 |
| Крестовский мост | Владимир Крупин | 06.04.2015 |
14 марта ушёл из жизни писатель, которого называют последним русским классиком. В храме Христа Спасителя отпевание Валентина Распутина совершил Патриарх Кирилл. О последних днях писателя, беседах с ним наедине вспоминает его собрат по перу Владимир Крупин.
+ + +
— Когда был крещён Валентин Григорьевич?
— В 1980 году, и я при этом присутствовал. Произошло это в Ельце. До сих пор помню адрес: ул. Шевченко, 12. Здесь жил удивительный священник — схииеромонах Нектарий (Овчинников), очень известный в стране батюшка, который был духовным отцом очень многих русских писателей, кинематографистов, учёных. Он и стал крёстным отцом Вали. А крестил его архимандрит Исаакий (Виноградов). Это был легендарный священнослужитель, к нему в Елец приезжали духовные чада со всей России и даже из-за границы. У него была удивительная биография: белый офицер, эмигрант, заключённый Карлага, освобождённый по ходатайству Патриарха Алексия I. Вот такой человек крестил нашего дорогого раба Божьего Валентина.
— Говорят, что Распутина не очень просто было привести к Церкви?
— Его крещению способствовала режиссёр и сценарист Ренита Андреевна Григорьева. И он не только не сопротивлялся, а был очень рад. У меня сохранилась фотография: мы после крещения пьём чай в доме у схииеромонаха Нектария, и у Вали лицо просто светится. Он был человек молчаливый и никогда своих эмоций не выражал, но я видел, что он счастлив. Мы оба выросли в крестьянских семьях, а там отношение к Богу было самое почтительное. Как говорила моя мама, у которой было четыре класса образования, «вы мне про Бога ни слова плохого не говорите». Хоть мы и жили в атеистическое время, но на Пасху всегда чистая рубашка, свежая стряпня, крашеные яйца и такая радость. Нас спасало, что до наших деревень в глубинке не доходила атеистическая пропаганда.
— Как он жил в последние годы, потеряв жену и дочь?
— Ему досталось в этой жизни горя. На него ведь было совершено несколько страшных нападений ещё в советское время, когда его практически убивали. В Иркутске в 1979 году он возвращался вечером домой, на него напали в подъезде, проломили череп. И Валя сам воспротивился расследованию этого дела. Он после этого так страдал, так мучился, лежал в десятках больниц. У него начались страшные головные боли, которые не давали ему писать. А потом и дочку потерял в авиакатастрофе, что его совсем подкосило. Он не жаловался никогда, но было видно, как ему тяжело. Я знал, что его дочка летела в самолёте, и позвонил ему, когда стало известно об авиакатастрофе. Говорю ему: «Слушай, там у нас самолёт упал, никто из наших знакомых не погиб?» — «Куда уж больше, Маруся ушла», — отвечает он мне. Опознали её по крестику, который я ей со Святой земли привёз. Спасали его от всех бед крепкое сибирское нутро, душевная чистота и Евангелие, которое всегда было при нём. Он ещё очень любил святителя Тихона Задонского. Шутил, что вот когда Тихон Задонский заменит райкомы партии, тогда Россия спасётся.
— Распутин всегда много писал о смерти, будучи ещё молодым. Наверняка и о своём уходе он задумывался.
— Мы были на его родине, в деревне Аталанке, на могиле его отца, Григория Никитича. Кладбище это находится в удивительно красивом месте, над Ангарой. Сосны, кедры. «Вот тут будет моя могила», — говорил он. Мы с ним много разговаривали о том, что молодцы наши писатели Василий Белов, Солоухин, Яшин, что завещали похоронить себя на родине. Я вот тоже завещание написал, чтобы в Вятку меня увезли хоронить.
— Он успел причаститься перед смертью?
— Последний раз за несколько дней до ухода его причащал на квартире иеромонах Иоасаф (Петровых) из Заиконоспасского монастыря, деликатнейший и умнейший батюшка, кандидат философских наук. Я присутствовал при этом. А до этого он ещё соборование прошёл. Всё — слава Богу!
— Валентина Распутина отпевал Патриарх Кирилл. Они были лично знакомы?
— Конечно. Патриарх его очень любил. В 1988 году мы вместе с Распутиным и со Святейшим, который тогда был митрополитом Смоленским и Калининградским, летали по приглашению на конференцию, посвящённую 1000-летию Крещения Руси, сначала в Венецию, затем в Рим. И вот тогда мы с будущим Патриархом Кириллом близко познакомились, много с ним ходили, гуляли и были под впечатлением от его эрудиции, обаяния, чувства юмора. Валю и Патриарх Алексий II очень любил. Мы же с Валентином Григорьевичем были членами президиума Всемирного Русского Народного Собора, а его главой является Святейший Патриарх. Распутин неоднократно очень мощно выступал на заседаниях Собора.
— Валентин Григорьевич никогда не думал написать рассказ или повесть, взяв за основу какой-нибудь евангельский сюжет?
— При его высочайшей деликатности и бережности он боялся прикоснуться к этой теме. Мы с ним как-то поехали в Иерусалим на схождение Благодатного огня. Я ему потом говорю: «Валь, напиши об этом». — «Ну я думаю, думаю». Мне кажется, что когда будем разбирать его литературное наследие, то какие-то записи об этом мы обнаружим.
Беседовала Елена Алексеева
