 |
| Учительская газета | Геннадий Селезнев | 24.08.2004 |
— Простые люди о патриотизме не говорят. Они молча любят свой покосившийся дом, погост, где могилы предков, дорогу с ухабами: осенью в сапогах не пройдешь — один вытаскиваешь, другой оставляешь. Люди у нас не говорят о патриотизме, они просто любят свою маленькую родину, а потом и большую.
Патриотизм не надо навязывать. Но если бы везде, начиная от школьных учебников и заканчивая нашим телевидением, проходила тема гордости за нашу страну, за нашу историю, за то, что пережили мы, деды, прадеды, это без всякой навязчивой пропаганды западало бы в душу ребенка, подростка, взрослого. — Но сегодняшней Россией трудно гордиться. Вот учительница. Получает зарплату 2000 рублей. Через 5 лет она выйдет на пенсию, и как можно прожить на 850 рублей?! Будет ли она воспитывать детей в духе патриотизма? — Задача власти — делать шаги, которые бы заставили ее уважать. Уважения можно добиться только одним — ответом на чаяния народа. Главная задача — повышение благосостояния. Академик Дмитрий Львов говорит, что низкая зарплата может разорить самую богатую страну.
Мы говорим, что в социальном государстве не может быть такого огромного количества людей за чертой бедности. Поэтому я ратую за то, чтобы у нас была ратифицирована социальная европейская хартия. Западные социальные стандарты таковы: зарплата — 2,5 прожиточных минимума, пенсия — 1,5 прожиточных минимума. Вот точки отсчета. Тогда человек может сказать — государство обо мне думает. И нам нужно начинать не с административной реформы, а с реформы зарплаты. Только она даст сегодня необходимые резервы для экономики, повысит потребительский спрос.
Государство должно адекватно отвечать на чувства граждан. Когда власть обманывает общество, она компрометирует себя. Я все жду, когда наше правительство наконец обнародует схему погашения внутреннего долга. Был колоссальный обман при развале СССР, когда погорели все вкладчики Сбербанка. Сколько было из-за этого трагедий, преждевременных смертей, несбывшихся надежд! И государство вместо погашения этого долга выдает людям по 1000 рублей компенсации. А должно быть по-другому. Если человек накопил тогда 5 тысяч и мог на эти деньги купить «Жигули», то денежная компенсация сегодня должна быть достаточной для подобной покупки. Дефолт — новая трагедия, когда искусственно вогнали рубль в ничто. Такие обманы общество не прощает. — Может быть, в данной ситуации прав известный идеолог правых Алексей Кара-Мурза? Он заявил следующее: патриотизм — это любовь к своей собственности. «Семья человека, корпорация, в которой он работает, страна, в которой он живет, — это все его частное пространство. Он любит его потому, что он им владеет… Страна, государство, история — это все либеральное частное пространство человека». Как вы прокомментируете это высказывание? — Собственность может быть везде — и на Канарах, и собственный клуб «Челси» в Англии. Но все это никакого отношения к патриотизму не имеет. Из заветной идеи, что все надо отдать частному бизнесу, логически следует вывод: «смысл истории» — делание денег, то есть личное (семейное) обогащение. Но тезис «мой дом — моя крепость» к патриотизму имеет весьма условное отношение. Можно родиться в России, получить хорошее образование, здесь преуспеть, а потом уехать на побережье Франции, и там иметь свой дом, яхту, самолет, замок и т. п.
Казалось бы, кто против?! Но люди наши, чьим трудом и создаются ныне богатства России, не приемлют подобную схему. — Мне кажется, что в решительные моменты Россия всегда объединялась вокруг какого-то значимого лозунга. «Все для фронта — все для Победы!» — и это действительно рождало патриотический порыв в тяжелые для страны дни. Но сегодня, в относительно стабильное время, лозунг удвоения ВВП видится как-то мелковато для страны с такой богатой историей… - Я-то выдвигаю другой лозунг, и говорю, что не нужно пудрить людям мозги и искать какую-то национальную идею, создавая группы «мудрецов». Давайте мы решим главную задачу: покончим с нищетой и бедностью. И нас поддержат и бедные, и богатые. И четко поставим срок — через 3 года у нас не будет нищих. И если государство вокруг этой идеи будет поднимать общество, мы ее за три года реализуем. И тогда можно будет ставить более возвышенные цели.
У нас богатые уже начинают бояться того, что вокруг них столько нищих. Построили энтэвэшники поселок Чегасово из мощных коттеджей и замков, а рядом прозябает старая русская деревня. Свет не горит — провода в грозу оборвало, колодцы не чищены, на дорогах — ухабы. И работы нет — бывший колхоз давно разорен. Так если богатые помогут бедным, люди не будут воспринимать их как врагов. Плодить нищету никому невыгодно — ни государству (нагрузка на бюджет), ни богатым, которые живут в предчувствии социального взрыва. А некоторых, кстати, и совесть мучает.
Ликвидация нищеты в три года, минимальная пенсия 3000 рублей — это не журавль в небе, а синица, которая каждый день под окном крутится. Хорошо бы, если бы и президент наш это понял. Просто говорить об удвоении ВВП — людям это непонятно. Человек не собирается жить 200 лет, он живет сегодня, и если он не видит перемен к лучшему, то какое у него может быть социальное самочувствие?! Мы ему говорим: у нас рост ВВП на 7%, а в первом квартале этого года аж 8%, а он пожимает плечами — мне-то что от этого? Я ни на копейку больше не получил. Добавили 100 рублей к пенсии, но за счет роста цен, коммунальных услуг, транспорта отобрали 110.
У нас в стране удивительная ситуация сложилась: для властей люди существуют не как таковые, а как функции от решаемых в данный момент задач. То это налогоплательщики, то получатели льгот, то потребители электроэнергии, а то просто — электорат. Граждан измеряют процентами, считают миллионами и забывают, что это живые люди, которые хотят жить по-человечески, работать, получать хорошую зарплату, растить детей. А у нас по отношению к ним проводится бесчеловечная, дегуманизированная политика. Люди — отдельно, реформы — отдельно. Это я говорю не к тому, что у нас отдельные министры, Кудрин или Греф, субъективно жестокие люди. Нет, конечно же. Но бесчеловечность заложена в их подходах к своей деятельности. Вот Греф обещает сократить количество нищих, да так, что через четыре года у нас останется всего 12% бедных. Но ведь это 17 млн. конкретных людей! По сути, правительство говорит этим миллионам: мол, вы пока не ешьте, не пейте, не лечитесь, в общем, замрите. А годика через 3−4 и до вас у нас руки дойдут. — Но существует и такое мнение, что народ наш темен, дик, необразован, исковеркан тоталитарным прошлым и, следовательно, для светлого будущего нужно его изменить. Может быть, наш народ действительно уже не так хорош, как был, и нужно его не укреплять, а изменять? Для его же, так сказать, блага. — Нужно не изменять, а понимать. У нас теперь даже в международных организациях появился модный термин «насаждение демократии». Я этого не могу понять. Насаждение всегда сопровождается кровью. И мы людям должны создавать условия для достойной жизни, а не насаждать ценности, какие бы мы хотели в них видеть. Человек из своего отчаянного положения должен видеть хотя бы одну тропинку к свету. А у нас сейчас есть люди, которые вообще руки опустили. Они пали не только духом, но и физически. Я бываю в своей деревне под Ленинградом, откуда у меня бабушка, дедушка, огромная наша семья. И вижу пятидесятилетних, нигде не работающих мужиков. Ходят по дворам, предлагают — давай я тебе дрова поколю, огород вскопаю. Расчет — бутылка водки. У самих все заросло бурьяном, в хозяйстве — ни курицы, ни петуха, кошка и та сбежала. Люди живут одним днем — что-то схватить, как-то перетерпеть…
Психология такая — раз колхоз распался, а государству до меня никакого дела нет — я деградирую и иду на «дно». Но человек обязан по природе своей быть борцом, а не опускаться. С другой стороны, разве государство помогает ему пережить эту смуту? Школы и фельдшерские пункты закрываются, автобусы перестают ходить, с райцентром связи нет. И человек говорит себе: а кому я нужен?! Сижу в этой деревне, которой уже тысячу лет, здесь одни старики и старухи, молодежь приезжает только на лето. В город податься? Жилье снимать дорого, специальности хорошей нет.
Так вот, надо создавать условия, чтобы человек понимал — он на свет родился не для прозябания и не для полуживотного существования. И государство тут не должно уходить в сторону. Особенно в инфраструктуре, в создании рабочих мест, в социальной защите, образовании. Мы же помним те либеральные крики, что у нас 30 млн. лишних людей. Мол, когда они вымрут, жизнь наладится. Бесчеловечная философия. И я ее не приемлю. — Сегодня некоторые СМИ говорят о «казенном патриотизме», который выражается в чрезмерном чинопочитании и чиновосхвалении высшего начальства. Может быть, именно эта ситуация вызвала создание «Конгресса патриотов» весной этого года? — С такой точкой зрения я категорически не согласен. Я стал одним из инициаторов нашего союза патриотов, как раз наперекор тенденции, о которой вы говорите. Когда мы видим, как некоторые политики, чтобы сделать карьеру, самоутвердиться, начинают бегать, искать, какая же сегодня «партия власти», этот процесс вызывает в лучшем случае жалость к таким людям. Вчера «руководящей силой» была партия «Наш дом Россия», но она рассыпалась, глядь, уже возникло «Единство» — побегу-ка скорее туда, может, что-то перепадет. Если бы все политики рассуждали таким образом, мы бы давно пришли к краху. И сегодня, когда я слышу: «Генсовет „Единой России“ решил поддержать этот закон» — мне поневоле вспоминается сакраментальное: «Политбюро ЦК КПСС решило, что данная законодательная инициатива должна быть поддержана Верховным Советом». Идет очень плохая карикатурная копия того, что было прежде. И все над этим смеются.
Когда мы сегодня говорим, что у нас действует «партия власти», это не совсем так. Партия власти только формируется. К сожалению, нынешняя «Единая Россия» берет худшее от партии власти времен СССР, забывая о том, к чему привела такая система. Все во мне противится тому, чтобы мы жили в состоянии единомыслия, когда есть одна «руководящая и направляющая сила». Еще чуть-чуть, и хватит голосов в Государственной Думе, чтобы принять поправку и провозгласить «партию власти» подобной силой. Они все для этого сделают, упиваясь от своего безумия нынешним положением. Уже раздаются голоса, что 7% - невысокий «проходной порог» в парламент, давайте сделаем 10%. К чему приведет развитие событий по такому сценарию? Пройдет, условно говоря, «партия власти», и, для того чтобы показать наличие «баланса», протащат ЛДПР Жириновского. Тогда жди действительно социального взрыва.
Попытки ввести весь политический процесс в России в русло двухпартийной системы меня настораживает. Сегодня у нас есть относительный социальный мир, есть политический плюрализм. Но если подобная тенденция будет нарастать и появятся законы, поднимающие еще выше «проходной порог» в Государственную Думу, если отменят одномандатные округа, значит, мы должны будем сказать: все, в России демократии больше нет, страна переходит к авторитарному режиму. — То есть вы «Единой России» отказываете в патриотизме? — Я просто желаю, чтобы те весьма самонадеянные поветрия, будто они представляют собой государственную мощь, как можно быстрее выветрились из их голов. Вся их мощь держалась на губернаторах, мэрах, президенте, который их поддержал во время выборов. Потом губернаторы и мэры отошли в сторону, и в Думу пришли люди, совершенно не искушенные в политике, но с огромными запросами. И это — страшно.
Беседовала Лидия Сычева
N31, август 2004 г.
