Последний бой разведчиков воинской части 11 667

Идея этой статьи родилась, о сути, случайно. В ходе работы с трофейными румынскими документами в РГВА мне попался на глаза доклад одного из руководителей румынской контрразведки (ф.493.оп.1.д.2.), содержащий в себе информацию о задержании и допросе советского парашютиста-диверсанта. Само по себе, нахождение документов подобной категории в общем доступе, большая редкость. Ещё в ходе первоначальной селекции трофейных фондов, подобные документы неизбежно попадали для анализа и последующего хранения в ведомственные архивы (НКВД-КГБ), и могли оказаться в Особом архиве (так назывался ранее основной массив нынешнего РГВА) только по причине несоответствия установочных данных, содержащихся в документе. В ходе реформирования советской архивной системы в начале 90-х годов открывался доступ к целому ряду специальных архивохранилищ, что сопровождалось повторной селекцией и выборкой документов, содержащих биографические и служебные данные, имевшие прямое или косвенное отношение к органам безопасности. Такие дела обычно изымались в так называемое «временное хранение», или вообще, на «ознакомление», не оформлявшееся вовсе. Так, например, из РГВА переместились в архивы ФСБ-СВР все документы, имевшие отношение к генералам Кутепову и Миллеру. Поэтому, когда я ознакомился с румынским делом, первым впечатлением было то, что румыны задержали человека, настолько легендировавшего свои личные данные и задание, что при проверке, отечественные специалисты не выявили связи с реальными военнослужащими или агентами. Первая собственная попытка установить о ком идёт речь в румынском отчёте, также была неудачной. Запрос в Подольский архив и просмотр электронной базы данных потерь, не выявил лиц с имевшимися установочными данными. Дело было мной отложено «в стол», и отнесено к разряду бесперспективных для исследования. Вернулся к нему сейчас, по сути, случайно, при подготовке статьи о работе румынской разведки в ходе Сталинградского сражения. Ещё раз проверил уже не самого фигуранта, а упоминавшихся им в ходе допроса сослуживцев и места подготовки, и выброски их группы.

Румынский документ.

«Входящая отметка разведывательного отдела 3-го армейского корпуса от 19 сентября 1943.

Секретно.

Бюро подполковника Алиона (1).

В штаб 3-го армейского корпуса. 13.00. 15 сентября 1943 года.

Честь имею сообщить данные полученные в ходе допроса, задержанного в нашей зоне ответственности, в селе Владимировка, уезд Голта, советского парашютиста Петерса. Сверка наших данных с информацией, полученной от германских властей, контролирующих зону восточнее Днестра, показала, что Петерс состоял в группе парашютистов лейтенанта Миханова. Кроме Петерса из этой группы не пойманными остаются трое: Сандер Борис, Сапожников, Пониженко Нина. Остальные или мертвы, или арестованы. В ходе допроса я установил, что в пунктах Знаменка и Братское Кировоградской области была также выброшена группа парашютистов из 18 человек, предназначенных для действий в Транснистрии и Румынии. В ходе ликвидации группы немцы арестовали 5 парашютистов. После этих данных Петерс сообщил следующее.

После взлёта с аэродрома Старобельска самолёта с группой лейтенанта Муханова, через 10−15 минут после него должны были взлететь самолёты с ещё двумя группами. А именно, с группой майора Мединского (2) и группой под командованием Матура.

Группа 1-а: Мединский командир группы, русский, 37 лет, небольшого роста. Группа по численности больше группы лейтенанта Муханова. В состав группы входят медсестра Мария Овчаренко и радистка Анна Олейник. Группа должна была быть сброшена в Винницкой области и передвигаться далее пешком.

Группа 2-а: Командир Матура. Украинец, высокий, полный, более 35 лет. Группа состояла из 11 человек из которых Петерс знает следующих: Немарихин (Немаричин) Леонтий. 20 лет, брюнет небольшого роста, уроженец Украины. Володя, наборщик, русский в возрасте 25 лет. Анна, радистка. Остальных членов группы Петерс не знает.

Выйдя снова на контакт с германскими властями, я получил следующую информацию: группа советского майора Ипполита Мединского, инженера, вылетела через 15 минут после группы лейтенанта Муханова, но вернулась обратно на аэродром из-за плохой погоды. Эта группа была выброшена следующей ночью (28−29 июля с этого же аэродрома). Состав группы следующий: Мединский — командир группы, Трушин Павел — комиссар группы (погиб при высадке) (3), капитан инженер Пётр Галинский — начальник штаба группы, Василий Щербина, Николай Ющенко, Иван Кернас, Андрей Коджухар, Алексей Бураков, Владимир Осипов, Мария Овчаренко, Иван Исконич (возможно Исконик) — агент внедрения (пойман около Знаменки), Олейник (возможно Олейнюк) Анна — радистка, добровольно сдалась германским властям с рацией и шифрами. Она находится сейчас в Кировограде, активно сотрудничая с СС и отправляет радиограммы в штаб партизан, находящийся в селе Новобелое, в 80 километрах севернее Старобельска. Сеансы связи происходят ежедневно. Среди прочих она получила сообщение, что награждена за храбрость. Анна Олейник сообщила СС, что вся её группа направляется в Голованевский лес, что рядом с городом Умань.

В связи с группой 18-ти десантников, выброшенных в районе Знаменка и Братское, о которых я писал выше, были получены следующие разъяснения: эта группа, имея основной вектор движения на город Балта, должна была направиться к Бугу с целью пересечь границу, но это им не удалось. Группа разделилась на две части, вернувшиеся в Кировоград и Братское. Из них пятеро были задержаны и допрашиваются немцами в Знаменке. Сброс парашютистов в Кировоградской области объясняется тем обстоятельством, что летняя ночь короткая и допускает возвращение транспортного самолёта через линию фронта только на таком радиусе действия.

Шеф бюро — подполковник Алион. Подпись. Печать Генерального штаба.

Доложено в Секцию 2 (разведка) Генерального штаба и Штаб 3-го армейского корпуса 2-е Бюро (разведка)".

Хотелось бы подробнее рассказать о «парашютисте Петерсе». Проблема идентификации состоит прежде всего в том, что в существующих базах данных погибших и пропавших без вести информацию об этом военнослужащем обнаружить пока не удалось. Выжившие участники его группы считали его погибшим. В свою очередь, достаточно подробная информация содержится в румынских документах. Возможно, что эти данные позволят нам открыть имя ещё одного из тысяч неизвестных солдат, отдавших свою жизнь за Родину.

Д.Г.Петерс после его ареста

Дмитрию Григорьевичу Петерсу на момент задержания его румынской жандармерией было полных 19 лет (1923 или 1924 года рождения). Родился он в Одессе и проживал с отцом Григорием Александровичем по адресу Нарышкинский спуск дом 2 (ныне спуск Маринеско) (4). Петерс закончил 8 классов средней школы и поступил в старейшую одесскую «мореходку» — Одесский морской техникум. В октябре 1941 техникум вместе с учащимися был эвакуирован. Сначала в Ростов, а затем в Ташкент. Петерс закончил его уже в эвакуации, но попал не на флот, а на оборонный завод в Челябинск. Там молодой одессит вступил в комсомол и проработал полгода, вплоть до октября 1942 года, когда он был отобран для поступления в Ворошиловградскую спецшколу НКВД, также находившуюся в эвакуации (в Саратове). Это учебное заведение было крупнейшей (после подмосковной «Особой школы НКВД») школой подготовки зафронтовой агентуры. Школа создавалась как база подготовки для НКВД УССР и к моменту поступления в неё Петерса, находилась в оперативном подчинении Украинского штаба партизанского движения (УШПД). По сути своей это было эрзац-училище военного времени, готовившее специалистов по ускоренной полугодовой программе, длившейся в мирное время 2 года. Курсанты, как правило, отбирались из числа комсомольцев возрастом 17−25 лет, получивших рекомендации (сотрудника НКВД) по месту работы или службы. Национальность и место рождения имели определённое значение. Предпочтение отдавалось этническим украинцам и уроженцам оккупированных областей Украины. «Браковались» лишь находившееся на оккупированной территории и в плену. Начальником школы был капитан госбезопасности Богомолов. Спецшкола состояла из трёх учебных рот и готовила агентов по трём специальностям: командир группы, инструктор-подрывник, радист-шифровальщик. Петерс окончил школу через 5 месяцев по специальности инструктор-подрывник. После окончания школы часть курса (5) в составе 40 человек поступила в распоряжение штаба УШПД, под командование полковника А.Н.Асмолова. Красная армия готовилась к переходу в летнее наступление и перед штабом украинского партизанского движения был поставлен целый ряд задач по разведобеспечению предстоящих операций и проведению в тылу противника диверсий, направленных на срыв железнодорожного сообщения. В УШПД вчерашние курсанты прошли дополнительную подготовку и были разбиты на агентурно-диверсионные группы для дальнейшей заброски в глубокий тыл противника. По воспоминаниям Асмолова (6) в начале лета 1943 года УШПД получил свою собственную авиационную группу из 5 транспортных самолётов типа Ли-2 и начал планирование первой масштабной заброски агентуры. Авиационный способ доставки до лета 1943 носил единичный характер, именно в силу отсутствия собственного авиационного подразделения и необходимости запрашивать самолёты у высших штабов. Основным способом инфильтрации в тыл противника был переход линии фронта, что требовало много времени и было чрезвычайно рискованно. Для выброски парашютных групп было выбрано ночное время с 27 июля по 3 августа. По воспоминаниям Асмолова были подготовлены группы (в среднем по 10 человек) под командованием Михайличенко, Медведенко, Преймакова, Муханова, Мединского и Сиворонова.

Дмитрий Петерс вошёл в группу лейтенанта А.П.Муханова. Группа состояла из 10 человек. Командир группы лейтенант А.П.Муханов, комиссар Б.И.Сандер, начальник штаба старший лейтенант М.К.Троицкий, начальник разведки капитан Ю.М.Бровик, интендант И.И.Сапожников, подрывник И.И.Трибулько, машинистка полевой типографии М.П.Приходько, медсестра Н.В.Пониженко, радист В.Н.Середа, подрывник Д.Г.Петерс.

Отряд был вооружён 4 ППШ, 3 карабинами, 2 винтовками с устройствами бесшумной стрельбы, 6 пистолетами, 20 ручными гранатами и 30 килограммами взрывчатки (тол в шашках). Имелась одна радиостанция типа РПО. Возрастной состав группы делил её пополам на «стариков» и молодёжь. Пять человек были старше 30 и пять человек были не старше 20. Практически все были или уроженцами Украины, или жили там до войны. В группе было несколько одесситов, и она носила неофициальное название «Одесской». Это название диктовалось не только анкетными данными, но и оперативным направлением её дальнейшей работы.

В ночь с 27 на 28 июля 1943 года «Дуглас» авиагруппы УШПД взлетел с полевого аэродрома в селе Межняковка (7) и взял курс на запад. Выброска группы должна была производиться над лесным массивом, северо-западнее города Знаменка Кировоградской области. Погода по ряду свидетельств (8) была плохой, и штурман самолёта допустил непростительную ошибку. Вместо лесного массива выброска группы была произведена прямо на железнодорожную станцию Знаменка. Эта большая узловая станция имела огромное значения для снабжения немецкой Группы армий «ЮГ» и имела соответствующий гарнизон и систему ПВО. Советские парашютисты попали в практически безвыходную ситуацию. Часть из них (Муханов, Сандер, Трибулько, Приходько, Бровик, Троицкий, Середа) приземлились в районе вокзала и сразу вступили в бой с немцами и украинскими полицейскими. Сверка источников позволяет заключить, что Муханов, Середа, Троицкий погибли в бою. Сандер и Сапожников (9) пропали без вести. Трибулько, Бровик и Приходько раненные попали в плен (10). Нине Пониженко, прыгавшей одной из последних повезло и её отнесло на окраину города, на опушку леса. После долгого и исполненного опасностей пути, она смогла перейти линию фронта и вернуться в УШПД. Единственным членом группы, вышедшим из зоны высадки и продолжившем выполнять задание оказался Дмитрий Петерс. В течение месяца он двигался в сторону Одессы. 21 августа в районе фермы «Буковина» Первомайского района Петерс был остановлен румынским патрулём для проверки документов. Когда румынский жандарм решил задержать Петерса, последний бросил в патруль гранату и сбежал. Жандармы открыли огонь, но безуспешно. 25 августа он был схвачен «отрядом самообороны» села Владимировка, жестоко избит и выдан румынской жандармерии. Дальнейшая судьба Петерса неизвестна. Нина Пониженко, общаясь с журналистом Александром Рябошапка, (11) сообщила, что по возвращению в штаб она узнала о том, что в 1944 году было получено письмо от матери Петерса, утверждавшей, что сын погиб уже в Одессе, сражаясь в местном подполье. Каких-либо румынских документов, проливающих свет на его дальнейшую судьбу не найдено. Отсутствуют упоминания о Петерсе и в объединённых электронных базах данных. Можно лишь предположить, что Дмитрий стал жертвой типичного для румынской контрразведки «расстрельного» завершения работы с захваченными пленными диверсантами и партизанами.

Хотелось бы написать несколько слов о причинах гибели группы и о судьбах выживших её членов. Основной причиной является плохая подготовка экипажа самолёта, осуществлявшего выброску группы. Можно предположить, что, выполняя приказ Генерального штаба о передаче УШПД транспортных самолётов, командующий (12) ДА генерал Голованов передал лётчиков, не имевших достаточного опыта ночных десантов, да и вообще ночных полётов. Быстрее всего, уровень штурманской подготовки был очень низким, так как в воспоминаниях Асмолова прямо указывается, что все выброшенные в конце июля — начале августа агентурно-диверсионные группы имели проблемы с точностью высадки, а три из них отчасти повторили судьбу группы Муханова и были десантированы прямо в населённые пункты (!), занятые противником. Потерь в личном составе, боя на месте высадки или утраты снаряжения не избежала ни одна из групп. По мнению Г. Б.Удинцева (штурман ДА в 1942−46), экипаж, выбросивший группу Муханова на Знаменку имел возможности для ориентирования даже в плохую погоду с закрытыми звёздами, имея под собой двупутную ж/д ветку Знаменка-Александрия. Другой очевидной проблемой оказалась низкая техническая и психологическая подготовка личного состава самих групп. Как вспоминает однокурсник Дмитрия Петерса (13) в ходе учёбы в Саратове, курсанты спецшколы не имели никакой парашютной подготовки, даже теоретической. Они не знали не только как управлять парашютом, но даже, как его открывать. Штабные работники УШПД также не имели опыта планирования подобных операций, так как до этого основным способом авиационной заброски был посадочный. Серьёзной проблемой для работающей в тылу противника агентуры стали многочисленные случаи перехода на сторону противника выброшенных ранее выпускников Саратовской и Московской спецшкол, а также перевербовки захваченных агентов, осуществлявшейся с их помощью. В представленном выше румынском документе упоминается добровольный переход к немцам радистки группы Мединского. Это был не единичный случай. К началу 1943 года сложилась нетипичная ситуация, когда одно из основных контрразведывательных подразделений СД действовавших в тылу группы армий «ЮГ» было укомплектовано преимущественно бывшими выпускниками (1-й выпуск) упоминавшихся выше спецшкол НКВД. Причинами такой «гибкости» бывших чекистов стал кадровый голод начала войны и ставка на создание массированной зафронтовой агентуры в ущерб её качеству. Контрразведывательное обеспечение работы Саратовской школы, по сути, отсутствовало вплоть до лета 1943 года, когда на фоне многочисленных провалов отдел контрразведки «Смерш» Приволжского военного округа начал проверку поступающих курсантов, создал в школе особый отдел, и привлёк ряд курсантов для наблюдения за своими товарищами. Надо отметить, что плохая работа лётчиков тоже не осталась без внимания. В последующем на лётный состав, отвечавший за выброску агентуры, была возложена персональная ответственность за точность высадки, что контролировали особисты авиачастей.

Судьба оставшихся в живых членов группы Муханова сложилась следующим образом. Михаил Константинович Троицкий и Иван Иванович Трибулько прошли через несколько концентрационных лагерей и были освобождены в конце войны. В плену вели себя достойно и послевоенный «фильтр» прошли без проблем. Нина Пониженко после возвращения на «Большую землю» продолжила службу в аппарате УШПД. Демобилизовалась по состоянию здоровья в конце 1944 года. Единственной проблемой как для них, так и для родственников их погибших товарищей, пытавшихся установить обстоятельства их гибели стало чрезмерное конспирирование и легендирование их учёбы в Саратовской спецшколе и последующей службы в УШПД, именовавшемся в служебной переписке, как в/ч 11 667.

Примечания.

1. Кодовое название «Бюро подполковника Алиона» носил контрразведывательный орган 2-го Бюро (разведка) Генерального Штаба Румынской армии на оккупированной территории СССР «Информационный центр Б» под командованием подполковника Александра Ионеску. Название «Алион» составлено из первых букв его имени и фамилии. С мая 1943 года располагался в Тирасполе и занимался борьбой с диверсантами и партизанами в Приднестровье. Подполковник Ионеску известен подготовкой плана уничтожения еврейского населения Бессарабии, представленного им румынскому командованию в июле 1941 года.

2. Иполит Данилович Мединский. (1905−1955). Комиссар партизанской бригады. Награжден орденами Богдана Хмельницкого и Красного знамени.

3. Павел Андреевич Трушин. 1901 года рождения. Погиб 29 июля 1943 года. Командир партизанской группы штаба партизанского движения 3-го Украинского фронта. Уроженец Смоленской области.

4. Отец Петерса скорее всего работал в Одесском университете, так как дом № 2 был университетским зданием, часть которого была отдана под квартиры для служащих.

5. Второй выпуск школы.

6. Асмолов А.Н. «Фронт в тылу Вермахта». М.1977.

7. Село севернее Старобельска. Аэродром на восточной окраине села.

8. Подтверждается румынскими документами и воспоминаниями Асмолова.

9. На начало сентября 1943 они по-прежнему в германских розыскных списках.

10. Мария Петровна Приходько умерла через несколько дней в немецком госпитале, а Юрий Миронович Бровик позже, уже в концлагере.

11. Статья «Нескорена полтавчанка Мария Приходько». Газета «Народне слово». Без даты. Автор Александр Рябошапка.

12. Асмолов указывает, что самолёты передавались из дальней авиации.

13. Воспоминания Леонида Семеновича Викторова. Сайт «Я помню».