 |
| Новый Петербургъ | Священник Олег Скобля | 04.05.2005 |
Накануне праздника Пасхи мы беседуем с настоятелем-протоиереем Церкви свв. правв. Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы Олегом Скобля. В течение последних 15 лет с Божьей помощью и под его руководством этот старейший из действующих храмов Санкт-Петербурга (1731−1734) буквально поднят из руин. Не хочется писать банальную фразу: «Растет количество прихожан», т.к. ценность любого коллектива, в т. ч. церковной общины, — это не численность людей, её составляющих, а качество взаимоотношений между ними, что создаёт свою неповторимую атмосферу, которая присуща данному храму.
Но в данном случае мы хотим поговорить о другом. Священник Олег Скобля сам является автором и исполнителем духовных песен, выпустившим на сегодняшний день четыре музыкальных альбома. Пиратские копии этого альбома расходятся по России, а также в ближнем зарубежье огромными тиражами, поток благодарностей от слушателей не иссякает, а сам о. Олег убежден, что просто возвращает людям дар, что даровал ему Господь. Его тексты отточены и современны, музыкальные аранжировки безупречны, а религиозная символика и образ Христа предстают близкими и понятными.
КРАТКИЙ ЭКСКУРС: КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ…
Вопрос, как рождаются стихи, звучал уже огромное количество раз, а ответов на него раз-два и обчёлся. Этот процесс сам по себе непредсказуем и внезапен, это приходит свыше, и всё. Вдруг возникает в сознании ключевая фраза, слова, которые в свою очередь производят определённые вибрации в твоей душе, возникают новые хаотичные движения ощущений, а дальше наступает застольный этап работы над стихом, период изнурительного труда, который сопровождается в буквальном смысле муками на психофизическом уровне. Наверное, есть люди, которым написание стихов и музыки даётся легко, но я таких не знаю. Те же, с кем мне довелось общаться и кто имеет непосредственное отношение к подобному творчеству, знает, как всё это даётся непросто.
Ведь для того, чтобы мы впоследствии легко и радостно могли произнести вслух пушкинское «Я помню чудное мгновенье…», один Бог знает, сколько понадобилось творческих затрат и усилий автору этих бессмертных строк.
В 80-х годах мы ходили в Лениздат на замечательные поэтические пятницы, которые проводили хорошо известные поэты средней руки.
Я вспоминаю небольшое помещение, стол, за которым восседают мэтры, и мы — молодые дарования, уже причисляющие себя к великим. Ты выходил на авансцену и читал свои стихи, всё более увлекаясь. В этот момент тебе казалось, что глаза слушателей теплеют, в них загорается какой-то огонек, и ты находишься в обществе доброжелателей. Но постепенно ты понимал, что глаза слушателей теплели от других вещей, и огонек внутри них был совершенно дьявольский: все твои «ляпы», поэтические шероховатости вскоре подвергались грубому, безжалостному и изощренному разбору. И все это обрушивалось на голову неподготовленного человека. Это вызывало шок. Начинающие поэты говорили, что больше они туда никогда не пойдут, что все это полная ерунда…
После этой «поэтической бойни» выжившие, естественно, становились друзьями, и периодически устраивали посиделки у кого-нибудь на кухне с нормальным желанием поделиться своим сокровенным в кругу товарищей по перу. В какой-то момент откуда-то появлялась кем-то принесенная гитара, и звучали песни… Вот тогда-то, на одной из посиделок в квартире поэта О. Великосельского, мне довелось исполнить несколько своих песен. И получив от него и от других коллег по цеху «восторженную» оценку, я как-то более серьёзно стал относиться к этому вопросу. Определяющими фигурами в этом разряде творчества для меня тогда были В. Высоцкий и Б. Окуджава. Я их любил и одновременно ревновал к творчеству, критиковал, соперничал с ними и не принимал, т.к. тогда не пришло понимание, что они находятся не только в зените славы, но в расцвете творческих сил, и что не соперничать надо с такими людьми, а учиться у них не ремеслу, но поступку — жить не прогибаясь.
А затем произошли определённые жизненные перемены. Я не хочу сказать, что мною были пересмотрены взгляды на жизнь, хотя отчасти это так. Но всё же это не был путь личных революционных потрясений, скорее путь личностной эволюции. Я не то чтобы распрощался с прошлым в своей жизни или что-то отбросил, отрубил, скорее я приобрёл что-то НОВОЕ. И это НОВОЕ для меня стало более притягательным, и ОНО сумело завоевать мою Душу без крови, без боли. Так умеет побеждать только Бог. В дальнейшем я оставил свою прежнюю профессию актёра кино и, отслужив положенный срок в Армии, выбрал другую, наверно, не менее важную в жизни современного общества профессию. После этого я перестал заниматься песенным творчеством, т.к. в церковной среде на ту пору бытовало мнение (да и сейчас есть), что священнику это делать незачем. И я безоговорочно капитулировал перед этим мнением, ошибочно полагая, что моё новое служение и творчество — вещи несовместимые.
И ДАЛЕЕ
В 1995 году, пользуясь случаем, я обратился к директору СПб-студии грамзаписи ныне покойной Л.П. Кобриной с просьбой записать в качестве опыта несколько моих песен исключительно для личного пользования. Она согласилась. А спустя некоторое время позвонила и предложила записать аудиоальбом написанных мною песен. Я не был готов к этому совершенно и внутренне, и с точки зрения существовавших в тот период времени взглядов на это в церковной среде.
К ИСТОКАМ: О ПРАВОСЛАВНЫХ ТРАДИЦИЯХ
На самом деле, написание кантов, духовных песнопений и стихов — это наша старая православная традиция. К тому времени своими песнями более широко был известен отец Роман. Но, к примеру, писал их и протоиерей Николай Гурьянов, длительный период времени несший старческое служение (подобно тому, как это делали оптинские старцы) на острове Залит Псковской епархии.
И это не единственный случай. Это просто хорошо забытое старое.
На создание своего первого песенного альбома я получил благословение у правящего архиерея Санкт-Петербургской епархии — тогда это был блаженной памяти Митрополит Иоанн (Снычёв). Пилотный вариант альбома я давал прослушивать прежде всего ему, а также более старшим и более опытным в духовной и церковной жизни священнослужителям, т.к. для меня в этом деле первостепенным был и остаётся принцип «не навреди». И только после того, как уважаемые в церковной среде эксперты дали «добро», моё первое детище увидело свет. Первый аудиоальбом называется «Крест кованый», за ним последовал «Крестный ход», далее «Ангел молитвы». Мне очень приятно, что многие из песен, которые представлены в этих альбомах, стали любимы и сроднились с сердцами огромного числа людей. Их слушают и продолжают слушать на протяжении 10 лет. И что важнее всего, за это время они не утратили своей свежести и актуальности. Сейчас вышел в свет новый альбом «Крылатый лев», год назад прошло 10 концертов, приуроченных к его выходу на телеканале ОТВ.
КРАТКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
Ещё в 19-м в. святитель Филарет Митрополит Московский выражал ту мысль, что в проповеднической деятельности следует избегать дидактики, т.к. прямолинейные назидания не находят живого отклика среди паствы, особенно когда в роли адресата выступают светские, зачастую далёкие от религии люди. Да, к сердцу современного человека необходимо прикасаться, но делать это следует бережно, т.к. оно сильно повреждено грехом и нередко представляет собой кровоточащую рану, и духовная хирургия здесь вряд ли решит вопрос положительно. На первый план выходит духовная терапия, я бы сказал — психотерапия в буквальном смысле, так как «психо-» переводится с греческого как ДУША. Но разговор с душой не может происходить исключительно на вербальном уровне. В большей степени он способен состояться на уровне внутренних ощущений, переживания определённых духовных состояний, которые человек может испытать, в том числе и в процессе прослушивания музыкальных произведений. С этим вряд ли кто может поспорить.
В настоящее время христианское вероучение в большей степени нуждается не в защите, а в распространении. Термин «защита» содержит в себе некую закрытость, отсюда прослеживается желание — оградить, сберечь, закрыть. Тогда как «распространение» заключает в себе открытость и ясность. Апологетика нынешнего времени в большей степени состоит не в том, чтобы до хрипоты в горле вести бесполезные споры с представителями других конфессий, а в умении и желании донести духовные ценности Христова учения до каждого отдельно взятого человека. Желания у нас как всегда хоть отбавляй, а вот с умением — большие проблемы.
На страницах Евангелия есть такие слова Христа: «Даром приняли — даром отдавайте». Фраза обращена к апостолам, и речь в ней идёт о благодатных дарах Божиих, в данном случае о даре исцеления больных, даре воскрешать умерших к жизни и т. д. И я испытываю глубокое удовлетворение, что по-своему участвую в этом процессе и что кто-то из услышавших эти песни, быть может, испытает покаянное чувство к Богу, и впоследствии через это Таинство убитая грехом душа воспрянет к жизни. Кому-то они помогут восстановить телесное здоровье, так как по свидетельству уважаемых в нашем городе врачей, они особенным образом воздействуют на слушателя, снимая болезненное напряжение нервной системы. А может случиться так, что чья-то заблудшая душа с их помощью исцелится от безбожия и найдёт свою дорогу в Храм… Но самое важное — это, пожалуй, то, что они несут в себе простую и естественную для человека любовь к Богу и ко всему тому, что с Ним связано, что носит Его печать. Ты начинаешь осознавать, что душа всё-таки существует, и это не какое-то безликое абстрактное понятие, а это Нечто… И это Нечто спрятано у тебя глубоко под кожей и оно заявляет о своём праве на жизнь. Душа начинает откликаться на Божий зов, который отчётливо слышен в этих песнях. Душа постепенно пробуждается от духовной спячки и Духовность (как явление) в этом смысле акт пробуждения души, её второе дыхание и, если хотите, её святая весна…
ЕЩЕ РАЗ О ПЕСНЯХ
Существуют вещи, о которых ты не можешь подробно говорить, которые нельзя бесконечно анатомировать, расщеплять на молекулы-атомы и прочие частицы, составляющие великую тайну творчества. Иначе исчезнет тайна, про которую один скажет, что ее «Бог дает», другой — «Оттуда приходит», третий укажет на небо как на источник вдохновения. Но все равно это сверху.
В песне «Ангел Питера» у меня есть такие строки:
Мы уходим из прошлого
С прободенными душами
На коленях истерзанных
С верой в Христа.
«Уход из прошлого» понятен, души у нас, действительно, «прободенные», пронзенные, как и тело Христа. «На коленях», потому что нас достаточно долго ставили на колени, пытаясь лишить человеческого и религиозного достоинства. И в то же время на коленях мы порой молим Бога, мы просим Его избавить нас от внутреннего раба, которое живет в нас, которого надо выдавливать хотя бы по капле. Единственный раб, который имеет право жить в нас, — это раб Христов.
Записала Лариса ЗОРИНА
