Православие и либерализм: противостояние или диалог

Митрополит Кирилл о «правах человека»

Е. Н.: Владыка, я благодарен Вам за то, что Вы согласились дать интервью радио «Радонеж» по столь животрепещущей теме как проблема прав человека.

Митрополит Кирилл: Да, действительно, это очень важная проблема. Я бы сказал — одна из ключевых проблем современности. Потому что разговор о правах человека приводит нас к разговору о ценностях. Когда-то я выступал на радио «России», и ведущий мне сказал: до Вас на этом же радио выступал посол одной западной страны (не будем называть ни имя посла, ни страну), и когда его спросили о том, что самое главное — как он себе видит корень проблемы в международных отношениях (и, в частности, отношений России с Западом), то он ответил, что для него самая главная проблема — это проблема ценностей. Конечно, г-н посол предполагал, что все проблемы решатся в том случае, если Россия примет западные ценности: если у нас и у Запада будут единые ценности. Но, на мой взгляд, это очень ошибочный и даже опасный подход. Этот подход приводит, в конце концов, если его реализовывать очень последовательно, к тому, что называли раньше империализмом. Но речь идет не о военном империализме и не о политическом империализме, а об идейном империализме.

Е. Н.: Но вместе с тем, западная цивилизация — это, по преимуществу, цивилизация христианская. Неужели у нас такие противоположные ценности, что мы вступаем в какое-то конкурентное соревнование с Западом?

Митрополит Кирилл: Вы поставили очень правильный уточняющий вопрос. Нередко люди так и говорят: а какое же у нас различие? Ведь мы — христианская цивилизация. Нас и Запад — вместе — можно противопоставить мусульманам, иудеям, буддистам, индуистам, конфуцианцам, в конце концов — то есть, тем мирам… А тут мы вроде как «все свои"… К сожалению, то, что произошло в историческом развитии Западной Европы, не дает нам сегодня возможности говорить о том, что мы в полной мере принадлежим к единой системе ценностей. Совершенно очевидно, что истоки европейской культуры христианские. Совершенно очевидно также, что истоки философской мысли западноевропейской — тоже христианские. Но, начиная с XVI в. (и даже чуть-чуть пораньше) на философскую мысль Западной Европы стали оказываться очень сильные влияния. Источники следующие: в первую очередь, это идеи Ренессанса. Ренессанс — возрождение. Возрождение — чего? Возрождение язычества, возрождение языческой философии с ее антропоцентризмом. Ведь языческая философия в центре имела всегда человека — личность. Даже боги были человеко-богами. Все человеческие страсти были обожествлены. Они были включены в божественную жизнь. И поэтому поклонялись люди даже человеческим страстям через эту мифологию. И вот эта идея — идея антропоцентризма — она получила свое возрождение в эпоху Ренессанса.

Вторым источником влияния явилось, конечно, протестантское богословие. Ведь протестантизм был, в первую очередь, либеральным прочтением христианства. Каждый человек имел право, с точки зрения протестантизма, не просто читать Священное Писание (в православной традиции человек тоже имеет право читать Священное Писание), но он мог его толковать. Причем толковать безошибочно! В Православии только Церковь может безошибочно толковать Священное Писание, потому что в ней живет и действует Святой Дух, а вот с точки зрения протестанта каждый человек может толковать, потому что в каждом живет Святой Дух! И поэтому даже самое невероятное толкование Священного Писания поставляется на один уровень с церковным толкованием, со Святоотеческим толкованием, появляется так называемый плюрализм — множественность законно существующих мнений. И что происходит? Происходит потеря понятия Православия (истинной веры) и ереси. В протестантизме нет понятия ереси, а есть только «частные точки зрения».

Почему я говорю о том, что протестантизм есть либеральное прочтение христианства? Потому что в центре был поставлен человек! Не Церковь — не вероучительный голос Церкви, не авторитет Соборов — человеческая личность! Каждый может сказать, что я имею в себе Духа Божия, а значит, я могу толковать Священное Писание!

Е. Н. Вместе с тем, представления о личности в католицизме, в Православии, в деноминациях протестантских — в какой-то степени близкие, потому что основываются они на Евангелии, на вере в Господа Иисуса Христа… То есть антропология у нас достаточно близкая. А сейчас создается такое впечатление, что идеология прав человека — она не то что защищает права верующих, не то что она вдохновлена христианскими идеями, а наоборот: это нечто совершенно противоположное тому, во что мы верим и тем ценностям, которые мы проповедуем?

Митрополит Кирилл: Да, потому что произошла трансформация всех этих идей. Я закончу свое краткое повествование о генезисе западно-европейского либерализма. Итак, идея Ренессанса, затем протестантская идея с ее несомненным антропоцентризмом и с отказом в нормативном значении Церковного Предания. Если вы откроете семинарский учебник, где сказано, чем протестантизм отличается от Православия, там написано: протестанты не признают Предания. И многие из наших семинаристов автоматически заучивают эту идею, не докапываясь до сути. А вся проблема именно в этом: если вы отрицаете Предание, вы отрицаете норму веры. То есть любая интерпретация веры становится законной. И поэтому совершенно неслучайна та колоссальная трансформация в области богословия (особенно нравственного богословия), которая произошла в протестантизме. Мы знаем, что сейчас проповедуют многие протестантские деноминации: это и возможность гомосексуальных браков, и женское священство и т. д. Так вот, протестантизм тоже был одним из источников. Третьим источником была еврейская философская мысль, как она сформировалась в Испании и как она реализовала себя в западно-европейских университетах: не нужно путать эту иудейскую философскую мысль с традиционным иудаизмом как религией. Это разные явления. Вот эти три источника западно-европейского либерализма — они и породили такое явление как либеральная философия и либеральная политическая мысль. И все это, конечно, укрепилось в эпоху Просвещения, а затем уже вошло в политическую практику через Французскую революцию.

Что в центре этой идеи? В центре — идея прав и свобод человека. Причем ни один человек нормальный (как говорится, в твердом уме и памяти) не будет сходу отрицать ценность свобод и прав. У любого спросите на улице: никто вам не скажет, что это плохо, И в самом деле, это не плохо, а это очень хорошо. Сама идея свобод и прав — невероятно важная идея. Почему? Потому что она корреспондируется с фундаментальной природой человека. Ведь Бог нас создал свободными по Своему образу. Часть своей свободы Бог вложил в нашу природу. Но есть одно очень существенное обстоятельство, которое нужно знать и о котором нужно помнить: это то, что нам сказал Апостол Павел о свободе: «Свобода — это есть свобода от греха». Человек таким образом должен ориентировать самого себя — в любой системе ценностей. Человек таким образом должен прокладывать свой жизненный путь — свободно выбирая из многих предложений — чтобы не грешить! Чтобы преодолевать грех! Грех, находящийся в его помраченной первородным грехом природе.

Смотрите, в чем разница между либеральным и православным подходом? Мы говорим: свобода — есть свобода от греха. А либеральный подход этого не говорит: понятия греха в либерализме не существует! Существует плюрализм мнений! Если с нашей точки зрения пропаганда гомосексуализма и практика его является грехом, там — частное мнение, которое абсолютно равнозначно противоположному мнению и имеет точно такое же право на существование! Понятие греха отсутствует, и что же получается? Права и свободы — в том числе, и для греха. И что мы получили на выходе? Мы получили стагнирующую цивилизацию, потому что грех становится практикой общественных отношений. Грех законодательно утверждается в странах.

Все поражены ростом проституции, порнографии, развалом семей, демографической проблемой — сокращением рождаемости, появлением различных вещей, связанных с извращением человеческой природы, — а в конце концов, в основе ведь лежит эта философия: свобода человека — в том числе, и для греха!

Когда я впервые сформулировал эти идеи несколько лет тому назад в одной из своих статей, началась полемика. Многие стали обвинять меня в том, что я чуть ли не к Средневековью приглашаю… Но вы знаете, откуда пришла заинтересованная поддержка? С Запада! На Западе появились люди (кстати, достаточно и финансово влиятельные), которые очень заинтересовались всеми этими идеями. Потому что практический вывод вот какой был: можем ли мы сказать, что западно-европейский либерализм не имеет права на существование? Нет, не можем! Даже если мы богословски и философски с ним не согласны, мы должны сказать, что те люди, для которых эти идеи являются ценными и важными, также имеют право на существование, как имеет право на существование и их философия.

Так против чего мы выступаем? Мы выступаем против того, чтобы эта частная философская идея, возникшая в недрах западно-европейского общества, не была представлена миру как универсальная, как универсальный вселенский стандарт, под который все должны подделаться. А вот именно об этом идет речь! Спросите какого-нибудь политика западно-европейского: что он думает на тему прав, свобод, — он вам сразу скажет: «Это универсальные ценности!» Спросите так: «Какие ценности вы исповедуете?» — вам сразу скажут: «Универсальные ценности!» Но разве эти ценности, которые явились результатом западно-европейского философского развития могут считаться универсальными?

А где там католики? Они не принимали участия (до недавнего времени) в формировании этих ценностей! Потом уже стали, что называется, пытаться богословски поддержать эти гуманистические концепции, но они не стояли у истоков этого явления! А где там мусульмане? А где там буддисты? А где там религиозные иудеи? А где там мы, православные? И вот для нас этот вопрос сегодня — очень важный вопрос. Потому что все законодательство Европейского Союза (а в каком-то смысле, и законодательство России) сегодня развивается именно в рамках этих западно-европейских либеральных ценностей, потому что они представлены миру как универсальные.

Каков наш ответ? Мы не призываем к борьбе с этими ценностями так же, как мы не призываем к борьбе ни с другими религиями, ни с другими философиями. Мы провозглашаем идею многополярного мира. Кстати, политики наши тоже говорят о многополярном мире, но политики под полюсами имеют в виду полюсы политической власти, а мы имеем в виду цивилизационные модели, цивилизационные парадигмы… Вот в чем отличие послания Русской Православной Церкви, может быть, от послания политических партий и движений, когда речь идет о многополярности. Как же мы видим мир? Да невозможно всех людей заставить верить так, как мы верим! Конечно, как православный архиерей, я бы очень хотел, чтобы весь мир был православным! Но сегодня нужно дать людям возможность жить в соответствии с их ценностями. Таким образом, чтобы все это было гармонизировано и чтобы различные цивилизационные парадигмы и модели не входили в конфронтацию, не боролись насмерть друг с другом.

Кстати, навязывание единого, так называемого, универсального либерального стандарта всему миру, несомненно, будет порождать сопротивление. И мне кажется, что вот эта волна терроризма, которая сегодня захлестывает мир, имеет своей первопричиной вот это сопротивление. Конечно, террористы не формулируют все это на уровне философии, но они используют настроения людей. У них свои цели. Кстати, они тоже стремятся к своему господству: дайте этим господам власть, они вам в платки всех женщин мира завернут! В их сознании тоже никакой альтернативы не существует, они тоже стремятся к господству своего цивилизационного стандарта. Но используют они живых людей, и они дело представляют так, что вот — есть западная сила, которая поглощает весь мир, и мы здесь песчинки, у нас нет армий, у нас нет ракет и бомб, давайте своими жизнями защищать нашу веру и нашу цивилизацию!

И вот для того, чтобы не было этой подпитки, чтобы террористические идеи не укоренялись в массовом сознании, — надо чтобы как можно быстрее люди, страны, государства, народы, Церкви, религиозные организации, — переходили к широкому многокультурному диалогу для построения вот такой многоукладной картины мира. Совсем недавно один человек меня спросил: «Ну как вы можете примирить либеральный стандарт с христианством? Здесь вроде плюс, а там — минус, здесь — свобода для святости, а там — свобода для греха! Ну как вы можете? Черное с белым нельзя соединить!» Знаете, меня долго мучил этот вопрос. Действительно, а возможна ли такая «многоукладность»? И вот я отвечаю таким образом: возможна! И предлагаю такой тезис, такую идею: права человека в свете Евангелия. Мы же, конечно, за права. Мы же, конечно, за свободу. Мы же, конечно, за человеческое достоинство. Потому что источником является образ Божий! Но мы против того, чтобы эти свободы раскрепощали человеческий инстинкт и прекращали человека в зверя. Мы за то, чтобы эти свободы служили раскрытию потенциала человеческой личности.

И если мы будем с вами понимать права и достоинства в свете Евангелия, а если мусульманин будет понимать права и свободы в свете своих нравственно-религиозных требований, — то мы, несомненно, сможем построить многоукладную человеческую цивилизацию, где каждая парадигма цивилизационная и каждая модель могла бы мирно уживаться с другой!

Е. Н: Владыка, Вы сказали, что либеральная модель предусматривает свободу и святости, и греха, свобода всему, что есть в человеке — и дурному, и хорошему. Вместе с тем, мы сейчас видим то, что происходит в России, когда либеральная правозащитная идеология практически стремится к тоталитарной цензуре. Она не «за», а «против». Мы пытаемся восстанавливать ценностную ориентацию в нашем обществе — «Основы православной культуры» преподавать в школе, и именно правозащитники выступают против этого! Не «за» — за право верующих поддерживать собственные ценности и внедрять их в общество, а против этого! С другой стороны, мы видим чудовищную кощунственную выставку в музее Сахарова, и там — совсем обратное! Кощунников поощряют, а православных, которые хотят предотвратить тот срам, который произошел, обвиняют в нарушении неких прав людей. Как Вы считаете, что сегодня в России представляют эти правозащитные организации и какова их идеология?

Митрополит Кирилл: Здесь все очень ясно, с одной стороны, и все так далеко от философии, и все так далеко от того уровня, на котором бы хотелось поддержать дискуссию между традиционными ценностями и либеральными ценностями. Я с сожалением должен констатировать, что так называемое правозащитное движение в России себя скомпрометировало. Есть, конечно, отдельные люди, которые пытаются защищать права обездоленных. И Вы знаете, в такой работе их очень бы хотелось поддержать. Я знаю таких людей: это, например, местные представители на уровне регионов, которые должны защищать права человека, многие стараются защитить от чиновного произвола, вернуть людям достоинство, какую-то надежду. И дай Бог, чтобы эта работа была успешной! Но если говорить о наиболее известных так называемых правозащитных организациях, которые действуют в общенациональном масштабе, то, в основном, это люди, которые профессионально борются с Русской Православной Церковью, которые не любят Россию (это очень мягкое выражение), которые видят нарушения прав человека где угодно, но только не прав русских людей в Прибалтике или русских на Северном Кавказе и в других местах. Эти организации, действительно, сами себя скомпрометировали. Я думаю, у нашей общественности уже нет никаких иллюзий по поводу этих организаций. Наверное, такие люди всегда будут существовать, но очень бы не хотелось, чтобы, в общем, нужная для нашего общества работа по защите прав людей была так скомпрометирована. Думаю, что на долгие годы скомпрометирована! Сегодня все это нужно перестраивать, сегодня во главе этого движения должны появиться совершенно новые люди, любящие свою страну, свой народ, мужественные, способные защищать права и интересы своих граждан везде, где они нарушаются, в том числе, и в России. Способные бороться с чиновниками, неподкупные, не питающиеся иностранными грантами и всем прочим. Вот такого рода новые люди, которые могли бы возглавить это движение, они могли бы быть очень востребованы. И, может быть, такого рода работа в области прав человека могла бы реабилитировать саму идею, которая сегодня оказалась, к сожалению, у нас полностью скомпрометированной.

Е. Н.: Только что прошел круглый стол «Права и свободы личности. Православный и либеральный взгляд». Будут обрабатываться документы, будут готовиться предложения… Ваши рекомендации: какие результаты Вы хотели бы получить от такого рода встреч?

Митрополит Кирилл: В качестве результата я хотел бы иметь продолжающуюся дискуссию. Я очень надеюсь, что этот серьезный мировоззренческий дебат будет поднят у нас на достаточно высокий интеллектуальный уровень и что он включит в себя людей разных взглядов, разных убеждений. Я считаю, что Церковь должна смиренно принимать участие в этом разговоре, представляя свое видение. И в результате всей этой работы, несомненно, может появиться на свет мощный духовный и интеллектуальный продукт, который будет весьма востребован для построения общественных отношений в России, а, может быть, и во всей Европе. Мы первыми начали эту дискуссию — в России Русская Православная Церковь. Она же, кстати, подняла эту тему и на межхристианском уровне — в диалоге с Объединенной Европой — через наши встречи и беседы с руководством Европейского Союза, Европейского Совета и даже НАТО. И важно было бы, чтобы в России эта тема не затухала. Потому что от того, как будет решен вопрос о взаимодействии цивилизаций — будет зависеть будущее всей планеты.