 |
| Фонд «Русская Цивилизация» | В. Максименко | 09.09.2004 |
Н.Я. Данилевский не раз обращал внимание на «синхронистическую связь» крупных исторических событий. Строгий ум естественника не позволял ему идти в объяснении этого явления дальше, чем указать на действие Промысла. Под знаком промыслительной «синхронистической связи» состоялся и первый выход в свет его книги «Россия и Европа». В том же 1869 году, когда Данилевский представил на суд публики свое открытие — «естественную систему» всемирной истории, крупнейший русский ученый второй половины ХIХ-начала ХХ вв. Д.И. Менделеев открыл естественную систему химических элементов. Если в естественной системе Менделеева свойства элементов определяются положительным зарядом атомного ядра, то в «естественной системе» Данилевского свойства цивилизаций (культурно-исторических типов) определяются духовными задатками народа к самобытному историческому развитию. В последней главе книги он характеризует этот, так сказать, положительный заряд цивилизаций следующим образом: «деятельность религиозная, объемлющая собою отношения человека к Богу…, то есть… народное мировоззрение… как твердая вера, составляющая основу всей нравственной деятельности человека».
Сложившийся стереотип требует, чтобы о Данилевском вспоминали как о «предшественнике» О. Шпенглера и А.Тойнби. В действительности, эти двое, при всем блеске их эрудиции, на фоне Н.Я. Данилевского — только эпигоны, и мы не найдем у них в плане теории цивилизаций ни одной крупной мысли, которая в той или иной форме не была бы высказана автором «России и Европы». Данилевский — вряд ли чей-то предшественник. Школы он не создал. Он «просто» основоположник и крупнейший представитель теории цивилизаций (культурно-исторических типов). Он придал своей теории законченный вид, в котором она выступает альтернативой по отношению к схеме всемирной истории как однонаправленного восхождения по ступеням общечеловеческого прогресса (данную схему прогресса Данилевский рассматривал как «уродливость», возникшую из-за «ошибки перспективы»). Но это не все.
В направлении мысли, за которым закрепилось название геополитики, Данилевский занимает примерно такое же положение по отношению, скажем, к классикам западной геополитической мысли А. Мэхену или Х.Д. Маккиндеру, какое в области теории цивилизаций он занимает по отношению к О. Шпенглеру и А.Тойнби. Своей трактовкой форм территориально-политической власти в пределах географии планеты Данилевский опережает корифеев западной геополитики на несколько десятилетий и превосходит их глубиной взгляда. Каждому культурно-историческому типу, по Данилевскому, соответствует своя геополитическая перспектива. Собственно говоря, современная наука должна была бы давно признать, что теорию цивилизаций и геополитическую интерпретацию истории нужно понимать как части одной парадигмы, и этим пониманием мы обязаны Данилевскому.
Может быть, самое существенное в нашем сегодняшнем обращении к Данилевскому то, что этот ученый ХIХ столетия оказывается по-настоящему востребован только сейчас. Данилевский — наш современник в том отношении, что он последовательно доказывает: никакой «общечеловеческой цивилизации» в истории не было, и нет. Все попытки представить один культурно-исторический тип, одну цивилизацию, а именно европейскую, или романо-германскую как «общечеловеческую» — это, во-первых, проявление такой конституирующей черты европейского типа, как Gewaltsamkeit (Данилевский переводит это словом «насильственность», я бы перевел как «самоутверждение путем насилия над другим»). Во-вторых, в России, например, распространение фантома «общечеловеческого» — следствие того, пишет Данилевский, что «крепко забились гуманитарные бредни в русские головы» с той поры, как в русском обществе «начали иссякать живой народный смысл и живое народное чувство».
Данилевский предвидел и предсказал, что проповедь «общечеловеческой цивилизации» породит тенденцию к созданию всемирного государства и установлению режима глобального управления. В его глазах это было бы худшим из всего, что может выпасть на долю человечества. «Всемирная ли монархия, — писал он, — всемирная ли республика, всемирное господство одной системы государств, одного культурно-исторического типа — одинаково вредны и опасны для прогрессивного хода истории… Большей клятвы (в смысле проклятия. — В.М.) не могло бы быть наложено на человечество, как осуществление на земле единой общечеловеческой цивилизации… Это было бы равнозначительно прекращению самой возможности всякого дальнейшего преуспеяния или прогресса…».
Данилевский — наш современник и в том очень существенном отношении, что он был первый, кто предложил конкретную модель многополярного мироустройства, представляющего в его глазах «необходимое и вместе с тем единственно возможное ручательство за сохранение всемирного равновесия, единственный оплот против всемирного владычества Европы». Чтобы эта модель работала, должны соединиться два условия, которые Данилевский и сформулировал. И вот что замечательно — формула всемирного равновесия, выведенная Данилевским в 60-х годах ХIХ века, может служить рабочей формулой в международных отношениях XXI века.
Два условия всемирного равновесия по Данилевскому суть не что иное, как структурная схема геополитического проекта, альтернативного проекту глобального единодержавия.
Первое и главное условие — возникновение вокруг России Всеславянского Союза (термин Данилевского), или федерации славянских государств. Сегодня данное условие сохраняется как возможность образования Великорусского Союза, или федерации России, Украины и Белоруссии. Появление на карте мира нового федеративного государства было бы, вне всяких сомнений, наиболее достойным и вместе с тем эффективным способом восстановления преемственной связи с общим историческим наследием трех наших народов — трех ветвей одного великорусского древа.
Второе условие всемирного равновесия Данилевский формулировал так: «Всеславянский союз имел бы своим результатом… равный и справедливый раздел власти и влияния между… Европой, Славянством и Америкой». Для выполнения этого условия сегодня требуются две вещи. Во-первых, нужно уйти от ловушки беспредметного антиамериканизма (для чего постсоветскому «гомо сапиенс» надо, конечно, учиться говорить с Америкой и затыкать воском уши, чтобы не слышать голоса сирен из Брюсселя). Во-вторых, необходим перелом в американском политическом сознании (здесь решающий толчок дали бы катастрофические для претензий Америки на мировой господство последствия интервенции в Ираке). Сегодня потенциальных участников такого геополитического проекта, разумеется, не три, их больше, чем во времена Данилевского — пять или шесть: Соединенные Штаты Америки, будущие «Соединенные Штаты Европы», Россия, Китай, Индия и, возможно, мусульманский мир.
Но вся эта грандиозная геополитическая конструкция — и Данилевский помогает нам это понять — обречена остаться голым умозрением, если не будет излечена болезнь, о которой, как писал Данилевский, «страдает русское общественное тело». Это болезнь европейничанья, оно же западничество. Данилевский называет и источник болезни. «Только ложное… понимание общего хода истории, отношения национального к общечеловеческому и так называемого прогресса, — пишет он, — могли привести к смешению понятий частной европейской, или германо-романской цивилизации с цивилизацией обще-, или, правильнее, всечеловеческою». Лекарством от этой застарелой болезни, превращающей нацию в подобие евангельского расслабленного, может служить, как великолепно понял Данилевский, «только целебная сила самих исторических событий, которая одна только и может поднять дух нашего общества, страдающего именно упадком и принижением духа».
Наследие геополитических идей Данилевского столь обширно, а в отдельных случаях требует такой, я бы сказал, серьезной дешифровки, что с моей стороны было бы непростительной дерзостью пытаться представить его здесь в сколько-нибудь полном и связном виде. Ограничусь тем, что назову только некоторые пункты.
Данилевскому принадлежит принципиально новая постановка Восточного вопроса, никем не превзойденная ни по глубине религиозно-философской мысли, ни по широте охвата исторических данных. И, надо сказать, обращение к Данилевскому в этом пункте позволяет вырваться из плена ложных представлений, способных произрастать на почве тех духовных соблазнов, которые таит в себе определенное (идолопоклонническое) толкование религиозно-философской идеи «Третьего Рима».
Далее. Данилевский ввел представление о сопоставимых, с точки зрения систематики, таксономических единицах мировой геополитики. Россия, одной стороны, Англия, Франция, Германия — с другой, не могут рассматриваться в качестве таковых, это — «единицы неодинакового порядка». Сопоставимы лишь «высшие культурно-исторические единицы», в данном случае — Европа как целое (Данилевский предвидел необходимость европейской интеграции) и выступающая ее геополитическим противовесом Россия, которая в культурно-историческом смысле никогда не принадлежала к Европе ни по праву происхождения, ни по праву усыновления.
Данилевский, ни в какой мере, не страдал пресловутым географическим детерминизмом, сознавая, что «история может опровергать географию» (выражение замечательно русского востоковеда и этнографа А.Е. Снесарева). Но вместе с тем без твердого фундамента географических знаний и развития географических представлений геополитики нет. Одним из таких представлений, развитых Данилевским, была его мысль о том, что в географическом смысле «и Европы вовсе никакой нет, а есть западный полуостров Азии», как есть «другие азиатские полуострова» (например, южные — Индостан, Индокитай). Впоследствии эту мысль, без ссылок на Данилевского, использовал Х.Д. Маккиндер при разработке концепции «географической оси истории».
Далее. Данилевский выявил точку, которая обладает, по его словам, «мировым географическим преимуществом», является своего рода средоточием мировых геополитических интересов. Описанию положения этой точки в книге «Россия и Европа» посвящена глава «Царьград».
И, наконец, сам проект федерации славянских государств выстроен у Данилевского на основании глубокой геополитической интуиции, благодаря которой он первым в мировой науке высказал мысль о культуротворческих функциях так называемых «средиземных» морей (в начале ХХ века идея трех «средиземных» морей на планете будет разработана В.П. Семеновым-Тян-Шанским).
«Всякий народ, — писал Данилевский, — имеет право на самостоятельное существование в той именно мере, в какой его сознает и имеет на него притязание». Перед лицом глобальной угрозы наш народ был поставлен на грань утраты завоеванного для него поколениями отцов права на самостоятельное историческое существование, на грань превращения в «этнографический материал». В борьбе за то, чтобы это не произошло, за право русских иметь собственную историю Данилевский, этот гениальный предтеча, может служить твердой опорой. Автор «России и Европы» способен сообщить верные духовные ориентиры к пониманию хода всемирной истории, и вместе с тем дать научный метод, превосходно работающий при поисках практического ответа на глобальный вызов ХХI века.
25 августа 2004 г.
