 |
| Святая гора | Сергей Коваленко | 13.01.2015 |
О каждом из нас есть у Бога Промысел. Только Его святая воля наполняет нашу жизнь смыслом. Кажется, все идет размеренно и предсказуемо, но вот наступает день, когда происходит то, что обычно называется чудом. Я понял это, ступив на землю своих далеких предков.
Совершенно незнакомый, но такой родной воздух, южное зимнее небо — все вокруг было предвестием встречи с чудом, с местом, где соединяется земное и Небесное. Это место — Святая Гора Афон. О нем уже написано множество замечательных книг. Поэтому позвольте просто поделиться с вами сокровенным, милостью Божией обретенным в уделе Его Пречистой Матери.
Уранополи и паром
Из аэропорта Салоники через восточную часть полуострова Халкидики, в дизельном микроавтобусе мы с Димитрием и прочими паломниками неслись по горным дорогам в небольшой курортный городок. За окном мелькали греческие пейзажи и постепенно сгущались сумерки.Уранополи. Летом здесь многолюдно, но зимой царствует тишина.
Побродив по извилистым улочкам, добрались до гостиницы «Македония», во дворе которой расположился православный храм — базилика. После короткого отдыха и до отплытия парома удалось побывать на утренней службе.
В храме — плоды цивилизации — микрофоны, кондиционеры и т. д. Служат по новому стилю, у них уже предпразднство Крещения, у нас еще последние дни Рождественского поста. Скорее бы на Святую Гору!
Переполненный паром «Святой Пантелеимон» шел достаточно быстро. Греки, болгары, грузины, сербы, немцы, русские, румыны и все остальные плыли на Афон встречать Рождающегося Богомладенца Иисуса Христа, и это радовало.
Затянутое тучами небо смягчало рельеф берега, сглаживая краски и без того неяркой зимой вечнозеленой растительности Афона. Попадающиеся по пути следования сначала одиночные строения, а после и монастыри, не выбивались из общей цветовой палитры. Два часа в дороге пролетели незаметно, и вот уже пристань Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря.
Агиос Пантелеимонос (святой Пантелеимон)
Испив воды из источника возле пристани и поднявшись по мощеной тропе, мы оказались перед указателем со стрелками, направляющими паломников к Афонским обителям. Сейчас для нас была актуальна надпись — «архондарики», то есть дом путника, монастырская гостиница. Встретил нас отец Кирилл, архондаричный, раздал ключи от келий, предложил традиционное афонское угощение — кофе с водой, вкуснейший лукум и рюмка анисовой водки «Узо». Умиротворенные рабы Божии из России — Александр, Димитрий и Сергий расположились в небольшой чистой комнате с видом на монастырь.
…Субботняя вечерня, как и все последующие службы, совершалась в храме Покрова Пресвятой Богородицы, на самом верху главного монастырского корпуса, что соответствует высоте девятиэтажного дома. Лестницы, лестницы, лестницы — темноватые, неширокие, деревянные — ничто не предвещало зрелища, открывшегося перед нашими глазами. Огромный, уходящий колоннами ввысь, весь в золотом сиянии храм встретил нас сосредоточенным предуготовлением к богослужению. Входящие монахи, крестясь и кланяясь в сторону алтаря и всем находящимся в церкви, расходятся по стасидиям.
Стасидия
Нам, горожанам, трудно понять, зачем нужны эти, на первый взгляд странные, сооружения. Но, пробыв в храме весь суточный круг богослужений, невольно проникаешься благодарностью к тому, кто придумал это. Даже родилась формула — «стасидия — утешение монашеское». В ней можно, оставаясь все время на ногах, давать отдых различным частям тела, можно полуприсесть или даже усесться основательно. Но что интересно — усталость и ее вечный спутник — здоровый сон, бегут из стасидии. Здесь ты один на один с Господом, но в тоже время и вместе со всеми молящимися. Вспоминаю о ней с усладой.
Служба
Первая наша служба на Афоне — вечерня. Здесь она совершается незадолго до захода солнца. Два клироса, чтецы — все произносится неспешно, внятно (а и действительно, куда торопиться монаху). Постепенно отходит суетное дорожное настроение, начинается сосредоточивание на главном афонском занятии — молитве. Давно известно выражение, что мир стоит монашескими молитвами, из которых в числе первых — афонские. Осознать себя соучастниками этого делания посчастливилось и нам.
Много греков и прочих иностранцев — все приезжают специально посмотреть на «золотую церковь», как называют Покровский храм, послушать русское пение. Непривычный для москвича Афонский суточный круг служения, да еще два праздника подряд — воскресный день и Рождество Христово — сильное средство избавиться от всего того душевного мусора, который каждый из нас поневоле притащил с собой на Святую Гору.
Температура воздуха была около нуля, а храм не отапливается, и поэтому где-то в середине воскресной Всенощной стали вспоминаться теплые вещи, оставленные в архондарике.
Поглядываю на окна — скоро ли рассвет? Нет, пока темно. Зато в храме прокатываются неспешные волны теплого золотого света. Здесь не так, как у нас: нажал выключатель — и паникадило сияет. Здесь параэклесиарх (свечевозжигатель) неспешно исполняет свою обязанность, и храм постепенно наполняется светом. Можно сказать, что на богослужении есть свои восходы и закаты — предвестники главного восхода солнца, в свою очередь являющегося образом Господа нашего Иисуса Христа. Окончание Литургии, явление Святых Даров Тела и Крови Господа происходит при первых лучах солнца.
После окончания Литургии нам открыли часовню, где собраны мощи многих и многих святых (как жаль, что в обители не благословляется фотографирование). С благоговением прикладываемся к ним и исходим в трапезную. Собственно, трапеза — это тоже часть богослужения. После молитвы садимся и более слушаем, чем кушаем. Учиненный брат читает святоотеческое поучение, посвященное Воскресению Христову.
Краткая экскурсия по монастырю — отец Олимпий открывал для нас храмы, показывал и рассказывал, отвечал на наши вопросы. Мы подали наши записки и отправились к Исповеди. В Свято-Пантелеимонове монастыре Исповедь принимает только один иеромонах — духовник обители отец Макарий. Исповедников много. Наш знакомый отец Олимпий читает каноны и правило ко Причащению.
После разрешительной молитвы вышли из монастыря, чтобы немного отдохнуть перед праздничной службой. Легли — провалились в сон почти мгновенно. Колокольчик — очень издалека, постепенно, щадя (это не наши орущие в ухо будильники), — это архондаричный отец Кирилл поднимает нас на службу. Дойдя до нашей двери, громким голосом объявляет о начале богослужения: «Бдение»!
И вот мы уже движемся в монастырь, освещая себе путь фонарями. На сей раз все утеплились, как могли, и выглядят по-зимнему. Странно видеть нашу северную униформу на фоне зеленеющих кипарисов и прочей южной растительности. В храме прикладываемся к иконам и мощам, расходимся по стасидиям. Служба. Такое знакомое слово «праздник» искрится здесь новыми гранями, звучит в голове и сердце радостно, победоносно: «Христос Рождается, славите..». Нет слов человеческих, чтобы описать ликование грешного существа от осознания великой милости Божией, ниспосланной роду человеческому в тайне Рождества Христова. Проходит ночь, и мы устремляемся к Чаше Жизни. Господи, прости! Господи, помилуй! Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!
Внизу в Пантелеимоновом соборе краткий молебен. Выносят из алтаря честную главу великомученика и исцелителя Пантелеимона. Раскручивают хорус и паникадило. Где мы — на земле или на небе, не ведаю.
Праздничная трапеза, монастырская лавка с сияющим отцом Исидором, отдых. Не проспать бы паром, на котором решено отправиться в порт Дафни, а оттуда в паломничество по Афону.
Дафни и Карея
К посадке на паром развиднелось, стало по-весеннему тепло. А вот и «Святой Пантелеимон». Поехали!
Плавание наше заняло всего несколько минут, и вот уже порт, точнее, пристань, где на крошечном пространстве разместились немногочисленные портовые службы, почта, кафе, магазинчик, да площадка для стоянки автобусов. Сели в один из них и начали подъем по непростому афонскому серпантину. А вот и Карея, столица полуострова Афон. Отсюда микроавтобусы доставляют монахов и паломников к месту назначения. Сегодня мы едем к Иверской.
Иверон
После Свято-Пантелеимонова монастыря Иверон кажется маленьким и слегка запущенным, но это только первое впечатление. Просто греки не обращают внимания на несущественное.
Размещаясь в архондарике, познакомились с паломниками из Грузии. Оказалось, один из них говорит по-гречески, что значительно упростило нам общение в монастыре.
Скорее на службу. Незнание языка для человека, знакомого со строем православного богослужения, не играет роли — все понятно (за исключением изменяемых частей службы — стихир и тропарей). Да и здесь тоже просто — Рождество Христово!
Стоя в стасидии, ощутил под ногами ямку, «выстоянную» здесь многими и многими ногами. Сколько их было за прошедшие века? Опять время исчезает, опять и опять только Божия любовь.
Неспешность богослужения, полумрак, убегающий от возжжения свечей, возникающий и исчезающий аромат ладана — и во всем этом — образ Пречистой Девы, тот самый, ушедший в море и вернувшийся чудно сюда, к этому берегу. Никаких помпезных киотов, мрамора, золота — образ Богородицы от этого близок по-матерински. Преклоняем колена за всех, здесь отсутствующих, — на Афоне это так понятно!
Следующим утром в 3.30 всех поднимает колокол, а на службу уже зовет деревянное било — традиция. Служба пролетела в одно мгновение, и вот мы уже прикладываемся к святым мощам, вынесенным из алтаря и положенным на специальный столик возле самых Царских врат.
Трапеза и подготовка к отъезду обратно в Карею. Возвращаемся окрепшей русско-грузинской компанией.
Снова Карея
Величественный Андреевский скит с самым крупным храмом на Афоне — Андреевским собором, встретил нас строительными лесами. Попив в архондарике кофе, поднялись в надвратный храм — в алтаре находится глава Первозванного апостола. По нашей просьбе святыню вынесли, и мы, в полном одиночестве, каждый приложились к честной главе святого Андрея, брата Петрова. Подали записки, попрощались по-братски (грузины решили остаться здесь) и направились к автобусам — куда Господь благословит!
Великая лавра
Пока приобретали для нашего храма икону Пресвятой Богородицы «Троеручица», остались последними паломниками на площади Кареи. Подошли к автобусу узнать конечную точку его маршрута. Ею оказалась Великая Лавра Святого Афанасия Афонского. Дорога к монастырю пролегает по северо-восточному побережью. Везде от основной дороги малые тропинки убегают то вверх, в горы, то вниз, к морю. Где-то там, сокрытые от глаз людских, молитвенно трудятся Афонские подвижники. Через два часа пути подъехали к Лавре. Вертолетная площадка рядом с монастырем сразу обозначила статус обители — первой на Афоне.
Внутри врат образ Божией Матери, в который стрелял турецкий солдат. Пуля, отскочив от иконы, возвратилась ее владельцу. Больше никто не стрелял.
Архондаричный угостил паломников кофе, лукумом и «узо», рассказал о распорядке дня в обители.
И снова служба. Разместились в стасидиях на левом клиросе. Сегодня попраздненство Рождества и память святого первомученика архидиакона Стефана. Паломников уже немного — все в основном разъехались, отпраздновав Пришествие в мир Спасителя.
После службы — трапеза. Сидим за древними мраморными столами и вкушаем нехитрую монастырскую пищу. У нас двое новых соседей — болгары Иван и Веселин. Иван, хорошо говорящий по-русски, рассказывает, что в Болгарии изменилось в лучшую сторону отношение к России. Дети, да и не только, с удовольствием учат русский язык. Это приятно слышать.
Среди ночной темноты вдруг открываю глаза — окно всего в нескольких сантиметрах, а за ним… Афонское небо не жаловало нас ясностью в дневное время, но сейчас — абсолютная чистота. Было желание протянуть руку и потрогать звезды. Нигде я не видел такого неба, хотя Господь и сподобил поездить по земле.
Колокол, холодное утро, богослужение. В литийном приделе читаем утреннее правило. В самом храме — две «буржуйки», достаточно тепло. Сегодня никто, кроме служащих, не причащается — накануне была скоромная пища. Евхаристия совершается в приделе Сорока Мучеников Севастийских. Здесь же и преподобный Афанасий предстоит вместе с нами пред престолом Божиим. Это уверенность, а не гипербола. Нас благословляют освященным маслом от его мощей.
После службы шепот над ухом: «Вы из России»? Это отец Анатолий, пасечник Лавры. Он из Малороссии. После трапезы повел нас на гору к древнему языческому капищу, где преподобный Афанасий поставил первый в этой местности храм и с помощью Божией боролся с нечистой силой. Здесь же и пещера преподобного Иоанна Кукузела. Где-то там, на круче, подвизался Григорий Палама. Все близко, все рядом — во времени и пространстве. На прощанье отец Анатолий напутствует нас нехитрыми сувенирами. Жаль расставаться. Садимся в автобус и едем в монастырь Ксиропотам, что на юго-западном склоне Святой Горы. С нами икона преп. Афанасия, приобретенная в лавре для нашего храма.
После перевала затянутое облаками небо стало кое-где синеть, немного позже облака исчезли совсем. Мы в Ксиропотаме. Небольшой монастырь встретил нас абсолютным безлюдьем. Сели на скамьи ожидать хозяев. Через некоторое время появился один из них. Попросили его сводить нас в монастырский собор. Приложились в нем к частице Животворящего Креста Господня — самой большой на Афоне. Однако пора возвращаться, чтобы успеть к вечерней в Свято-Пантелеимонов. Пешком до нашего монастыря около часа. Эта афонская тропа вымощена камнями, кое-где из камней выложены стены, отделяющие тропу от пропасти. Большой труд многих людей. Спаси их, Господи!
Около нашего монастыря кипит работа — восстанавливается старый корпус — внушительное строение из темно-серого камня. Здесь будут жить трудники.
Заходим на минуту в архондарик, чтобы оставить вещи, — и на службу. Вечерня, за ней трапеза и отдых. Под утро снова будильный колокольчик, снова отец Кирилл извещает нас о начинающемся богослужении.
Снова тускло мерцающий золотом Покровский храм, снова привычное чтение и пение. Это наша последняя служба на Святой горе, завтра в обратный путь. После окончания Литургии и прощальной трапезы сетуем, что не удалось побывать на монастырских послушаниях. Буквально через пару минут наше сетование превратилось в радование — отец Исидор благословил нас паковать новописаные здесь большие храмовые иконы для отправки в Россию. До парома, отходящего в Уранополи, оставались считанные минуты, когда закончилось наше послушание, и иконы погрузили в автобус. На нем архимандрит Иеремия, настоятель монастыря, повезет их в Салоники. Благословясь у настоятеля и простившись тепло с отцом Исидором, мы умчались на пристань. Вот и паром, а на нем — наши московские спутники, разошедшиеся по Святой Горе и снова встретившиеся. Все бодры, усталости нет, до слез не хочется покидать Святую Гору (отец Исидор, лучась глазами, сказал, прощаясь: «Все так говорят. Значит, приедете еще. До встречи»). Ну раз так, тогда до свидания, Афон!
Вот и Уранополи. Городок еще более тих, чем в день нашего приезда, — немногочисленные паломники уже разъехались, на улицах и в кафе безлюдно. Заходим в одно из них и устраиваем прощальный ужин.
Решено с утра выехать на два часа раньше, чтобы по пути в Салоники успеть побывать в монастыре Святой Анастасии Узорешительницы, на могилке о. Паисия Святогорца, у мощей великомученика Димитрия Солунского и святителя Григория Паламы.
Сказано — сделано. Господь сподобил побывать везде, где наметили, кроме храма Святого Григория — солунские автомобильные пробки как московские.
Аэропорт. Один из наших в кармане брюк вез домой камешек со Святой Горы. Бдительная греческая таможня вернула стране ее достояние.
Обратный рейс предусматривал посадку в Афинах. Больше часа из открытого люка мы любовались там на розовый закат, прощаясь с древней Элладой. Господи, спасибо за все!
