Евангелие о Первенце

У святителя Николая Сербского есть замечательная проповедь, посвящённая добродетели смирения. В ней приведено одно из лучших, на наш взгляд, толкований Евангелия о Рождестве Христовом. В эти праздничные дни «Отрок» зовёт читателя приобщиться мыслью к самому трепетному из чудес в истории мира.

+ + +

Известно, что вместе со многими земными посевами, которые человек сажает и возделывает, охотно произрастают и некоторые иные травы и растения, не сеянные и не возделанные. Так и с добродетелями: если будешь старательно сеять и взращивать послушание и смирение в душе своей, то увидишь, что вскоре рядом с ними вырастет и целый букет прочих добродетелей. Одна из первых — простота, внутренняя и внешняя. Послушную и смиренную Деву Марию в то же самое время украшает и целомудренная простота. Точно так же и праведного Иосифа, точно так же и апостолов, и евангелистов. Посмотрите только, с какой бесподобной простотою описывают евангелисты величайшие события в истории человеческого спасения, в истории Вселенной! Можете себе представить, сколь пространно и театрально мирской литератор описал бы, например, воскрешение Лазаря, если бы случайно стал очевидцем сего события? Или какую велеречивую и напыщенную драму он написал бы обо всём том, что происходило в душе Иосифа, послушного, смиренного и простого человека, в момент, когда он узнал: его подопечная и обручница беременна? А евангелист в сегодняшнем евангельском чтении описывает всё это всего несколькими простыми предложениями:

Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. До того Евангелист описывал родословие Господа Иисуса Христа, или, точнее сказать, родословную праведного Иосифа из племени Иудина, от колена Давидова. В родословной этой евангелист перечислял людей, рождённых от людей, естественным путём и образом, как рождаются все смертные люди в мире. Вдруг он начинает описывать Рождество Господа и говорит: Τοῦ δὲ Ἰησοῦ Χριστοῦ ἡ γένεσις οὕτως ἦν… словно хочет этим δὲ (а, же, однако) показать необычайность и вышеестественность Его Рождения, которое совершенно обособляется от образа рождения всех перечисленных предков Иосифа. Мать Его Мария была обручена с Иосифом. В глазах людей это обручение могло считаться своего рода предисловием к брачной жизни; но в очах Марии и Иосифа оно не могло считаться таковым. Со слезами вымоленная у Бога, Дева Мария по обетованию родительскому была навеки посвящена Богу. Это обетование родителей Она и со Своей стороны добровольно приняла, что показывает и Её многолетнее служение в храме Иерусалимском. Если бы это зависело от Её воли, Она, несомненно, пребывала бы в храме до самой смерти, как Анна, дочь Фануилова (Лк. 2, 36−37), но закон предписывал иное, и иное должно было исполниться. Она была обручена Иосифу не для того, чтобы жить в браке, но именно для того, чтобы избежать брака. Все подробности обручения сего и его значения содержатся в Предании Церковном. И если бы люди ценили Предание, связанное с Богоматерью, с праведным Иосифом и со всеми личностями, упомянутыми в Евангелии, настолько, насколько они ценят предания, часто и самые глупые, связанные с мирскими царями, полководцами и мудрецами, всякому был бы ясен смысл обручения Пресвятой Девы с Иосифом.

Прежде нежели сочетались они, — эти слова не означают, будто бы они потом сочетались как муж и жена, евангелист и не думает об этом. Евангелиста интересует в данном случае само Рождество Господа Иисуса Христа, и ничто более, и он пишет приведённые выше слова, чтобы показать: Его Рождение произошло без сочетания мужа и жены. Поэтому понимай слова евангелиста точно так, как если бы он написал: и безсочетания их оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. Лишь от Духа Святаго и мог быть зачат Тот, Кому предстояло среди царства духа тьмы и злобы восстановить Царство Духа света и любви. Как бы мог Он исполнить Свою Божественную миссию в мире, если бы пришёл в мир по каналам земным, затворённым грехом и смердящим гнилостью смертною? В этом случае вино новое отдавало бы запахом мехов ветхих, и Тот, Кто пришёл спасти мир, и Сам нуждался бы во спасении. — Только чудом мог быть спасён мир, чудом Божиим; в это веровал весь род человеческий на земле. И когда чудо Божие произошло, не следует сомневаться в нём, но следует преклониться пред ним и для себя в чуде этом найти лекарство и спасение. Как же поступает Иосиф, узнав, что Дева Мария имеет во чреве?

Иосиф же муж Её, будучи праведен и не желая огласить Её, хотел тайно отпустить Её. Он поступает, таким образом, по послушанию закону Божию. Он послушен воле Божией в той форме и настолько, в какой и насколько воля Божия до того времени была объявлена народу Израильскому. Он поступает и по смирению пред Богом. Не будь слишком строг, — предупреждает премудрый Соломон (Еккл. 7, 16). То есть: не будь слишком строг к согрешившим, но помни о своих немощах и своих грехах и старайся в отношении к грешникам строгость растворить милостью. Взращённый этим духом, Иосиф и не подумал предать Деву Марию суду за подозреваемый грех: и не желая огласить Её, хотел тайно отпустить Её. Такой план показывает нам Иосифа как человека образцового, образцового в строгости и милости, какого вообще дух Ветхозаветного закона мог воспитать. Всё у него просто и ясно, как это и могло быть в сердце человека, боящегося Бога.

Но как только Иосиф придумал удобный выход из неудобного положения, внезапно в его планы вмешалось Небо, дав неожиданное повеление:Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго. Ангел Божий, который до того благовестил Пречистой Деве пришествие в мир Богочеловека, ныне идёт приготовить путь Ему и прямыми сделать стези Ему. Сомнение Иосифа — одно из препятствий на пути Его, и притом весьма сильное и опасное препятствие. Это препятствие следует устранить. Дабы показать, как легко силам небесным сделать то, что для людей очень трудно, Ангел является Иосифу не наяву, а во сне. Именуя Иосифа сыном Давидовым, Ангел хочет одновременно и оказать ему честь, и вразумить. Как потомок царя Давида ты должен радоваться этой Божественной тайне более других людей, однако ты должен и понимать её лучше других. Но как же Ангел называет Деву женою его: не бойся принять Марию, жену твою? Точно так же, как и Господь со креста сказал Матери Своей: Жено! се, сын Твой, — а потом ученику Своему: се, Матерь твоя (Ин. 19, 26−27)! Воистину, Небо бережливо на слова и не глаголет ничего лишнего. Если бы этого не следовало говорить, разве Ангел сказал бы это? Хотя такое наименование Марии женою Иосифа является камнем преткновения для некоторых неверующих людей, оно есть защита чистоты от нечистых сил. Ибо слово Божие слушают не только люди, но все миры, и добрые, и злые. Тот, кто желал бы проникнуть во все тайны Божии, должен был бы иметь зрение Божие для всего тварного, видимого и невидимого.

Родившееся в Ней есть от Духа Святаго. Это есть дело Божие, а не человеческое. Не смотри на природу и не бойся закона. Здесь действует Больший природы и Сильнейший закона, без Которого ни природа не имела бы жизни, ни закон — силы.

Из сообщённого Ангелом Иосифу ясно, что Дева Мария ничего не рассказывала последнему о бывшем Ей ранее явлении великого Архангела; как ясно и то, что ныне, когда Иосиф намеревался Её отпустить, Она нисколько не оправдывалась. Весть Архангела, как и все небесные тайны, которые Ей постепенно открывались, Она сохраняла… слагая в сердце Своём (Лк. 2, 19; 2, 51). В Своей вере в Бога и послушании Богу Она не страшилась никакого унижения пред людьми. «Если мои муки угодны Богу, почему бы мне не претерпеть их?» — говорили позднее некоторые мученики Христовы. Живя в непрестанной молитве и богомыслии, и Пречистая могла сказать: «Если Моё унижение угодно Богу, почему бы Мне не претерпеть его? Лишь бы Я была права пред Господом, познающим сердца, а люди пусть делают со Мною, что хотят». Ведала Она и то, что весь мир не может сделать с Нею ничего, чего не попустил бы Бог. Какое благодушное смирение пред Господом живым и какая предивная преданность воле Его! И кроме того — какое геройство духа у нежной Девы! Держава Господь боящихся Его, и завет Его явит им (Пс. 24, 14). Если грешники сейчас, как и во все времена, ищут для себя даже ложных свидетелей, Дева Мария, имея свидетелем не человека, а Всевышнего Бога, не оправдывается, не возмущается, но молчит — молчит и ждёт, да оправдает Её Сам Бог в своё время. И Бог скоро поспешил оправдать Свою Избранницу. Тот же самый Ангел, который открыл Ей великую тайну Её Зачатия, ныне поторопился заговорить вместо безмолвной Девы. Итак, объяснив Иосифу уже произошедшее, Ангел Божий теперь идёт далее и объясняет ему то, что должно произойти:

Родит же Сына, и наречёшь Ему имя Иисус, ибо Он спасёт людей Своих от грехов их. «Не сказал он: „Родит тебе Сына“, — но так просто сказал: родит; ибо родит (Его) не ему, но всему миру» (Златоуст). Ангел наставляет Иосифа вести себя с Новорождённым как настоящий отец, почему и говорит: и наречёшь Ему имя. Иисус означает «Спаситель». Поэтому второе предложение и начинается с «ибо»; то есть: и наречёшь Ему имя Спаситель, ибо Он спасёт людей Своих от грехов их.

Архангел есть неложный вестник Божий. Он глаголет то, что узнаёт от Бога; он в Боге видит истину. Для него природа со своими законами словно и не существует. Он знает только о всемогуществе Бога живого, как некогда знал и Адам. Сказав: Он спасёт людей Своих от грехов их, — Архангел предрёк основное дело Христово. Христу подобает прийти для того, чтобы спасти людей не от какого-нибудь второстепенного зла, но от главного зла, от греха, являющегося источником всего зла в мире. Ему подобает спасти древо человечества не от одной тучи гусениц, которая в некий год случайно напала на него, желая обглодать; но от червя в корне, от которого всё древо сохнет. Он приходит не для того, чтобы спасти человека от человека или народ от народа, но для того, чтобы спасти всех людей и все народы от сатаны, сеятеля и властителя греха. Он приходит не так, как братья Маккавеи, или Варавва, или Бар-Кохба, чтобы поднять мятеж против римлян, которые, словно туча гусениц, напали на народ Израильский, желая уничтожить его; но как бессмертный и всеобщий Врач, пред Которым и израильтяне, и римляне, и греки, и египтяне, и все народы на земле суть больные и тяжелобольные, сохнущие от одного и того же микроба, от греха. Христос позднее в совершенстве исполнил предсказанное Архангелом. Прощаются тебе грехи, — было Его победоносным словом на протяжении всего Его земного служения среди людей. В тех словах содержался и диагноз болезни, и лекарство. Грех — это диагноз болезни; прощение грехов — это лекарство. И Иосиф был удостоен первым из смертных людей в Новом Творении узнать истинную цель пришествия Мессии и истинную природу Его служения.

Изречённого Архангелом Иосифу было достаточно, чтобы он, в послушании новой и прямой заповеди Божией, отказался от своих мыслей, как и от плана отпустить Марию. Небо повелевает — Иосиф повинуется… Дав ему повеление принять Марию и не отпускать Её и объяснив, что Плод девического чрева Её есть от Духа Святаго, Архангел напоминает Иосифу и о ясном пророчестве великого пророка: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог (Ис. 7, 14).

То, что сказано ранее: и наречёшь Ему имя Иисус, — не противоречит тому, что говорится теперь, а именно: и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог. В первом случае Иосифу повелевается наречь Ему имя Иисус, то есть Спаситель; а во втором случае утверждается, что Младенец будет назван, людьми и народом, Еммануил, то есть с нами Бог. Оба имени, каждое по-своему, выражают главнейший смысл пришествия Христова в мир и Его служения в мире. А именно, Он придёт, чтобы простить грехи, чтобы помиловать и спасти людей от греха, потому и будет зваться Спаситель — Иисус. Но кто может прощать грехи, кроме одного Бога (Мк. 2, 7)? Никто в мире; никто ни на небе, ни на земле не имеет ни власти, ни силы прощать грехи и спасать от грехов — только один Бог. Ибо грех есть главный червь всемирной болезни. И никто не ведает бездонного ужаса греха так, как безгрешный Бог. И никто не может уничтожить червя греха в корне, кроме Бога. А поскольку Иисус прощал грехи и чрез то делал людей здоровыми, то Он и есть Бог среди людей. Если бы мы захотели привести имена в причинно-следственной связи, тогда имя «Еммануил» надо было бы поставить пред именем «Иисус». Ибо для того, чтобы Новорождённый мог совершить дело Спасителя, Он должен быть Еммануилом, то есть должен прийти как Бог среди нас. Но и в таком порядке смысл остаётся тот же. Всё равно, как сказать, так или иначе; смысл не меняется, скажем ли мы: «Еммануил — посему Спаситель», — или: «Спаситель — ибо Еммануил"… Во всяком случае, одно яснее всего в мире: что нет спасения этому миру, если в него не придёт Бог; и что для нас, людей, нет ни лекарства, ни спасения, если Бог не будет с нами. Если Бог не будет с нами, и при том не как идея или прекрасная мечта, но с нами, как и мы: с душою, как и мы; во плоти, как и мы; в скорби и страдании, как и мы; и, наконец, в том, что нас более всего отличает от Бога, — в смерти, как и мы. Потому всякая вера, которая учит, что Бог не пришёл во плоти и не может прийти во плоти, является ложной, ибо представляет Бога и бессильным, и немилосердным; представляет Его мачехою, а не матерью. Бессильным представляет Его, ибо всегда трусливо оберегает Его от величайшего поля битвы — поля битвы с сатаною, грехом и смертью. Надо сковать сатану, надо вырвать росток греха из корня души человеческой, надо уничтожить жало смерти — ах, надо совершить дело величайшее и тягчайшее того, как если бы нужно было весь мир держать на своих плечах. Наш Бог выдержал борьбу эту, и притом победоносно. Люди других вер боятся даже в мыслях позволить своим богам такую брань, в которой их противники могли бы победить. Да что это была бы за мать, если б она не склонилась до земли из любви к своему чаду, чтобы утешать его, баюкать его, агукать ему? А тем паче если ребёнок оказался в пламени или среди зверей! О Господи, прости, что мы задаём такие вопросы! Какой бы Ты был милосердный Творец мира, если бы не спустился к нам по милости Твоей, если бы лишь из туманной и беспечальной дали смотрел на наше несчастье, и ни одного хладного перста не протянул бы в пламя наше, и ногою Твоею не ступил бы в ров, в котором нас терзают звери? Воистину, Ты сошёл к нам, и ещё ниже, чем требует какая бы то ни было земная любовь. Ты родился во плоти, дабы с плотскими пожить и плотских спасти. Ты причастился чаше страданий всех творений Твоих. Ни с кем Ты не разделил этой чаши горького причастия, но один испил её до дна. Поэтому Ты наш Спаситель, ибо Ты был Бог среди нас; Ты был Бог среди нас, и поэтому Ты мог быть нашим Спасителем. Слава Тебе, Иисус Еммануил!

Что же касается Иосифа, то он со страхом и трепетом всё отчётливее видел: рядом с ним ткётся полотно, длиннее солнечного света и шире воздуха; полотно, для коего Сам Всевышний — основа, а Ангелы и все творения — уток. Ему же выпал жребий послужить как орудие Божие в центре самого полотна Нового Творения. Доколе человек не почувствует, что Бог чрез него делает Своё дело, дотоле он слаб и немощен, неопределёнен и сам себя презирает. Но когда человек почувствует, что Бог взял его в Свои руки, как кузнец — железо для ковки, он ощутит себя одновременно сильным и смиренным, ясным в поступках своих и хвалящимся Богом своим.

Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою, и не знал Её. [Как] наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарёк Ему имя: Иисус. Когда мы читаем Святое Евангелие, то должны ум евангельский переносить в себя, а не свой ум — в Евангелие. Сам дивясь, евангелист повествует о чуде Рождества Спасителя. Для него главное — показать, что Рождение это произошло чудесным образом. Вот уже четвёртое доказательство этого, приведённое евангелистом Матфеем в сегодняшнем евангельском зачале. Сперва он сказал, что Дева Мария была лишь обручена Иосифу: по обручении Матери Его Марии с Иосифом… Во-вторых, он говорит:оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго. В-третьих, Матфей сообщает, что Ангел во сне объявляет о Её чревоношении как о чудесном и вышеестественном. И вот теперь, в-четвёртых, евангелист повторяет ту же самую мысль с помощью слов: И не знал Её, [пока]Она родила Сына Своего первенца. Таким образом, ясно как день, что Матфей и не думает говорить, будто бы после Рождества этого Иосиф сочетался с Мариею. То, чего не было, [пока] Она родила Сына Своего первенца, не было и потом, когда Она родила Сына. Если мы скажем о некоем человеке, что, пока длится богослужение в храме, он не обращает внимания на слова священника, мы, конечно, и не думаем этим сказать, что человек этот обращает внимание на слова священника по окончании богослужения. Или, если мы говорим о пастухе, что он поёт, пока овцы пасутся, мы не имеем в виду, что пастух не поёт, когда овцы перестают пастись. («Как говорится о времени Потопа, что ворон не возвратился в ковчег, пока земля не высохла; он, разумеется, и после не возвратился. Или как Христос говорит: и се, Я с вами во все дни до скончания века; разве потом Он не будет с нами?» (Блж. Феофилакт).) Слово же первенец относится исключительно ко Господу Иисусу Христу (Пс. 88, 28; ср.: 2 Цар. 7, 12−16; Евр. 1, 5−6; Рим. 8, 29), Который есть первенец между всеми царями и первородный между многими братиями (Рим. 8, 29), то есть между спасёнными и усыновлёнными людьми. Если бы слово первенец писалось с заглавной буквы, как имя собственное, не было бы никакой двусмысленности. Или если бы перед словом первенец стояла запятая, тоже не было бы никакой двусмысленности и никакого смущения. Между тем, как раз и следует читать слово первенец, как будто это имя собственное и перед ним стоит запятая: Она родила Сына Своего, Первенца. Господь наш Иисус Христос есть Первенец как Творец нового Царства, как Новый Адам.

Своим пречистым девством, прежде Рождества, в Рождестве и по Рождестве, Дева Мария на протяжении всей истории Церкви подвигла на девственную жизнь тысячи и тысячи девиц и юношей… Она, Бога носившая и Бога рождшая, «была Девою не только телом, но и духом», — говорит святитель Амвросий. Златоуст же, сравнивая Духа Святаго с пчелою, глаголет: «Как пчела не влетит в смрадный сосуд, так и Дух Святый не войдёт в нечистую душу».

Но прервём разговор о том, чему следует посвятить меньше речей и больше восхищения. Там, где послушание Богу живому и смирение пред Ним, там и чистота. Послушливых и смиренных рабов Своих Господь исцеляет от всякой земной страсти и похоти. Поэтому посвятим себя очищению своей совести, своей души, своего сердца и своего ума, дабы и нам сподобиться благодатной силы Духа Святого; дабы земля наконец перестала сеять своё семя во внутреннем человеке нашем — и Дух Святой зачал внутрь нас новую жизнь и нового человека, подобного Господу и Спасу нашему Иисусу Христу. Ему же подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом — Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/evangelie_o_pervence.html