 |
| Митрополия Московская и всея Руси РПСЦ, официальный сайт | Митрополит Андриан (Четвергов) | 20.10.2004 |
Прошло относительно немного времени с минувшего Освященного Собора, который избрал мое недостоинство Предстоятелем Церкви. Для меня лично прошедший период был временем навыкания в новой должности, знакомства с епархиями и приходами, период, очень насыщенный событиями, новой информацией, в том числе новым для меня родом дел. Он был отмечен поездками чуть ли не по всей территории бывшего Союза, необходимостью участия в государственных мероприятиях и целой вереницей встреч с различного рода деятелями, руководителями отдельных городов и регионов, представителями общественных организаций и религиозных конфессий.
Главная цель, которую я ставил для себя — на личном опыте познакомиться с реальным положением Русской Православной Старообрядческой Церкви, оценить ее духовное состояние и дееспособность. Без этого невозможно определить направления первоочередных действий и пути решения неотложных задач по укреплению и развитию полноценной жизни отдельных общин и Церкви в целом.
После эпохи гонений, которая продолжалась почти 350 лет, Русская Православная Старообрядческая Церковь на рубеже XXI века оказалась ослабленной и численно, и духовно. Особенно тяжело сказались десятилетия коммунистического диктата. До большевистского переворота, несмотря на лютые гонения, Господь, говоря словами Писания, «ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян. 2, 47). Церковь продолжала вести миссионерскую деятельность, а в труднодоступных местах и на окраинах империи возникали и успешно развивались духовные центры. Старая вера, несмотря на все тщания уничтожить ее, укреплялась. В советское время ситуация в корне изменилась. На десятилетия главной задачей Церкви стало просто физическое «выживание».
Но прошли отпущенные Господом сроки тяжких испытаний, и на наших глазах жизнь в России переменилась. Обретение религиозной свободы позволило многим конфессиям широко развернуть миссионерскую деятельность. Достаточно сказать для сравнения, что численность приходов Московской Патриархии со времени начала перестройки выросла более, чем в десять раз. Весьма активизировались и заезжие сектанты, которые тысячами вербовали в нашем отечестве своих сторонников. А в это время старообрядческая Церковь вынуждена была преодолевать тяжелые последствия вековых репрессий.
В наше время говорить о таком расцвете старообрядчества, который наблюдался в начале прошлого века, к сожалению, не приходится. С 1905 по 1912 годы в России было освящено около 1000 храмов, а к концу века, когда Церковь вновь стала свободной, за аналогичный период численность наших приходов увеличилась всего лишь на десятки. Конечно, надо понимать, что даже эти достижения потребовали значительных усилий и явились большим шагом вперед.
Однако остается много нерешенных проблем.
О старообрядчестве сегодня почти невозможно узнать из внешних источников информации, а если что и сообщается, то чаще всего предвзято и искаженно. Нас трудно найти: наши храмы часто располагаются на окраинах городов, в труднодоступных местах, за воротами, в которые трудно достучаться. Складывается впечатление, будто старообрядчество кто-то умышленно спрятал под спуд. Это исторически объяснимо, но нельзя не заметить, что это прямо противоречит словам Спасителя: «Никтоже убо светильника вжег покрывает его сосудом или под одр подлагает, но на свещник возлагает, да входящие видят свет» (Лк. 8, 16).
Этому есть объективные причины. Общественные процессы, протекающие в нашей стране: умышленное искажение смысла и истории никоно-алексеевой реформы, повлекшее изменение религиозной идеологии в сторону экуменических идей; терпимость к отступлениям от Священного Предания под предлогом равночестности и равноспасительности разных обрядов, приводят к потере бдительности и ревности о чистоте и благочестии. Причем указанные процессы не обошли стороной и людей, исконно православных, потомственно принадлежащих к Церкви древлеправославной, так называемых коренных старообрядцев.
В период засилья советского безбожия атеистическая пропаганда настолько деформировала сознание людей, что теперь многим лишенным корней потомкам трудно даже вспомнить о былом православии своих предков. Эта потеря исторической памяти зачастую заводит людей от веры отцов в ограду храмов РПЦ МП, самых массовых и общедоступных. Им и невдомек, что до нашего времени, не смотря ни на что, сохранилась действительно благочестивая, действительно Православная, древняя и неповрежденная русская Церковь, которая в свое время дала нашей Родине имя Святой Руси.
Старообрядческая Церковь строго хранит чистоту православия, стремится тщательно исполнять требования канонов, хранит предание и несет людям истинную православную веру и спасение. Но сегодня возникает вопрос: достаточно ли просто молиться Богу, Который может Сам все потребное ко спасению подать нам по нашей вере?
Но вспомним слова Писания: «яко же бо и тело без духа мертво есть, тако и вера без дел мертва есть» (Ияк. зач. 54). Так какие же это дела, без которых наша правая вера может оказаться мертва? Дела, к которым Церковь Христова призвана, и которые не может не исполнять? Пришло время ставить эти вопросы и искать пути их решения.
Я полагаю, серьезный разговор на эту тему невозможен без откровенной оценки сегодняшнего состояния дел. В период с марта по сентябрь сего года я совершил несколько поездок по епархиям и приходам России, Украины и Молдовы. Это дает мне возможность сделать определенные выводы относительно тех проблем, которые мешают развиваться нашей Церкви.
По общему впечатлению приходская жизнь в регионах чаще всего ограничивается совершением уставного богослужения, кое-где к этому еще добавляются заботы о ремонте действующего или о строительстве нового храма. Еще далеко не везде созданы и действуют воскресные школы, недостаточно широко ведется проповедническая работа со взрослым населением, и совсем уж редко случается, что наши общины выходят со своим словом в мир, к людям, участвуя в каких-либо социальных и культурных проектах. Вот обычная ситуация из нашей церковной жизни: после окончания богослужения православные христиане расходятся по домам, и на дверь храма навешивается замок — до следующей службы.
В целях объективности, рассмотрение наших очевидных недостатков уместно, наверное, начать с проблем духовенства. Вопрос, который не первое десятилетие остро стоит в большинстве епархий, — недостаток кадров священников. В связи с этим многим пастырям приходится «обслуживать» по нескольку приходов, что никак нельзя признать нормальным, особенно в свете нынешнего понимания церковных задач.
Такому перегруженному священнику уже некогда заниматься проповедью Слова Божия — не только где-либо вне церковных стен, но даже и среди своих прихожан. Ему бы успеть совершить положенные службы и требы, исповедать да исправить. О привлечении новых верующих, как о постоянном и важном церковном деле, в подобных условиях речь не идет. Не хватает времени, сил, а иногда и образования.
В практике многих приходов ощущается явный недостаток соборности церковной жизни: не всегда вовремя проводятся собрания общин, бывает, что важнейшие решения принимаются узким кругом лиц, а голоса отдельных прихожан и целых групп верующих авторитарно подавляются священником или неким заслуженным мирянином. Особенно печально, когда сам священник требует вручить ему ключевые полномочия (например, пост председателя общины), чтобы в дальнейшем без всякого обсуждения проводить единоличные решения.
Подобные устремления некоторых клириков прямо противоречат духу соборности Церкви Христовой. Ибо как во всей Церкви в целом, так и в каждом приходе в отдельности, выборность органов церковного управления (или попечения), участие мирян в управлении церковной общиной, есть важный фактор христианской жизни.
Из-за того, что священнослужителей хронически не хватает, некоторые настоятели так привыкают к своей незаменимости, что даже начинают считать свои приходы (вместе с прихожанами!) чуть ли не личной вотчиной. Это, в частности, приводит и к тому, что они не хотят выдвигать кандидатов на соседние приходы, нуждающиеся в окормлении постоянного священника, опасаясь расстаться со своим исключительным положением. В итоге — потеря уважения к конкретному священнику, и ущерб авторитету Церкви в целом.
Эти болезненные явления возникли не сегодня, но это не значит, что Церковь готова терпеть их и далее. В связи с этим мне видятся следующие направления церковной деятельности.
Прежде всего, необходимо в полной мере восстановить апостольское служение — устную и письменную проповедь слова Божия, духовное попечение о людях — как о верных, так и о тех, кто пока еще находится за оградой истинной Церкви.
Если в начале прошлого века, в условиях, когда народ России в подавляющем большинстве еще был религиозным, усилия наших пастырей и начетчиков в основном были направлены на защиту старообрядчества от посягательств миссионеров, доказательство истинности и святости старой веры, древних книг, чинов и обрядов, против возводимой на них хулы, то сегодня российское общество значительно изменилось. В основной массе оно состоит из людей, мало осведомленных о христианской вере, хотя и именующих себя верующими. Поэтому для Церкви Христовой наступили времена, в чем-то сравнимые с апостольскими: «жатвы много, а делателей мало». Настало время делателям поспешать на Богом уготованную жатву.
Для того, чтобы вести миссионерскую деятельность, сегодня вовсе не требуется пускаться в дальние путешествия, пробираться в глухие места, где живут люди, непросвещенные Евангелием. Таких людей сегодня в избытке вокруг нас. Поэтому в каждом приходе необходимо постоянно, в духе христианской доброжелательности и терпения, проводить беседы с приходящими в храм людьми, пусть даже случайными, рассказывать им о Христе, о древлеправославной вере, об историческом пути старообрядчества. Но и вне храма, в быту, мы тоже не должны скрывать того, что мы старообрядцы. В истории русского старообрядчества нет темных или позорных пятен. Соседи, которые живут с нами в одном доме, коллеги на работе, одноклассники в школе — всякий ближний должен услышать от нас о нашей вере.
Сказав о поспевшей жатве, нужно сказать и о делателях.
Канонически и исторически сложилось так, что старообрядческий пастырь должен совмещать в себе различные достоинства. Поэтому критерии при избрании кандидатуры священника многочисленны и строги, а поиск достойных кандидатов для рукоположения в священнический сан для нас, старообрядцев, всегда был непрост. И с течением времени он только усложнился. Поэтому ныне требуется более тщательная, заинтересованная работа с кандидатами, из которой необходимо устранить всякую личную предвзятость и поспешность. Каждый приход должен чувствовать обязанность и стремиться к тому, чтобы среди своих прихожан воспитывать будущих священников, диаконов, чтецов.
Но вот кандидат найден, и рукоположен в сан. Какими станут его первые шаги? Здесь иногда случаются досадные ошибки, которых можно было бы избежать. В некоторых приходах новоназначенный настоятель первым делом стремился под любыми предлогами разогнать существующий церковный Совет, и на его место наспех выдвинуть своих сторонников — тех, кто бы с готовностью исполнял любые его поручения. Надо ли говорить, что такие поспешные действия священника, еще не успевшего заслужить авторитет в глазах членов общины, легко приводят к расколу и обрекают приход на долгое разделение на «своих» и «чужих». Не даром маститые пастыри вспоминают слова блаженной памяти архиепископа Иосифа (Моржакова), который, направляя в приход новопоставленного священника, мудро советовал ему: «Первые два года никого в приходе не меняй со своих мест, пока привыкнешь». Такой подход создает определенные гарантии, что своей неразумной торопливостью священник не лишится верных помощников и не станет противопоставлять себя всему приходу. К великому сожалению, иногда это как раз и случается. И тогда отрадные надежды на обретение священника быстро сменяются горечью разочарования после его назначения. И вместо христианского сотрудничества в устроении церковных дел община на долгое время погружается в пучину нестроений и конфликтов, и через это теряет многих своих прихожан.
Следующий немаловажный вопрос — духовное образование.
В советское атеистическое время старообрядцам было недоступно духовное образование. Вплоть до 1988 года не удавалось получить разрешение властей на открытие старообрядческого духовного училища. Несколько лет назад впервые был предпринят опыт создания духовного образовательного заведения, который нельзя назвать вполне успешным. Ныне же актуальность духовного образования видится еще более острой.
К сожалению, в сегодняшнем мире, где люди подчас столь извращенно понимают слова евангельской проповеди, без ясных богословских ориентиров, без умения строить и излагать мысли трудно с успехом выполнять стоящие задачи проповеди христианского учения. Не имея достаточного духовного образования, невозможно выработать правильную, богословски выверенную позицию Церкви по отношению к современному миру. Надо сказать, что «Дьяконовы» и «Поморские ответы», труды епископов Арсения (Швецова), Иннокентия (Усова), Михаила (Семенова) при всем своем непреходящем значении не могут сегодня нам дать необходимые ответы на все вызовы нашего времени.
По сравнению с началом прошлого века, наш интеллектуальный потенциал понижен настолько, что многие старообрядцы слабо разбираются в чем, собственно, состоят догматические и канонические различия между старо- и новообрядчеством, как будто все различия сводятся только к сложению перстов и хождению «посолонь».
Исходя из сказанного, вопросы образования, повышения общего духовно-интеллектуального уровня, воспитания новой плеяды современных начетчиков становятся первоочередными среди прочих неотложных церковных забот.
Первым шагом в решении означенной проблемы явилось возобновление в этом году деятельности Духовного училища при Московской Митрополии. Учитывая неотложность и важность дела образования, Митрополия пошла на определенный риск и, не взирая на неподготовленность и недостаточность подобного опыта, отсутствие материальной базы и четкого финансово-экономического обоснования, на первый курс училища были приняты первые десятки студентов. Первые месяцы деятельности училища вселяют надежды, что Господь благоволит к этому начинанию. С Божией помощью многие трудности уже удалось преодолеть. В продолжении темы образования, хотелось бы особо отметить важность воспитания детей в духе христианского благочестия. Главными направлениями решения этой задачи видятся устройство воскресных и общеобразовательных христианских школ, детских садов, летних детских христианских лагерей, и, наконец, проведение христианских уроков в светских школах и детсадах. Но и в этой деятельности у нас, к сожалению, тоже имеются большие пробелы.
Н, а этом фоне отрадно отметить, что в работе с нашей молодежью есть первые сдвиги. При Московской Митрополии создан Молодежный отдел, задачей которого является поддержка и развитие различных форм общения старообрядческой молодежи, в том числе проведение съездов, создание в епархиях инициативных молодежных коллективов и координация их деятельности. На сегодняшний день в пяти епархиях прошли первые слеты и встречи молодежи, и уже началась подготовка к проведению Всероссийского съезда молодых старообрядцев.
Однако, нередко в приходах недооценивают важность работы с молодежью, не уделяют достаточного внимания и даже игнорируют ее проблемы, что в конечном итоге приводит к отсутствию среди прихожан поколения, призванного преемственно продолжить церковно-приходскую жизнь.
Существенным показателем активности в жизни Церкви является социальное служение. Надо признаться, что у нас сегодня нет сил для полноценной благотворительной деятельности. К сожалению, достаточно масштабно помогать бедным и обездоленным, которых в современной России великое множество, старообрядческая Церковь сегодня не готова. Это происходит оттого, что Церковь сама нуждается в помощи государства и благотворителей, а также в некотором времени, которое необходимо для мобилизации внутренних резервов и возможностей. Но даже и отсутствие этой помощи, и недостаток времени для нас не могут служить оправданием бездеятельности. Мы, во-первых, должны активно готовить необходимые условия, начиная с создания соответствующих структур в епархиальных управлениях, подбора пригодных для такой деятельности людей. Во-вторых, надо добиться абсолютной прозрачности во всех благотворительных делах, чтобы имя старообрядчества оставалось эталоном честности. И не следует бояться начинать с малых дел, не забывая того, как высоко Господь оценил «лепту вдовицы».
Но благотворительная церковная деятельность — это еще далеко не все, чем наша Церковь может послужить российскому обществу. Именно Церковь должна неустанно нести людям проповедь социальной терпимости, взаимного милосердия, сострадания и братской помощи. Именно сегодня, после трагедии Беслана, террористических актов в Москве и в российском небе, когда наше общество напрямую столкнулось с проявлениями нечеловеческой жестокости, еще яснее стали видны абсолютная ценность и возвышенная гуманность содержащихся в исконном христианстве норм терпения и любви.
И, наконец, необходимо отметить важность нашей внешней активности. Старообрядцы пока еще не привыкли проявлять свою духовную активность во внешнем мире, удовлетворяясь тем, что государство, наконец-то, оставило их в покое и предоставило возможность заниматься своими проблемами. Однако очевидно, что такие настроения ведут к самоизоляции, ослаблению и вырождению. Это положение нужно решительно менять.
Имея поддержку Совета Митрополии я стараюсь придерживаться принципа открытости, доступности и доброжелательности в отношении ко внешнему окружению. Для меня, как Предстоятеля Церкви, важно сознавать, что сегодня наша Церковь имеет официальное признание традиционной веры русского народа. В этом признании каждый отдельный член нашей Церкви, быть может, и не имеет нужды, но мне, как человеку, облеченному долгом и полномочиями, позволяющими повлиять на благополучие Церкви в целом, такое признание необходимо.
Особо следует остановиться на отношениях с Московской Патриархией РПЦ. С XVII по ХХ век господствующая синодальная церковь вела активную противостарообрядческую деятельность, пользуясь для этого поддержкой всей мощи государства. Главной целью тогда ставилось уничтожение старой веры любым путем, вплоть до принудительного присоединения к новообрядчеству, и даже физического искоренения стойких в вере.
В наше время о физическом уничтожении старообрядчества речь уже не идет, «застарелую рану русского раскола» предлагают лечить мирным путем. Руководство Московской Патриархии всё чаще говорит о сближении, о налаживании добрых отношений со старообрядцами. Такая тенденция находит понимание и поддержку у государственной власти, как видимый знак «собирания» русского народа, и укрепления традиционной идеологии.
С другой стороны, в своей ежедневной деятельности наша Церковь регулярно сталкивается с ситуациями, когда решение тех или иных административных и хозяйственных вопросов на местах напрямую увязывается с позицией местного архиерея РПЦ. Этот очевидный перекос практики государственного управления иногда создает препятствия для хозяйственной и общественной деятельности наших общин. Поэтому поддержание дипломатических контактов с соответствующими структурами Московской Патриархии являются полезным направлением внешней деятельности Московской старообрядческой Митрополии.
Еще одним существенным направлением внешней церковной деятельности является укрепление взаимодействия со всеми старообрядческими согласиями и созидание подлинно братских отношений.
Очень важным является и вопрос укрепления взаимопонимания и взаимодействия с государственными структурами. Это неправда, что старообрядческой Церкви от государства нужно только нечто утилитарное, как например, возвращение недвижимости и т. п. Отношения Церкви и власти намного сложнее. Они определяются, прежде всего, тем, что у них есть общая забота — сбережение русского народа.
Даже во времена гонений старообрядческая Церковь, как истинная мать, забывала о своих страданиях и обидах и молилась за державу российскую, за власть, за весь русский народ. И лишь только ослабевал гнет, и появлялись ростки веротерпимости, старообрядчество с большой энергией откликалось на эти перемены, возводя больницы, богаделенные дома и училища. Оставаясь верными своей традиции, чада старообрядческой Церкви принимали живое участие в общественной жизни России, и многие старообрядческие деятели избирались в органы городского, волостного и сельского самоуправления; депутаты-старообрядцы неоднократно участвовали в выборах в Государственную Думу дореволюционной России.
Сегодня последовательное осуществление в государстве принципа свободы совести обязывает нашу Церковь по примеру предков в меру наших сил участвовать в совместных с государством заботах о духовном и физическом здоровье народа.
В начале XXI века русский народ оказался в сложном положении: с одной стороны, продолжающаяся экспансия западных ценностей, с другой стороны — наступление различных экзотических верований. Все это происходит на фоне тяжелой экономической ситуации в стране, упадка трудолюбия и рождаемости, роста преступности, наркомании и пьянства. В итоге уже реально просматривается угроза распада российского государства.
В ответ на эту угрозу государство видит необходимость опереться на общественное согласие, на проверенные веками формы устроения духовной жизни. Поэтому все, что касается, инициатив нашей власти по спасению российской государственности, народа, мы поддерживаем, и, если это не противоречит устоям нашей веры, христианской нравственности, мы должны в этом участвовать.
Еще недавно убедить некоторых ответственных чиновников в том, что старообрядческая Церковь, имеющая глубокие исторические корни на нашей земле, представляет духовные интересы значительной части общества, было непросто. В частности, как об одном из примеров, могу рассказать, что моя встреча с президентом Татарстана М. Ш. Шаймиевым стала возможной только после официального государственного признания (вхождение старообрядческого митрополита в состав Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ). Президент Шаймиев внимательно отнесся к проблемам казанских старообрядцев, и взаимопонимание с республиканскими властями было достигнуто.
По итогам моих поездок по России я бы мог привести еще не один пример такого оперативного решения важных церковных вопросов при взаимодействии с чиновниками высшего эшелона власти.
В ряде регионов также состоялись встречи с архиереями Московской Патриархии, которые, как мне представляется, способствовали снижению уровня предвзятости и установлению более доброжелательного отношения к старообрядчеству в целом и к местным общинам в частности.
Эти встречи убеждают меня, что, не отступая от отеческого благочестия, не изменяя духу дораскольной Церкви, мы сегодня можем обсуждать с Московской Патриархией решения спорных имущественных вопросов, формы совместного противодействия духовному экстремизму, сектантству и прочим болезням нашего общества.
Но не только это делает необходимыми подобные контакты. Жизнь показывает, что нам не стоит ограничиваться только перечисленными вопросами. Вспомним сетования первых старообрядцев, которые печалились о горестном разделении русских христиан. Вспомним челобитные протопопа Аввакума и соловецких иноков, убеждавших опомниться и вернуться к истинному благочестию. В то время ответом им служили дыба да костер.
Сегодня ситуация совсем иная. Мы видим, что в среде Московской Патриархии стал проявляться все возрастающий интерес к древлецерковной традиции. Ныне в ней есть люди, готовые к тому, чтобы выслушать мнение старообрядцев по сути имеющихся между нами расхождений. Фактически, сложилась уникальная ситуация, которой никогда прежде не было, и о которой наши предки могли только мечтать, когда писали свои челобитные и под угрозой смерти вели апологетические диспуты.
Примером сказанному служит доклад митрополита Кирилла (Гундяева) на недавно прошедшем Архиерейском соборе, который содержит некоторые ответы на наши пожелания, высказанные ему при личной встрече. Безусловно, это является определенным достижением церковной дипломатии и дает надежду на честный, откровенный обмен мнениями, который позволит выяснить глубинную сущность наших разногласий с новообрядческой Церковью и даст почву для ее дальнейшего продвижения на пути уяснения Истины.
Но в любом случае, все сколь-нибудь серьезные решения, определяющие направление церковной политики, безусловно, будет принимать Освященный Собор как высший орган церковной власти. Уже на нынешнем Соборе предполагается обсудить итоги и перспективы контактов с органами РПЦ МП и других христианских конфессий. В этой связи появившиеся опасения о неоправданном сближении и, тем более, объединении с РПЦ совершенно безосновательны и неуместны. Ни объединение, ни даже разговоры о нем не входили и не могут входить в наши планы.
Уважаемые участники собора! Глубокая озабоченность состоянием нашей Церкви, вступающей в XXI век, принудила меня безо всякого прикровения начать разговор о тех проблемах, которые поставила жизнь перед нашим старообрядчеством. Они возникли, конечно, не сегодня и даже не вчера, но особенно заметными стали именно сейчас, когда наша Церковь обрела долгожданную свободу, и получила возможность для развития.
Очевидно, что последовательное решение проблем Церкви потребует длительного времени, серьезных усилий и больших материальных затрат. Масштабы стоящих задач намного превышают реальные возможности, которые сегодня имеются в распоряжении Церкви. Но, как бы то ни было, Церковь Христова не может перепоручить никому другому своей миссии в этом мире — исполнять завещанное ей Исусом Христом дело спасения людей.
С удовлетворением можно отметить, что дух соборности Русской Православной Старообрядческой Церкви позволил нам преодолеть возникшие некоторое время назад раздорнические настроения, что именно этот дух в совокупности с открытостью и миролюбием привлекает к нашей Церкви новых членов. Я убежден, что не искусственные ухищрения в Уставе церковном должны быть препятствием для отделения от Церкви, а привлекательность её любвеобилием и чистосердечными отношениями, построенными на основе христианского добротолюбия.
Верю, что Господь наш Исус Христос подаст Освященному собору необходимое разумение, чтобы быть мудрыми в своих суждениях, духовную прозорливость, чтобы вовремя видеть опасности, мужество, чтобы не испугаться трудностей пути, и надежду на Его благодатную помощь.
Я также отчетливо вижу, что в нашей Церкви есть и силы и воля, чтобы преодолеть названные трудности.
Желаю делегатам Освященного собора плодотворной работы на благо и процветание нашей Святой Православной и Апостольской Церкви.
Бог мира и любви и мое архипастырское благословение да будет со всеми вами. Аминь.
19 октября 2004 г.
