Утечка мозгов стала одним из символов эпохи Катастройки — символом, мало украшающим наше время. С помощью некоторых СМИ создалось ощущение безоблачной жизни квалифицированных кадров. Если они и не могут найти достойную работу у себя дома, то уж за границей их всегда ждут с распростертыми объятиями. Что стоит за пресловутой утечкой? Может, нечто совсем иное, чем пытаются представить масс-медиа?
Недавно мне довелось побывать в Греции на курорте Варкиза. В недорогом отеле постоянно приходилось слышать не столько греческую, сколько русскую речь. Дворники, прачки, продавцы, мальчики на побегушках — сплошь были русскими. Скромно крутясь возле меня, стесняясь своего нового статуса, спрашивали, нет ли свежих русских газет. Почти все мои здешние земляки имели высшее образование. За работу получали порядка 500 долларов. Сумма по российским понятиям приличная (хотя и не гигантская), но зарплата греков была выше.
Нужно ли было завидовать «удачливым» специалистам, которые здесь получали больше, чем в современной России профессор? Или следовало признать другой факт: я живу барином в хорошей гостинице, а соотечественники, не нашедшие места ни в России, ни в Греции, мне прислуживают?
Трудно найти страну, на которую обрушивалось бы столько несчастий, как на Россию. После каждой новой волны несчастий тысячи людей бежали за рубеж. Первая волна эмиграции бежала от гражданской войны, красного террора, и мировое сообщество восприняло это как должное. Вторая волна бежала от раскулачивания и ГУЛАГа, и это тоже можно было понять. Третья драпала от застоя и невозможности творческой самореализации. Эти поводы для отъезда тоже можно было принять, хотя и с оговорками. От кого бежит четвертая волна, начавшаяся во времена Перестройки и продолжающаяся поныне?
Она распадается на несколько потоков. Южный, идущий в Грецию, на Мальту, Кипр, бежал, как нередко говорилось, от криминального беспредела начала 90-х годов. Такое обоснование звучит не очень убедительно, поскольку немало беженцев сами за беспредел в ответе. Помню, в середине 90-х гг. я встречался с «новыми русскими». Звучала такая присказка: «арбуз есть — можно сваливать». Арбуз — миллиард рублей — по тогдашнему курсу составлял 150.000 долларов. Сумма неплохая, если стабильно жить в России. Но если драпать, ничего кроме этих денег не имея (в том числе квалификации), это не так уж и много. После оформления гражданства (вида на жительство), покупки жилья, автомобиля и иных предметов первой необходимости «арбуз» испарялся. Выяснялось, что надо работать, а этого среди новых беженцев многие не умели. Кое-кому пришлось убедиться и в том, что воровать в этих странах намного труднее, чем в России начала 90-х годов. Здесь полиция исправно работала и сажала жуликов за решетку.
Другой поток эмиграции двинулся в Германию и соседние страны. Он был менее криминален и некоторый процент реальных мозгов содержал. В современной Германии живет 2 миллиона русских, 300.000 из них — в Берлине. Но это — русские всех поколений. Где источник этой волны? Прежде всего, Западная группа войск. Когда начался ее вывод, многие офицеры, члены семей, обслуживающий персонал — всеми силами пытались зацепиться хоть за какое-то рабочее место. Другой источник — официальная эмиграция из бывшего СССР. Разрешено выезжать немцам и почему-то евреям. Нередки случаи, когда одна немецкая (еврейская) бабушка, переезжая в Германию, тащила за собой по 40 родственников бог знает каких национальностей. Помимо переезжающих на ПМЖ, в Германии можно встретить гастарбайтеров — людей, приезжающих на временную неквалифицированную работу. Русские здесь не доминируют. Чехов, поляков, турок намного больше.
«Мозгами» назвать эту волну можно с натяжкой. Вот некоторые данные из журнала «Informationen zur politische Bildung» (N222). Из приезжающих на заработки в год 1.900.000 человек — 983 тысячи работают в областях, не требующих квалификации. Немного менее миллиона работают на работах среднеквалифицированных, лишь 52 тысячи выполняют высококвалифицированную работу. Из последнего числа русских — меньшинство.
В докладе президента В.В. Путина приводилась цифра — 200.000 специалистов выехали из России за 10 лет. 20.000 человек в год — это ничтожно мало. Под собственно утечкой мозгов можно понимать лишь случаи, когда человек выезжает работать по прямой специальности. Таковых меньшинство. Одним из ведущих способов эмиграции по-прежнему остается выход замуж за иностранца. Но даже если русская жена закончила университет, такая эмиграция — не утечка мозгов. Это — утечка других органов. Кстати, насчет органов. По данным полицейских ведомств стран Западной Европы и Средиземноморья, 92% женщин, выезжающих из России на временные заработки, занимаются проституцией. И делается это совершенно сознательно, а не по принуждению нехороших нанимателей рабочей силы.
Даже если принять цифру 20.000 реальных специалистов, выезжающих в год, придется признать, что она незначительна. Ежегодные профессиональные миграции между ведущими странами Западной Европы — Германия, Франция, Италия — достигают больших значений.
Помню, в одном из телевизионных интервью корреспондент упорно заставлял Жореса Алферова признать, что его ученики толпами бегут за границу. Нобелевский лауреат спокойно ответил, что из его учеников и соратников уехали единицы. Одно время западная пресса подняла лицемерный вой по поводу того, что де ведущие русские физики-ядерщики уехали в Ирак делать для Хуссейна атомную бомбу. Если бы это было так — наши специалисты сделали бы свое дело и американцы в Ирак не сунулись бы. К сожалению, все обстояло иначе. Советник по науке посольства Ирака заглянул в институт ядерной физики имени И. Курчатова и предложил двум сотрудникам переехать в Ирак. Пока те думали, им подняли зарплату, и они предпочли остаться. В принципе, много специалистов для ядерного оружия и не нужно. Тайн здесь давно нет. Для того, чтобы сделать атомную бомбу, нужно лишь три вещи — деньги, деньги и деньги.
Разумеется, специалисты из России, действительно, уезжают. В первую очередь это программисты. Назвать их математиками, как это иногда делают газеты, неправомочно. Программист — не ученый и не инженер, а техник. Хотя многие русские программисты имеют высшее образование и ученые степени, как правило, за границей они работают техниками. Употребляемое сочетание «компьютерный гений» часто используется не к месту.
Выезжают биотехнологи, молекулярные генетики, реставраторы. Всемирно признанная кузница кадров в области реставрации и искусствоведения — Эрмитаж. Специалист отсюда всегда ценился на мировом рынке квалифицированных кадров. Парадокс оказался в том, что 3-я волна эмиграции унесла из него больше специалистов, чем четвертая. При этом четвертая приобрела обратное направление — некогда уехавшие, обогатившись зарубежным опытом, стали возвращаться и вновь служить своей стране.
«Известия Российской Академии наук» и другие официальные источники приводят интересные цифры. Лишь 3% выезжающих специалистов устраиваются на должности, соответствующие их специальности и статусу, 5% - в смежные области, со снижением статуса (например, ученый устраивается в область научного обслуживания — допустим, профессор работает лаборантом). 92% работают не по специальности. Чаще всего — в туристском бизнесе. Еще одна цифра: 70% специалистов, уезжающих за рубеж — евреи. Можно как угодно комментировать это обстоятельство, но ясно лишь одно — эмигрирует узкий социальный и этнический слой.
Еще одна цифра, признанная экспертами Российской Академии наук. 90% так называемой утечки мозгов — переход в другие области деятельности в пределах России. Распространенная ситуация, когда ученый устраивается учителем в школе или журналистом, — еще относительно благополучна. Здесь высокая квалификация хоть как-то используется. Хуже, когда ученый работает сторожем или продавцом, что случается сплошь и рядом.
Помню, в Берлине, в аэропорту Шонефельд, мы встретили русских немцев, занимающихся переездом в Германию, условно говоря, на историческую родину.
— Как к вам относятся коренные немцы? — спросили мы.
— По-разному: 99% - отрицательно, 1% - положительно.
Очень показательный ответ!
Посетив многие зарубежные научные центры, я действительно встречал там русских. Как правило, это были специалисты очень низкого ранга. Лидеры науки и гении зарубежью не нужны, особенно сейчас, когда авторитет науки снизился повсеместно. Корифеи, в принципе, тоже переезжают, но очень редко. Один мой знакомый, ведущий биолог из России, уехал — и фактически работает программистом. Причина его отъезда оказалось прозаической. Все возможности для творческой работы в нашей стране он имел. Но он развелся с женой и финансово не мог обеспечить приобретение жилплощади для разъезда. Единственное, что он смог придумать в этой ситуации, — «свалить за кордон». Иногда на переезд специалистов влияют и такие чисто житейские и неромантичные причины. И почти всегда за отъездом стоит или трагедия, или, по крайней мере, серьезная жизненная неудача.
Что реально нужно Западу? Фундаментальная наука там сейчас не котируется. Нужны прикладники, доводящие старые научные разработки до внедрения. Носители государственных секретов, в принципе, мало нужны, поскольку серьезных не проданных секретов почти не осталось. Однако есть потребность в консультантах, которые помогут зарубежным странам в финансовых разборках с Россией. Так, несколько сотрудников Научно-исследовательского центра экологической безопасности Российской Академии наук получили предложение вести постоянные консультации на тему «как, используя недостатки в российском законодательстве, содрать как можно больше денег с российских организаций за подлинное и мнимое загрязнение приграничных областей» с перспективой предоставления этим спецам вида на жительство. Реально это вылилось в проведение в Стокгольме рабочего совещания по этому животрепещущему вопросу. В ходе совещания были подготовлены документы для передачи в Шведский суд материалов по работе очистных сооружений города Пушкина (кстати, в действительности они соответствуют и отечественным, и международным стандартам, да и город этот один из самых чистых в Европе). Никто из серьезных специалистов в этой акции сомнительного морального свойства не участвовал (подробности см. в журнале «Экологическая безопасность», 2002, N1−2). Питерские организаторы этого сборища 22 марта 2003 г. получили грамоты Госкомэкологии Швеции на форуме Хельсинкской комиссии по Балтийскому морю 22 марта 2003 г., который проходил в Таврическом дворце. Вот такие «специалисты» оказываются востребованными за рубежом!
Наиболее велик реальный спрос на квалифицированных специалистов не на Западе, а на Востоке — Арабский мир, Китай, Индия, Индонезия. Там наука котируется, и страны эти находятся в состоянии стремительного прогресса. Однако специфика образа жизни там такова, что русскому прижиться очень трудно.
Неадекватное изображение проблемы «утечки мозгов» средствами массовой информации приводит к формированию искаженных ценностей у молодого поколения. Закончив учебу, юноши и девушки приходят в научные учреждения и сталкиваются с реальной зарплатой молодого специалиста в 700 рублей. После этого они сидят сложа руки, ожидая «охотников за русскими мозгами», которые будут наперебой предлагать им места в зарубежных научных центрах. Обычно не дожидаются — и уходят в торговлю или иные области деятельности, где высокая квалификация не требуется.
Самая страшная утечка мозгов иная — естественный уход специалистов высшей квалификации на пенсию и в мир иной. Смены большинству из них нет. Среднее поколение в значительной части давно работает не по специальности, теряя профессиональные навыки. Младшее поколение, понимая бесперспективность научной и иной творческой работы, в высококвалифицированные области деятельности не идет. Все хотят быть адвокатами, бухгалтерами, бизнесменами, банкирами — т. е. представителями профессий нужных, но не в таких уж массовых количествах.
Последние годы в России резко выросло количество студентов — за счет расширения платного образования. В некотором отношении это процесс положительный. Однако он сопровождается отрицательным — снижением уровня образования и соответственно спроса на теперешних выпускников на мировом рынке квалифицированных кадров. Особенно губительным для образования стал переход на коммерческую основу. В застойные годы бытовал такой миф: если перейти на платное образование, студенты будут серьезнее заниматься, боясь недополучить оплаченных знаний. Действительность оказалась иной. Реальные знания и квалификация в обществе дискредитированы. Коммерческие студенты платят не за знания, а за отсрочку от армии, веселую студенческую жизнь и легкое приобретение диплома, который, может быть, когда-нибудь понадобится. Причем чем дороже в платном вузе образование, тем более скверные специалисты выходят из его стен. Студенты госбюджетные, как правило, занимаются добросовестнее, да и моральные качества у них выше.
Былой авторитет диплома русского вуза удастся вернуть, только если правители поймут, что наука и высшее образование — локомотивы истории. В тех странах, где авторитет высокой квалификации и оплата научного труда высока, наблюдается наиболее быстрый экономический прогресс. Страна, не ценящая научные кадры, предлагающая им либо «утекать» в неквалифицированные области деятельности, либо тешащая их иллюзиями, что они будут востребованы за рубежом, — не имеет будущего.
N27, 20 мая 2004 г.
