 |
| Труд | Владимир Емельяненко | 11.08.2004 |
ПРАВНУЧКИ ЯМЩИКОВ
Как и много веков назад, старая Смоленская дорога начинается с ямщицких станций еще XVI—XVII вв.еков — Надва, Лубино и Пнево. От Надвы осталось кладбище, заросшее репейником. В Лубине, где была ставка Наполеона и где состоялся знаменитый бой на Ватутиной горе в 1812-м, тоже некого спрашивать о прошлом. И лишь в Пневе, когда-то крупнейшей почтовой станции, едва теплится придорожная жизнь. На пять домов здесь живут две старушки — Ольга Лашкевич и Тамара Расторгуева. Остальные дома заколочены.
— Это не Новомосковский тракт, — показывает на узкую ленту асфальта Ольга Лашкевич, по старинке называя Смоленскую дорогу Новомосковской, — это спрямленный тракт, настоящий шел извилисто.
Свою правоту бабушки подкрепляют рассказами и доводами дедов и прадедов. Себя бабушка причисляет к ямщицким, то есть вольным крестьянам, избежавшим крепостного права. Это они сохранили предание о том, что, кто бы ни строил тракт, все заканчивалось обвинениями в растрате казны. И только позже их именами называли села. Так было с царскими инженерами Соловьевым и Никитиным. Так происходит и сегодня.
СОЛОВЬИНАЯ ТРЕЛЬ
Соловьево назвали в XVIII веке в честь царского инженера Ивана Соловьева, впервые вымостившего сезонную дорогу щебнем. Въезд в деревню — словно въезд в историю. Справа в полусотне метров от нее переправа через Днепр, где состоялись исторические сражения 1812 и 1941−1942 годов. Сзади, километрах в 15, ближе к ямщицким станциям, — здания бывшего фашистского концлагеря. В нем снова, как и в XIX веке, располагается аптека села Кардымово. Литые решетки на окнах отбивают интерес к истории — в XIX веке умели делать окна в толстую клеточку. Каменные стены такой мощи, что их пять метров ширины кажутся пятью годами заключения. Впереди — начало Смоленского партизанского края, а по округе разбросаны усадьбы Грибоедовых, Глинки, Гедеоновых.
Вот и решили местные власти, что пора из дороги сделать 100-километровый музей под открытым небом. А пока экскурсоводом в деревне работает солдат Великой Отечественной, участник Соловьевой переправы 1941 года, санинструктор Василий Григорьевич Соломко. Он здесь похоронил многих однополчан. Его дом в Соловьеве, как в старину ямщицкие гостиницы, так и зовут — приезжий дом. Неугомонный ветеран, используя архивы и переписку с однополчанами, развернул поисковую работу по установлению имен погибших. К нему едут из Средней Азии, Сибири, Урала, с Кавказа и отовсюду дети и внуки тех, кто погиб на переправе.
— Я привык, — говорит Василий Григорьевич, — мы с женой Альбиной Михайловной тревожимся, если по полмесяца наши три комнаты пустуют.
Супруги даже не подозревали, что примерно через полгода в их деревне приезжих туристов и паломников должен принимать туристический центр на 35 — 40 мест. «Но у нас никто ничего не строит», — подтверждают они.
Первыми по поводу отсутствия обещанных в Соловьеве и Дорогобуже маленьких гостиниц, стилизованных под ямщицкие станции, забеспокоились депутаты областной Думы. Они организовали проверку расходования 274 млн. рублей, выделенных на восстановление тракта Федеральной дорожной службой (ФДС) по договору с администрацией Смоленской области. По результатам проверки областная прокуратура возбудила уголовное дело по подозрению в нецелевом использовании федеральных средств.
СОЛОВЬЕВА ПЕРЕПРАВА
— Спасать надо не деньги, — говорит Василий Григорьевич Соломко, — нас.
В доказательство своих слов он ведет к братской могиле, погибших на переправе в 1941-м. Мемориал ухожен, всюду полевые цветы.
— Ухожен? — возмущается Соломко. — Последние лет 10 государство все реже вспоминает о братской могиле.
Недавно на одной из восьми могильных плит невозможно было прочесть фамилии защитников Днепра. Памятник Неизвестному солдату — в пыли и грязи. «Летом из Москвы приезжали Владимир Баулин, у него здесь похоронен отец, и его дочь, — рассказывает Василий Соломко, — поехали мы с ними в Смоленск, купили краски, кисти. День мыли и чистили памятник, два дня красили». До Баулиных за мемориалом ухаживали дети погибших из Смоленска, Орла, Брянска, Минска. Еще раньше пенсионные сбережения на мемориал потратил ветеран Соломко.
— Да что там, — машет рукой главный экскурсовод Соловьевой переправы, — гляньте, в каком состоянии «Катюша».
Место первого залпа «Катюши» — это десять-двадцать шагов через дорогу. Именно здесь состоялся ее «дебют». Теперь пыльно-серая, засиженная голубями «Катюша» похожа на муляж.
МЕЧТА ЯМЩИКА
Захоронений другой переправы — 1812 года — уже не восстановить. Тогда она называлась «Соловьев перевоз» и спасла тысячи жизней российских солдат. Скромную часовню в их честь большевики разрушили после 1917-го.
— Разве у нас была и французская переправа? — удивляется местная школьница Лена Струговец. На занятия она приходит из соседней деревушки Усвятье. Там в 1812-м было крупнейшее сражение с французскими войсками и от него не осталось ни памятного знака, ни церкви, выстроенной здесь в 1814-м. Еще дальше — за болотами прячутся туристические жемчужины: церкви 1778 и 1835 годов, дворянская усадьба XVIII века архитектора Жилярди, Свято-Дмитриевский женский монастырь, Болдинский 1522 года мужской монастырь.
— Непролазные это места, — вздыхает директор краеведческого музея на Старой Смоленской дороге Валентина Мацкевич и рассказывает старую ямщицкую легенду, больше похожую на мечту. — Жил в Смоленске ямщик, который однажды перевозил чужое золото в Москву. По дороге, догадавшись, что он везет, мужик на каждой станции сверлил отверстие в грузе и оставлял на дороге золотую «пыль». Потом возвращался и сдувал золотые пылинки с земли и клал их себе в карман. В Дорогобуже он решил, что «заработанного» золота хватит и ему, и его внукам.
Сегодня имя ямщика никто не помнит. Но так сложилось, что выжил и сохранился именно тот участок главной дороги России в Европу, по которому вор просыпал золото. И вот современные реставраторы тракта замахнулись превратить вышедшую на покой Старую Смоленскую дорогу в туристический рай. Но и на них нашлись современные «ямщики». В отличие от своего предка они «просверлили» такую дыру в бюджете, что от дороги даже пыли может не остаться…
