Трагедия семьи Наумовых

Отец и дочь. Они ушли из жизни в один и тот же год — нынешний, который стреляной гильзой от пистолета Макарова упал к их ногам. Ушли с разницей в два месяца, летом и осенью. Он — это 53-летний товарищ атамана Союза казаков полковник Владимир Наумов, родовой донец и кадровый военный. Она — 19-летняя Лена Наумова, его дочка. Две смерти, два подлых преступления, имеющие, судя по всему, один спусковой механизм заказного убийства.

Первые выстрелы прозвучали вечером 3 августа истекшего лета. Оперативникам УВД Зеленограда удалось восстановить картину происшедшего. Наемный убийца поджидал Наумова на Лесной улице, в придорожных кустах у тропинки, ведущей от железнодорожной платформы Малино. Начиная с весны Владимир Владимирович по обыкновению постоянно жил в этом ветхом деревянном строении (который в прессе назвали «загородным домом»), ездил в офис на Новом Арбате и по делам на московской электричке, возвращался обратно в одно и то же время. Так что преступнику (или преступникам) не составляло особого труда подкараулить его на дорожке в лесу.

На часах — без четверти одиннадцать. Как только Наумов поравнялся с кустами, оттуда раздались выстрелы; первой пулей он был ранен в левую руку и, быстро среагировав на нападение, бросился бежать в сторону своего дома. Смог пробежать несколько десятков метров. На Первомайской улице у дома N 21 его настигла вторая пуля, которая пробила колено навылет. После этого убийца настиг жертву и произвел выстрел в область сердца.

На месте преступления оперативники обнаружили три стреляные гильзы от пистолета Макарова. Дачники слышали выстрелы, но не придали этому значения — местные подростки, дескать, как обычно, пиротехникой балуются.

Что обращает на себя внимание, так это занятая стрелком позиция. Он мог под видом дачника пристроиться сзади и, не рискуя промахнуться, с минимальной дистанции выполнить свое черное дело. Однако преступник поступает иначе, обосновавшись в кустах. В чем причина такой скрытности? Невольно напрашивается вывод: Наумов мог знать убийцу в лицо, а потому тот решил не рисковать. Но это, конечно, только предположение.

Убитый вел очень скромный образ жизни, не занимался коммерцией и не был связан ни с криминалом, ни с «братками» в лампасах. В прессе (со ссылкой на органы МВД) писали об «экономической версии» — мол, в Подмосковье очень много казачьих ЧОПов, которые занимаются охраной. Однако к Наумову они не имели никакого отношения.

— Никаких видимых причин для убийства Наумова не было, — подчеркивает походный атаман Союза казаков полковник Павел Задорожный. — Насколько мне известно, личным бизнесом он не занимался. Никаких конфликтов в среде казачества, которые могли привести к его убийству, в последнее время не было. Впечатления чем-то озабоченного человека он также не производил. Если бы ему угрожали, то мы бы обязательно об этом знали. Мы можем лишь точно сказать, что убийство не было случайным и его причины никак не связаны с его личной жизнью или финансами.

Лену Наумову расстреляли в доме N 3 по Беговой улице спустя два месяца после гибели отца, 11 октября. Вместе с ней расправились и со старенькой тетей — Владленой Медведевой, 1925 года рождения. Сообщение о происшествии поступило на пульт «02» от соседей, которые услышали несколько выстрелов. Прибывший наряд обнаружил в прихожей квартиры N 155 бездыханные тела двух женщин.

«Гости», явно не грабители, стреляли на поражение — в головы, чтоб уж наверняка. Причем жертвы знали своих убийц и сами впустили их в квартиру. Камера наружного наблюдения зафиксировала троих мужчин славянской внешности в возрасте от 25 до 30 лет.

Что знала Лена Наумова такого, если по ее душу были подосланы наемные убийцы? Случайность в этом деле маловероятна. Тем более что преступники ничего не похитили из квартиры. Или же девушка стала объектом мести — жестокой, кровавой. Во всяком случае, за обоими преступлениями чувствуется одна и та же направляющая рука.

Смерть полковника Наумова нанесла тяжелый удар по казачьему движению в России. И это не преувеличение, поскольку этот человек занимался огромной организационной работой. Часто ездил по регионам, участвуя в работе казачьих кругов. Много писал, а еще больше верил в предназначение казачества, в его особую роль в «русском ренессансе».

Наумов считал, что казачество должно возродиться как народ со всеми своими вековыми традициями общественной станичной жизни. Казаки для него — это не просто служивые, «государевы» люди, но наследники огромной культуры, в основе которой лежит общинная жизнь. При этом особое внимание Владимир Владимирович уделял детям и молодежи, понимая, что в них — будущее казачества.

— Наумов одним из первых непосредственно занимался формированием казачьих частей, — говорит атаман Союза казаков России Александр Мартынов, — с тем, чтобы они, как и раньше, стали родовыми, чтобы в их строю сын менял отца, сосед — соседа, чтобы через десятки лет в списках части можно было найти представителя своего рода.

По словам Мартынова, на тот период деятельности Союза казаков, когда Наумов был походным атаманом, «мы формировали 29 частей и соединений в составе Российской армии, 44 заставы и 3 погранотряда. Сейчас все это разрушается и, наверное, даже трети этих частей нет, да и сохранившиеся — неполного состава».

— Владимир выделялся сразу, в любой группе людей, — вспоминает кадровый разведчик Игорь Кожанов. — Высокий, под два метра, как полковая хоругвь, статный, с безупречной военной выправкой. А когда он, в казачьем кителе, вдруг начинал говорить на безупречном французском языке — это надо было видеть. Таким он и останется в нашей памяти.

Примечательно, что большинство российских изданий сообщило о трагической гибели товарища атамана Союза казаков лишь в разделе криминальной хроники. Отпевали полковника Наумова 6 августа в храме Успения Пресвятой Богородицы в казачьей слободе, а похоронили на Головинском кладбище. Теперь рядом с ним упокоилась и его дочь.

21 октября 2004 г.