. Значительная прослойка сельской молодежи и лиц среднего возраста на самом деле работает в городах, но из-за отсутствия собственного городского жилья формально остается зарегистрированной в сельской местности.
Наконец, статистика не дифференцирует увеличение населения за счет мигрантов, не анализирует их национальный состав и склонность к сельскохозяйственному труду.
Между тем даже выборочные обследования дают основания для серьезной тревоги. Из 28 дворов (это средний размер сельского населенного пункта) реально заселены менее 10. Средний возраст сельских жителей чаще всего предпенсионный. Что касается детей, то в 70 процентах обследованных населенных пунктов их нет вообще, а в остальных — от 2 до 5 человек на деревню.
Реально работают на земле личные подсобные хозяйства, а многие колхозы обанкротились. Часть личных подворий обладает неплохой товарностью по производству молока и картофеля. Но, как показало обследование, средний возраст глав таких ЛПХ приближается к 60 годам. Пройдет 5 — 7 лет, они вынуждены будут от активных дел отойти. Причем произойдет это массово, а на смену им в большинстве случаев никто не придет.
Прогнозы, таким образом, неутешительны: к 2010 году даже относительно насыщенная сельская жизнь, товарное производство на большей части аграрной территории России практически «свернется». Это может привести к обвальному сокращению (на 35 — 40 процентов) относительно неплохих пока валовых показателей по надоям молока и сбору картофеля. (Как-никак, 58% молочка и 94% «второго хлеба» дают частники.) Что касается «общественного производства», то и большинство работающих пока сельхозпредприятий подойдут к тому рубежу, когда пахать и сеять у них будет некому.
Попутно замалчиваются у нас и другие опасности. Имею в виду «невидимую» пока для статистики и игнорируемую властями неконтролируемую миграцию и даже укоренение в исконно русских селах переселенцев из некоторых стран СНГ и дальнего зарубежья. Причем наряду с индивидуальным и мелкогрупповым расселением по русской глубинке узбеков, таджиков, китайцев, казахов и др., уже появились признаки, если угодно, своеобразной «колонизации» наших сел. Возьмите дальневосточный регион, где очень активно и по-своему последовательно ведут себя граждане КНР. И уже во многих «традиционно русских» регионах, где «освобождаются» сельские территории, действуют национальные землячества. У них налажены связи с местными властями, милицией.
Правда, не везде это проходит гладко, хотя мигранты и расселяются в фактически оставленных коренными жителями селах или проходят своеобразный «карантин» в отдаленных хуторах. Достаточно вспомнить события в Тверской области в мае 1998 года, когда такое вторжение представителей одной из национальных диаспор вызвало решительное противодействие у коренного населения.
При этом наладить нормальную работу, занятость переселенцев в глубинке не просто. Мигранты из республик с невысоким уровнем развития паразитируют на остатках прежней материально-технической базы села. Восстановить своими силами деградировавшую среду обитания они не могут. Как только остатки былого благополучия деревни иссякнут, боюсь, мы можем стать свидетелями возрождения самых примитивных систем земледелия и анахроничных общественных отношений.
Реальная численность мигрантов, укоренившихся в российском селе, составляет не менее 4 — 6 миллионов человек. С учетом того, что их семьи, как правило, многодетные, к 2010 — 2015 году этот контингент может увеличиться на 3,5 — 4,5 миллиона человек и вплотную приблизиться к 10 миллионам. А это треть численности сельского населения России. Таким образом, у нас появится большая бедствующая прослойка, выросшая в условиях примитивного хозяйства, не получившая даже минимального образования и плохо владеющая русским языком.
Невольно возникает такой вопрос: не повторится ли у нас кое-где печальный опыт края Косово? До 1991 года считалось, что численность албанцев в этом автономном крае Югославии не превышает 45 — 50%, а к 1999 году их стало уже 95 — 97%. Вот и наши регионы с относительно невысокой долей городского населения (Псковская, Орловская, Воронежская, Курская, Тамбовская, Пензенская, Курганская, Читинская и Амурская области) к 2015 году могут, по-моему, оказаться претендентами на статус национальных автономий, когда доля коренного населения в них «споловинится».
И все же есть еще возможность предотвратить развитие такого рода тенденций. Судьба села не должна быть прерогативой исключительно Минсельхоза. Контролировать его надо на правительственном и даже на президентском уровне. Основное внимание должно быть уделено не капиталоемким проектам по развитию сельской инфрастуктуры, а созданию предпосылок для сдерживания оттока коренного населения и естественной его убыли.
Кроме того, необходимо всерьез поддерживать фермерские хозяйства коренных жителей, передавать пустующие угодья церковным общинам и монастырям традиционных конфессий (прежде всего Русской православной церкви). Это будет способствовать налаживанию контроля за территориями.
Село ведь не только «производственная площадка», это среда обитания, полнокровной (как хотелось бы) жизни россиян. Там наши корни и лучшие традиции.
ШУШКЕВИЧ Юрий, экономист.
НАШ КОММЕНТАРИЙ
Александр ПЕТРИКОВ, директор Всероссийского института аграрных проблем и информатики:
— Исход из российского села коренного населения начался давно. Крупные людские потери деревня понесла в войну, затем оттуда мобилизовали трудовые ресурсы на «стройки коммунизма», включая целину. Особенно массовые потери пришлись на 70-е годы, когда в города хлынул крестьянский поток. В начале 90-х годов сельское население несколько прибавилось за счет миграционного притока. Однако через несколько лет он сократился, а параллельно пошел значительный перевес смертности над рождаемостью… И тем не менее я не считаю, что через 5 — 7 лет деревня опустеет, хотя это может произойти позже — в течение жизни двух поколений.
И российскому селу, по крайней мере в обозримой перспективе, не грозит «судьба края Косово», хотя национальный состав глубинки действительно меняется. Недавно под Питером я даже в передовом хозяйстве «Приневское» видел массу таджиков, прибывших, правда, на сезонные работы — перебирать картошку с морковкой. На подмосковных полях давно «вкалывают» таджики, молдаване, представители коренного населения других бывших союзных республик. Наши люди уже не хотят месить изо дня в день навоз за мизерную плату и жить без элементарных удобств. Это китайцы на Дальнем Востоке ночуют прямо на полях и питаются порой дикорастущими растениями.
В принципе привлечение иностранной рабочей силы, к примеру, для уборки урожая — нормальное явление. Вон американские фермеры нанимают мексиканцев, но Боже упаси, чтобы кто-то из них остался в США навсегда: все знают, как трудно получить в Штатах вид на жительство. У нас же мигрант может осесть где угодно. А в селе это сделать куда проще, чем в городе. Кстати, в 2006 году пройдет Всероссийская сельскохозяйственная перепись. Мы предложили включить в переписные листы пункт об использовании иностранной рабочей силы.
У нас всегда говорили о необходимости защиты малых народов Севера, развитии окраинных территорий СССР. Теперь в пору защищать глубинную Россию, где угрожающе растет количество выморочных деревень. За последние годы обезлюдело свыше 13 тысяч сел, из них 10 тысяч — в Центральном и Северо-Западном федеральных округах. В Вологодской области населенных пунктов, где живет менее 10 человек, — почти 60 процентов. Для сравнения: в Татарстане таких поселений наберется не более 8 процентов.
Конечно, регион региону рознь. На Кубани, в Белгородской области в деревнях идет интенсивное строительство, растет сельхозпроизводство. Оживают деревни вокруг промышленных центров — не только за счет дачников, теперь многие строят для себя загородные дома. Но это исключения. Можно, конечно, призывать государство проводить жесткую миграционную политику, но куда действеннее будет, конечно же, если власть займется целенаправленным обустройством, созданием условий для полноценной жизни в глубинке.
Записала Елена ВЛАДИМИРОВА.
