Боженька

Как верно заметил митрополит Сурожский Антоний: «Чему научаешься в детстве, в течение жизни отлагается в человеке и не покидает его». Рано или поздно семена любви к Богу, заложенные в детстве, дают свои ростки, пусть еще совсем слабенькие и маленькие, но ведь это только начало. Важно не загубить их на корню и взращивать в себе с Божьей помощью.

Я с детства верила в Бога. У меня порой складывается ощущение, как будто я родилась уже с этой верой. Будучи ребенком, я узнала, что все мы произошли от Адама и Евы, которых сотворил Бог. Мне очень ярко запомнились три фрагмента из детства, связанные с осознанием присутствия Бога в моей жизни. Был какой-то праздник. Точно не помню. Мама в честь такого случая купила дорогих шоколадных конфет, обернутых в красивые блестящие фантики, с очень вкусной ягодной начинкой. Купила их, правда, немного, но все они, к моему удовольствию, достались «в полное мое распоряжение». У нас в квартире тогда была одна-единственная небольшая иконка Богородицы, которая стояла высоко в центре на книжной полке. Простая фотография в узорчатой пластмассовой рамочке. Для меня она была очень дорога и одновременно таинственна. Бывало, заберусь высоко на кресло и смотрю на Нее, а Она на меня. Как живая. В моем детском сознании иконочка ассоциировалась с Всевидящим Боженькиным Оком (кстати, нас потом несколько раз обворовывали и в один из таких случаев по непонятной причине украли ее, хотя никакой материальной ценности она не представляла). Так вот, мне очень захотелось поделиться вкусной конфеткой с Боженькой. Тем более что мама поддержала мое намерение и отнеслась к этому совершенно серьезно (про себя, наверное, порадовалась, что дочка проявляет интерес к Богу, пусть даже таким образом). На ночь я положила конфетку перед иконкой. А утром, только проснувшись, побежала смотреть, взял ли Боженька мою конфетку. Я была уверена, что не найду ее на оставленном месте. Но, к моему большому разочарованию, она лежала нетронутой. Для пущей убедительности решила подождать еще несколько дней, авось Боженька передумает и съест ее (ведь она была очень вкусная!). Прошло около недели. Мои конфеты давно уже закончились, а та все еще лежала целая и невредимая. Теперь захотелось полакомиться ею мне самой. Но было стыдно брать обратно, ведь я ее «подарила» Боженьке. И все-таки не выдержала — достала с полки и съела. После этого совесть немного мучила. Мама мне сказала, что Богу нужны не столько мои конфетки, сколько, чтобы я ее слушалась и вела себя хорошо (надо признаться, что в то время я вытворяла такие «фокусы», что бедная моя мама не знала, что со мной делать). На том я и успокоилась и перестала дарить Богу по праздникам вкусные конфетки. Сейчас, когда уже выросла, вспоминаю об этом и думаю, а, может, зря тогда перестала? Так бы научилась не только все время просить у Бога, но хоть что-то отдавать, пусть малое, но дорогое, что у меня есть. Раньше — вкусную конфетку, потом — «дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно». Теперь же я не могу подарить Богу даже этого, только бы суметь от всего сердца благодарить Господа за Его щедрые подарки.

Второе, что запомнилось из детства, — Рождество. В святую ночь ровно в 12 часов вся наша семья выходила на улицу смотреть появление на небе Рождественской Звезды. Для нас, детей, это было всегда чудом, с замиранием сердца мы ждали этого события, так, наверное, в Иерусалиме в Великую Субботу паломники ждут появления Благодатного Огня. Тем более что мы жили в деревне, где кругом царила сказочная красота, особенно ночью, когда снег так и серебрится, так и переливается под лунным светом. Прямо рядом с нашим домом среди темного неба постепенно появлялось светлое облачко-островок. Это было настоящее рождественское чудо. Мы долго завороженно смотрели на него. Во всем чувствовалось Божественное Присутствие, какая-то необыкновенная радость и счастье.

Еще мне хорошо запомнилось мое крещение. Я крестилась в 1994 году, тогда мне исполнилось 11 лет. Я плохо понимала, зачем надо креститься. Но внутренне чувствовала, что в этот момент совершается что-то великое и одновременно загадочное, то, что неизмеримо выше человека. Для меня крещение означало стать ближе к Богу. И я с нетерпением ждала этого события. Почти каждое лето к нам в поселок Шеркалы приезжал священник и в Спасской церкви (после революции и до сегодняшнего дня в ней располагается сельский клуб) крестил всех желающих. Вся наша семья решила окреститься в очередной его приезд, кроме бабушки и дедушки, которые были крещены в младенчестве. Народу собралось много. В церкви было не протолкнуться. Многие приходили, как и мы, всей семьей. Крещение проходило отдельными группами, так как всех сразу крестить было невозможно. Батюшка поочередно погружал головой каждого в таз со святой водой, непрестанно молился. Когда подошла моя очередь, было немного страшно. Но зато потом как радостно было в мокром платье, уже с крестиком на груди, бежать домой и с восторгом рассказывать бабушке, что я теперь тоже крещеная.

Было бы большим преувеличением сказать, что наша семья отличалась особой религиозностью. В церковь мы не ходили, потому что ее не было. Пожалуй, в те времена не нашлось бы на всем нашем Севере не то что церкви, но даже маленькой действующей часовенки. Но в Бога верили, передавая эту веру, как лучик света, из поколения в поколение. У нас в роду даже был священник о. Василий (Петрук) — родной брат моего покойного дедушки, который в начале XX века был вынужден эмигрировать из Украины в Бразилию, где принял священнический сан и служил до конца жизни в православной церкви Сан-Паулу. Особую роль в моем религиозном воспитании, помимо мамы, сыграла бабушка. Человек неученый, малограмотный, она открыла мне мир таких удивительных вещей, которые за все мои годы обучения не дала ни одна школа, ни, в дальнейшем, университет. Я до сих пор с нежностью и любовью вспоминаю наши совместные прогулки по берегу Оби. Помню, с каким удовольствием бабушка пила из эмалированной кружки студеную прозрачную, как слеза, водичку из ручейка, уходящего в реку. И эти удивительные речные камешки с серебристыми, светящимися на солнце прожилками, которые я собирала на берегу и мечтала сделать из них ожерелье. Бабушка приобщила меня к любви к природе, к родной земле, к Богу.

Бабушка из всех праздников больше всего любила Пасху, Светлое Христово Воскресение. В этот день, только проснувшись, я вприпрыжку бежала на кухню, откуда доносился чудесный запах свежеиспеченных куличей и булочек. Там бабушка завершала последние приготовления. Разрумянившаяся от раскаленной печи, со следами муки на щеке, она была вся какая-то волшебная. Так и сияла. В ее глазах было такое умиротворение, такое счастье, что я невольно любовалась ею. «Христос воскрес!», — радостно улыбалась она.

Когда я была маленькая, хотела «побыстрее вырасти», стать большой и самостоятельной. На это бабушка мне всегда говорила: «Не торопись. Вырасти ты всегда успеешь. А вот детства уже никогда не вернешь. Когда-нибудь вспомнишь мои слова». Да, действительно, чем старше я становилась, тем дальше уходило от меня детство и все, что с ним связано. Бог в моей жизни как-то незаметно для меня самой отошел на второй план. Вера была всегда. Но совсем не та, что в детстве — не живая, а какая-то «дремлющая». Особенно это было очевидно, когда я училась в школе. Слава Богу, уже будучи первокурсницей университета, «пробудилась» — тяжело заболела и вскоре умерла бабушка. Для меня это был как гром среди ясного неба. Жизнь будто разделилась на две половины: до ее ухода и после. Смерть бабушки стала не только разлукой с бесконечно любимым человеком, но и расставанием с детством. Разрывались последние нити, связывающие меня с ним. Самое отрадное, что появилось в это время и помогло мне выстоять и воспрянуть духом, — молитва. Я так еще никогда ни за кого не молилась. Только тогда поняла, какое великое счастье хоть раз в жизни забыть о себе и посвятить себя другому без остатка, какая радость, выкраивая время от учебы, нестись на поезде и затем на автобусе в наш далекий поселок Шеркалы к еще более осиротевшему, чем я, дедушке, тяжело переживавшему кончину жены, и утешать, утешать, пока не высохнут слезы. Горе утраты сменилось радостью любви. Господь показал мне, как можно во всей полноте любить человека, разделить с ним не только радость, но и горе, полностью отдать себя на служение ему. Дедушки не стало совсем недавно. В его комнате о нем напоминает большая икона Казанской Божией Матери, обветшалый молитвослов с пометками на страничках, во дворе звонко лающий у калитки дедушкин любимец песик Тришка. А в моем сердце — бесконечная, согревающая душу любовь и надежда на вечную встречу.

Но детство незаметно пролетело. Как-то уж очень быстро сбылась мечта стать большой. Началась взрослая жизнь, которая тоже пройдет так скоро, что и не заметишь. Но как радостно смело идти вперед с главной новостью всей нашей жизни, с главной новостью моей бабушки, дедушки, мамы, с главной новостью каждого из нас: Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес!

N4 2004 г.