Кобзарь украинского сепаратизма

Я помню Киев семидесятых и восьмидесятых годов. В то время киевляне говорили на русском, а украинскую речь можно было слышать лишь от приехавших хуторян, которые из-за своей неосведомленности и доверчивости часто попадали впросак. Однажды в троллейбусе я был свидетелем такого прикола.

Молодой человек, по всей видимости, студент, объяснял хуторскому пареньку, как следует компостировать троллейбусный талон, чтобы не быть оштрафованным контролером. Он учил: «Вставишь талон в компостер, ухватишь ручку компостера правой рукой, громко произнесешь свое имя, а ручку нажмешь вниз». Когда же паренек вставил свой талон и старательно произнес: «Це Микола Шутенко з кiпвшини!», то весь салон долго смеялся.

Никакой вражды по отношению к «москалям» тогда и в помине не было (да и само слово «москаль» не употреблялось). В чем же секрет возникновения этой вражды во времена горбачевской перестройки?

Мой друг рассказывал мне, как был свидетелем одной спланированной политической акции «украинскими националистами» на ж/д вокзале в Киеве в 1990 году. Сначала несколько отморозков в косоворотках завлекали зевак своими речами, читали стихи Шевченко, полные ненависти к москалям, собирая вокруг себя толпы наивных провинциалов. Потом подошел поезд из Львова с подстрекательскими лозунгами и жовто-блокiтними знаменами. Из вагонов вышла толпа в национальных украинских костюмах, перемешалась с толпою зевак и образовала многотысячную колонну демонстрантов. Демонстрация двинулась от ж/д вокзала в сторону Крещатика.

Такой ошеломляющий успех организаторов данной политической акции имеет свои причины. Этот успех обеспечил захват власти на Украине врагами России. В Беларуси, например, им ничего подобного сделать не удалось. Почему же на Украине ситуация для них оказалась благоприятной? Ответ на этот вопрос дает история последних трех веков.

Термин «украинский национализм» не корректен. Такого национализма в природе не существует, поскольку не существует и такой нации. Более точное определение наблюдаемому явлению — «украинский сепаратизм» (подробнее см. [1, 2]). Этот сепаратизм антинационален по своей природе и представляет угрозу национальной безопасности России. Поэтому уже давно следовало бы дополнить статью 282 УК РФ пунктом «Разжигание внутринациональной розни», который бы предусматривал более суровое наказание, нежели пункт «Возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды».

Украинцами у нас называют малороссов — русских, населяющих одну из украин (окраин) России. Эта украина дорога любому русскому националисту, ибо когда-то она была центром Киевской Руси (украиной в те времена называли Владимиро-Суздальское княжество). Архитекторами украинского сепаратизма являются исторические враги России: Ватикан, еврейский кагал, польские и австрийские колонизаторы Червонной и Карпатской Руси. А.И. Солженицын по этому поводу пишет: «В Австрии и в 1848 г. галичане еще называли свой национальный совет — „Головна Русска Рада“. Но затем в отторгнутой Галиции, при австрийской подтравке, были выращены искаженный украинский ненародный язык, нашпигованный немецкими и польскими словами, и соблазн отучить карпатороссов от русской речи, и соблазн полного всеукраинского сепаратизма…» [3, с.8].

Насильственное онемечивание, ополячивание, окатоличивание русских людей приводило не только к языковым, но и духовным деформациям, менялся менталитет. Под воздействием западного индивидуализма утрачивалась широта русской натуры, вселенское, космическое мировосприятие народа-богоносца. Характерными чертами такого деформированного русича (хохла) становится индивидуализм («моя хата с краю…»), самодовольная жадность («где хохол пройдет, там еврею делать нечего»), упрямство («упрямый хохол») и дурь («ни себе, ни людям»), которые находятся в полном противоречии с русской соборностью, щедростью, соучастностью, жертвенностью.

Именно из таких индивидов впоследствии были взращены идеологи «украинофильства» (здесь опять приходится ставить кавычки, поскольку на самом деле эти либералы-западники испытывали любовь не к украинскому народу, а к его угнетателям). Эта русофобская идеология зародилась в среде либеральных демократов XIX века. Наиболее яркими ее представителями были Шевченко, Кулиш, Костомаров. Их действия встречали поддержку многих великороссов из среды либералов-западников.

В Петербурге тогда была мода на все малороссийское. В 1861 году была попытка использовать малорусский диалект при составлении официальных документов в государственном делопроизводстве Украины. Инициатива исходила от П. Кулиша. Но петербургский и киевский цензорные комитеты и Государственный Совет не сочли возможным этот проект осуществить. Кулиш еще до этого имел скандальный случай перевода Библии на «рiдну мову». Фразу «Да уповает Израиль на Господа» он там перевел словами «Хай дуфае Сруль на Пана».

Любопытно, что Шевченко писал свои русофобские «вирши», содержащие неприкрытую злобу к «постылым москалям» и маниакальные призывы пустить им кровь («кров ворожу» — см. эпиграф), на «мове», однако свой дневник он вел на литературном русском языке [4].

В украинофильских домах портреты Кулиша и Шевченко всегда висели вместе. Они считались апостолами «национального» возрождения. По словам Костомарова, Кулиш был «фанатиком Малороссии». Вдруг неожиданно Кулиш умолкает, сходит со страниц печати почти на десять лет, а в 1874 году выходит в свет его книга в трех томах «История воссоединения Руси», где он камня на камне не оставляет от всей украинофильской идеологии, вскрывает ее сепаратистскую антинациональную сущность. К концу жизни прозрение приходит и к Костомарову. И только Шевченко так и умер злобствующим русофобом.

Поняв предательскую антигосударственную сущность украинофильства, Кулиш по-иному оценил и позицию своего друга Шевченко. Музу своего покойного друга он стал называть «полупьяной распущенностью». По его словам, отвержение многого, что писал Шевченко в его худшее время, было бы со стороны общества «актом милосердия к тени поэта» [1].

Украинский сепаратизм потерпел полное поражение. Однако потом его реанимировали иудобольшевики, пришедшие к власти в октябре 1917 года. Шевченко, как символ русофобии, снова был востребован врагами России. Пришедший к власти кагал объявил Россию «тюрьмой народов», а малороссы были объявлены «угнетенной нацией». Бухарин на ХII съезде РКП (б) призывал русский народ «искусственно себя поставить в положение более низкое по сравнению с другими; только этой ценой мы можем купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций».

Так заурядный поэт, невежда и пьяница, становится у большевиков борцом с самодержавием, кобзарем свободы и братства. Людям стали внушать, что москаль — это вовсе не великоросс, а белый офицер, дворянин, слуга самодержавия, классовый враг. В школах стали учить детей «полупьяной распущенности» отпетого русофоба, который не желает знать Бога, покуда кровь москалей не потечет с полей Украины в синее море. Дети зазубривали «Завещание» («Заповiт»), и этим бесовским заклинанием они убивали в себе русскость.

Тяжело давалась им зубрежка этой антихристовой молитвы. Детский разум до последнего сопротивлялся, школьники получали двойки.

Согласно данным опроса 1997 года в кругу семьи на украинском языке разговаривало 42% населения Украины, на русском — 40%, на смешанном — 17% [4]. Таким образом, сегодня украинцы говорят на трех диалектах русского языка: литературный русский, малорусский и «суржик» (смешанный). Власть сепаратистов последний диалект не признает и официально именует его «подлежащим ликвидации жаргоном», а их околонаучная серость печатает «научные» статьи о «насильственной русификации» украинского «языка». Ведь если вдуматься, то получается «насильственная русификация» насильственно ополяченного и онемеченного русского языка. Подобный бред красноречивее всего свидетельствует о полном крахе украинского сепаратизма, а его идеологи перед лицом истории на этом фоне выглядят гораздо глупее того наивного Миколы перед компостером. Украинский сепаратизм — жалкая пародия на национализм, его извращение с обратным знаком — обречен неизбежностью пробуждения национального самосознания русского народа. Малороссы станут ничем не глупее белорусов и великороссов, если с них снять сатанинское заклятие, наложенное на них иудобольшевиками с помощью «Завещания» слуги антихриста. Заклятие это снять очень просто. Даже внимательное прочтение настоящей статьи может исцелить малоросса от национальной слепоты.

Русский этнос сравнительно молод. Однако если сепаратизм станет для нас элементом поведенческого стереотипа, то, как писал Лев Гумилев, это уже будет симптомом финальной фазы этногенеза — обструкции, после которой этнос перейдет в гомеостаз, после чего он может сохраниться как реликт либо вовсе исчезнуть. Именно поэтому малорусский сепаратизм напрямую касается судеб всех россов, независимо от того, на каком диалекте русского языка они говорят.

Литература

1. Николай Ульянов. Происхождение украинского сепаратизма. Нью-Йорк, 1966. (Некоторые главы этой работы опубликованы в журнале «Москва», N 9 — 10, 1992).

2. Владимир Червенчук. Исторические корни украинского сепаратизма. — Газета «Время», N 6(163), 1998.

3. Александр Солженицын. Как нам обустроить Россию. — М.: «Правда», 1990.

4. Евгений Морозов. Подарунки для неньки. — Газета «Десятина», N 7 (70), 2002.

N 8 2003 г.