 |
| Православный Медицинский сервер | Протоиерей Валериан Кречетов | 09.08.2004 |
В нашей семье, в которой я вырос, все сделала мама. Отец Владимир говорил моему отцу: «Вот даст тебе Бог жену, и она поведет тебя вот так — и он взял моего отца за руку и повел вокруг аналоя — в Царствие Небесное. Ты вот думаешь, что это ты идешь? Нет, это она тебя ведет туда». И по маминому настоянию, по маминому подкреплению, хотя ему еще в тюрьме было предсказано священническое служение, мой отец пошел в 49 лет в семинарию. Вот такой живой пример показывает, что в жизни очень важна женская половина — это тепло, это душа семьи. Сказано: «молитва матери со дна моря достанет», именно молитва матери. Блаженная Моника вымолила своего сына, блаженного Августина, святитель Иоанн Златоуст — плод молитв его святой матери, великомученик Пантелеймон — тоже плод молитв своей святой матери, которая при муже-язычнике воспитала будущего величайшего святого. То есть здесь промысел Божий, как сказала святая Кассия, «через женщину пошел грех, через женщину и спасение».
В глубоко верующей семье женщина — великое дело. Я не помню, чтобы моя мама про кого-нибудь плохо говорила, кого-нибудь осуждала. Ее завещания всегда звучат в моих ушах, и я на всю жизнь запомнил, что когда кто-то делал не то или высказывался не так, она всегда говорила мне: «Валюшка, молчи». И эта заповедь матери меня спасала много раз в жизни, и мне было испытание этой заповеди, когда моя теща, духовная дочь отцов Алексея и Сергия Мечевых, однажды мне сказала: «Ты думаешь, хорошо, что ты молчишь? Уж лучше бы ты ругался», а я подумал, что может быть, и лучше, но я лучше не могу…
Есть замечательные паремии во время Великого поста, как жаль, что на них не обращают особого внимания: «мудрый молчит до времени, безумный говорит без времени…» Я наблюдаю воспитание своих детей, именно наблюдаю, потому что воспитывает в основном мать, так она молча их воспитывает. Конечно, тут роль играет и личный пример, поэтому очень сложно об этих вещах говорить отвлеченно. Слова имеют настоящую силу только тогда, когда они произносятся человеком, который их пропустил через внутренний опыт. Когда слова звучат, как цитата, тогда это что-то вроде школьного урока.
Когда у меня уже было четыре сына, я встретился с ныне схиархимандритом отцом Серафимом, и он сказал мне: «Старайся, чтобы дети тебя любили, тогда ты все сможешь с ними сделать». И это уже проверено на собственном опыте. Дети безошибочно чувствуют состояние родителей. Как-то один мой младший баловался в храме, стоял рядом со свечным ящиком, и ему говорят: «Смотри, папа увидит, ругаться будет». А он: «Нет, папа не ругается…» А совсем недавно я услышал одно изумительное изречение греческого монаха, который сказал одному рабу Божьему: «Запомни, грядут времена, когда только любовь спасет нас. Учись растить в себе любовь, все остальное — грех хуже смерти, только она — жизнь». И в общем-то, мы можем больше ничего не говорить, если только одно это прочувствовать. Все остальные подробности, как и что каждый индивидуально чувствует. Однажды я в затруднительной ситуации обратился к своему духовному отцу и спросил: «Батюшка, как быть»? И он сказал очень просто: «От нас зло не должно исходить». Вот и все. И для того, чтобы оно не исходило, нужно, чтобы оно и не появилось внутри себя. Ветхий Завет говорит четко: «Аще добр будешь — себе и ближним своим, аще зол будешь — себе зол будешь», или же в другой редакции: «Аще зол будешь — един зла и пожнешь». То есть любовь, добро имеют обоюдное распространение, и внутрь и вовне, а зло — локально, оно заключено в его источнике, потому что все обнимает любовь, то есть Бог все обнимает. Зло — это уход в небытие, любовь — только она жизнь, уход от любви — это постепенное умирание, омертвение, которое превращается в необратимый процесс. Опасность укоренения во зле — это страшная опасность. Это, в сущности, то состояние, когда человек не может покаяться.
Есть такое правило, и это очень важно во взаимоотношениях людей, в семейной жизни, когда просят друг у друга прощения, вечером, перед сном. «В многоглаголании не избежишь греха», как сказано в премудрости, потому что когда люди беседуют, общаются, они всегда переходят на обсуждение кого-то… Я помню такую историю: один мальчик на печке сидел, и приходят в дом соседки-кумушки, стали говорить между собой, он смотрел, слушал, а потом вдруг засмеялся. И потом его спрашивают: «А что ты смеялся?» А он отвечает: «А когда вы разговаривали, на пороге бес сидел и все писал, писал, писал за вами, а потом у него бумага кончилась, не хватило. И тогда он на хвосте начал уже писать. А потом вы кончили говорить, и сказал кто-то „ну, прости, прости меня…“ — и раз, хвост у него опалило, и бес исчез. Вот я и засмеялся от радости». Видите, когда мы согрешаем, все это за нами записывается, а дети все это впитывают. Вот один наш раб Божий рассказал про своего сына: однажды при нем взрослые разговаривали между собой, кому-то косточки перемывали, а он говорит: «Как же это так, что же он такой плохой? Почему его Бог сделал таким плохим?» И эти разговаривающие поняли, что они предлагают ребенку слишком сложные проблемы, потому что ребенок всегда думает: «А как же это так»? Дети в этом отношении удивительные личности, что-то они, конечно, забывают, но многое помнят, и иногда такое скажут, что и взрослые до этого не додумаются.
Поэтому нужно помнить, что атмосфера семьи должна продолжать атмосферу Богослужения, атмосферу церковную. Однажды в журнале «Работница» написали про матушку нашу Наталью, и там была фотография нашей семьи. Там, конечно, было все написано не совсем так, как есть, потому что у матушки никто из ее детей ничего особенного из себя не представляет, там просто постарались журналисты. Было написано все, что угодно, но там не было самого главного: сути православного воспитания, той сути, о которой сказал когда-то Ушинский, классик педагогики: «Я счастлив, что я воспитывался в православном богослужении. Сам я вырос в церкви, сколько я себя помню, уже во время войны начал прислуживать, и так до сих пор». В нашей семье тоже так было всегда — в субботу вечером по возможности — в церковь, в воскресенье — в церковь, причащаться, когда дети наши были маленькие, до лет 12−13 они причащались каждое воскресенье, а до 7 лет причащались каждую службу, когда была возможность. И я тоже, когда был маленький, причащался каждую службу. Мама моя была псаломщицей, и она всегда брала меня с собой в храм, чтобы не оставлять одного. В христианской семье обязательно должны быть богослужения, уставы, посты, потому что это сильнейшие стороны воспитания. Собственно, пост для ребенка — это колоссальная тренировка воли, ему хочется то, это, а нельзя, и он учится сдерживать себя. Те, кто против того, чтобы дети постились, выбрасывают значительную часть воспитания воли, не говоря о том, что если человек к чему-либо привык с детства, к тому он привык на всю жизнь. Я часто беседую со взрослыми, вот они говорят: «Ну как же без масла, ну что тут особенного — ложка масла…». Все разговоры о питательности, о витаминах — это все пустые разговоры. Лет 10−15 назад я прочитал в журнале «Вокруг света» статью о племенах тубу в Центральной Африке. У них самая высокая продолжительность жизни, самая низкая детская смертность, зубы сохраняются до смерти, выносливость потрясающая, они делают переходы по сорок километров под палящим солнцем. Приезжала к ним экспедиция, ехали за ними на джипах, а те топали пешком. Эти валились от усталости за рулем, а те спокойно шествовали. О них ходят легенды, как они питаются: утром тубу съедают мякоть от финика, а вечером — косточку от финика. Но эта легенда недалека от истины: утром они выпивают отвар из каких-то кореньев, в обед — горсть проса с маисовым маслом и, допустим, с кокосовым соусом, а вечером — несколько фиников, и все, и так всю жизнь. Тут все белки, и витамины, и углеводы, о которых у нас написано множество диссертаций. Поэтому питание — это все относительно.
Я вот вырос во время войны, и я просто привык к постной пище, поэтому, когда мне дают, например, икру какую-нибудь или огурец, я буду есть огурец, потому что для меня вкуснее хороший соленый огурец, или грибки… Одним словом, это все больше привычка, и когда говорят, что ребенку рано поститься, я говорю — нет, не рано. В нашей семье тоже были эти проблемы, от бабушки, никуда не денешься от закваски интеллигентской, она детям молочко постоянно предлагала, а они хотели огурец, который ест папа, и папиного ржаного хлеба.
Я однажды ходил причащать по своему приходу, захожу в квартиру, за столом сидит ребенок, перед ним лежит колбаса, сосиски, яичница, бутерброд с сыром и маслом, а дело было постом. И бабушка, которую я пришел причащать, говорит: «Он совсем не ест ничего, не можем его заставить…». Я говорю: «Дайте ему картошки с капустой». Потом снова к ним пришел, так она говорит: «Ой, так ест теперь…». Это небольшие штрихи, но они существуют. Я помню, как однажды одному из моих детей дали конфетку, он ее разворачивает и спрашивает: «А сегодня какой день, постный?» А это было Отдание Пасхи, среда, «день постный». Он завернул и спрятал. Уже развернутая шоколадная конфета, осталось только в рот засунуть, а он ее не съел. Вы знаете, какая это тренировка воли! Это вопрос серьезный. Ветхозаветный Исав продал первородство за чечевичную похлебку, а первородство чего-то стоило. И родоначальником стал Иаков, а Исав покушал, и на этом все кончилось.
Кстати, вопросы поста имеют значительное продолжение в будущей жизни человека. Есть один замечательный человек, профессор, заведующий кафедрой, глубоко верующий человек, его духовным отцом был о. Владимир Воробьев. Его жена прекрасно готовила, старалась, но у него как ни спросишь: «Ну как?», ему все хорошо. А ведь часто из-за еды, из-за мелочей вот этих, бывают скандалы, не так или не то приготовлено, не так подано. Известно изречение: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок», и к несчастью, так часто бывает. Но если человек воспитывается в посте, то снимается около половины проблем семейной жизни. Муж приходит домой, а дома нет ничего мясного. «Ну что есть, то и поедим, какая проблема». Проблемы нет.
Еще многие говорят: «Что пост, это не главное». Да, может быть, не главное, вот рука не главное, а без руки плохо, и без ноги тоже неважно, и нос тоже не главное, можно его отмахнуть, уши тоже, пожалуй, ну, а что остается тогда? Вот так у нас все и получается: это не главное, то не главное, а между прочим, если пост не главное, чего же ты тогда из-за этого неглавного так ругаешься? Один из моих детей, когда его спросили: «А что это ты ешь без масла», сказал: «Так полагается». — «Да какая разница»? А он: «Вот ты ешь, тебе есть разница, с маслом или без масла?» — «Есть». — «А что же ты спрашиваешь? Вот и мне есть». Понимаете, это все лукавство, когда постящимся говорят: «Не все ли равно, что есть?» Но если все равно, давайте есть постное! И тут стоп-машина. Ведь ты лжешь, потому что если все равно, о чем речь вообще? Вот так, из этих небольших моментов иногда возникает целая проблема.
Есть и другие вопросы, которые, к несчастью, становятся неотложными проблемами. Это — телевидение. Это тот самый бес, который не ест, не пьет и который однажды сказал Макарию Великому: «Вот, ты постишься, а я совсем ничего не ем, ты мало спишь, а я совсем не сплю…». Теленаркомания — явление новоизобретенное, когда люди не могут вот это не глядеть. В нашей семье телевизора не было и нет, хотя я знаю, что это такое, что это за зараза. Слава Богу, что эта бацилла в некоторой степени, не абсолютно, конечно, миновала моих детей. В сущности, телевидение — это своего рода ритуал, это замена Богослужения. Если полагаются утром утренние молитвы, вечером — вечерние, если в определенное время начинаются Богослужения, то тут в определенное время начинается такая-то передача, потом другая, потом третья. Кажется, у Шукшина есть такое произведение, где бес штурмует монастырь, вытаскивает иконы и приговаривает: «А сюда — наш портрет». Суть примерно такая же, вместо икон — «наши портреты», только меняющиеся. Телевидение — это одно из страшных изобретений для развращения детей, прежде всего потому, что дети впитывают все, что там преподается. Для взрослых это не так опасно, они могут и пропустить что-то.
Разум и душа ребенка работают с такой интенсивностью, что и представить себе невозможно. До трех лет ребенок воспринимает половину всей информации о жизни. Об этом говорит духовная литература, и поэтому Матерь Божия трехлетней была введена в Храм. Дети играют, но при этом впитывают все. И это очень важно понимать, потому что мы часто говорим: «Ну, они не слышат». Нет, они все слышат и видят. Иной раз ребенок скажет: «А это вот там у тебя лежит». Он все видел, он занимался другим, но он видел, куда что клали. И если главным условием для воспитания нормальной православной семьи является церковное воспитание, то телевизионная информация есть то, что ему противостоит и отводит от него. Теперь к телевизору добавились компьютерные игры. Но это общая ситуация, когда человек становится придатком этой машины. Я обращал внимание, что дети, которые постоянно смотрят современные мультики, все время дергаются, и делают это невольно, неосознанно. Я был недавно в школьной аудитории и обратил на это внимание: дети как бы имитируют движения героев этих мультиков, они не умеют спокойно стоять или сидеть. В современном телевидении беспрерывно меняется ситуация, там все время все дергается.
Вот сейчас есть такое выражение «крыша поехала», обозначающее ненормальность. Что такое ненормальность, сумасшествие? Мне, как священнику, пришлось встречаться с душевнобольными, причащать их. Я понимал, что душа у них есть, и пытался почувствовать, понять их. И я понял основной признак душевной болезни: у больного мысль идет, идет, а потом — резкий провал, перерыв, он уходит в другое. Потом опять выскакивает назад, потом — снова провал. И нужно очень сосредоточиться, чтобы из обрывков его мыслей понять, что он хочет сказать. Он пытается, он мучается, он хочет сказать, но не может, его мысль все время разрывается. Так вот, современная телевизионная подача рвет мысль, не дает возможности на чем-то сосредоточиться, успеть понять.
То же касается и современной бесовской музыки. В музыке есть звуковая идеология, и это факт, она настраивает определенным образом, она бьет прямо на чувства, она создает соответствующий внутренний климат, подготавливает соответствующую почву. Вот люди говорят: «Мне пришла мысль». Мысль приходит. А еще говорят: «Он не в духе». Когда человек не в духе, приходят определенные мысли, соответствующие этому состоянию «не в духе». То есть подготавливается сначала состояние чувств, потом на эту почву ложится строй мыслей. Это все существует, и на детях это наиболее заметно.
Когда люди, а особенно дети, побывают в церкви, они успокаиваются, становятся умиротвореннее, а вот после некоторых современных кино или видеосеансов, где кровь льется, где двадцать трупов на экране показали, а потом они все это обсуждают, кричат, руками размахивают, возбуждаются. И неудивительно, что потом дерутся, бьют друг друга, потому что у них эти инстинкты выходят наружу, они невольно все виденное повторяют. И вот это невольное копирование — вещь очень серьезная, ведь «с кем поведешься, от того и наберешься». «С преподобным преподобен будешь, с избранным избран будешь, с неповинным неповинен будешь, со строптивым развратишься». И один из аспектов воспитания — это подбор соответствующей атмосферы, соответствующих друзей, товарищей и так далее. Мы очень подбирали общение для наших детей, не пускали туда, куда бы они сами, без нас, пошли, а шли в гости и с собой их брали, туда, где дети есть.
Кстати, дети очень внимательно слушают, когда говорят другие, не близкие, на своих родителей они меньше обращают внимание. Я в свое время воспользовался помощью одного очень доброго человека, специалиста по кино и телевидению, который все это ненавидит, потому что знает изнутри. Он очень четко сформулировал суть проблемы, хотя был удивлен, что ему надо что-то по этому поводу говорить моим детям. Он сказал: «Вот что вы смотрите? Ты читал то, что ты смотришь, полностью?» А он только видел куски оттуда, ведь как показать полностью роман, это невозможно. Фактически люди имеют осколки произведений классиков, и я сам столкнулся с этим, когда однажды выступал на телевидении и говорил около сорока минут, а потом увидел эту передачу. Я был на экране в течение пяти минут из тех сорока, смонтировано было профессионально, но я почти ничего не сказал. И вот один из моих детей говорит: «Я много смотрел, что ты не смотрел, но я ничего не читал, что ты читал». Значит, у него уже что-то мелькнуло, что надо читать. Дальше мой знакомый говорит: «Вот ты сидишь неподвижно несколько часов у телевизора, ты без движения, глаза твои реагируют на все мелькания, и глаза твои портятся, очки уже придется, может быть, надеть, не говоря уже об облучении. Вот какое-нибудь небольшое упражнение, если его делать регулярно, может служить большим подспорьем, может развивать человека, потому что капля камень точит. А здесь — в обратном направлении, регулярно, небольшими дозами, идет отравление. А организмы все индивидуальны, можно получить небольшую дозу радиации, и разовьется белокровие». И вот в таком ключе он с ними разговаривал, все им объяснил, и вот с помощью Божией они постепенно охладели к телевизору.
Конечно, печально, когда папа, например, регулярно смотрит «Последние известия», хотя они совсем не последние… И ведь все одно и то же, и кадры одни и те же, зачем все это?
Я уже не говорю о таких вещах, как курение и подобное, от всего этого отвращать нужно тоже с детства… Вот как существуют прививки, вырабатывающие иммунитет, так вот нужно с детства заниматься вырабатыванием иммунитета против курения, пьянства. У меня пятеро сыновей, и ни с кем даже вопроса не возникало о курении. В отношении спиртного — это у нас мать Наталья «железный канцлер», у нас в семье сухой закон, только на свадьбу и на Пасху в доме бывает вино. И чем дольше сохранится ребенок в этой чистоте, тем лучше.
Проблемы сна, подъема… Тут все зависит от индивидуальности. Один встает легко, другой трудно, и особенно ломать ребенка здесь не нужно, а со временем все выправится. Особенно, когда есть обстоятельства: во-первых, молиться нужно по утрам, во-вторых, работа появляется, и никуда не денешься, нужно по утрам вставать… Смотришь, встает…
Что же касается того, что в школах сейчас пытаются защитить репродуктивные права, я считаю, что это официальное преподавание разврата. Недавно наш батюшка, о. Алексей, в одной школе, куда его пригласили, правильно сказал, что половое воспитание — это прерогатива родителей, и преподавать это, если хотят и если отпущены средства на эту программу, нужно родителям, потому что дети индивидуальны, а родители сами будут что-то объяснять своему ребенку в той мере, как они считают. Пытаются все это облечь в форму «подготовки к семейной жизни», но это просто прикрытие. Семейная жизнь для православного человека заключается в настоящей православной жизни. Господь создал сначала Адама, потом Еву, то есть иерархия должна существовать, главный в семье — отец, потом идет мать. И нельзя, нельзя от этого отступать, потому что это от Бога, а не от нас. При том, что родители не всегда достойны называться родителями, заповедь «чти отца своего и мать свою» остается на все времена. Последнее слово — за отцом. Это очень важно.
Кроме того, детям нужно объяснять, что нужно трудиться, нужно работать над собой. Я помню, когда мои дети были маленькие, — вы представляете, четыре сына за четыре года родилось, — и когда я приходил после треб домой, моя теща мне всегда говорила, что наши дети — это шайка разбойников, потому что в доме с утра до вечера был крик и вой. Они дрались весь день, и затихали только перед сном. И тогда с ними можно было говорить. Я говорю им: «Вот смотрите, из-за чего вы сегодня так дрались? Да, чтобы отнять, нужна сила, а чтобы уступить, нужно смирение, сила воли, а не просто сила.» Они это восприняли, а потом я увидел плоды: двое как-то сцепились, выдирают друг у друга игрушку, а третий подходит и говорит: «Да отдай ему, ему ведь не нужно, ему нужно просто у тебя отнять». И сразу им стало неинтересно, один отпустил, другой положил. А однажды у нас была схватка между мужским и женским полом. И тоже: «Отдай, отдай», но дочка крепко держала, не отдавала свое. Пришлось применить прием: «Ну, у кого же из вас смирение»? Она закричала: «У Васьки смирение, у Васьки!» Вася, польщенный тем, что у него есть смирение, отпустил игрушку, и она осталась у дочери. Это, конечно, великие зрелища, и это жизнь. Мы все время с вами говорим, как нужно, как полагается, а в жизни — все может быть иначе. Амвросий Оптинский говорил, что «теория — это придворная дама, а практика — это медведь в лесу».
Сколько лет мы все об одном говорим и слушаем, и все равно все эти вопросы остаются очень сложными, таковы плоды моей бесплодной пастырской деятельности. Вот все слушают, слушают, а потом являются медведями в свои семьи и начинают ломать дрова… Старайтесь не озлобляться, кто бы что ни вытворял, не раздражаться, не приходить в ярость. Все! В ярости слепнет человек.
«Гнев мужа правды Божией не соделает», в гневе по-Божьи не поступишь. Начинает кипеть — старайся гасить, даже юмор на помощь призывайте. Мне недавно моя невестка говорит: «Батюшка, я прочитала у митрополита Филарета: «Раздраженный воспитатель не воспитывает, а раздражает». Очень хорошо сказано. И семейная жизнь, в своей православной сущности, просто идеальный вариант для духовного совершенствования. Трудиться над собой надо ежедневно, не получилось что-то — опять начинай, еще раз не получилось — опять начинай. «Аще ничтоже благосотвори перед Тобой, даждь мне положити начало благое» каждый день читаем, опять и опять, и когда-нибудь все же получится. Знаете, иногда даже смешно становится, настолько нелепо — что же я опять, что же я все снова… Конечно, многие проблемы наши смешны. Ну что такое? Ну из-за чего проблема? Вот, он положил книжку не туда, вот, он там что-то не выполнил… Я однажды прихожу домой, слышу шум дикий, влетаю, а там драка идет, сейчас они друг друга поубивают, думаю. Наталья Константиновна сидит, читает рядом. Я ей: «Что же ты читаешь, Наташа? Они сейчас там…» А она: «Да нет, все нормально, сейчас они помирятся». И действительно, помирились. В другой раз теща меня встречает: «Они там все передрались, какой-то кошмар, иди…». А они уже забыли, из-за чего дрались. Может быть, иногда даже не нужно напоминать, не нужно приучать волочить за собой, такой анализ — он не всегда анализ, анализировать-то мы не умеем. И если кто-то забыл, то пусть и забыл. Конечно, если грешен ты, если что-то не так делал, тогда Господь тебе напомнит, когда-нибудь ты начнешь получать то, что ты посеял. А если забыл обиженный и забыл и тот, кто обижал, если они уже помирились — ну и хорошо. Нужно сохранять атмосферу мира и любви.
Я часто переживал в детстве из-за того, что я злиться не могу, а потом почувствовал: как хорошо, что Господь так дал, это дар Божий. И нужно стараться, чтобы в семье именно так было, нужно стараться жить по-христиански, нужно каждому над своей душой трудиться и смотреть каждому за духовным состоянием своей семьи. И прежде всего за собой нужно смотреть. Как сказал однажды Иоанн Кронштадский, когда один человек стал жаловаться своего ребенка, дескать, он у него какой-то не такой: «Что же ты хочешь сделать из своего ребенка то, что из себя не можешь сделать?». Вот такие и подобные высказывания святых отцов нужно буквально выписать себе и почаще перечитывать, напоминать себе о любви, о терпении, о смирении, о том, чтобы себя не настраивать так, будто бы тебе кто-то что-то должен. Вот если ты не будешь так настроен, то ты будешь всегда спокоен. Ты делай свое — и все, а что кто-то должен — это его дело.
Сильный, если он сильный действительно, сможет и за себя, и за слабого сделать. У нашей матушки Натальи было слабое здоровье, и ей говорили, что детей вообще не будет, а потом Господь семь человек детей дал, восьмая умерла. Я не помню, чтобы у нас были когда-нибудь проблемы, кто что будет делать, я и в магазины ходил, и посуду мыл, и к детям ночью вставал. Матушка уставала, бедненькая, за день, спит, а я вставал, я сильнее, я и должен, иначе куда эту силу девать? И никаких проблем не было, сколько мог, столько делал. Но что интересно, что чем дальше, тем меньше мне хлопот доставалось, и с последними детьми я просто уже ничего не делал. Все было на матушке, она все сильнее и сильнее становилась. У нас никогда не было и материальных вопросов, никогда ни слова по поводу денег матушка мне не говорила. Она никогда не пользовалась никакой косметикой, не носила никаких украшений — брошка, обручальное кольцо и пучок, и до сих пор не потеряла миловидность и женственность. У нас все как-то просто, я уже говорил, что с едой проблем не было, и с одеждой тоже, в течение двадцати примерно лет я не имел места в семье, то есть я спал, где придется, и только когда у нас родился седьмой ребенок, у меня появилась своя комната. Ну и что в этом такого? Ничего особенного, ведь когда устанешь, то где попало спишь. А уж если тебе не спится, то ложе не поможет. Я думаю, любовью все можно сделать, а если невозможно сделать любовью, значит, вообще невозможно сделать. Господь насильно не спасает, и если уже невозможно, если и Бог не делает, то что же сделает человек…
Поэтому можно пожелать всем — по силе… Кто-то сказал: нам не заповедано требовать к себе любви, а самим любить. Я слышал, что в стране, где существует множество законов и правил, там народ развращен, потому что если народ не развращен, а духовно цел, не нужно писать «не плюйся», «не ругайся», «не ломай», а все это само собой, естественно осуществляется. То есть весь Закон и все пророки лишь в двух заповедях: «Возлюби Господа всем сердцем и всей душой и всем помышлением твоим» и «Возлюби ближнего своего как самого себя». И если эти две заповеди исполняются, все становится на свои места, хоть в семейной, хоть в общественной жизни. Тогда происходит воцерковление семьи, воцерковление государства, всего общества. Поэтому когда у нас говорят о воцерковлении нашего общества, то нужно каждому воцерковляться, вместе со своей семьей. Если каждый на своем месте начнет исполнять то, что подобает, то постепенно все общество придет в нормальное состояние.
По одноименной статье из книги «Уроки воспитания»
8 августа 2004 г.
