Предупредил за день до взрывов авиалайнеров офицер МУРа
«Террористы поменяют тактику!» — предупредил газету за день до взрывов авиалайнеров давний читатель «Московской правды» — офицер МУРа Е. Тараторин. Письмо полковника поступило из следизолятора, где Евгений Александрович содержится под стражей
Вечером 24 августа секретарь редакции протянула мне пачку конвертов с читательской почтой. Забросив их в сумку, я помчался домой, где немедля улегся спать, так как рано утром надо было улетать в командировку в Вену. Уже в «Боинге» стал вскрывать конверты читателей, бегло пробегая глазами по исписанным страницам. Одно письмо крайне заинтересовало: это был отклик на некоторые публикации «Московской правды» о разгуле в стране терроризма. Автор — «оборотень в погонах», один из опытнейших сыщиков МУРа Евгений Тараторин, ныне — подследственный.
Читая его 12-страничное письмо, краем уха услышал разговор сидящих рядом со мной двух австрийских студенток, они возмущались какими-то авиакатастрофами. Вежливо вклинился в их беседу и лишь тогда узнал, что произошло минувшей ночью в небе над Тульской и Ростовской областями.
Предлагаю читателям ознакомиться с тревожным письмом полковника милиции Тараторина, который, забыв про собственную беду, говорит только о некоторых штрихах борьбы с терроризмом в России. Читаешь эти строки из застенка и сердцем понимаешь, что битый-перебитый милицейский опер словно чувствовал приближение новых терактов.
Впрочем, комментарий позже. Сейчас читаем письмо высококвалифицированного специалиста по борьбе с терроризмом…
Олег Султанов
Добрый день, уважаемая редакция! Пишет вам пока еще полковник МУРа Е. А. Тараторин, находящийся в одном из московских СИЗО — за выполнение, как я полагаю, задач по борьбе с терроризмом. Прочитал в вашей газете статьи «Почему на планете и в России вольготно террору?» и «Тротиловое эхо». Эти публикации меня затронули за живое — тема- то моя еще с 1999 года, тема, до сих пор не дающая мне покоя из-за невозможности делать СВОЮ работу; поэтому не смог удержаться и взялся за перо, чтобы хоть частично ответить на поставленные в ваших материалах вопросы.
Хорошо, что есть ваша газета, которая не заглушает, как некоторые другие СМИ, такие важные для общества проблемы, а пытается вместе с обществом разобраться в причинах террора, выносит эту острую тему на публичное обсуждение (я вам не льщу, поверьте, слишком уж все выстрадано…). Многое я вам и вашим читателям изложить не могу — есть и оперативные секреты, есть и цензура. Но сразу же прошу извинить меня за некоторую сумбурность, я ведь не журналист.
Но отмечу, что некоторые ваши обозреватели знают оперативную работу — и это четко прослеживается в их статьях — не от кабинетных руководителей, а от обычных сыскарей, на чьих плечах лежит неподъемный груз различных служебных документов, коими регламентируется борьба с преступностью, в том числе и с терроризмом. Впервые я столкнулся с его коварно-подлым лицом 31 августа 1999 года (взрыв в Манеже). Тогда мы уже почти установили преступников, но ужасные взрывы жилых домов в сентябре отодвинули всю другую работу на задний план. Те, кто побывал позже на местах этих диверсий, думаю, никогда не забудут запах смерти, крови, человеческого горя. И даже сейчас, по истечении пяти лет, никто, повторю, НИКТО не гарантирует россиянам, что этот кровавый ужас больше не повторится.
За день до взрыва дома на Каширке Гочияев Ачемез (тогда — Лайпанов Мухит) и Сайтаков Денис (организаторы взрывов), выбирая конкретный дом для подрыва, зашли к моему «человеку» с просьбой об аренде подвала. Но его не оказалось дома, и поэтому они зашли в соседний дом, а в пять утра 13 сентября 1999 года он был взорван. Это я к тому говорю, что если бы после первого взрыва была дана соответствующая информация в СМИ, то, быть может, все сложилось бы по-другому. Но, увы, нужной информации в то время так и не было обнародовано…
В то же время, когда мы вместе с сотрудниками ФСБ уже через несколько часов установили склад террористов для хранения 195 мешков, из которых 75 были наполнены взрывчаткой, руководство МВД допустило явную ошибку (об этом складе рассказало ТВ). Поэтому наше дальнейшее недельное сидение — вместе со спецназом — на этих мешках ни к чему не привело, ибо МВД само расшифровало чисто оперативную комбинацию.
В тот же день было обезврежено взрывное устройство в доме на Борисовских прудах, который террористы полностью подготовили к подрыву. Мы расценили свою работу как успех. Но за ним начались бессонные ночи и напряженнейшие рабочие дни. А сейчас Гочияев шлет свои семейные фотографии и дает интервью некоторым центральным СМИ, в которых излагает свою версию. Дикость какая-то!
Недавно в вашей газете сотрудник ГУУР МВД РФ Хуршед Нуманов отметил, что взрывы домов раскрыты, исполнители известны. Да, известны, но они не задержаны и не преданы суду, а значит, преступление не раскрыто (для сыщиков). Я знаю, что ребята из ФСБ, с кем я работал до своего ареста, делают все, чтобы найти этих преступников, но пока положительного результата нет…
Все помнят и взрыв в подземном переходе на Пушкинской площади (8 августа 2000 года), унесший жизни 13 человек, ранивший более 100 прохожих. Когда все чиновники и генералы различных служб разъехались с места взрыва, вдоволь покрасовавшись перед телекамерами, я по приказу руководства ГУВД возглавил и этот штаб, так как вся ответственность за раскрытие этого ужасного теракта была возложена на ГУВД. Все же другие службы присылали нам со всей России информацию для проверки и оперативного использования. Весь МУР вкалывал без сна и отдыха. Работа принесла конкретные результаты, потому что у нас уже был опыт по расследованию взрывов жилых домов: в столице оперативным путем была установлена террористическая сеть, занимавшаяся подготовкой и организацией терактов в Москве. Эта сеть состояла из лиц, не связанных с криминалитетом. Наоборот, члены сети постоянно проживали и работали в городе; организация имела строгую иерархию, прикрытие и т. п. Впрочем, далее уточнять не буду. Любой москвич может ознакомиться со статьями «товарища» А. Хинштейна в «МК» от 2 ноября и 4 декабря 2001 года — «Лицензия на террор» и «Мандарины на белом снегу».
…Лично вся моя беда в том, что я шел к цели, невзирая на чины и звания, которые попадались на пути борьбы с террором. Носители этих чинов и званий оказывали (может, и неосознанно…) помощь указанной мною выше террористической группе. Ведь по взрыву в переходе на Пушкинской мы установили и задержали пособников этого преступления. Но вскоре, к нашему изумлению, их освободили из-под стражи!
Был запрос и на Мовсара Бараева (хотя у этого человека совсем другая фамилия), так как он являлся дальним родственником Арби Бараева, спланировавшего и организовавшего взрыв в подземном переходе. Но по данным из Чечни, он значился тогда умершим и проверку прекратили (это о достоверности поступающей информации…). Много чего было.
Взрыв 19 октября 2002 года автомашины «Таврия» у закусочной «Макдоналдс». Убит один человек. Этот теракт вновь поручили расследовать ГУВД, а штаб — возглавить мне. Успех МУРа стал возможен потому, что мы уже располагали данными об этой террористической организации и частично контролировали ее. К этому моменту у нас уже сложилась сильная команда преданных своему делу сыскарей. Команда состояла из сотрудников ФСБ, Минобороны, ГРУ, ГУБОПа, ряда оперативных подразделений МВД. И в данном случае также вся информация стекалась в МУР, где анализировалась, закладывалась в информационную базу. Именно МУР вырабатывал дальнейшие ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия), которые и помогли раскрывать теракты. 21 октября 2002 года были задержаны 15 чеченцев, некоторые из них, как позже выяснилось, причастны были не только к взрыву у «Макдоналдса», но и к захвату ДК. У нас были сведения, что готовится что-то страшное, но где готовится акция мы понять не смогли — все разговоры преступников были закодированы. Нам не хватило 2 — 3 дней для предотвращения захвата «Норд-Оста», а террористы не стали рисковать и вечером 22 октября захватили ДК, хотя акция планировалась на начало ноября. Из перехватов их переговоров мы знали, что они намеревались совершить подрывы смертниц и специально подготовленных для этого автомашин. Здесь-то нам их и удалось опередить… В Подмосковье на их базе были изъяты радиостанции, две двухсотлитровые бочки с взрывчаткой, куча боеприпасов. Сейчас эти люди уже осуждены Мосгорсудом как террористы — мы с ними содержались в одном СИЗО (такое вот «соседство» муровцев и террористов…). Но почему-то для российского общества законное осуждение этих террористов прошло как бы незамеченным: скудненькое сообщение в СМИ — и все.
Но возвращаясь к тематике антитеррористических публикаций «Московской правды», отмечу, что на многие поставленные вашей газетой вопросы уже ответил президент Международной контртеррористической тренинговой ассоциации профессор Иосиф Линдер. Он, выступая, кстати, на страницах «Московской правды», подчеркнул, что «…одной из основных задач по борьбе с терроризмом является постоянная информированность населения в соответствии с политикой, проводимой государством, и создается атмосфера взаимного доверия. Достоянием общества должны становиться не только провалы служб безопасности, но и успехи, причем о каждой проводимой операции (если она только не секретная). Люди должны получать максимально полную и достоверную информацию. Но беда в том, что сегодня правоохранительным органам мало доверяют».
Добавлю, что СМИ частенько добивают это доверие своими «красочными» репортажами о разоблачении преступников в погонах. А ведь назвать человека преступником имеет право только суд… Я, замначальника «убойного» отдела МУРа, с санкции руководства нашего управления и при согласии заместителя прокурора Западного административного округа выступил по ТВ, рассказал всего лишь о задержании террористов. Итог — получил уголовное дело по статье 285, часть 1 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями).
Здорово!!! Но кто сможет отрицать, что причины такого явления лежат в плоскости любого военного конфликта. Для нас это Чечня. Я — практик, и для меня международный терроризм далек. Очень кратко, грамотно и правильно политик и экономист Б. Федоров в вашей газете от 25 октября 2003 года обозначил «болевые точки». Он сказал, что «…у терроризма в нашем государстве есть национальность. Вы когда-нибудь слышали о террористах чувашах, бурятах, карелах? Сомневаюсь… Как это ни печально для чеченцев и любителей политкорректности, у терроризма в России чеченское лицо. Не каждый чеченец — террорист, но почти каждый террорист — чеченец. Только признав этот бесспорный факт и сделав суровые выводы, можно реально бороться с терроризмом… Вы действительно думаете, что террористы приезжают из Чечни на „КамАЗах“ с динамитом и автоматами в кузове? Разве можно было подготовить и провести захват „Норд-Оста“ без налаженной террористической сети в Москве? Конечно, нет!».
Вот вам и ответы на некоторые вопросы ваших же статей. И мы, муровцы, работали именно по этому принципу, в чем и был заложен успех в раскрытии всех терактов до июня 2003 года. А потом — тюрьма. Все развалилось. Итог: за 8 месяцев совершены 4 теракта. Кто-то «забыл» или не хочет вспоминать, что взрывы в Пушкинском переходе, у «Макдоналдса», захват ДК совершены одной и той же группой, у которой МУР сидел на хвосте. Эта группа же так и продолжает жить в столице…
Бороться с шахидами тяжело. Но есть определенные приемы, которые можно реализовать только при наличии серьезной оперативной системы. Один из эффективных методов — это нанесение превентивных ударов, то есть действия на опережение. Что мы часто и делали, накрывая квартиры, притоны, гостиницы; фотографировали, брали образцы почерка и т. п. Все помещали в свою базу. При этом главная роль в любом случае остается за информацией. Все важно: и анонимные звонки, и заявления, и сообщения граждан, да и вообще — любая мелочь. Впервые этот метод использован был во Франции, позже опыт перенял Израиль.
У нас же сейчас какие бы подразделения ни создавались в МВД, они будут малоэффективны, так как всегда все делается в спешном порядке сотрудниками оргштатных отделов, чтобы выполнить указания сверху, без учета рекомендаций практиков. Весь вопрос — в кадрах. Они — самое главное. Опер, особенно борющийся с терроризмом, должен почувствовать вкус оперского мастерства, стать волком — в хорошем смысле этого слова. А волк всегда чувствует опасность и преследует свою дичь до конца. Только такой подход к борьбе с террором сможет остановить это зло. Я мечтал создать подобное подразделение на базе штабов, но с совершенно разнообразными функциональными обязанностями, без реализации которых терроризм не задавить. Это должна быть одна структура, а не множество, как сейчас, служб, которые варятся в собственном соку. Можно отдавать грозные приказы об усилении борьбы с терроризмом, можно создавать разные антитеррористические комиссии, в которые войдут люди, абсолютно далекие от борьбы с террором. Но кто будет профессионально искоренять этот проклятый терроризм?! Да те же опера милиции и ФСБ, которые в борьбе с этим новым для России злом ходят по тонкой грани нарушения наших еще весьма несовершенных законов!
Остается ждать очередного теракта? Но террористы не спят, они перегруппировываются, меняют тактику, а оперов после каждого нового взрыва все посылают проверять чердаки и подвалы, «шерстить» «КамАЗы» и «ЗИЛы». Взрывы же прогремят, думаю, совсем в новой «интерпретации».
И последнее. По моему мнению, офицеры ГУСБ МВД РФ должны работать не только по своим милицейским кадрам, но и защищать их от предательства. Пока же огонь ведется лишь по своим. Но вся ирония в том, что этого чужие не боятся. Они лишь свою радость «выражают» все в новых и новых взрывах.
Но чтобы там ни было, я оптимист и твердо уверен в том, что МУР жил, жив и будет жить! А потому мы в конечном итоге с терроризмом справимся!
