Архиепископ Тобольский и Тюменский Димитрий об итогах Архиерейского Собора

Архиереи, принимавшие участие в работе Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, продолжают делится своими впечатлениями от только что завершившегося форума. Корреспондент «Седмицы.Ru» Юрий Клиценко беседует об итогах состоявшегося Собора с архиепископом Тобольским и Тюменским Димитрием:

— Владыко! Какие вопросы, рассмотренные Собором Вас особенно заинтересовали?

— Конечно, каждый Архиерейский Собор — это веха в истории Церкви. Каждый Собор намечает какие-то планы, перспективы. Но отличительная черта этого Собора — это, прежде всего, откровенный разговор, который начал Святейший Патриарх о внутренней жизни Церкви. Всем Преосвященным было очень полезно услышать сказанное Предстоятелем. Мы о многом задумались и попытались правдиво посмотреть на самые важные проблемы, стоящие сегодня перед Церковью. В этом видится залог укрепления Церкви, ее выздоровления после пережитых ею тяжелейших десятилетий гонений. Ведь Церковь земная — это человеческое общество. Человек, бывает, недугует, а бывает, и получше себя чувствует.

Нынешний Архиерейский Собор, на мой взгляд, особо отличает и дух единомыслия, царивший на нем. Мы особо ощутили действие центростремительной силы в Церкви, преодолевающей центробежные тенденции, столь характерные сегодня для нашего мира. Это особенно заметно было на примере Преосвященных, служащих в ближнем зарубежье.

Мне вспоминается, что на прежних Соборах нередко поднимались вопросы, которые разделяли нас. Но сейчас чаще всего было ощущение, что решение стоящих перед нами проблем, напротив, только консолидирует нас, крепче соединяет и сплачивает вместе. Эта черта нынешнего Собора очень нас радует и укрепляет.

— Владыко, а каково Ваше мнение насчет последних законодательных решений относительно церковного землепользования?

— Конечно, это большая радость, что Президент и Федеральное Собрание утвердили законодательные акты о передаче земли Церкви безвозмездно. Это большой подарок Церкви, и приятно, что он сделан ко времени проведения Архиерейского Собора. Мы ждем теперь, как уже сказал Святейший Патриарх, что, может быть, и дальше будут осуществлены и другие инициативы, облегчающие служение Церкви. Мы надеемся, что будут внесены изменения в Налоговый кодекс страны, поскольку направленная на благо людей деятельность Церковь не должна облагаться налогами — это было бы несправедливо.

Но мы ждем и другого решения, надеясь, что все-таки будет принято и решение о возвращении прежде принадлежавшего Церкви и незаконно у нее изъятого имущества в ее собственность. Все-таки это, будем говорить прямо, уже порядком затянувшийся вопрос. Мы полагаем, что голос Святейшего Патриарха, который, как мы знаем, уже многократно обращался к органам власти с просьбой положительно решить этот вопрос, поддержанный голосами архиереев — участников Собора, в конце концов будет услышан, и историческая справедливость будет восстановлена. Ведь ни в одной цивилизованной стране нет такой ситуации, которая сложилась у нас, когда храмы не принадлежат нашей Церкви или какой-либо иной конфессии, которая их построила и использует в культовых целях. Я думаю, что и наше общество в ближайшее время созреет до того, что соответствующие законы будут приняты, и церковное имущество будет возвращено законному хозяину.

— Владыко, известно, что вы уделяете в Вашей епархии большое внимание вопросам духовного просвещения. Какими Вы видите перспективы развития духовного образования у себя, в Сибири, и в Русской Церкви в целом?

— В этой сфере тоже есть сегодня очень много проблем. Дальнейшее развития системы религиозного образования крайне необходимо, это очевидно. Но на этом пути возникает множество препятствий.

Взять, например, православные гимназии. Сегодня они просто находятся под угрозой. У нас в епархии 12 православных гимназий, общее число учеников — 880 человек. Но с 1 января может вступить в силу новое положение, согласно которому негосударственные образовательные учреждения будут лишены финансовой поддержки государства. Тогда конечно многие учебные заведения будут обречены на влачить очень скудное существование. И без того мы к этой государственной составляющей бюджета наших гимназий добавляем значительные церковные средства и помощь благотворителей. Но если государственная помощь прекратится, тогда наши православные гимназии может просто раздавить непосильное бремя финансового обеспечения их деятельности.

Но не следует отчаиваться. Будем надеяться и просить власти, чтобы все-таки на государственном уровне было принято решение о том, чтобы церковные школы (церковно-приходские, как они у нас называются) и православные гимназии получали поддержку от государства. Это было целиком справедливо, поскольку они выполняют очень важную воспитательную функцию и к тому же соответствуют государственному стандарту, дают очень хорошее образование. Кстати, выпускники наших гимназий (уже две гимназии у нас прошли полный цикл: с 1 по 11 класс) поступают в университеты, медицинские, педагогические и другие институты, и в семинарии, конечно. От деятельности наших гимназий и государство, и общество заметно выигрывают. Так что, поддержать наши школы — обоюдовыгодно! Тем более, что в них не только образование дается, но еще и прекрасное воспитание. И процент правонарушителей, людей недостойных или аморальных, поверьте, среди наших выпускников намного ниже, чем среди тех, кто окончил обычные школы. Поэтому мы ожидаем наступления 1 января с некоторым напряжением, но в то же время мы думаем, что Господь нас не оставит Своим попечением и поможет решить эту проблему.

Я хочу отметить, что мы не выпрашиваем у государства подачки. Ведь в наших гимназиях учатся дети налогоплательщиков, которые в такой же мере отчисляют свои средства на дело образования. Каждый родитель имеет законное право дать своему ребенку то религиозное образование, которое он считает нужным, соответственно тем убеждениям, которые его семья поддерживает. И если законом предусмотрено бесплатное образование, оно должно распространяться на тех, кто хочет его дать вместе с православным воспитанием. Дети, которые учатся у нас, — это будущие граждане нашей страны. Поэтому несправедливо было бы лишить финансовой поддержки православные гимназии.

— Владыко, на Соборе Вы принимали участие в одной из рабочих групп. Какая это была рабочая группа и с какими предложениями Вы выступали на ней?

— Я принимал участие в рабочей группе богословия и богословского образования. Я выступал там со следующими предложениями. Во-первых, я предложил расширить деятельность Учебного комитета при Синоде нашей Церкви. Об этом говорил и Святейший Патриарх. В Комитете должны появиться отделы аккредитации и лицензирования, должен появиться методический отдел. Идет реформа, вводятся новые предметы, и нужно разрабатывать методику их преподавания. Нужна помощь провинциальным семинариям. Они не должны отставать от центральных — Московской, Санкт-Петербургской. Именно эту функцию выполнял бы методический отдел Учебного комитета. Это очень важно.

Вообще мне хотелось бы сделать в этой связи такое предложение: может быть, ничего не нужно изобретать, выдумывать, ведь у нас уже есть государственное Министерство образования, поэтому надо изучить его структуру и по ее образцу создать аналогичную в Церкви. Имеется ввиду создание структуры, которая бы включала в себя и лицензирование, и аккредитацию, и методику преподавания, и библиотечные вопросы.

Второе. Надо поднять уровень наших семинарий и, так сказать, их статус во внешнем мире. Если мы объявляем, что семинария — высшее учебное заведение (а у нас уже есть и лицензия соответствующая, и в уставе это записано), то надо и структуру внутреннюю создавать, как у высшего учебного заведения. Значит, надо вводить кафедры — священной истории Ветхого и Нового Завета, церковной истории, богослужебной практики и литургики, догматического богословия и т. д. Важно, чтобы при семинариях вместе с учебной работой велась и научная работа. Это стало бы важным стимулом для преподавателей и учащихся. Кроме того, надо вводить, как и в вузах, ученые степени и звания. Пока что у нас преподаватели защищаются, получают степень кандидата богословия, а потом они зачастую преподает по полтора-два десятка лет, но при этом остаются всего лишь преподавателями. А ведь в вузе он через определенное время при наличии определенных научных заслуг получил бы ученые звания — доцент, профессор. Это, конечно, пока у нас не развито, и налицо наша запоздалость в этом деле.

Часто говорят, что министерство нас пока не признает. Но, по-моему, не надо ждать этого признания, чтобы начать что-то изменять в нашей системе. Надо трудиться самим. Взять ту же проблему научных званий. Есть нормативы в системе образования, касающиеся присвоения степеней и званий — их надо просто переработать на свой лад, приспособить к нашим задачам. Надо создавать свои структуры, аналогичные ВАКу, и так, чтобы они не были фиктивными, но действительно отвечали требованиям, предъявляемым государственной структурой к написанию дипломных, кандидатских и даже докторских работ. Это тоже стало бы большим стимулом для молодых преподавателей, особенно в провинциальных семинариях.

— То есть Вы считаете, что нужно повысить уровень церковной науки?

— Конечно! И повысится он тогда, когда появится стимул. Нужно показать перспективу для молодежи. А то ведь студент нередко учится и не видит никакой научной перспективы. Он думает лишь о том, что скоро ему надо будет ехать на приход: а там, как говорится, и доход, там расход, там и могила, и кадило, там квартира и кропило. Но ведь нельзя всех студентов равнять, что называется, под одну гребенку. Есть ведь учащиеся более интеллектуальные, чем другие. Надо дать им возможность проявить себя. Если они увидят, что в семинарии можно защищаться и потом получать степени и звания, это сможет их заинтересовать. Польза от этого будет и им самим и Церкви, которая получит хорошо подготовленные, квалифицированные кадры.

Конечно, параллельно необходимо решать и вопросы материального обеспечения. Это, конечно, надо делать, прежде всего, на общецерковном уровне. Но и на епархиальном уровне нужно многое предпринять. Но еще раз повторю, для повышения престижа духовных школ, и прежде всего — семинарий, нам, на мой взгляд, важно сегодня выстроить структуру, которая повторяла бы или соотносилась со светской структурой. Тогда мы сможем говорить и о признании наших духовных школ государством. И тогда можно ставить вопрос уже не сравнении часов тех или иных предметов, а будет достаточно политической воли. Если будет очевидно, что у нас существует та же самая система, та же самая структура, что в государственном образовании, то значит мы соответствуем статусу высшего образования. Тогда, может быть, через 5−10 лет появится такая политическая воля, и будет решено: если еше немного доработать нашу систему, совместить с государственной, то мы добьемся того, к чему сейчас так стремимся.

А это очень необходимо! Ведь, допустим, на Западе никому не приходит в голову подвергать сомнению уровень преподавания в каком-нибудь Католическом университете или протестантский. Там никто не разделяет, как правило, вузы: этот государственный, а этот светский. Нет, к ним одинаковое отношение, потому что они как бы в одном поле деятельности, в одном стандарте. Отличается только их направленность конфессиональная, и никого это не смущает: на равных существуют католические, протестантские, мусульманские учебные заведения. Почему же мы, страна, в которой большинство народа исповедует Православие, боимся назвать православное образование своим именем и признать его как существующее?

В рабочей группе мы еще говорили что нужно, чтобы ректорские совещания были ежегодные, поскольку идет реформа духовного образования. А так как провинция удалена на тысячи километров, нам важно хотя бы раз в год собираться, чтобы обсудить, в каком направлении идет реформа образования. Это важно и для того, чтобы избежать односторонних решений, которые привели бы к ошибкам и перекосам: дескать, в центре приняли — значит, принимайте все.

Я имею в виду, прежде всего, нововведения по языкам — греческому и латинскому. Мне кажется, что здесь какая-то поспешность имеет место. Все-таки должна быть умеренность при осуществлении новаций. Я говорю это не потому, что считаю нецелесообразным преподавание древних языков. Наоборот! Но не должно быть так, чтобы языки преподавались в ущерб другим наукам, прежде всего — богословским и церковно-практическим наукам. Тем более, что мы соотносим сейчас наш стандарт со светским уровнем подготовки в области древних языков.

Так что ректорские совещания могли бы приводить к балансу: все будет взвешено и приемлемо для всех. Это укрепит систему духовного и религиозного образования в нашей стране, в нашей Церкви.