Новая русская икона

Я задала несколько вопросов авторам икон художнику Дмитрию Яблочкину и настоятелю церкви Рождества Иоанна Предтечи в Пскове священнику Андрею Давыдову.

— Дмитрий, что такое «писать икону»?

— Это служение, вид церковного служения.

— В чем это выражается, что Вы себе не разрешаете?

— Много вещей. Это ведь не совсем искусство. Точнее искусство не вольное, не настолько вольное, как это кажется. Все вытекает из того, что это служение для церкви и внутри церкви.

— Но Вы позволяете работать себе в светском искусстве? Вы не боитесь этого делать?

— Художник, он потому и художник. Он ничего не должен бояться. Но кто работает в иконописи, должны отдавать предпочтение иконописи. Это самый сложный и самый тонкий, самый глубокий вид искусства.

— Это вид искусства для Вас?

— Нет, это вид жизни, служения искусству. Да, иконопись — это искусство, заниматься иконописанием должен художник в первую очередь, а не монах, не просто монах. Художник не монах. Но писать иконы можно только по благословению И светская живопись сейчас видоизменяется у того, кто занимается церковным искусством.

— Возможно заниматься и светским, и церковным?

— Это даже хорошо для художника. Существуют понятия «иконописец» и «художник».

Я художник и учился быть художником всю жизнь. На этой выставке есть художники, есть священник, монахи. Вот у Валерия Федорова икона «Царственные мученики» написана в новой иконографии, он много лет этим делом занимался. Или проект огромного колокола Самсона Марзоева, который недавно был отлит и стал звонить в Троице-Сергиевой Лавре. Здесь, на выставке, несколько работ профессиональных иконописцев из Лавры. Все начинается с ансамбля, с проекта. Ансамбль может создать только художник. А икона, может быть, самая последняя, самая высшая точка искусства церковного.

Искусство ведь это не только рисовать красками. Это мировоззрение, а когда занимаешься иконой — все меняется.

— О.Андрей, Ваши иконы, которые я видела еще в храме Рождества Иоанна Предтечи, отличаются от икон ваших товарищей по выставке. И представляются мне очень живыми, сильными и необычными. Не поделитесь ли своими впечатлениями о писании иконы, о выставке. Если я правильно понимаю, Ваша икона — образец древнего греческого письма?

— Нет, я смотрю все и не работаю в какой-то определенной традиции. В моих иконах — переработка традиции. Иконописец не делает копии в привычном понимании. Каждый в соответствии с каноном пишет свое. Важен не столько уровень техники и дисциплина копийности, а отношение к Образу.

Я думаю, что основная задача иконы — через изобразительный образ явить в нашем мире присутствие его Первообраза, т. е. Того, Кого изображают. Как выражались отцы 7-го Вселенского собора, который был специально посвящен иконопочитанию: икона «от образа возводит к Первообразу». Думаю, что вся энергия, талант и умение иконописца должны быть направлены, ориентированы на решение именно этой задачи: создать образ, способствующий диалогу, встрече, познанию, общению с Первообразом. Это и будет то, что мы называем «молитвенный образ». Задача очень трудная, но тут мы имеем замечательное подспорье — многовековую традицию церковного искусства, которая дает нам многочисленные примеры того, как церковные художники решали эту задачу во 2-ом веке нашей эры, в 6-м, 10-м, 12-м, в16-м. В Римских катакомбах, в Равенских мозаиках, в Греции, Болгарии, на Руси. В Новгороде, Москве, Твери, конечно же, Пскове и так далее и так далее. Изучая эти примеры, мы можем пытаться выяснить, что в этой огромной традиции близко, актуально, адекватно именно нам живым людям 21-го столетия, и ориентироваться на эти моменты в своей работе. Поэтому изучение традиции имеет для иконописца огромное значение. Но изучение не значит механическое копирование, которое подчас настоящему изучению вовсе и не способствует. А понимание, восприятие, наследование. Традиция — это некоторое вечное зерно, которое заново вырастает и дает плоды в каждом поколении. Когда куст, когда могучее дерево, когда былинку.

И нам не удастся, да и не наше, думаю, это дело — давать оценку места современных иконописцев во всем этом многовековом процессе. Наше дело — с любовью работать. Важно, что процесс есть, и зерно продолжает давать всходы. Мне кажется, что и эта выставка в Приказных палатах также свидетельствует об этом. Мне кажется, что очень хорошо, что все иконы и мастера такие разные, это значит, что ведется живая и творческая работа, а не автоматическое воспроизводство. Думаю, что именно этого мы и должны искать в своей работе. Через доску и краски, через технику и знания, отодвигая все это на второй план, должно светиться чудо Откровения о Жизни.

8 июня 2004 г.