 |
| Православие.Ru | Павел Рузанкин | 08.04.2002 |
БЕРТРАН РАССЕЛ И ФОМА АКВИНСКИЙ
Аристотелева логика. Гордость и радость философии. Сколько на нее возлагалось надежд: «Вот, сейчас мы докажем, что есть добро, что есть благо, что есть истина. Теперь мы знаем, как это сделать». Увы, теперь философы уже расстались с последними остатками надежды логически доказать что-либо подобное. И Аристотелева логика, как и следующие за ней философские логики, послужила лишь поводом к бесконечным спорам философов на отвлеченные темы. «Тогда будет смущение с великим любопрением (пристрастием к спорам), будут непрестанно препираться и не обрящут ни начала, ни конца». [Посмертные вещания Нила Мироточивого. ч. I, гл. 28. Цит. по: О последних судьбах нашего мира, издательство «Отчий дом», М. 1997, с.13]
Один из постулатов современной психологической войны формулируется так: всякое логически правильно доказанное утверждение можно логически правильно опровергнуть. «Все достигнутое путем логических объяснений может быть стерто при помощи объяснений противоположного характера». [Jacob Ph. E. The Theory and Strategy of Nazi Short-Wave Propaganda. In: Propaganda by Short Wave. Ed. By H. L. Childs, J. B. Whitton. Princeton, 1942, p. 54−55. Цит. по: [4], с. 59] Подобными вещами баловались софисты. Более серьезно рассматривали это скептики. Даже Кант обратил внимание на «антиномии чистого разума».
Апостол Павел предупреждает христиан: мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их. и еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны (1 Кор. 3, 19−20). [Не следует смешивать это с ересью монтанизма «credo quia absurdum est», которую некоторые философы ошибочно относят к христианству. Мне уже дважды приходилось слышать от философов подобные высказывания] Поэтому мы не будем рассуждать здесь о том, что побудило Фому Аквинского встать на зыбкую почву философской логики, а обратим наше внимание на то, в чем именно Рассел упрекает католического философа.
«В Аквинском мало истинного философского духа. Он не ставит своей целью, как платоник Сократ, следовать повсюду, куда его может завести аргумент. Аквинского не интересует исследование, результат которого заранее знать невозможно. Прежде чем Аквинский начинает философствовать, он уже знает истину: она возвещена в католическом вероучении. Если ему удается найти убедительные рациональные аргументы для тех или иных частей вероучения — тем лучше; не удается — Аквинскому нужно лишь вернуться к откровению. Но отыскание аргументов для вывода, данного заранее, — это не философия, а система предвзятой аргументации. Поэтому я никак не могу разделить мнения, что Аквинский заслуживает быть поставленным на одну доску с лучшими философами Греции или нового времени». [[8], с. 481]
При этом, естественно, опровержение Расселом Фомы Аквинского (например, в лекции «Почему я не христианин» или в диалоге с Ч. Ф. Коплстоном) является также подводом аргументов под уже готовые выводы: «удается найти убедительные рациональные аргументы для тех или иных частей вероучения — тем лучше»; не удается — можно сослаться на непонимание. На самом деле всем философам, как и всем людям вообще, свойственно делать выводы эмоционально, а обосновывать их логически. Сократ являет нам пример маевтики. Но и Сократа с его пристрастием к диалогам так никто ни в чем и не смог переубедить, — после хитрых манипуляций философа «рождался» всегда один и тот же «мальчик».
ЧЕРНАЯ ПРОПАГАНДА БЕРТРАНА РАССЕЛА
Неприятно говорить о «чернухе». Но все же теперь нам опять придется поговорить о «чернухе», а более конкретно, о работе Б. Рассела «Внесла ли религия полезный вклад в цивилизацию?».
ДУША И БЕССМЕРТИЕ
«…индивидуализм достигает кульминации в учении о бессмертии индивидуальной души, которая обречена испытывать или бесконечное блаженство, или бесконечное страдание — в зависимости от обстоятельств. Если, например, вы умерли сразу после того, как священник окропил вас водой, произнося при этом какие-то слова, то вы унаследуете вечное блаженство; в то же время, если после долгой и добродетельной жизни вас ударила молния, как раз в тот момент, когда вы ругались нехорошими словами, оборвав шнурок на ботинке, то вы унаследуете вечные мучения. Нельзя сказать, что современный протестант в это верит; в это не верит даже современный католик, но такова ортодоксальная доктрина. Испанцы в Мексике и Перу имели обыкновение крестить индейских младенцев и сразу же после этого вышибать из них мозги; тогда они могли быть уверены, что эти младенцы попадут в рай. Ни один ортодоксальный христианин не найдет логического основания для того, чтобы осудить их действия (здесь и всюду далее курсив мой — Р. П.), хотя ныне все осуждают их. Христианская версия учения о личном бессмертии имела великое множество самых катастрофических последствий для морали…». [[6], с. 122]
Наивно думать, что Рассел никогда не читал заповеди Ветхого Завета «не убей» или возвышенных слов Евангелия:
Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую.
Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.
Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?
И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.
Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?
Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.
И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Матф. 25, 31−46)…
Здесь Рассел как-то странно избавляется не только от логики, но и от любимого им здравого смысла. Что же руководило философом? Не то ли, что выводы уже имелись в наличии, а подкрепляющего аргумента не было? «…точка зрения, что следует верить определенным суждениям, независимо от того, есть ли свидетельства в их пользу, порождает враждебное отношение к фактам и заставляет закрывать глаза на все, что противоречит этим предрассудкам. Научная искренность — очень важное качество; и вряд ли она присуща человеку, воображающему, что есть вещи, верить в которые — его долг». [там же, с. 119]
ИДЕЯ ПРАВЕДНОСТИ
«Церковная концепция праведности нежелательна в социальном плане по многим причинам — прежде всего и главным образом из-за того, что она принижает разум и науку. Изъян этот унаследован от Евангелий. Христос велит, чтобы мы стали малыми детьми, но малые дети не могут постигнуть дифференциального исчисления, принципов денежного обращения или современных методов борьбы с болезнями. Церковь учит, что приобретение таких познаний не входит в наши обязанности. Правда, Церковь больше не утверждает, что знание само по себе греховно, как она утверждала в пору своего расцвета; но приобретение знаний все-таки считается делом опасным, ибо может привести к гордыне разума, а значит, и к оспариванию христианской догмы. Возьмите, например, двух людей, из которых один искоренил желтую лихорадку на территории огромного тропического района, но по ходу своих трудов имел случайные связи с женщинами; другой же был ленив и бездеятелен, производил на свет по ребенку в год, пока его жена не умерла от изнурения, и проявлял так мало заботы о своих детях, что половина из них умерла. Но зато он никогда не имел недозволенных половых связей. Всякий добрый христианин обязан считать, что второй из этих людей добродетельнее первого. Нет нужды говорить, что такая позиция является религиозным предрассудком и совершенно противна разуму». [там же, с. 130]
Что тут сказать? Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни (1 Кор. 14,20). Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного (1Тим. 5,8).
Впрочем, приведенное высказывание служит, по мнению самого Рассела, лишь «поверхностным ответом» идее христианской праведности. Соль же его возражений против «концепции» праведности в следующем:
«Итак, три человеческих импульса, воплощенные в религии, — это, по-видимому, страх, тщеславие и ненависть. Можно сказать, что цель религии в том и состоит, чтобы, направляя эти страсти по определенным каналам, придать им вид благопристойности. Именно потому, что эти страсти в общем и целом служат источником человеческих страданий, религия является силой зла, ибо позволяет людям безудержно предаваться своим страстям. Не благословляй их религия, они могли бы, по крайней мере в известной степени, их обуздывать». [там же, с. 129]
В подобных случаях Рассел не имеет обыкновения делать ссылки. Поэтому привести соответствующие места Нового Завета придется нам: Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Иоан. 4,7−8). Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона (Рим.13,10). Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны,] ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать. (Гал. 5,19−23,26). В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. (1 Иоан. 4,18).
Конечно же, последнее высказывание философа-антитеиста отнюдь не является бессмысленным. В действительности, в Расселовой критике слова «страх, тщеславие и ненависть» не имеют своего общепринятого значения, но — и в этом сила черной пропаганды — обозначают несогласие с мнением автора или нежелание прислушаться к его советам. Поэтому, чтобы избавить своего читателя от «страха и ненависти», Рассел дает еще один назидательный совет:
«Второе — и более фундаментальное — возражение против использования страха и ненависти в церковной практике состоит в том, что в наши дни эти эмоции могут быть почти полностью устранены из человеческой природы при помощи реформ в области воспитания, экономики и политики. Основу должны составить реформы в сфере образования, ибо люди, испытывающие ненависть и страх, будут восхищаться этими эмоциями и захотят их увековечить, хотя это стремление будет, вероятно, бессознательным, как это имеет место у рядового христианина. Создать систему воспитания, нацеленную на устранение страха, вовсе не трудно. Необходимо только относиться к ребенку с добротой, поставить его в такое окружение, в котором детская инициатива может проявиться и не принести при этом плачевных результатов, и оградить его от соприкосновения со взрослыми, одержимыми неразумными страхами, — перед темнотой, мышами или социальной революцией. Ребенок не должен также подвергаться тяжким наказаниям, ему не надо также угрожать и делать чрезмерно суровые выговоры. Несколько сложнее избавить детей от ненависти. Для этого нужно самым тщательным образом избегать ситуаций, возбуждающих ревность или зависть, и всячески поддерживать справедливость в отношениях между детьми. Ребенок должен ощущать теплое чувство любви со стороны по крайней мере некоторых из взрослых, с которыми ему приходится иметь дело; не следует мешать проявлению его естественной активности и любознательности, за исключением тех случаев, когда возникает опасность для его жизни или здоровья. В особенности же не должно быть табу на знание о взаимоотношении полов или на обсуждение проблем, которые люди, опутанные условностями, считают неприличными. Если с самого начала соблюдать эти простые правила, ребенок вырастет бесстрашным и дружелюбным человеком». [там же, с. 130−131]
ХРИСТИАНСТВО И ВОПРОС О ВЗАИМООТНОШЕНИИ ПОЛОВ
Вот так все «просто», — стоит лишь ввести в школах «половое просвещение». Заметим только, что «половое просвещение» является одной из сильнейших сторон психологической войны. «Аргумент этот, очевидно, является лишь рационализацией садизма: но в любом случае это очень слабый аргумент. Мне хотелось бы пригласить какого-нибудь христианина в детское отделение больницы, чтобы он своими глазами увидел страдания, которые выносят здесь дети», — в Новосибирске все венерические отделения забиты детьми 13−16-ти лет, — взрослым не хватает места, и их лечат амбулаторно, — «Стал бы он после этого упорствовать, будто дети эти настолько пали в нравственном отношении, что заслуживают своей участи? Чтобы дойти до подобных заявлений, человек должен убить в себе всякое милосердие и сострадание. Он должен, одним словом, стать таким же жестоким, как и бог, в которого верует». [там же, с. 118]
К счастью, здесь у нас нет возможности рассмотреть эту замечательную статью более подробно. Поэтому мы переходим к рассмотрению другой интересной работы этого замечательного философа, а именно к лекции «Почему я не христианин».
ПОЧЕМУ РАССЕЛ НЕ ХРИСТИАНИН
В предыдущем разделе мы поговорили о таких приемах «черной» агитации, как сообщение заведомо ложной информации и подмена общепринятого смысла слов с ярко выраженной положительной или отрицательной окраской. Наше мнение о творчестве Рассела оказалось бы несколько односторонним, если бы мы не рассказали и о такой популярной хитрости, как изъятие фраз из их контекста.
«ИЗЪЯНЫ»
«Начну с того, что Христос, несомненно, считал, что Его второе пришествие произойдет в облаках славы еще до того, как смерть унесет всех людей, живших в Его время. Это доказывают многие места из евангельских текстов. Например, Христос говорит: Не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий (Мф. 10,23). И еще Он говорит: …есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем (Мф.16,28); есть много и других мест, из которых совершенно ясно, что Христос верил в то, что Его второе пришествие произойдет еще при жизни многих живших в то время людей. Веру эту разделяли и ранние последователи Христа, и она составляла основу многих элементов Его нравственного учения. Когда Христос говорил: Итак не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф. 6,34) — и другие подобные вещи, Им двигало в весьма значительной мере убеждение, что второе пришествие произойдет в самом скором времени и что все обыденные мирские дела не стоят и ломаного гроша». [[5], с. 106−107]
Нам осталось только привести все эти цитаты из Нового Завета в их контексте.
Сих двенадцать послал Иисус, и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева; ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное… Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий (Мф. 10,5−7,23). Здесь, очевидно, говорится о встрече Иисусом учеников после проповеди, на которую они были посланы, хотя, конечно, это имеет и свой скрытый смысл.
Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем. По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет… (Матф.16,28; 17,1−3). Здесь речь идет о Преображении.
Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6,34).
Кроме того, Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак… (2 Фесс. 2,1−3).
МОРАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА
До сих пор мы обсуждали грубые методы черной пропаганды. Но читателю, конечно же, известно, что существуют и более тонкие — и более эффективные — приемы. Один из них — подмена значимости контраргументов. Суть его в том, что для создания видимости объективного обсуждения выпячиваются наиболее слабые и незначительные контраргументы, при этом важные контраргументы либо упоминаются вскользь как малозначимые, либо не упоминаются вообще. Однако рассмотрение этого способа заняло бы слишком много места, и объем статьи превысил бы допустимый предел. Поэтому мы рассмотрим несколько более грубую разновидность этого метода — ложное толкование. В этом случае как бы забываются существующие объяснения какого-либо явления, при этом свое собственное толкование пропагандист подает как единственно возможное. Сюда же следует отнести умалчивание контраргументов и уверение в то же время в их отсутствии.
«Далее Христос говорит: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 13,41−42); и Он еще долго продолжает говорить относительно плача и скрежета зубов. Это повторяется во многих стихах, и для читателя становится совершенно очевидным, что Христос предвещает плач и скрежет зубовный не без некоторого удовольствия, иначе Он не заводил бы об этом разговор так часто. Затем все вы, конечно, помните место про овец и козлов; как Он в свое пришествие собирается отделить овец от козлов и сказать козлам: …идите от Меня, проклятые, в огонь вечный… (Мф. 25,41). А далее Он снова говорит: И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк. 9,43−44). Эта тема тоже повторяется много раз. Я вынужден заявить, что вся эта доктрина, будто адский огонь является наказанием за грехи, представляется мне доктриной жестокости. Эта доктрина, которая посеяла в мире жестокость и принесла для многих поколений человеческого рода жестокие муки; и Христос Евангелий, если принять то, что рассказывают о Нем Его же собственные летописцы, несомненно, должен быть признан частично ответственным за это». [там же, с.108−109]
Приведем также одно из возражений словами о. Даниила Болотова:
«Зашла речь о любви, о милосердии Божием, о его безграничности, о всепрощении; знаете, в том духе, который на руку одним ворам и убийцам, но от которого кровь стынет в жилах у рядового христианина. Я позволил себе противопоставить и одно из других свойств Премудрости Божией — правосудие. На меня с места напали, доказывая, что Православие совсем не понимает Бога: Бог есть любовь, а православный Бог — инквизитор. Перед этим поддельным богом, придуманным для устрашения порабощенного жрецами человечества, православная доктрина поставила с одной стороны воображаемый рай, а с другой — ад, и заставила инквизитора этого совать людей туда и сюда по своему произволу. Какая же это, изволите видеть, по-ихнему любовь, которая за миг земной, хотя бы и грешной жизни, наказывает вечной мукой да еще в утонченной жестокости какого-то вечного огня и неусыпающего червя… И пошло, и поехало по-нашему — кощунство, а по-ихнему — „критика“, что-ль „чистого разума“, уж и определить не умею. — „Где ж, — кричали мне, — милосердие вашего Бога? Взгляните на эти скорби, разочарования, обиды, притеснения всякого рода, которыми так полна человеческая жизнь, из-за которых, невольно озлобляясь, падают и, по-вашему, гибнут человеческие души; часто, если только не всегда, причины этих падений лежат вне человека, — неужели же ему нести ответственность за следствия?“
Многое было наговорено тогда мне, бедному монаху, чего даже и не упомнишь, но что не без дьявольского таланта изложено в еретической энциклопедии графа Толстого, этого кумира современного безумия. Вижу я, что меня припирают к стене князи и княжны, и судии человеческие требуют ответа. Отвечать им от Писания: они из писания признают только Толстовское лжеевангелие. Что тут делать?.. Выждал я, когда иссяк поток их красноречия, перекрестился мысленно, да и повел свою речь так:
— Вот, — говорю, — я вас выслушал до конца, но так ли я вас понял? Что хотели вы мне доказать? Что Бога нет, и Он придуман своекорыстными жрецами? или, что Он есть, но не благ? Или же, — что Он есть и что Он благ, но какой-то другой, а не Православный, т. е. не такой, о каком к исходу уже второй тысячи лет неизменно учит Православие, ложно по-вашему, хотя до сих пор и неопровержимо, истолковывая Его любовь, милосердие и правосудие? Заметьте, — и правосудие, потому что и оно есть одно из свойств предвечной Софии — Премудрости Божией. Так, стало быть?.. Ну-с, а я теперь вам, милостивые государыни, поведу свой сказ о Боге Православном так же, как и вы, от примеров повседневной жизни, от подобия, постараюсь вам показать, что Бог есть, что Он благ, что Он правосуден, и что только Православие и разумеет Его истинно таким, как Он есть, конечно, в пределах о Нем Откровения и нашего отменно-ограниченного разума… У нас в Оптинском скиту, перед окнами моей кельи около храма, растут два высоких бальзамических тополя. Семнадцатую уже весну наблюдаю я за жизнью этих творений Великаго Художника и очень хорошо, поверьте, изучил внешние проявления этой благоуханной жизни. Вот-с вижу: пришла весна; начало пригревать теплое весеннее жизнерадостное солнышко; стали на тополях разбухать почки… Как же они в то время хорошо пахнут, аромат-то от них какой в то время бывает!.. Затем, вижу: закапали крупные алмазы теплого весеннего дождичка… сильнее, все сильнее, глядь! — А из почки-то уже клюнул клейкий благовонный листочек… Там, ветерок поднялся, сперва тихенький, ласковый; смотришь, — усилился, стал шуметь, перешел на ветер: закачались тополевые ветки, стали друг о дружку тереться тополевые листочки, к родимой ветке прижиматься и с соседками ее шушукаться. Весело им и радостно: крепко держатся родимые ветки за родное дерево — нечего бояться ни ветра, ни бури!.. А там, — не успеешь взглянуть, — ан, листики выросли уже в листья, покрыли и украсили родимое дерево, укрыли от непогоды небесных птичек, дали на летний зной прохладу и тень человеку… Знакома, ведь, и вам такая картина?.. Ну, конечно, за весну не одна, так другая, ветка и с почками, и с листьями возьмет да и обломится, отвалится от ствола, смотришь, — и валяется на земле под деревом до своего времени… А над всей этой картинкой Божьей природы сияет теплое-претеплое, любовное солнышко… Видели вы, сударыни, что сотворило это солнышко с ветвями, которые на стволе удержались?.. Ну-с, а то же солнце, что же оно, оставаясь таким же любовным, сделало с теми, с отломившимися ветками? А, вот, что! Пока те, которые крепко за свое дерево держались, естественно развивались в первозданной красоте своей, эти гибли: ветер их сорвал, дождь намочил и, смешав с грязью, заставил гнить; а пригрело солнышко, — высушило и обратило в прах… Неужели же это животворящее солнце вы назовете инквизитором? Аз есмь лоза истинная, а вы — рождие, ветки, — сказал Господь. Будете добровольно держаться двухтысячелетнего дерева Православной Христовой Церкви, как держались грешные и многогрешные ваши предки, — и разовьет вас от силы в силу Бог — Солнце духовное, во всю красоту разовьет Он вас, от Него вам и здесь данную, и там, в той высшей жизни обещанную. А отломитесь — неужели же скажете по совести, что только для одних вас нет Его милосердия». [[3], с. 307−309]
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Что и говорить, философ Бертран Рассел явно не без странностей. Поэтому ответить на вопрос «почему Рассел не христианин?» предоставляется читателю. А чтобы помочь читателю, мы приводим ироничное высказывание этого замечательного философа.
«Задача будущих ученых — установить, во сколько обойдется в расчете на одну голову убедить детей в том, что снег черный, и насколько дешевле убедить их в том, что он темно-серый… Хотя эта наука массовой психологии будет прилежно изучаться, ее изучение ограничится строгими рамками правящего класса. Простому народу не дадут знать, как возникают его убеждения. Когда эта техника усовершенствуется, любое правительство, контролирующее воспитание нового поколения, может держать в подчинении своих подданных, не нуждаясь в армии или полиции». [Russell B. The Impact of Science on Society. London, 1967, p. 33. Цит. по: [4], с. 61]
Литература
1. диакон Андрей Кураев О нашем поражении. // О последних судьбах нашего мира, издательство «Отчий дом», М. 1997, с.124−127.
2. Иванов С. Политбурелом. // Советская Россия, N16, 10.02.2000.
3. Нилус С. Великое в малом. 3-е издание. Сергиев Посад, 1911. Переиздано: издательство «Благовест», Новосибирск, 1994. с. 307−309.
4. Панфилов А. Ф. Радиовойна: история и современность. М. «Искусство», 1984.
5. Рассел Б. Почему я не христианин. // Рассел Б. Почему я не христианин. М. Политиздат, 1987.
6. Рассел Б. Внесла ли религия полезный вклад в цивилизацию. // Рассел Б. Почему я не христианин. М. Политиздат, 1987.
7. Существование Бога: диспут между Б. Расселом и Ф. Ч. Коплстоном. // Рассел Б. Почему я не христианин. М. Политиздат, 1987.
8. Рассел Б. История западной философии. М. «МИФ», 1993, Т. 1.
9. Ярославский Е. Библия для верующих и неверующих. М. Политиздат, 1977.
