Умер Рональд Рейган

Умер Рональд Рейган. Рональд Рейган — человек, которого достаточно единогласно и единообразно называют «врагом России»

Что можно сказать над его гробом? Первое, что мне пришло в голову, это слова, которые сообщает Плутарх об Александре Македонском, который, захватив город Сузы, увидев статую Ксеркса, поверженную на землю, остановился и «обратившись к статуе, как к живому человеку, сказал: «Оставить ли тебя лежать здесь за то, что ты пошел войной на греков? Или поднять тебя — за величие духа и доблесть?» Вот такое отношение великого исторического лица к другому, не менее великому историческому лицу, которое было его врагом и врагом его народа.

Для русской мысли, для русского сознания, конечно же, сразу в голову приходят слова Пушкина из «Полтавы», вложенные им в уста царя Петра: «За учителей своих заздравный кубок поднимает…». Пушкин, торжествуя победу над шведами, прославлял их и благодарил их. Но могут, конечно, сразу возразить, что такого рода сравнения и сопоставления не вполне законны, потому что и в случае Ксеркса и в случае Петра Великого и победы над шведами речь идет о побежденном враге. Здесь же, вспоминая Рейгана, мы вынуждены признать, что этот враг был нашим победителем, он победил нас. И, конечно, это налагает определенный отпечаток на наше отношение к нему. Но требуется при этом более трезвый и серьезный взгляд на саму природу этой победы: кого победил Рейган? Победил ли он Россию: уничтожил ли он Россию или же он уничтожил большевизм и большевистский режим, который властвовал в России в течение семидесяти лет?

И глубоко заблуждаются те, кто говорят, что Россия была разрушена в результате действий Рейгана и того, что мы называем «перестройкой», последовавшей за противостоянием с Рейганом. Россия была побеждена и уничтожена гораздо раньше. Россия была побеждена и разрушена в 1917—1918 гг., после революции, после большевистского переворота, после свержения Царя, законной власти Российской и большевистского переворота. Когда большинство из менее самостийный областей уже стали самостийными — и Украина, и Закавказье, и Прибалтийские республики (Балтийские государства), — все они оторвались от России по тем или иным причинам еще в годы революции. И лишь потом, через несколько лет, в начале 20-х годов, были согнаны воедино большевистским красноармейским штыком, который никак нельзя назвать «государствообразующим фактором», а надо называть вещи своими именами.

Другое дело, что прошедшие семьдесят лет были семьюдесятью годами истории великого народа, великих свершений, великих побед и поражений, которые никак со счета сбросить нельзя. Но в то же время, ни в коем случае нельзя сбрасывать со счета гибель России в результате большевистской революции, конец которой (большевистской революции) был положен усилиями и, в частности, Рейгана. Это — исторические факты, на которые мы не можем закрывать глаза, я повторяю. И оценивая роль Рейгана, достижения его жизни, достижения его политической жизни, мы обязаны помнить об этом.

Впрочем, большевистское наследие осталось в прошлом. Оно осталось в прошлом и для нашей страны, которая сейчас ставит перед собой совсем другие задачи и которая видит перед собой совершенно другие цели, и интересы нашего народа уже давным-давно отошли от интересов большевизма.

Но наследие Рейгана ни в коем случае не сводится к наследию победы над большевизмом. Оно очень существенно и важно в самих Соединенных Штатах, а, следовательно, и во всем мире, для которого США de-facto стали неким образцом, чтобы не сказать — кумиром.

Хорошо это или плохо — вопрос несколько другой, но надо очень ясно понимать, кем был Рейган для самих американцев и кем он остался для многих из них. Понять это, увидеть это, почувствовать это лучше всего в сопоставлении — в сопоставлении рейгановского периода жизни американской, американской истории, и после-рейгановского, который связан с именем Президента Клинтона.

Скажем так, говоря об Овальном зале Белого Дома, президент Рейган говорил следующее: «Я стесняюсь снимать здесь пиджак, даже когда бывают жаркие дни (а Вашингтон находится в очень жарком поясе, несмотря на кондиционированный воздух, разумеется), я стесняюсь снимать пиджак в этом помещении — из уважения, пиетета и, скажем так, робости перед теми историческими фигурами, который прошли здесь передо мной и перед теми великими делами — великими делами прошлого, свидетелями которых были эти стены». И тут можно вспомнить те же самые слова Александра Македонского о величии духа и доблести, которые вспомнил царь Александр, глядя на поверженную статую Ксеркса.

Поверженная статуя Ксеркса — здесь есть параллель с поверженным величием американского народа (даже не американского государства, а американского народа), величием, которое поверг в прах мерзавец Клинтон со всеми мерзкими делами, которые он совершал в том же самом месте, где президент Рейган, ныне покойный, чувствовал себя не вправе снимать пиджак и расслаблять галстук.

Не только по православному радио — вообще ни по какому радио — вообще нормальные человеческие слова не в силах передать всего того, что совершил президент Клинтон и что стало достоянием масс по всему земному шару в результате его президентского правления. Маленькие дети обсуждали такие термины и такие понятие, такие явления и отношения между полами, которые либо в нормальных условиях остаются темой разговора врача с пациентом или темой надписи на стенах в общественных уборных.

Но вот история повернулась таким образом, и контраст с президентским правлением Рейгана был настолько ясен, что само противопоставление Клинтон-Рейган в умах нормальных американцев (я употребляю слово «нормальный» в его общепринятом значении) стало той разграничительной линией, которая отделяет, скажем так, американское прошлое от американского настоящего. А следовательно, в продолжение, прошлое всего мира от того настоящего, которое переживает наша планета сегодня.

Спросите мыслящих американцев или почитайте литературу соответствующую, которая достаточно разнообразна и многочисленна, и вы увидите там одну и ту же тему: «США за последние 2−3 десятка лет пережили революцию — революцию не менее значительную и катастрофическую, чем любая социальная революция в Старом или Новом Свете. Особенность ее состоит в том, что она произошла достаточно плавно. Достаточно мягко для многих жителей этого континента и всего мира, но контраст между Рейганом и Клинтоном (ну, правление Буша-старшего между этими двумя президентами был той самой плавной переходной кривой), этот контраст позволяет провести вот эту демаркационную линию между предреволюционными и революционными годами американской действительности.

Президент Рейган вошел в сознание американцев как защитник консерватизма. Консерватизм — значит сохранение, сохранение того доброго, что было в этом народе и в этом государственном устройстве вплоть до недавнего времени. Мы знаем, что этот народ и это государственное устройство не есть воплощение добра (да, честно говоря, никакой народ не является воплощением добра), только Господь и Его Святая Церковь есть воплощение добра. Многое было в Америке до-клинтоновской хорошего, много было и плохого. Но, как говорят, просто цитирую слова одного моего знакомого американца: «До Клинтона зло пряталось по углам, оно не вылезало на поверхность. Со времен Клинтона это же самое зло вылезло нагло наружу». И вот метафора с Овальным Залом Белого Дома достаточно ясно передает этот факт.

Кто-то, склонный к быстрым выводам, может быть, скажет: «Ну что ж, зачем прятать зло? Если оно есть, давайте его выведем на поверхность, зачем же прятать зло? Это вроде лицемерие!» Ничего подобного! Это не лицемерие, а нормальный христианский взгляд на мир. Зло подлежит сопротивлению, злу необходимо сопротивляться, оно не может быть искоренено из человеческой жизни, но ему можно сопротивляться. Зло можно, как говорят американцы, загнать в угол, зло можно подавить, сделать его невидимым или мало-видимым на общественной арене. И в этом, собственно, и состоит функция нормального государства. И в этом направлении Рейган и подобные ему люди — единомышленники-консерваторы — и пытались достичь (и даже достигали) какого-то успеха. При Рейгане слово «либерал» или «либерализм» стало ругательным словом. Он, Рейган, не делал из этого секрета. И он вел эту войну со своей несколько саркастической усмешкой, но он сумел добиться того, что слово «либерал» и понятие «либерал» стало иметь ясно отрицательную коннотацию в умах людей. Те, кто ассоциировал себя с Америкой, те, кто ассоциировал себя с американским государством и американским образом жизни, стали мало-помалу отторгаться от понятий, целей и планов либерализма.

С уходом Рейгана и заменой его на Клинтона эти завоеванные высоты были потеряны.

Трудно мне сказать, насколько вновь популярным стало слово «либерал», но содержание либерализма и, соответственно, содержание консерватизма оказались снова на поле социальной борьбы. И в этом поле социальной борьбы консерватизм времен Рейгана терпит поражение за поражением. Удивительно печальную судьбу всего мира демонстрируют недавние события американской истории: президент Буш-младший, выбранный в 2000 году минимальным числом голосов, тонким, по существу, как лезвие бритвы, переводя с английского их излюбленную метафору, пытался было восстановить или провести какие-то консервативные движения в общественно-политической жизни, пытался сделать что-то, чтобы ограничить аборты, чтобы восстановить роль религии в общественной жизни, в образовании. И вот — позорная Иракская авантюра, бесстыдное вторжение в Ирак и все, что вслед за этим последовало, — сегодня выбивает почву у него из-под ног. Скорее всего, в нынешнем 2004 году он не будет переизбран, будет выбран сенатор Керри, и вместе с этим избранием в тартарары пойдут все те консервативные контр-достижения или все то, что президент Буш-младший сумел достичь как консерватор. И Америка снова покатится, со все увеличивающейся, все возрастающей скоростью в болото (или в пропасть) либерализма, откуда ее пытался вытащить покойный президент Рейган.

Вот моя оценка того, что произошло, вот моя оценка роли покойного президента Рейгана. И вот мое глубокое сожаление, что нынешнее положение вещей в мире, нынешнее состояние мирового исторического процесса продемонстрировало его бессилие. А дальше уже — как Бог даст. Дальше — трудно сказать, что будет…

Будут ли последователи у Рейгана? Может быть, у него будут последователи в других странах мира, может быть, будут последователи у Рейгана и в нашей стране, которые возьмут пример с того доброго и правильного, что делал президент Рейган. Может быть, они помогут и нашей, русской политике, стать на правильные рельсы — сохранения и возврата к нашему историческому прошлому, борьбы с заливающим и нашу страну, и весь мир потопом, скажем так, глобализма, который грозит утопить все нации в одной и той же луже, в одной и той же страшной помойке.

И может статься, что память президента Рейгана возрастет и принесет плоды на нашей Русской Земле.

11 июня 2004 г.