О потребности в донорской крови СМИ напоминают только после террористических
актов. Разве в другое время больницы не нуждаются в донорской крови? Могут ли донору занести инфекцию во время процедуры взятия крови? Не опасно ли переливание крови для пациента? На эти и другие вопросы отвечает заместитель
главного врача Станции переливания крови Гематологического научного центра РАМН,
кандидат медицинских наук Лара Левановна Шумилова.
— Лара Левановна,
после трагедии в Беслане в средствах массовой информации постоянно сообщали, где
и когда можно сдать кровь. Это нормальная человеческая реакция на чужую беду. Но почему телевидение и другие СМИ вспоминают о вас (вернее, о донорстве) только во время трагических событий? Хватает ли больницам донорской крови в остальное
время? — Я не могу отвечать за все больницы. Переливание компонентов
крови проводится только по витальным показаниям, то есть когда без этого
невозможно сохранить жизнь пациента. Но Институту гематологии и интенсивной
терапии, который вместе с Институтом переливания крови имени А.А. Богданова
входит в структуру Гематологического центра, постоянно нужна донорская кровь.
Большинство пациентов института страдает онкогематологическими заболеваниями —
лейкозами, апластической анемией и разными формами гемофилии. При лейкозах и анемии трансфузионная терапия (то есть переливание компонентов крови)
необходима. Препараты для свертывания крови у больных гемофилией готовятся на основе человеческой плазмы — компонента крови. Без трансфузионной терапии
сегодня нельзя обойтись также в кардиохирургии, трансплантологии, акушерстве,
общей онкологии и ортопедии. — Многие сомневаются в том, что донорская
кровь добросовестно проверяется врачами, опасаются, что им или их близким могут
занести инфекцию при переливании. Другие боятся, что инфекцию им занесут во время взятия крови. Обоснованны ли такие опасения? — Совершенно не обоснованны. Мы очень строго проверяем потенциальных доноров. Причем не только
их здоровье, но и юридический статус — к медицинскому обследованию допускаем
только имеющих прописку или регистрацию. Полученную кровь тестируем по международным стандартам. Плазма не переливается, пока не пройдет карантин —
проверку на вирусы. Сегодняшние технологии позволяют не только фракционировать
кровь, но также замораживать (криоконсервировать) компоненты и класть их на длительное хранение: эритроциты — до пяти лет, плазму — до двух лет. Что
касается процедуры дачи крови, то она абсолютно безопасна для доноров и в клиническом, и в вирусологическом аспекте. — Ваш институт — крупнейший в стране. Но так ли обстоят дела в провинциальных больницах? — Все службы
крови обеспечены одноразовыми шприцами и системами для получения донорской
крови. Во всех больницах доноров обследуют до дачи крови, и везде кровь
тестируется по международным стандартам. И во всех лечебных учреждениях всегда
нужны компоненты крови. К сожалению, ежедневно происходят автомобильные
катастрофы, кто-то получает ножевые и огнестрельные ранения. Кроме того, бывают
патологические роды — роды, при которых женщина теряет критическое количество
крови. В таком мегаполисе, как Москва, невозможно даже приблизительно
спрогнозировать, сколько завтра произойдет автомобильных катастроф, несчастных
случаев, патологических родов, то есть сколько компонентов крови понадобится
врачам для спасения людей. (И, как ни горько, мы не застрахованы от новых
террористических актов). — Члены секты «Свидетели Иеговы» отрицают
переливание крови. У них даже заготовлен ответ оппоненту: дескать, сегодняшняя
медицина может полностью перейти на кровезаменители, что и эффективней, и безопасней. Хотелось бы услышать комментарий специалиста. — Не надо
понимать cлово «кровезаменители» буквально. Кровезаменителями называются
кристаллоидные и коллоидные растворы, приготовленные на основе воды или других
органических растворов, содержащих минеральные соли, определенные составные
вещества человеческого организма, в том числе и крови. Кровезаменители могут
выполнять какие-то функции человеческой крови. (В состав крови входят не только
плазма, эритроциты, тромбоциты, лейкоциты, но и определенное количество
высокоактивных биологических веществ — витаминов, гормонов, жиров, углеводов,
белков). Но они не имеют ничего общего с базовыми компонентами человеческой
крови. Это разные среды, у каждой из которых своя лечебная миссия. При некоторых
патологиях необходимо переливание кровезаменителей (это и называется по-другому
— не трансфузионная, а инфузионная терапия). Часто они используются в комплексе
с компонентами крови. Сегодня в трансфузионной терапии применяются высокие
технологии — мы переливаем не всю кровь, а ее определенные составные части —
компоненты: свежезамороженную плазму, эритроцитную массу, тромбоцитный
концентрат. Помимо основной процедуры дачи крови проводятся процедуры
плазмафереза и тромбоцитафереза — мы берем у донора тромбоциты или плазму, а остальную часть аутокрови ему возвращаем. Но и при основной процедуре мы полученную кровь тут же фракционируем на компоненты. Эти компоненты
незаменимы. Поэтому абсурдна сама мысль о полном переходе на кровезаменители. — Вы считаете, что необходима пропаганда
донорства? — Конечно. На американском, английском, немецком телевидениях
постоянно показывают рекламные ролики с участием знаменитых актеров: одни
изображают пострадавших, другие — доноров. Наши зарубежные коллеги выступают по радио, печатаются в популярных газетах и журналах. К нам же журналисты приезжают
только после чрезвычайных происшествий. После Норд Оста нас записывали, мы
(директор Гематологического центра академик РАН и РАМН Андрей Иванович Воробьев,
его заместитель, директор Института переливания крови, член-корреспондент РАМН
Владимир Матвеевич Городецкий и я) в течение двух дней выступали по телевидению.
Записывали нас и после Беслана. У меня дома лежат 3 кассеты с нашими записями с телеканалов: после Норд Оста и после Беслана. Конечно, это страшные трагедии.
Андрей Иванович Воробьев выезжал в Беслан, мы готовы были обеспечить всех
нуждающихся эритроцитами и плазмой — ведь не все пострадавшие могли перенести
перелет в Москву. И сегодня в нашем реанимационном отделении в тяжелом состоянии
лежат пациенты, пострадавшие в Беслане. Но теракты происходят не каждый день, а пациенты, для спасения жизни которых необходимы компоненты крови, поступают к нам каждый день. — Какие есть противопоказания против донорства? —
Есть противопоказания абсолютные и относительные. Они прописаны в нормативно-технической документации, утвержденной Минздравом РФ. Например, в соответствии с документацией донором может быть человек в возрасте от 18 до 60
лет. Мы допускаем людей этой возрастной группы к обследованию, но в наше время
после 40 лет немногие по состоянию здоровья соответствуют требуемым нормам.
— А как часто можно сдавать кровь? — Один раз в 2 месяца. Но процедуры плазмафереза и тромбоцитафереза можно безболезненно проводить раз в 2
недели. — Вы считаете, что постоянные доноры должны иметь
льготы? — Я убеждена в этом. Последние годы в России идет кризис
донорства, а сейчас всё идет к тому, чтобы просто его уничтожить. По Закону о донорстве почетные доноры (чтобы получить это звание, нужно 60 раз сдать кровь и 30 — плазму) имеют 50-процентную скидку на оплату коммунальных услуг, право на бесплатный проезд в общественном транспорте, бесплатное протезирование и получение санаторных путевок в первую очередь. В прошлом году Дума отменила
бесплатный проезд. Многие об этом даже не знали. Но каково было людям, всю жизнь
безвозмездно дававшим кровь, когда контролеры стали выкручивать им руки в автобусах и оскорблять в метро? Они восприняли это как пощечину. И многие из них
к нам больше не пришли. Правда, по Москве лично Юрий Михайлович Лужков вернул
почетным донорам бесплатный проезд. Но многие наши доноры живут в Подмосковье.
Там эти льготы не действуют. Теперь же рассматривают вопрос об отмене с января
2005 года и других льгот. Почему я считаю это уничтожением донорства? Потому что
большинство современных доноров — курсанты, студенты, молодые домохозяйки,
служащие бюджетных организаций: молодые, здоровые, но социально не защищенные
люди. Сегодня они получают за дачу крови небольшие деньги. Многие стесняются
их брать, приходится уговаривать. Я всегда говорю молодым донорам, что это самые
честные деньги в их жизни. — Лара Левановна, вы призываете всех — богатых
и бедных, верующих и ищущих — приходить к вам не только после террористических
актов? — Я не имею права призывать, но прошу. Я благодарна всем, кто
пришел к нам в период с 3 по 10 сентября. Мы приняли в те дни 1600 человек —
такого не было в истории института. Но лечебный процесс, на который необходимы
компоненты крови, продолжается. Поэтому я прошу людей откликнуться. Это благое
дело. Мне кажется, что Бог дает нам возможность нашими знаниями, стараниями,
умением и здоровьем спасать человеческую жизнь. А что может быть важнее спасения
человеческой жизни? Добро, которое мы делаем, будет возвращено нам, нашим детям,
нашим потомкам и всей нашей цивилизации.
