По законам Зазеркалья

На страницах «Литературной газеты» (N 40, 6 октября 2004 г.) опубликован фрагмент дискуссии «Вставай, страна огромная?» Укрепление «вертикали власти» обсуждали в числе прочих Александр Ципко, политолог и обозреватель ЛГ, депутат Госдумы Константин Затулин, а также телекомментатор Алексей Пушков.

О безопасности и укреплении президентской власти, казалось, высказались все и высказали всё. Но нет, участникам разговора в «ЛГ» удалось как никому другому показать, так сказать, «зазеркалье», в котором эти реформы и дискуссии происходят. И в этом отношении очень уместен знак вопроса, который поставила редакция ЛГ после знаменитого лозунга времен войны. Именно таким вопросом и задались эксперты: вставать России или не вставать. Видимо, в следующей дискуссии под вопрос будет поставлено само существование России.

Несмотря на радикальное сомнение, охватившее экспертов, Александр Ципко в одиночестве отстаивает укрепление аппарата власти. Остальные участники дискуссии доказывали, что упразднение губернаторских выборов не может привести к укреплению государственной вертикали, и что правоохранительные органы России находятся в недееспособном состоянии.

Особенно резко высказывается К. Затулин: «Лично я категорически против использования трагедии в Беслане для того, чтобы заниматься отменой мажоритарных округов. Кто согласен, что план мобилизации современной России, избранный президентом, правильный?»

И дальше: «Последние предложения, наоборот, посеяли сомнения в том, что на самом деле является целью. Цель, как я понимаю, — решение собственных проблем власти, а для кого-то, может, уход от критики или отставки.

Можно подумать, что прежде у президента не хватало полномочий или все спецслужбы уже прежде не были зацентрализованы. Происходит подмена целей: используют трагедию, чтобы решить кажущиеся насущными политические задачи или, чтобы кому-то чувствовать себя комфортно».

Все это сказано точно и со знанием дела. Можно сказать, дискуссия как дискуссия. Впрочем, то и дело в покойное течение разговора вклинивается действительность, что и создает атмосферу Зазеркалья. Ведь Зазеркалье — это мир не полностью выдуманный, а лишь резко искаженный, перевернутый шиворот навыворот.

А. Ципко, например, выступает против оголтелой критики правоохранительных органов. Он ставит «вопрос о причинах кризиса наших служб безопасности» и продолжает: «Подобные вопросы никогда не задают себе наши штатные разоблачители „государственничества“ и „силовых структур“. Но мы-то понимаем, что без укрепления духа государственничества, без укрепления ценностей патриотизма очень трудно воссоздать эффективные силовые структуры. Идея служения, практика служения Отчизне нуждаются ещё в моральной и идеологической политике».

Политолог уверен, что государственничество — это некий фантом, идеологема, который может существовать отдельно от самой политики и экономики. Но ясно ведь, что правоохранительные органы разложились прежде всего от того, что обслуживали антигосударственные и антинародные интересы, скажем, в черном октябре 1993-го.

Как ранее объяснял Ципко в одном интервью, критика затрудняет работу милиции и спецслужб. То есть он согласен с тем, что органы не способны защитить нацию, но будет легче жить, если не произносить это вслух.

Мало того, А. Ципко далее утверждает, что «у президента нет профессионального идеолога, нет человека, который бы выстроил идеологическую вертикаль». И вообще, идеологическая сфера у нас непрофессиональная. Так как же он собрался с помощью негодной идеологической сферы помогать непрофессиональной правоохранительной? Где точка опоры для всех благомысленных конструкций А. Ципко? Или мы присутствуем при беседе Алисы с Шляпником и Соней в Стране чудес?

В указанной дискуссии Ципко выступает как «ястреб». Противная сторона выдвигает А. Пушкова, незатейливого аналитика с канала ТВЦ. А. Пушков высказывается против упразднения выборов губернаторов: «Идёт дальнейшее усугубление виртуального начала в действиях власти. Разве ей не хватает власти? Что, губернаторы у нас избирались до сих пор в пику Центру? В чём же смысл назначения губернаторов?»

И ниже: до сей поры «был достаточно эффективный контроль над регионами, но при этом сохранялась видимость демократии, видимость, которая и является её сутью. Демократия — это всегда видимость, просто в разных обществах — разные степени видимости. У нас уничтожаются последние степени видимости демократии. Вот что мне кажется неправильным. В Америке что, демократия не виртуальная? Тоже виртуальная, но она обставлена таким количеством видимостей, что все считают, что она существует».

Иными словами: сказка — ложь, да в ней намек. Демократия — это видимость, но она очень полезна. И, что интересно: все это говорится прямым текстом, без всяких фиговых листков.

Один комментатор выступает за введение в России диктатуры, и признает, что это невозможно: наступил паралич идеологический и правоохранительной системы. Другой ему возражает «за демократию»: она в принципе невозможна, но нельзя разрушать иллюзию.

Будь мы в обычном мире, наши аналитики вынуждены были бы остановиться на чем-нибудь одном: либо диктатура возможна, либо она невозможна, и говорить о ней — значит обманывать публику.

Либо демократия — это справедливый способ правления, и его надо защищать в одном ряду с хакамадами. Либо демократия — великая ложь нашего времени, и тогда туда ей и дорога.

Но в том-то и дело, что в Зазеркалье дискуссии так и ведутся, ведь только в Зазеркалье можно, например, сначала раздать куски пирога, а только потом его разрезать.

Хотя это вопрос интересный и важный, но мы не будем сейчас вникать, почему одним нужна фиктивная демократия, а другим фиктивная диктатура. Ведь, по законам Зазеркалья, чем тщательнее вглядываешься в предмет, тем труднее его разглядеть.

«Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это»: сидят уважаемые люди и спорят о том, что лучше: то, чего нет, или то, чего не может быть.