Поедемте в Спасское

Родовая усадьба Тургенева переживает второе рождение

Обновленный храм на входе в тургеневскую усадьбу, ухоженный и все же диковатый парк, чудная галерея, каретный двор, пруды, по берегам которых орудуют бобры, голубая россыпь незабудок, из-за которых не смеют косить парковую траву. В Спасском, по словам писателя Бориса Зайцева, пропал в Тургеневе помещик, начался поэт. Сегодня на аллеях Спасского обязательно встретите молодоженов, приезжающих сюда из Мценска, рабочий люд суетится на террасе тургеневского дома, меняя деревянные колонны, конюх выгуливает молодого жеребца — серого в яблоках. Лошадей именно такой масти держали в имении почти две сотни лет назад. За конями и прибыл в богатое имение к перезрелой девице Варваре Петровне Лутовиновой молодой кавалергард Сергей Тургенев, уже успевший отличиться в Бородинском сражении…

Растаскивать Спасское начали до прихода большевиков. Наследники Ивана Сергеевича вывезли из дома мебель, книги и вещи писателя. Лишь в 1921 году, когда многое уже было навсегда утрачено, Спасское-Лутовиново объявили государственным заповедником. Перед войной усадьбу начали было заново отстраивать, но не успели. Чудом уцелела церковь, освященная еще в 1809 году, да дуб, который, по преданию, посадил сам Тургенев. Сосны по берегам прудов рубили солдаты, на усадьбу сыпались снаряды и бомбы. После войны орловские мастера по проекту Всесоюзного научно-реставрационного комбината взялись за воссоздание дома, и в 1976 году музей наконец открыли. Однако наступило время полунищенского существования, несмотря на то, что за год в Спасское приезжали по сотне тысяч посетителей.

И предположить не мог Николай Ильич Левин, много лет служивший в КГБ, что ему придется в 1989 году возглавить музей-заповедник и «обречь» себя на беззаветное служение прозябавшей святыне.

После появления «Записок охотника» император, как известно, выслал молодого писателя в Спасское-Лутовиново под надзор полиции. Получалось, что коллега Левина полтора века назад присматривал за неблагонадежным помещиком, а самому Николаю Ильичу выпало оберегать и воссоздавать усадьбу, где и поныне одно из строений называют флигелем изгнанника. За последнее десятилетие усадьба преобразилась так, что, без преувеличения, обрела вторую жизнь. Конечно, не все в ней узнал бы Иван Сергеевич, но каждое деревце здесь сажают с любовью, возвращение каждой отреставрированной вещицы превращается в праздник не только для полутора сотен сотрудников музея-заповедника.

— Поначалу нам предложил помощь губернатор Егор Строев, — рассказывает Николай Ильич. — Музей стали финансировать из областного бюджета. Но церковь все еще использовали как картинную галерею, не хватало денег ни на реставрацию, ни на другие работы. А хотелось расширить научные исследования, опубликовать накопившиеся материалы.

В 1997 году Егор Строев пригласил в Спасское Бориса Ельцина. Тот воззрился на унылого вида храм: «Это что?» Президенту сказали, что здесь венчались родители Тургенева. «Сколько надо?» — без обиняков спросил высокий гость. Попросили тогдашними деньгами три миллиарда. В книге отзывов для почетных гостей и запечатлена высочайшая резолюция Ельцина: «Сохраните в душе сам аромат тургеневского воздуха. Храм надо достроить в 1998 году. Три миллиарда рублей дам». Дочь Бориса Николаевича потянулась, чтобы прочесть начертанное, отец успокоил: «Боишься, что ошибок наделаю? Не бойся, Тургенева я читал».

Два года безвылазно корпел над росписями древних стен брянский живописец Валерий Клейменов, всем миром собирали по иконе. Нынче в церкви Спаса Преображения отец Валерий проводит службы, народ стекается со всех окрестных мест, приходит много молодежи. По парку проложили новые дорожки из отсева гранита, но некоторые из старинных аллей, разбитых еще устроителем усадьбы Иваном Ивановичем Лутовиновым, замощены мшистым кирпичом. К дорожкам прижимаются полосы незабудок. Траву не косят уже несколько лет — ждут, когда голубая поросль цветов закрасит подножие могучих лип, дубов и лиственниц. Усадьба окружена охраняемыми землями заповедника на пять верст, потому-то столь болезненно и восприняли сотрудники музея известие о том, что кто-то из начальства выкроил себе участок для пасеки. Чтобы упредить дальнейшие посягательства на заповедные земли, Левин выкупает каждое освобождающееся строение лутовиновцев. С местными жителями, среди которых есть и потомки крестьян, запечатленных в «Записках охотника», музейные работники живут в мире и согласии. Равно как и с окружающей природой.

Живность здесь не любить не могут. Помнят ведь, как изучал с семилетнего возраста сам Тургенев жизнь «всяких иволг, кукушек, горлинок, малиновок, дроздов, удодов, соловьев, коноплянок». Их и сейчас полным-полно в парке и окрестных перелесках. Николай Ильич говорит, что если сесть на лошадь и отдалиться на пару километров от Спасского, то непременно встретишь безбоязненных кабанов и косуль, тетеревов и уток. А в пруды недавно запустили мальков стерляди.

Самое трепетное отношение в Спасском — к тургеневскому дому, к которому примыкает солнечного цвета галерея. Ее орловские мужики восстановили еще в 1976 году, однако сейчас галерея и дом переживают вторую реконструкцию. Не мог богатейший помещик Лутовинов ходить по полам из осиновых досок, вместо них уложили великолепный паркет. У стен — подлинные тургеневские кресла и мебель из дворянских домов. Значительную часть столовой занимает старинное фортепиано, над которым около двух лет колдовали реставраторы. Иван Сергеевич, почти не прикасавшийся к инструменту, любил слушать игру своих гостей. С диваном, стоящим здесь, связана замечательная история. Перед отправкой на реставрацию его потревожили, и из плюшевого чрева выпал странный пакет. Развернули — там камергерский ключ, запрятанный в диван полтора столетия назад. Зачем — загадка. Другой диван цвета сонного моря издавна получил имя «Самосон». Писатель шутил: лег — обязательно заснешь. Утверждают, что задремал в нем и гостивший в Спасском Лев Толстой. Причем сморило Льва Николаевича с «Отцами и детьми» в руках, что разобидело Тургенева…

Теперь снова качается маятник тургеневских часов, очистили от мутных наслоений старинные картины. В комнате, где писатель творил и спал (Левин самочинно измерил длину кровати, которая кажется всем слишком маленькой для Тургенева, чей рост превышал 190 сантиметров, и оказалось, что ложе ее равно двум метрам пяти сантиметрам), нас встречает большая икона — по выражению писателя, «старинный огромный, мрачный лик». А позади стола — портрет юного кавалергарда Сергея Тургенева.

Шаг за шагом, деревце за деревцем, кирпичик за кирпичиком восстанавливается и хорошеет Спасское-Лутовиново. От того ли, что здесь и впрямь сохранился дух старинной дворянской усадьбы, от череды ли радостных перемен, но лица всех служащих музея кажутся просветленными.

— Десять лет реставрируем, а конца нет, — говорит Николай Левин. — Пора ведь и о гостях подумать. Публика теперь другая пошла, для нее нужны и гостиница хорошая, и кафе, и подготовленные экскурсоводы. Мечтаем о картинной галерее. Здесь даже лыжный туризм можно развивать.

В течение года Спасское-Лутовиново посещают теперь по 120 тысяч человек. Многие — во второй, третий раз. Однажды здесь увиденное, услышанное будет манить, звать вернуться всегда…

10 августа 2004 г.