Мечта нигерийского принца

Наследный принц Фабиан Эзэокан живёт в подмосковном городе Щёлково, работает прорабом на стройке и главным завхозом на рынке

Час с небольшим на пригородной электричке, и я — на нужной станции. Найти «новый крытый рынок», а в нём искомого человека не составило никакого труда.

— Вы к кому? — подозрительно интересуется охранник. — А… к Фабио, что ли? Он у нас начальник… Проходь.

Искомый Фабиан стоял в дымке цементной пыли и, играя чёрными как смоль глазами, старательно отчитывал какого-то нерадивого работника. Паренёк слушал, потупивши очи. Другой рабочий, с романтической щетиной и повязанной на пиратский манер косынкой «бондано», приступал к чернокожему «начальнику» с требованием объяснить ему «фронт работы». Увлечённый словесной перепалкой Фабиан вначале отмахнулся от меня, но, услышав, что я от отца Александра, расплылся в широкой белозубой улыбке.

И это неудивительно, так сложилась судьба, что православный священник отец Александр Немченко, настоятель храма Святителя Николая в Троекурово, стал, можно сказать, вторым отцом для него — 35-летнего нигерийского принца Фабиана. Да, да — настоящего принца! Ведь Фабиан — сын царька, стоящего во главе одного из крупнейших племён восточной Нигерии — племени Ибу.

В 1992 г. он приехал в Россию, чтобы получить образование. Поступил на экономический факультет Воронежского университета. Через два года учёбы, перед отъездом на летние каникулы в родную Нигерию, решил заехать в Москву — в гости к землякам, которые жили в общежитии. В этот же вечер в общагу нагрянула милицейская облава и в комнате у «земляков» находят героин. Всю компанию препровождают на Петровку, 38.

Это было началом пятилетних мытарств наследного принца по российским тюрьмам. С Петровки его направили в Бутырку. Затем посадили в двухместную камеру в Лефортово. Потом определили в общак Матросской тишины, где в камере находились более 100 человек. Паханы камеры, побеседовав с экзотическим арестантом, вынесли вердикт: «нормальный человек» — и оставили в покое.

Через некоторое время Фабиан сильно заболел. Организм отказывался принимать тюремную пищу, и у него обнаружили несварение желудка. В тюремной больнице начался жар.

«Несколько дней я находился между жизнью и смертью, — вспоминает Фабиан. — И вот однажды я увидел прекрасную женщину в белом одеянии. Она подошла ко мне, погладила по голове и сказала: „Не волнуйся, Фабиан, ты обязательно выздоровеешь, только не теряй надежды“, — и вышла из палаты. Я точно знаю, что не спал и не бредил. Я позвал медсестру и спросил, как зовут ту женщину, которая заходила ко мне. Я думал, что она врач. Медсестра ответила, что здесь никого не было. И тут меня осенило, я понял, что это было видение Богородицы».

Вскоре после этого Фабиан действительно выздоровел. И, не откладывая, принял православное крещение у тюремного священника.

Африканская семья Фабиана (католики) восприняла такое решение своего «блудного сына» спокойно и с пониманием. Его родной брат, католический священник, написал в письме: «Главное, чтобы ты непрестанно верил в нашего Спасителя Иисуса Христа».

Последние полтора года своего срока принц «отмотал» на зоне для иностранцев в Мордовии. Здесь он работал резчиком по дереву. За хорошее поведение нигерийца освободили досрочно — «скосили» полгода.

Оказавшись на свободе, Фабиан рванул в Москву. Ведь ещё будучи сидельцем Матросской тишины, он слыхал от сокамерников «рассказки» об отце Александре — или просто Бате — из храма Святителя Николая в Троекурово — православном священнике большой физической и духовной силы, который устроил при своей обители реабилитационный центр для бывших зэков. Отец Александр, выслушав прибывшего к нему Фабиана, без лишних разговоров принял его в ряды своей обители.

Сначала чернокожий брат выступал в роли чернорабочего. Потом Батя определил его в завсклады. Затем доверил ключи от церкви. И наконец, как выражение высшего доверия — поручил церковную казну, поставив своим первым заместителем.

За несколько лет жизни при троекуровском храме, благодаря своей исполнительности и честности, принц заслужил уважение не только настоятеля, но и собратьев по обители — бывших зэков и алкоголиков. Но были и такие, кто завидовал «батиному любимчику», кто недовольно ворчал за спиной: «Над нами нигера поставил…» Однако Фабиан на них не обижался. На оскорбления отвечал по-христиански — обезоруживающей белозубой улыбкой. А вот беспорядки и безобразия порой мог пресечь и кулаками. Это — батина школа. Ведь отец Александр — мастер рукопашного боя. А каков духовный отец — таков и духовный сын, который так привязался к духовнику, да и Троекурово почитает за вторую родину, что и про родную Нигерию почти забыл… Впрочем, нет, не забыл, ведь была у него одна мечта… Когда Фабио жил при троекуровской обители, он очень старательно изучал церковно-славянский язык — мечтал поступить в семинарию, стать священником и поехать в Африку, чтобы нести там свет Православия. Но жизнь берет своё. Не так давно он встретил русскую девушку, женился, переехал жить к ней в Подмосковье и сейчас зарабатывает на хлеб насущный, чтобы прокормить семью…

Впрочем, несмотря на навалившиеся житейские заботы и семейные обязанности, Фабиан не забыл о своей мечте. Но вот конкретно сейчас… Сейчас ему разговаривать некогда: работать надо. Скоро сдача объекта. И наследный принц жмёт на прощание мою ладонь своей мозолистой рабочей рукой.

N 8, август 2004 г.