В Ставке Великого князя

От редакции: Сегодня состоится перезахоронение останков Великого князя Николая Николаевича (младшего) и его супруги. Напомним, что Великий князь был Верховным Главнокомандующим Русской Императорской армии в годы Первой мировой (Великой войны). К этому событию мы публикуем воспоминания из книги «Великая война. Верховные главнокомандующие». Москва, изд. «Посев», 2015 г.

+ + +

В начале зимы в первый раз в Ставку приехал Государь Император. Проложена была особая железнодорожная ветка по другую сторону сада, у которого стоял великокняжеский поезд.

В день приезда Его Величества я был приглашен к Высочайшему обеду в вагон-столовую. Все приглашенные, а также лица, сопровождавшие Государя в путешествиях, ожидали выхода Его Величества в небольшой гостиной, которая соединялась со столовой.

Государь вышел из своего вагона, со всеми поздоровался, и все прошли в столовую, сначала к закускам, а потом сели за стол.

Посередине сел Государь, два великих князя с двух сторон от него, напротив министр двора, граф [В. Б.] Фредерикс, рядом с которым [Н. Н.]Янушкевич и, кажется, [Ю.Н.]Данилов. Около меня были [В.Н.] Воейков и князь [В. Н. ] Орлов, которые пикировались между собой довольно зло; напротив сидел о. Георгий [Шавельский], профессор [С. П.] Федоров, [А. А. фон] Дрентельн и [В. Э.] Голицын, дежурный адъютант Великого князя.

Разговор был общий. Мне впервые пришлось сидеть так близко от Государя, и я был поражен и очарован той исключительной простотой, с которой Государь разговаривал со всеми, в том числе и со мною. Обед был не очень продолжительный: после обеда должен был состояться доклад Его Величеству о положении дел на фронте, и Великий князь волновался, торопясь начать доклад, и почти выталкивал из вагона тех, кто не оставался при докладе.

В течение зимы Государь несколько раз приезжал в Ставку, а в апреле Государь и Великий князь ездили вместе из Ставки в Львов и Перемышль. Янушкевич, сопровождавший Великого князя, взял с собою и Ронжина и меня.

Не помню, когда, но, кажется, еще до Рождества, Великим князем указано было представить к наградам всех чинов штаба. По этому поводу у меня вышла небольшая размолвка с Ю. Н. Даниловым. Он, по своей генерал-квартирмейстерской части, представил к награждению орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами старшего из штаб-офицеров оперативной части, полковника [И. И.] Щелокова, как главного своего помощника, много содействовавшего успеху операций.

Когда это представление пришло ко мне, я решил ни за что не допустить награждения орденом с мечами чина нашего штаба, сидящего спокойно в Барановичах. Когда я стал горячо доказывать Н. Н. Янушкевичу недопустимость такой вещи, он позвал Ю. Н. Данилова, который также горячо стал отстаивать свою точку зрения; в конце концов, однако, он принужден был сдаться, но чтобы все-таки выделить Щелокова среди других, потребовал разрешения Янушкевича представить его через орден, к ордену Святого Владимира 3-й степени.

Я был так доволен тем, что раз навсегда удалось твердо установить коренной вопрос о недопустимости награждения орденами с мечами офицеров больших штабов, что со своей стороны я высказал мнение о полной возможности награждения Щелокова орденом Святого Владимира 3-й степени, но без мечей. Так и было решено.

Итак, по поводу этого представления Щелокова было решено, что ни в штабах фронтов, ни в штабах армий, штабные офицеры не могли быть награждены орденами с мечами. Это, конечно, вызвало сильнейшие протесты со стороны начальников штабов. Но я добился разрешения не отступать, и мы выдержали твердо.

Я считал и считаю, что был прав — довольно уже было в Японскую войну тыловых «героев». Мною было установлено с [А. П.] Архангельским, который остался вместо меня дежурным генералом Главного штаба, чтобы все сомнительные случаи представления к ордену с мечами он посылал на запрос ко мне, и я всегда давал отрицательное заключение. А, между тем, сколько было таких представлений, особенно из невоенных, например, деятелей Красного Креста, которые именно добивались мечей. Очень возможно и не мудрено, что все эти «герои» меня бранили и недолюбливали и, может быть, что это отзывы таких людей дали впоследствии основание [А. И.] Гучкову сказать мне, «что я восстановил против себя весь командный состав армии».. Но если это так, то я готов этим гордиться.

К сожалению, не все военные начальники были в этом отношении одинаково тверды и, скажу, — честны.

Как главнокомандующие фронтами, так и командующие армиями имели возможность награждать орденами (с мечами или без) своею властью до известного ордена. Вот тут и удавалось некоторым получать ордена с мечами за заслуги, иногда ничего общего с боевыми не имеющими. Но тут я был бессилен; это была уже недобросовестность начальников.

Принципиально было поставлено определенно: мечи только за боевые отличия.

Если не ошибаюсь, в феврале 1915 г., после немецкого удара на 10-ю армию, окончившегося отступлением этой армии к Гродно и гибелью почти всего 20-го корпуса, Великий князь командировал меня в 10-ю армию, чтобы выяснить моральное состояние частей и поднять дух войск раздачей им от имени Верховного главнокомандующего Георгиевских крестов.

Взяв с собою подполковника Гаслера, я в небольшом отдельном вагоне отправился в Гродно.

В 10-й армии я уже не застал ни генерала [Ф.В.] Сиверса, ни его начальника штаба генерала барона [А. П.] Будберга; временно командовал армией командир 3-го Сибирского корпуса генерал [Е.А.]Радкевич, добрейший и милейший человек, который на другой день представил мне остатки корпуса. На городской площади были выстроены 113-й Старорусский и 114-й Новоторжский полки 29-й дивизии, которые были в авангарде 29-й дивизии бывшей в авангарде 20-го корпуса и которым удалось выйти из кольца, замкнутого немцами вокруг этого доблестного корпуса.

Полки были представлены мне их командирами полковниками [В. А.] Ольдерогге и [Ф. М.] Ивановым. Согласно приказанию Великого князя, оба полка были наделены мною Георгиевскими крестами, причем я обратился к ним с несколькими словами, благодаря их от имени Великого князя за доблесть и мужество, проявленные в последних боях.

Вся церемония прошла с большим подъемом. Впоследствии мне еще пришлось ездить в такие командировки, и один раз я был послан для раздачи наград вместе с Великим князем Дмитрием Павловичем, который был при Ставке и который, помню, был очень счастлив этому случаю проехать на фронт.

+ + +

Петр Константинович Кондзеровский (1869−1929) — русский генерал-лейтенант. Окончил 2-е военное Константиновское училище, Николаевскую Академию Генерального штаба (1895). В Великую войну — дежурный генерал при Верховном главнокомандующем (1914−1917). Оставался на этом посту при Великом князе Николае Николаевиче и императоре Николае II. Награжден всеми орденами (кроме Георгиевского оружия и ордена Св. Георгия) всех степеней, доступных для его чина (без мечей). В Гражданскую войну в Северо-Западной армии (нач. штаба) Н.Н. Юденича. С 1925 г. начальник военной канцелярии Великого князя Николая Николаевича. Умер во Франции.