Чтобы выжить — нам надо уверенно ощущать себя русскими

Известный политолог — о России и роли ее народа в истории

Депутат Госдумы Наталия Нарочницкая уверена, что Россия — слишком большая величина, чтобы ее можно было уничтожить.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Нарочницкая Наталия Алексеевна, доктор исторических наук, политолог-международник. Дочь известного академика Алексея Нарочницкого, автора основополагающих трудов по дипломатии.

Восемь лет работала в Секретариате ООН в Нью-Йорке. Владеет четырьмя иностранными языками. В Госдуму избрана от блока «Родина». Зампред Комитета Госдумы по международным делам.

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ — ПРИМЕР СОГЛАСИЯ?

— Наталия Алексеевна, изменилось ли понятие «нация» в историческом контексте?

— Может, это покажется странным, но марксизм и либерализм — это двоюродные братья, отрицающие нацию. Используя разные методы и опираясь на разные человеческие слабости, оба учения конечной исторической целью ставят глобальное сверхобщество — безнациональное и безрелигиозное. В марксизме исторический субъект — класс, а в либерализме — индивид. А нация у обоих не субъект истории и должна отмереть. И в марксизме, и в либерализме «национализм» трактуется как нечто отрицательное. И обе идеи преподносятся как якобы альтернатива возможному конфликту на национальной основе.

— А может, так и есть? Может, тот же либерализм — это выработанная современным обществом защита от войн на национальной основе?

— Как раз итоги ХХ века демонстрируют кризис такой доктрины. В России — исторически православной империи, бывшей многонациональной еще с дружины языческого киевского князя — не было межнациональных конфликтов. Все народы имели возможность молиться своим богам, но принадлежность к целому была источником ценностей. Вспомним сцену приведения к присяге полка из «Поединка» Куприна. Сначала православный священник приводит к присяге всех православных; потом ксендз — нескольких поляков; затем, за неимением пастора, штабс-капитан Дитц приводит нескольких лютеран, по-видимому, прибалтов; мулла — татар; единственному язычнику подносят на кончике шпаги хлеб, и он клянется Луной, звездами в верности государю. Скажите, в армии какого демократического государства можно найти такое уважение к самобытности в сочетании с верностью общему историческому пути? Огромное заблуждение всех современных утопий, что безнациональная и безрелигиозная идея — это и есть единственно возможная модель для многонационального государства.

О НАЦИОНАЛЬНОМ «ШОВИНИЗМЕ»

— Но разве пример согласия в Западной Европе не говорит в пользу «наднациональной» теории?

— Пример Западной Европы как раз говорит об обратном: десятилетиями утверждавшая, что главное — это равные условия в общественном устройстве — демократии, она сейчас демонстрирует отталкивающий этнорасистский протест против пришельцев с иным образом жизни. И этот конфликт не может быть решен в рамках той идеологии, которая сейчас там доминирует.

— То есть, по-вашему, чтобы достичь мира и согласия в многонациональной России образующая ее нация — русский народ — должна вспомнить о своей уникальности?

— Каждый народ в России уникален, потому нужно признание самобытности за каждым народом. Не нужно трубить, но нельзя и бояться признать, что русский народ — это основатель российской государственности, это державообразующий народ.

— Разве это не породит упреков в идее превосходства одного народа над другим?

— Речь совсем не о превосходстве! Опять «истматовское» толкование национальной идеи как шовинизма! Если мы хотим выжить, то обязаны восстановить способность русского народа к продолжению себя в мировой истории. Тогда на этом стержне расцветут все другие народы, которые в свое время осознанно соединили свою судьбу с Россией, русскими. Вспомните, в какое государство вступали народы России. Неопровержимый факт истории — то, что русское расширение в отличие от франков в Европе было мирным, и большинство народов входили в российскую государственность добровольно, иные даже подолгу просились. Разве они вступали в «общечеловеческое», безнациональное, безрелигиозное государство? Да они в ужасе отшатнулись бы от такового как от дьявольского изобретения! Россия была примером подлинной империи, и это слово надо реабилитировать.

— В какой ужас придут сейчас наши либералы…

— Я не призываю возродить это как название, потому что все равно под ним сегодня будут иметь в виду нечто другое, что уже стало отрицательным. Но для историков ясно, что Россия была не колониальной империей западного типа, а империей как высшей формой госстроительства, в которую были вовлечены все народы. Бакинская нефть принадлежала армянам, татарские мурзы брали к себе русских крепостных, князь Багратион остается любимым русским героем, отдавшим жизнь за Москву, прибалтийское баронство считалось одним из самых верных Российской империи. Никакого национального гнета не было!

— Русский народ сейчас растерян, куда уж там до осознания себя великой нацией.

— Русскому народу столько времени внушали нигилизм к собственному историческому пути, что он просто не был в состоянии родить исторический импульс. Уже 12 лет смертность превышает рождаемость — это ли не ответ нации, утратившей волю к историческому бытию, вытесняемой на обочину мировой истории? В конечном итоге для чего нужны судоходные реки, незамерзающие порты, конкурентоспособная экономика, вооружения и даже сама демократия как форма организации общества? Разве для того, чтобы строить какую-то абстрактную идею — например, либерализм под «глобальным управлением»? Нет, все это нужно, чтобы создать максимально благоприятные условия для продолжения себя в мировой истории.

«ЕДИНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБЩНОСТЬ — СОВЕТСКИЙ НАРОД»

— На встрече с представителями религиозных конфессий в Чувашии президент Путин сказал, что в России сформировалась единая нация — российский народ. Не напоминает ли вам эта формулировка другую — про «единую историческую общность — советский народ»?

— Да, формулировки похожи. Но они отражают лишь один аспект. Российский народ — это гражданская общность, которая тоже имеет ценность. Россиянин — это и русский, и татарин, и башкир, и чеченец. Мы все россияне — то есть граждане России. Но при этом не надо забывать, что культуру рождает только нация. И Россия вошла в мировую историю именно со своим культурно-историческим типом. Ее державообразующий стержень, в исторический проект которого осознанно вошли другие народы, — это русский народ с русской православной культурой.

— В своей инаугурационной речи Путин выразился осторожнее, чем в Чувашии: «Мы постепенно становимся единой нацией».

— Эту фразу я интерпретирую иначе, чем «единая нация — российский народ»: мы преодолели идеологические противостояния, разрывавшие нас на враждующие части. Выстояли в борьбе между агрессивными доктринами — крайне либеральной, в которой мы просто совокупность индивидов, связанных лишь отметкой в паспорте, и марксистским противопоставлением по имущественному признаку. Нельзя так раскалывать нацию!

КАК НАС ВЫБРАСЫВАЛИ НА ОБОЧИНУ ИСТОРИИ

— Как, на ваш взгляд ученого-международника, национальное согласие влияет на решение внешнеполитических проблем России?

— Очень тяжелым периодом была первая половина 90-х. Правительство Ельцина, единственной опорой которого были постсоветские западники, не могло отстаивать преемственные интересы. Все стратегические вопросы были своего рода заложниками внутриполитической борьбы. Остальной мир тем временем воспользовался не инфантильным сахаровско-горбачевским мышлением, а испытанным старым и прибрал к рукам плоды русской державной работы по всем геополитическим направлениям, разве что кроме выхода к Ледовитому океану. Туда нас и вытесняют.

Мы очень много тогда потеряли. Изучение внутренней дискуссии в США в середине 90-х по вопросу расширения НАТО однозначно демонстрирует, что окончательный курс был вдохновлен пораженческой политикой нашего МИДа при Козыреве. Это даже не просчет, а историческое преступление. Могу с удовлетворением отметить, что во внешней политике у нас сейчас формируется общенациональный консенсус. Большинство, в т. ч. финансовые круги, новые управленческие элиты, осознает, что всем нам нужна сильная Россия. И это объединяющий момент.

— И сегодня у России нет катастрофических уступок Западу?

— Путин, безусловно, державник по образу мысли, но подходы нашей внешней политики, на мой взгляд, все еще не до конца освобождены от клише начала 90-х. Да, многое изменилось к лучшему. Но и ныне мы зачастую уступаем больше, чем это диктуется сегодняшним ослабленным положением.

— Например?

— Многовековая задача Запада — оттеснить Россию от Балтики и Черного моря. Именно обретения Петра Великого, выход России к Черному и Балтийскому морям радикально изменили соотношение сил на континенте. Эти обретения 200 лет не давали покоя Европе! Оттеснение нас на северо-восток Евразии — это конец России как великой державы и конец рыночной экономики, которая не может быть конкурентоспособной в условиях промерзания на два метра и отопительного сезона в девять месяцев. Сохранить выход к Балтике, Калининградскую область как оборонный рубеж, а также воспрепятствовать вытеснению с Черного моря — это сегодня задача из задач.

— Может, ошибки 90-х были допущены прежде всего потому, что Россия хотела как можно скорее расстаться с советским режимом?

— Нет, целили именно в Россию, используя как инструмент надоевший всем коммунизм. Под флагом прощания с тоталитаризмом были отданы 300 лет русской истории. Надо было отпускать прибалтийские страны как республики СССР, тогда были бы совершенно другие юридические условия. А если Литва ушла как «восстановившееся довоенное государство», почему она увела за собой территории, полученные в составе СССР, — Клайпедскую область, курорт Друскининкай? А почему в Латвии лишают русских права изучать собственную культуру и язык, а президент Латвии говорит, что русские «должны стать латышами русского происхождения»? Вы можете представить себе русского президента, который потребовал бы, чтобы татары стали «русскими татарского происхождения»? И это демократия? Это позор Европе и Евросоюзу!

ЗАПАДУ НЕ НУЖНА СИЛЬНАЯ РОССИЯ

— На Западе нас до сих пор именуют «варварами», ссылаясь на нашу историю.

— На Западе никто не переживает из-за своих исторических персонажей, которые были извергами. Никто не вспоминает, что Генрих VIII обезглавил больше своих противников, чем Иван Грозный, который, кстати, молился за всех убиенных, вспоминая их поименно. В одну Варфоломеевскую ночь по приказу Екатерины Медичи было уничтожено раза в четыре больше людей, чем за все 30 лет его царствования. Тем не менее Россию представляют как варварскую страну, а Запад — как средоточие свободы и гуманизма. Главная наша задача — избавиться от нигилизма к собственной истории, спокойно и уверенно продолжать быть русскими. И четко знать, что Западу не нужна сильная, равновеликая ему и еще укорененная в собственных ценностях страна, которая есть объективное препятствие для глобального управления миром. Запад требует от нас отказаться от себя, и только тогда обещает выдать «троечный аттестат зрелости на цивилизацию».

— Однако, справедливости ради надо признать, что такому «безнациональному» государству, как Америка, удается прививать своим гражданам патриотизм.

— Америка на самом деле воинствующе мессианское государство, вовне вовсе не либеральное, не признающее ни за кем права на историческую инициативу: «Мы управляем вами, потому что это в ваших интересах; если же вы этого не понимаете, то вы есть зло, подлежащее уничтожению», «Люби Америку или покинь ее».

О НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ

— Нужна ли России сегодня национальная идея? Может, президенту пора ее сформулировать и обратиться с ней к нации?

— Россия — страна с тяжелейшими природными условиями, огромными расстояниями, ее удержать без объединяющей идеи очень трудно. Но вряд ли нужно сочинять национальную идею, нужно не затаптывать ту, что сама прорастает из семян национального чувства, и не препятствовать ее облагораживанию православным духом.

Идея есть. Но ее не хотят замечать. Нужно не бояться признать, что мы народ православный по вере, по культуре. Более того, многие нерусские принадлежат к православной культуре, потому что воспитаны на русской литературе, на русской этике. Вот пример: когда поляки бесчинствовали в московских соборах, в Казани еще были живы старейшины, помнившие покорение Иваном Грозным Казани. И что? Они собрали деньги на ополчение и послали кому? Минину и Пожарскому. Это исторический факт. Кстати, для правоверных мусульман — атеист главный враг, а вовсе не христианин.

— Вы за то, чтобы основы православия преподавали в школах?

— Покажите мне человека, который стал хуже, придя в церковь. Я не понимаю, почему все время издеваются над желанием преподавать основы православной культуры? Не бывает культуры, не основанной на религиозном восприятии жизни и истории. Как можно понять кастовую систему Индии без учения о карме и перевоплощениях, как можно понять Достоевского, не зная Евангелия? И великая западноевропейская культура пронизана христианским духом. Герои Шиллера готовы пожертвовать жизнью за высшие идеалы, точно так же, как герои православного Шота Руставели. Нас и с Европой-то прежде всего объединяет вовсе не американская конституция, которая продекларирована и в Африке, и в Азии, а «Отче наш» и Нагорная проповедь.

— А основы ислама тоже нужно изучать в России?

— Конечно, исламские народы России должны изучать свою культуру. Иначе к ним придут ваххабиты и будут учить не правоверной, а диссидентской и экстремистской интерпретации Корана.

— Некоторые предрекают России распад и гибель уже в ближайшем будущем. А вы что думаете?

— Вряд ли можно радоваться, наблюдая наш упадок в культуре, деградацию человеческого духа, которые удручают больше, чем даже экономическая нищета. Но Россия — слишком большая величина, чтобы ее можно было легко уничтожить. Потому у меня нет апокалиптических ощущений. Не хороните Россию преждевременно!

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Борис Немцов, член политсовета «Союза правых сил»:
Противопоставление русского народа всем остальным — путь к гражданской войне

— То, что Россия уникальна, — бесспорно. Но было бы ошибкой утверждать, что для нее неприемлемы мировые законы и тенденции развития. Только либерализм может привести Россию к успеху. Все страны, которые его добились, шли и идут по пути свободы и демократии.

Советский Союз был банкротом. Горбачев закупал по 30 млн. тонн зерна каждый год, страна влезла в стомиллиардный долларовый долг. Ее реанимация и лечение не могли быть безболезненными. Но затем последовало выздоровление. Нынешний экономический рост закладывался именно в 90-е годы.

Отказываясь от либерализма, отрицая путь свободы для России, мы тем самым обрекаем наш народ на нищету и прозябание навеки. У России есть шанс стать свободной, демократической страной, который мы не имеем права упускать.

Опасно говорить и о том, что Россия исключительно православная страна. Безусловно, православие наложило отпечаток на все сферы нашей жизни. Но Россия прежде всего — страна многоконфессиональная. Именно в этом ее уникальность.

Если нация хочет добиться успеха, она должна быть собой недовольна. А когда каждый день говорят, что она великая, а все остальные отдыхают, — это сильно расслабляет, приводит к неимоверной лени и пьянству. Мы должны строить страну для бодрых и трезвых. И тем более нельзя противопоставлять русский народ всем остальным. Это — путь к гражданской войне.

Беседовали Александр Гамов, Лариса Кафтан

1 июня 2004 г.